Антисистемы. 2004

Патриаршее подворье в Сокольниках, храм Рождества Иоанна Предтечи. 2004 год.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, ноябрь 2017, май 2020.


В конце XV века русские люди впервые в своей истории познакомились с антисистемой. Термин «антисистема» принадлежит Гумилеву, и его вполне приняли. Вот бегло некоторые типические черты антисистемы. Я всегда всех уговариваю, пожалуйста, отнеситесь к этому материалу серьезно, изучите его елико возможно, ну хотя бы прочитайте мою статью «Антисистемы в России», хотя лучше прочитать и Гумилева тоже.

Антисистема — это такая религиозная система, которая способствует деструкции общества, в то время как большинство религиозных систем, включая языческие, все-таки способствуют сохранению общества. Это первый признак. В наше время их деструктивную сущность прекрасно видно. Антисистемы подобного рода принято называть «тоталитарными сетками». Они действительно ведут к разрушению общественных связей, ведут к разрушению семьи. Все это мы знаем с экрана телевизора, все это мы читали. Теперь существует уже достаточно обширная литература, изданная в частности дьяконом Андреем Кураевым и профессором Александром Дворкиным. Справку получить можно.

В некоторых, отдельных случаях зловредность антисистем была так велика, что они воздействовали не только на общественные связи, но также непосредственно на этническое поле, сокращая таким образом продолжительность жизни этноса (народа). Так бывает конечно не всегда, должно очень не повезти. Такая антисистема, например, действовала на Ближнем Востоке во времена второго и третьего крестовых походов. Это так называемая «секта ассасинов». В современном французском языке слово «ассасин» значит просто убийца, оно заимствовано оттуда, еще тогда, во времена крестовых походов оно пришло из арабского языка во французский. Такая вот «хорошая» память о них осталась. Ассасины захватили и отремонтировали, частично построили несколько замков. Все они стояли на скалах и считались абсолютно неприступными. Их глава Хасан ибн ас-Саббах титуловался «Старцем Горы» и действовал на редкость просто. Кто-нибудь вызывает подозрения, чиновник, ученый, неважно кто — мусульманский эмир или крестоносный барон? Убить! Вызывает подозрение только тем, что слишком талантлив или, совсем уж не годится, честный? Убить! Как вы понимаете, когда антисистема начинает истреблять лучших людей, то она воздействует уже на этническое поле.

Убийца радостно совершал свое преступление и радостно ждал казни, хоть и догадывался, что казнят не сразу, что будут пытать. А собственно, какая разница? Пытка длится же несколько часов, а в загробном мире его ждет вечность, райская вечность. А как будет в этом раю, ему показали, обкурив, под гашишем. Оттуда и термин «ассасин», то есть «гашишин». Это действовало безотказно.

Маркиз де Монферрат, один из самых ярких крестоносных правителей на Ближнем Востоке, попробовал как-то противодействовать этой антисистеме. Убили. Попробовал и выдающийся ученый и честный вазир Низам аль-Мульк. Тоже убили. Это вам, пожалуйста, крайний пример — прямое воздействие на этническое поле. Ассасинов мы еще вспомним.

Другой общий, сводный признак всех антисистем — их негативное миросозерцание. Мир Божий им не нравится. Они находят его грязным, безобразным. Представить себе человека, который негативно воспринимает окружающий мир, довольно легко. Я таких людей встречал. Они необязательно были адептами антисистем, потому что один человек системы не образует, но они уже готовы. Представьте себе такую картину. Выходит человек в июньский сад после дождя. Сияет солнце, запах потрясающий, искрятся капельки еще не просохшей воды, а он смотрит на все это великолепие, на цветы и говорит: «Во, лужа!» Он ничего больше не видит. Это возможно. В древности подобными негативистскими чертами обладали антисистемы гностиков и манихеев. Обращаю ваше внимание на обширную литературу. Для начала можно почитать Гумилева. О манихеях есть вообще великолепный источник — «Исповедь» Блаженного Августина Иппонийского», потому что Августин до того как стать христианином побыл манихеем и сам это все знал. «Исповедь» издавали несколько раз. Это вообще замечательная литература и прекрасно переведенная.

