Три сестры. Гл. 43. Сцена из Фауста

                Глава 43

                Сцена из Фауста

                Время небес. Инобытие.

               Мистика и масоны. Эзопов язык.
 

- Вначале я тебе расскажу о философических знаках моей «Пиковки». Во время царствования Александра I и позже у нас в России все читали мистическую литературу. Меня сия участь тоже не миновала. Книги Юнга Штиллинга, Сведенборга, Эккартсгаузена, Беме, Сен-Мартена заполняли мой стол. Для меня это была эпоха грез и вздохов, видений, провидений и привидений. Какое там христианство, когда есть мистики! Человек мог быть весьма любезным и даже радушным в обществе. По его поведению и лицу невозможно было понять его внутреннюю жизнь, он как бы являл некий «идеал» спокойствия.  Но во внутреннем его состоянии не происходило никакого изменения в сторону добра, скорее, наоборот, такое «оседлание» страстей порождало неимоверную гордыню.
- Все тогда записывались в масоны? – спросил Рокотов.
- Я бы сказал по-другому, ну кто тогда не был масоном! –просто подчеркнул Пушкин
-Все декабристы были масонами, - снова проявил своё знание эпохи Рокотов.
-Почти все. И я решил ответить нашим мистикам по поводу их интереса к западным идеям. Как тебе Рокотов такой их тезис, о том можно ли убить одного человека, например, императора, для того чтобы всему остальному народу жилось лучше?
- Это вопрос Нового Завета, - сказал Рокотов, - и на него дал ответ первосвященник Каиафа, (49) который сказал, что «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» И этот ответ стал смертным приговором Иисусу Христу.
- Вот вопрос вопросов! И я его ставлю в «Пиковке»! И говорю нет! Убийство не может быть оправдано ничем. А отношение к масонству я выразил в своих сценах из Фауста. Помнишь? Фауст спрашивает Мефистофеля:

Что там белеет? говори.

А мой Мефистофель отвечает Фаусту не так, как у Гете:

Корабль испанский трехмачтовый,
Пристать в Голландию готовый:
На нем мерзавцев сотни три,
Две обезьяны, бочки злата,
Да груз богатый шоколата,
Да модная болезнь: она
Недавно вам подарена.

- Где же здесь масоны? – удивился Рокотов.
- Это эзопов язык и довольно прозрачный. В моё время его легко понимали, - важно ответил Пушкин.
-Поясни!
- Пожалуйста. Кораблем масоны называли ложу. Наличие у корабля трех мачт это намек на три основные степени посвящения в масонстве: ученик, подмастерье, мастер. То, что корабль движется из Испании в Голландию это отсылка к истории тамплиеров предшественников масонов, которые были изгнаны из Испании и обосновались в Голландии. Всего по делу декабристов проходило около шестисот человек, среди них масонов было триста.  Две обезьяны — это намек на двух руководителей северного и южного общества, в ответ на то, что один из них меня, позволившего себе критические замечания в адрес их затей, назвал обезьяной. Модная болезнь - это само масонское учение.
- Да, триста мерзавцев – это сильно сказано, это ты Пушкин здорово расплевался с масонами, - воскликнул Рокотов.
- А в «Пиковой даме, я показал, что их идеалы чистый пшик, а их религиозный миф написал в художественной форме, но… снабдил его христианскими комментариями! Вот такой я молодец, вот такой я сукин сын! – засмеялся Пушкин.



Примечание:

(49) Каиа;фа (с арамейского смирение) — первосвященник Иудеи с 18 по 37 год. О нём упоминает Иосиф Флавий, называя его Иосиф, прозванный Каиафой (Иудейские древности, книга XVIII, 2.2). Каиафа многократно упоминается в трех Евангелиях (Мф. 26:3, Мф. 26:57, Лк. 3:2, Ин. 11:49-52, Ин. 18:13-28), а также в Деяниях апостолов (Деян. 4:6). Сначала это происходит в истории Иоанна Крестителя:
  В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее, при первосвященниках Анне и Каиафе, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне.
(Лк. 3:1-2)
 
Затем он появляется в истории Страстей Господних; в доме Каиафы окончательно решается судьба Иисуса Христа:
  А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но, чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино. С этого дня положили убить Его.
(Ин. 11:46-53)
 
Каиафа был первосвященником Храма в течение 18 лет. Его назначил на этот пост Валерий Грат, предшественник Пилата, а отстранил от власти будущий император Авл Вителлий.  Каиафа был саддукеем, зятем первосвященника Анны (Ханнана), и послушным орудием в руках своего тестя. Даже уйдя с поста, Анна продолжал цепко держать в руках власть и по сути дела единолично распоряжался храмовыми должностями и казной. По мнению некоторых историков, именно Анна через своего зятя принял решение о казни Иисуса как мятежника, «одного из тех „пророков“, которыми Иудея была наводнена в то время», — борцов против власти римлян, предсказывавших скорый приход Мессии и обновление мира.