Мелочи жизни... часть IV

    Родная моя деревенька-колхозница.

                Родная моя деревенька-колхозница
                Смущённой улыбкой меня обожгла,
                К тебе моё сердце по-прежнему просится,
                А я всё не еду — дела и дела.
                В.Р.Гундарев

  В село это пограничное она приехала по направлению из РайОНО на работу в школу-восьмилетку. Первый год после окончания Читинского филфака работала в совхозе Погодаевском, преподавала иностранный язык, английский.
 
  Село было небольшое, расположилось на взгорочке, на крутом берегу Аргуни.
В душе было некое смятение и волнение от ожидания первой встречи с новым местом работы и дальнейшей жизни. Дело было в том, что это село было её родиной. В нём она, девочка Лиличка, родилась в далёком 1930 году, а теперь вот, через двадцать три года, вновь судьба распорядилась ступить на ту землю, где она не успела сделать первые свои шаги: в 1931 году родители были репрессированы и отправлены в ссылку, она была грудным ребёнком. Спустя годы лишений, страданий, войны, утрат и потерь, семье было разрешено возвращение на прежнее место жительства. Вернулись и остались жить в районном центре, Бырке. И вот так сложилось, что она, уже по имени-отчеству Лия Ефимовна, ехала сюда на свою новую работу. Сердце колотилось вопреки воле рассудка, видно, родина - это понятие за гранью деятельности мозга, а находится под эгидой души.

  Жить определили вместе с двумя другими молодыми учительницами, "приезжими" по распределению немного ранее. Колхозный дом был недалеко от школы, по этой же улице, старинный добротный дом на двоих хозяев. Вскоре с соседом довелось познакомиться...

  Воду для домашних нужд и питья носили или возили с реки. И вот когда возникла необходимость пополнить запас живительной влаги в доме, Лиля вызвалась сходить. Хотя и дело это не из лёгких, но деревенские девчата и женщины к тяжёлой работе привычны с малых лет. Надо было только взять вёдра и коромысло. Лиля спросила у подруг, где оно у них находится. Девушки, жившие с ней вместе, занимались каждая своим важным делом, и тут как-то оживившись, стали рассказывать ей, что своего у них нет и надо попросить у соседей:
  - Ты пойди к дедушке, что живёт с нами через стенку, и скажи ему, да погромче, а то он глухой: "Дедушка ЛЮНЯ, дайте коромысло..."
  Лиля пошла, постучалась, в дверном проёме появился высокий, сухой и весь белый, как лунь, старик с бородой по грудь. Она поздоровалась, слегка поклонившись, и во весь голос выпалила: - Дедушка ЛЮНЯ, дайте, пожалуйста, коромысло.
  Тот молча "пожевал" сморщенными бесцветными губами, прищурился, хотя и без того всё лицо его было испещрено глубокими морщинами, тонкие белые волосы с головы спадали и как-то естественно переходили в бороду. Потом неожиданно приятным твёрдым голосом сказал: - Ты, матушка моя, видать не здешняя, из приезжих будешь... Ну, стало быть, тем всё и объяснимо. Василий Абрамыч я, по фамилии Глотов. У меня и со слухом всё в порядке, и с головой... А ЛЮНЕЙ-то меня прозвали мои языкастые земляки за мою склонность пообщаться, люблю я поговорить... Стало быть, болтун, балагур. А коромысло-то вот, изволь...

  Лиля чуть со стыда не сгорела, извиняясь, пятясь, выбежала с коромыслом и пустыми вёдрами, в мыслях собираясь окатить девчонок речной водой, и не жалко даже, что ещё раз идти придётся на реку. Но путь туда и назад был не близким,
пока поднялась с водой в гору да принесла по улице до дому, и весь пыл пропал
выливать драгоценную воду на злодеек. А те, ухмыляясь, переглядывались и с недоумением не могли дождаться бурной вспышки негодования. Но Лиля только молча на них взглянула и пошла к плите готовить ужин. Им ничего не оставалось, как подлизываться, чтоб простила их дурацкую шутку.

  Одной из этих подруг по её первым годам жизни в селе была Маша Борон`а.
Спустя некоторое время, Маша познакомилась с пограничником и вышла замуж. Он
увёз её в Сибирь, в городок Канск. Летом 1963 года Лиля с дочкой, которой шёл
восьмой год, ездили к ним в гости. У Маши с мужем была дочь и новорожденный сынок. Но в большому сожалению, жизнь Маши очень рано оборвалась из-за болезни. У жизни свои планы, и они зачастую не совпадают с человеческими.