Далее следует отметить, что антисистемам свойственен принцип разрешенности лжи, даже предписанность лжи, разумеется, только в интересах системы и только для своих. Это не значит, что они поощряют, когда другие лгут. А вот свои лгать должны. Представим себе провансальского, то есть южно-французского альбигойца. Антисистема была страшная. Папе пришлось устроить крестовый поход в Прованс. Может ли альбигоец подойти и прямо сказать католику, пусть неграмотному и простодушному, что я тебя сейчас просвещать буду, что все не так, что твой кюре (священник) тебе все налгал и что самый большой враг всего светлого Христос, прости Господи, а мы служим люциферу, он вот «светоносный» (дословно)? Понятно, что даже простодушный католик скорее всего съездит по зубам в ответ на подобное заявление, и может съездить очень крепко. Потому адепт антисистемы так не говорит. Он говорит иначе:

«Ты замечательный верующий человек, все в порядке, и у вас совершенно замечательный кюре, и он говорит хорошие проповеди, но только батюшка недостаточно хорошо образован. Потому я объясню тебе, чего не договаривает по неграмотности твой батюшка. Христос, несомненно, существовал, но он существовал в эфирном теле. Потому никто его, конечно же, убить не мог, враги убили его двойника, а Христос удалился в высшие сферы».

А как вы догадываетесь, если нету первого, нету распятия, то нету и искупления наших грехов, а если нету второго, нету воскресения, то и мы не воскреснем. Это совершенно замечательный удар, он благовидный такой, пристойненький такой. То была первая ступень, немножко уже воспитали. На второй ступеньке можно сказать уже немножко больше, а на следующей ступеньке еще больше.

А последнее испытание, как правило, серьезное. Вот, например, первой известной мне неклассической антисистемой, которая ненавидела не весь мир, не мироздание, а Римо-католическую церковь, христианскую веру, христианскую культуру, которая из веры вытекает, была секта, сидевшая внутри Ордена тамплиеров. Она была уничтожена в XIV веке. Совершенно очевидно, что большинство братьев рыцарей, а тем боле братьев сержантов, то есть младших членов ордена ничего о том не знали и ни к какой гнусности причастны не были. Но был «внутренний круг» (термин французских историков), который обеспечивал контроль над всеми руководящими постами, а мир тамплиеров тогда — это вся Западная Европа и весь Ближний Восток. Так вот, для того чтобы вступить в этот внутренний круг, необходимо было сделать две вещи. Но конечно не сразу, их сперва готовили, готовили, готовили, и вот последний экзамен, это уже полная проверка, после которой уже годится, потому что согласиться на такое довольно трудно нормальному человеку. Посвящаемый должен был сделать две вещи. Сначала он должен был плевать на положенное на пол распятие и топтать его ногами, а потом, для крепости, поцеловать, простите, в задницу посвящающего. На первое не согласится христианин, на второе не согласится дворянин. Но если прошел, то все нормально, можно считать, что годится, теперь уже свой.

Из разрешенности лжи вытекает не обязательная, но часто встречающаяся в антисистемах герметичность, то есть непроницаемость, закрытость. Научные общества герметиков, звездочетов и алхимиков, никакими антисистемами не были, ни на кого они не влияли, они только наукой занимались, и к себе не очень пускали. Термин этот стал универсальным, в технике оттуда же, например, герметичная банка. Закрытость лучше всего достигается через ряд инициаций, ряд посвящений: одна ступенька, вторая ступенька, третья ступенька… На каждой ступеньке тебе сообщают что-то новенькое. Так были устроены, начиная с XVI века, масонские ложи, раньше мы их не наблюдаем, они явление довольно позднее. Повторяю, не все герметичные системы суть антисистемы, и не все антисистемы герметичны, но часто таковы.

Я в свое время позволил себе гипотезу. Откуда берется принцип разрешенности лжи? Дело в том, что антисистемы исходно создаются с опорой на ложь. Ложь антисистемы онтологического свойства. Иначе она и не может существовать. Почему? Дело в том, что антисистемы есть творение рук человеческих безусловно безо всякого благословения Господа. Они не отличаются оригинальными мыслями, они собраны с бора по сосенки из разных религиозных систем. Иногда даже ухитряются слепить из этого нечто философски очень привлекательное. Потому я всегда прошу своих слушателей, особенно молодых, отнестись к этому серьезно. И не потому, что они глупы, а потому что у них еще нету достаточного здравого смысла, жизненного опыта, чтобы ответить, как ответил бы я и многие из вас: «Да, да, да, очень красивое построение. Мне понравилось. А изначальная посылка у тебя какая?» И никто их них не ответит, потому что это невозможно.

Так вот, я всегда говорил, и буду говорить, я уверен, что достойным, порядочным человеком может быть не только христианин, но и мусульманин, и буддист, и индус. Но если я встречаю человека, который говорит, что он христианин и буддист одновременно и что вообще это одно и то же, я ни на секунду не усомнюсь, что в лучшем случае передо мною дурак, наслушавшийся злодеев, в худшем — сам злодей.

Ну, вот это почти все основные черты. Подробнее рассказывать не буду. Хочу только сказать, я обратил внимание, что для антисистем более поздних, которые возникают в XV и последующих веках, характерно другое. Для них характерна неклассичность, то есть они целенаправленно действуют и разлагают ту культуру, на которой паразитируют. Я впервые наблюдал это у тамплиеров. Как гуситы, например. Сам-то Гус был праведником, а вот его казнь превратилась в то, что всю центральную Европу с дикими кровопролитиями трясло несколько десятилетий, Чехия навсегда стала захолустьем, и онемечилась, кстати сказать.

Почему, например, во время Альбигойских войн, о которых я говорил, пришлось создать первую инквизицию, то есть систему негласного розыска альбигойцев? Очень просто. Весь христианский мир еще с римских времен привык к тому, что суд гласный, что свидетелей выслушивают, что они присягают на Библии. И тут вдруг выяснилось, что ничего сделать невозможно, потому что они ложно присягают сколько угодно и на чем угодно, что никто из них не признается, что он альбигоец, что все называют себя вернейшими, фундаментальнейшими римо-католиками, а свидетели просто исчезают, свидетелей убирают. Вот вам и вся причина возникновения первой инквизиции. Вторая инквизиция была уже порождением эпохи Возрождения. Но пока нам достаточно первой.

Так же точно вели себя жидовствующие. Когда святитель Геннадий Новгородский, новоназначенный архиепископ, с изумлением обнаружил антисистему, заметьте, первую в русской истории, то так как руководителями секточки были люди духовного звания (даже два священника, остальные были более или менее образованные миряне, кто-то псаломщик и так далее), так как они были ему, епархиальному архиерею, подсудны, то он их арестовал и в кутузку посадил. Жидовствующие радостно, с полным рвением покаялись, и Геннадий, разумеется, их отпустил. А они уехали от него подальше в Москву и, пользуясь тем, что отношения между архиепископом и великим князем были крайне натянутыми, надолго нашли себе там убежище. Вот вам, пожалуйста. Каяться могут сколько угодно!

Надо сказать, что революционные группировки часто антисистемы. Необязательно каждый революционер — антисистемщик. Целью революционера может быть примитивно, в лоб понимаемое установление социальной справедливости или коррекция правящей элиты, смена правящей элиты. Это политическая борьба, в этом ничего антисистемного нету.