  А дедушка ЛЮНЯ, Василий Абрамович, был далеко не обычным стариком. У него был дар исцелять. Неведомо теперь уже никому, наверное, от кого достался ему
этот дар, но такое умение передаётся по наследству от предков. И мало иметь знания, а старик был, скорее всего, малограмотным, самое главное в таком деле
иметь определённую энергетику. Какие травы от какой хвори, какие молитвы и к каким святым обращаться - этому его, конечно, научили знахари из старшего поколения. Дед был, как сказали бы теперь, мощный белый колдун. Большинство сельчан обращались к нему за излечением болезней у детей и у домашнего скота.
  Он ходил в белой рубахе навыпуск, подпоясанной витым из верёвки поясом, летние свободные холщовые брюки, тоже светлые, на ногах, (помню, видела его совсем маленькой,) были мягкие кожаные ичиги. Это такие лёгкие, самошитые сапоги для верховой езды у казаков-забайкальцев. И отполированная руками и временем палка-посох. Лет дедушке было довольно много, никто и не знал, сколько...
  И была в селе "нечистая сила", оппонент Василия Абрамыча, бабка С`анка, (наверное, когда-то называли Александрой). За ней водился грех вредительства
сельчанам. Поскольку много местных народностей ранее поклонялись духам и силам природы, исповедовали шаманизм, то с годами эти знания и способности не канули бесследно в лету. Поговаривали, что бабке Санке без "злодеяний" день прожить было невмоготу... Она становилась сама не своя от негативной силы, требующей выхода. И вот то на одном краю села, то на другом, ни с того, ни с сего здоровая корова вдруг начинала падать и биться в судорогах, исходясь пеной изо рта и вываливая посиневший язык. Бежали стремглав за дедушкой ЛЮНЕЙ
как за единственным спасителем. И тут же у плетня появлялась старуха Санка.
Дед, справившись с приступом и подняв бедное животное, выходил из стайки и, увидев явившуюся старуху, ворчал на неё: - Ну чо, притащилась на место преступления? Ох, Санка, когда уж ты угомонишься, стара ведь уж гадости-то творить...
  Но время всех примиряет. Прошли годы, и не стало ни светлого доброго старика, ни маленькой худенькой злобствующей старухи.

  А село стоит на высоком берегу. Изменились улицы и постройки, тогдашний колхоз "Дружба" сменился племхозяйством по разведению элитной породы овец.
Многие из жителей разъехались в разные края бывшего союза. Но остались в селе потомки известных основных фамилий. Те, кто живут неподалёку, в районе и области, находят время и возможности приезжать на свою малую родину: тянет, душа просится к своим истокам. Вот и моя душа постоянно зовёт в родную степь, на берег любимой Аргуни. Я, как и моя мама, Лия Ефимовна, родилась в том селе
и помню своих сельчан, родных, одноклассников, друзей и подруг моей мамы.

  Летом 2015 года родное село отметило почтенный юбилей - 270 лет.
От всего сердца пишу своим дуроевцам пожелания добра и счастья в жизни.

             Воспоминания о Дурое.

            Я - дочь ветров
                в степных просторах,
            Потомок коренных племён,
            Характер мой -
                взрывной, как порох,
            Кто не повержен, тот пленён.
            Меня баюкали ночами
            Аргуни плеск и шёпот трав,
            Росла в любви я, без печали,
            Был с детства
                непокорный нрав.

            Хочу души своей тепло
            И света искорку из сердца
            Тебе отдать, моё село,
            Чтоб в хмурый день
                могли согреться
            Словами нежности моей,
            Любви к степи
                благословенной
            И благодарности земле,
            Где родилась я
                в день осенний.

            Я помню стрижку в те года,
            Теперь, возможно всё иначе,
            Всего села была страда...
            Овечки, будто детки, плачут,
            Поддавшись всей отарой страху.
            Руно с них облаком сползало,
            А им, бедняжкам,
                всё казалось,
            Что их не стричь ведут, -
                на плаху...

            Остались в памяти моей
            Дома и улицы Дуроя,
            И лица маминых друзей,
            Их нет уже теперь,
                не скрою...
            Воспоминания полны
            Любви дочерней
                с ноткой грусти,
            Приходит детство часто в сны,
            (Возьмёт бессонница в тиски,)
            И до рассвета не отпустит...   /11.08.2015г./

  14.11.2017г.