Но посмотрите, что происходит перед французской революцией. Шарль Луи Монтескье пишет «Персидские письма», затем Вольтер пишет своего «Гурона». Это очень известная литература, скучная, доступная, давно переведенная на русский язык. Что общего у этих сочинений? Персонаж, — в одном случае североамериканский индеец, в другом случае персидский принц, — говорит по-французски (Вольтер не знал языка гуронов и имитировать его не мог), обладает хорошими манерами, умеет пользоваться как шейным, так и носовым платком, и с камзолом у него все в порядке. Но так как он гурон, то ему все, что является фундаментом французской жизни, неприятно, он постоянно высмеивает это. А что собственно неприятно этому вымышленному гурону? Конечно искренняя христианская вера, особенно церковь. Помните страшную фразу Вольтера «Раздавите гадину!»? Это же о церкви. Особенно монашество. Аристократические и демократические традиции средневековой Франции. Верноподданные чувства по отношению к королю. И так далее, и так далее, вплоть до обыкновения на Рождество есть гуся. Вот целый год как угодно, а на Рождество француз есть гуся. Ах, как смешно! Как примитивно!

Такие принцы не встречались на Иранском нагорье, а такие гуроны не водились на Миссисипи. Зато их выращивали в масонских ложах, аристократических салонах и философских кружках. Чем это все кончилось, известно — французской революцией, цареубийством и тем, что Францию затем полтораста лет трясло.

С моей точки зрения, примерно подобное можно наблюдать у нас, начиная с поколения Герцена и Огарева. Мы к этому еще вернемся, но не скоро. Об этом замечательно написал Достоевский в «Дневнике писателя за 1874 год». Я его процитировал в своей статье. Он пишет о Герцене, что тот не стал эмигрантом, а родился эмигрантом. Это уже сложившийся тип русского барина, который любит народ, но его народ обладает почему-то не чертами русского крестьянина, а чертами парижского «санкюлота», то есть бесштанника времен революции. Чем больше такой француз обожает вымышленную Францию, которую, конечно же, только угнетатели не дают создать, тем больше ненавидит реальную Францию. Такой русский, который жалеет народ, не существующий и не могущий существовать, настоящий русский народ презирает, а живет за счет этого народа. Александр Герцен исправно получал доходы со своих русских имений. Не могу не упрекнуть государя в недопустимом чистоплюйстве. Герцена конечно надо было вызвать в суд из-за границы. Он бы, разумеется, не приехал. На том основании надо было его судить и провести конфискацию имущества. И пусть его содержат английские друзья.

Так вот, неклассические антисистемы — это прежде всего социалистические, коммунистические и иногда шовинистические утопии, например, нацистская утопия. Классические антисистемы как-то сошли на нет и заменились вот такими политическими антисистемами, но до поры, до XX века. Мало того, что мы въехали в XX век с революционной антисистемой (таких и на других континентах было довольно много), но вернулись и все классические, религиозно-синкретические (вроде бы не имеющие отношения к политике). Мы их почти не знали каких-нибудь двадцать лет назад. Те немногие, которые были, были в подполье. Одна система квази-религиозного свойства существовала все годы советской власти, эти умеют конспирироваться, это «иеговисты», «свидетели Иеговы». Ни в коем случае нельзя считать ее, как это делают в энциклопедиях, христианской сектой. Это не христианское вероучение. Христианские секты — это, например, какие-нибудь добропорядочные евангельские христиане-баптисты или радикальный протестантизм. Это не антисистемы, это просто секты. Стараниями КГБ они все были не очень заметны.

Но как только запахли первые ростки горбачевской «перестроечки», хлынул целый вал антисистем. Некоторые — доморощенные, некоторые — привезенные. «Богородичный центр» — здешняя. Кстати, когда они появились, я никак не мог понять, что они такое — раскольничья группа или все-таки нечто худшее, и, разумеется, взял их брошюры. У меня хватает образования, чтобы понять, что там перемешано православие с элементами протестантизма, буддизма и индуизма. Все ясно, это антисистема.

«Белое братство» помните? Между прочим, их всех уже повыпускали, они все свои срока тюремного заключения отбыли. Тут их не видно, а как на Украине, не знаю. Может быть еще вспышечка.

Некоторые антисистемы — привозные. Это хабардианцы или иначе дианетики (сайентологи). Или чудовищная секта, довольно успешно захватывающая молодежь в свои лапища «Церковь объединения» американского корейца, миллиардера Муна. Антисистемность ее в разрушении семейных связей, кроме того еще богохульство. В США муниты покупали брошенные церкви в землях, откуда съехало население. У нас они такой возможности не имеют.

В начале «перестройки», когда власть еще побаивались, один батюшка замечательно ответил одному официальному советскому философу. Тот сказал батюшке: «Ну, вы же не будите отрицать, что у вас церкви закрываются, ведь никто сейчас их насильственно не закрывает». Действительно, в 70-х — в начале 80-х церкви то там, то здесь время от времени закрывались. Ответ был замечательным: «Это не у нас церкви закрываются, а у вас! Это у вас обезлюдели деревни, и все переехали в города, где вы не даете открывать новые церкви, а верующих меньше не стало».

Так вот, муниты очень любят покупать подобные заброшенные церкви. Храмы же все равно принадлежат какой-нибудь епархии. Причем они обязательно сохраняют весь интерьер римо-католической или англиканской церкви, помещают только одно дополнение — портрет Муна в центре, желательно, среди икон. У мунитов есть все признаки антисистемы.

В 60-е годы действие антисистем, не зная термина, прекрасно описал приснопамятный иеромонах Серафим Роуз. Его книгу «Православие и религия будущего» наверняка читали многие. Она у нас очень популярна. То было характерно для времени отца Серафима, для США 60-х годов, а сейчас это характерно более для нас, чем для Америки. Так что теперь мы имеем и классические, и неклассические антисистемы. Вот общая характеристика.


ЕРЕСЬ ЖИДОВСТВУЮЩИХ

Что же происходит конкретно в 70-е годы, может быть, в самом конце 60-х и в начале 70-х в Новгороде? Происходит вот что. Новгородцы, прежде всего боярская аристократия, испытывая постоянное давление со стороны Московского великого князя и тяготясь, естественно, этим давлением, пытаются сначала сменить церковную власть. Напоминаю вам (мы этот материал проходили), что тогда, в конце XV века в Москве был автокефальный митрополит, и его независимость от Константинопольского патриарха уже признали на Востоке, признали восточные православные, а в Киеве был другой митрополит, то есть литовский митрополит, который вернулся в подчинение Константинопольскому патриарху. После упразднения Унии Константинопольский патриарх более униатом не был. Унию они разорвали, после того как турки на них свалились. Скончался святитель Иона Новгородский, последний архиепископ вольного Новгорода. Предстояли выборы. Потому была совершенно прекрасная возможность. Новгород соблюдал древнюю традицию, восстановленную в 1917 году при избрании святителя Тихона, и с тех пор больше не применявшуюся, что очень интересно. Согласно этой традиции собор, да еще в два тура избирает трех кандидатов на патриаршество. А дальше, после совершения литургии и специального молебна схимник вынимает жребий из ларца, то есть, окончательный выбор остается на волю Божью. И, кстати сказать, это совсем не шутка, это очень оправдано, потому что когда восстанавливали патриаршество, по числу голосов во втором туре Тихон был третьим, на него меньше всего подали голосов, но Господь решил иначе. И потом знаменитый митрополит Антоний Храповицкий, который набрал больше всех голосов, сказал: «То было чудо, потому что я бы не справился на месте Тихона». А был Антоний весьма знаменитый, достойный иерарх.

Так вот, собирались по-прежнему выбирать архиепископа Новгородского с использованием жребия, но заговор был не в этом, заговор был в другом — послать новоизбранного архиепископа ставиться не в Москву, а в Киев. Все просто. Помощь со стороны Литвы оказалась настолько малозначительной, а давление со стороны православных столь большим, что новоизбранный архиепископ Феофил не рискнул ехать в Киев и все-таки поехал ставиться на Москву. Соответственно, еще будущая Россия и наш государь-основатель Иоанн Третий выиграли первый раунд. Но новгородские бояре нанесли второй удар. Здесь еще проще, ведь новгородцы «вольны во князьях». Они отказали Ивану в положении Новгородского князя. Вместе с тем Литовского великого князя новгородцы тоже побаивались, потому им совсем не хотелось испортить отношения с Москвой и попасть под влияние двойной гигантской державы — Литвы, за спиной которой Польша. Потому позвали не великого князя и короля Казимира, а одного из его вассалов — Киевского князя Михаила. Михаил был князем номинальным, тем не менее был аристократом Рюрикова рода. Годился. Михаил приехал откормиться на новгородских хлебах, и откармливался с размахом, окруженный приехавшей с ним нищей шляхтой.

Как только наметилась угроза со стороны Иоанна Третьего, Киевский и Новгородский князь сбежал обратно, сбежал в Литву, пообещал быстро вернуться, и не вернулся. Он просто испугался. А новгородские войска были разбиты в сражении на реке Шелони, одном из притоков Ильменя. И сейчас существует речка Шелонь, только теперь по ней в ладьях уже не походишь, все реки северо-запада жутко обмелели.

То не было присоединение Новгорода, не была победа полная. Иван только производил впечатление. Четырех неосторожных новгородцев, которые приняли московские пожалования в свое время, казнили, многих увезли в плен в Москву, в заточение. Зацепка, крючочек такой был — я тебя боярином московским пожаловал, а ты благодарил, и теперь ты мой боярин, и я тебя буду судить и казнить как изменника, что и было сделано. Через несколько месяцев всех отпустили. Иван произвел впечатление, он никогда не делал ничего лишнего. Новгороду пришлось откупаться землями в пользу великого князя и другими подарками немалыми, в том числе за счет Дома святой Софии, то есть огромных владений епископа Новгородского.

Вот в этой-то неразберихе и оказались несколько, по традиции семеро основателей секты, о которой мы говорим, семеро ученых старцев иудеев. Возможно эта цифра легендарная, условная, потому что точно мы знаем, что был один Схария или Захария, что одно и то же, а были ли остальные, мы не знаем. Основав свой кружок, Схария исчез, скорее всего, просто уехал обратно в Литву. Вот так в этих бурных событиях, когда Новгород воюет с Москвой, было положено начало «ереси жидовствующих». Название условно. Во-первых, не очень жидовствующих, точнее, жидовствующих, но не только. Во-вторых, не ересь, конечно. Разумеется, не ересь, потому что ересью мы называем уклонение от вероучения. Еретик во всех отношениях православный христианин, а в чем-то одном нет. Так обычно возникают ереси. А здесь мы имели дело с законспирированной шайкой, имевшей далеко идущие планы искажать, засорять вероучение и русскую культуру, с ним связанную.

Еще раз вернемся к принципу разрешенности лжи. Прежде у нас были ереси. Например, были стригольники. От них ничего не осталось, мы изучаем стригольничество только по обличительной православной литературе, прежде всего по посланиям митрополита святителя Фотия Московского и святителя Стефана Великопермского. А вот от кружка жидовствующих, в отличие от более ранних ересей, мы имеем не только великолепную книгу Иосифа Волоцкого «Просветитель», но также их собственные сочинения.

И вот что особенно интересного попало к нам из этого кружка. Во-первых, попала Библия (Ветхий завет), переведенная по древнееврейскому масоретскому тексту. На фронтисписе ссылка на то, что книга издана благословением митрополита Филиппа. Разумеется, не второй Филипп, которого мы все знаем, священномученик времен Ивана Четвертого. Это митрополит Филипп Первый, который к тому моменту скончался и благословить ничего не мог. Кроме того, совершенно очевидно, что ни один митрополит не решился бы без созыва собора на такое серьезное деяние, как изменение textus receptus — принятого текста. Имя усопшего митрополита было чрезвычайно удобно, он уже ничего не опровергнет, он не может возмутиться и сказать: «Я вам благословения не давал». Вот сейчас ситуация повторяется. Умирает всероссийский известный батюшка с острова Завет, и тут же выясняется, что он был большим почитателем «несомненно святого» Ивана Четвертого и даже о Распутине хорошо говорил. Но почему-то это выясняется тогда, когда он скончался. Таким образом, это был подлог, агентурное издание.

Но вторая книга, которая от них дошла, еще интереснее. Это Псалтырь. Организована она так, как обычно организована православная славянская Псалтырь, то есть поделена на кафизмы и славы. Потому все знакомо, человек еле грамотный и не ученый распознает, увидит Псалтырь. Все начинается в ней, как положено. Затем вторая страница, третья страница, а затем между псалмами появляются тексты, совершенно иного происхождения, одни синагогального использования, другие, видимо, сочинены в самом этом кружке жидовствующих. Есть еще их сочинения оккультистского свойства.

Почему ересь жидовствующих не ересь, я объяснил. Кстати, это прекрасно понимал Иосиф Волоцкий. Преподобный заявляет в «Просветителе»: «Это не ересь, а прямое отступничество». Термина «антисистема» в XV веке еще не было. Иосиф как раз детально знал эту публику, он главный обличитель. А почему не просто жидовствующих, то есть иудействующих. Если бы то было стремление перетащить как можно больше русских людей в талмудический иудаизм, то была бы конкурентная борьба. Думаю, их призвали бы к порядку, потому что Мономахова норма все-таки не нарушалась, иудеям жить в великорусских землях было запрещено. То могло бы кончиться отпадением только единиц. Ну, чем особенным можно соблазнить для перехода в талмудический иудаизм? Тем, что лишаешься Нагорной проповеди, причащения. Цель была совсем не в том, чтобы сделать христиан иудеями, а испортить их как христиан.

Как я уже говорил, они были оккультисты, они поколдовывали. И для продвинутых учеников в этом было вероятно нечто привлекательное. Академик Лихачев был прав. Он написал в их оправдание, что в сущности этот новгородский кружок был типично ренессансный ученый кружок. Он прав, но только дело в том, что в Западной Европе в Средние века колдовали редко и мало, а в эпоху Возрождения — много и со вкусом. Да, это ренессансный кружок, вполне оккультистский и антихристианский.

Кроме того, обратим внимание вот еще на что. Они уделяли много внимания толкованию Священного Писания. На тайных собраниях они хулили Троицу и Святой Крест, они отвергали тринитарный догмат и отвергали Крест. И вот интересно, как достойно ответили русские люди на появление такой проповеди, если можно это назвать проповедью. Ответили в архитектурных формах. Долгое время не было, а тут появились трехглавые храмы, появились храмы с крещатым (крестчатым) сводом (чисто наша, русская разработка конца XV века), храмы с крестообразным сводом без столпов. Две такие церкви стоят в Москве. Одна обычно закрыта, но когда-нибудь она же бывает открыта. Это Трифон в Напрудной слободе возле Рижского вокзала, очень красивенький храм. А второй всем известен, он часто открыт днем, целый день, это церковь Зачатия Анны в Углу Китай-города. Это единственная маленькая церковь на Набережной у гостиницы «Россия». Есть еще в Ростове, в Коломне, в Подмосковье. Вот эти храмы появляются как раз тогда. Ах, вы осмелились поносить Крест! Тогда мы вам сделаем его пространственным, в храме над головой у вас будет зримый образ креста. Это очень интересно. Вот собственно что произошло.

Появление этой секты вызвало церковные споры, вызвало церковные соборы, о которых я уже говорил, и полемику о монастырском землевладении. Я просто хотел выделить историю жидовствующих отдельно. В итоге то дало избавление от антисистемы. Это не гарантия на будущее, разумеется. Следующая антисистема будет совершенно не похожа на первую. Это опричнина.

В обоих случаях можно видеть весьма печальное подтверждение того факта, что все хорошо известные антисистемы были уничтожены только мечом, только военной силой, практически все.

Тамплиеров перебили. Те, которые остались за Пиренеями, в Испании и Португалии, вероятно, никакого отношения к этому кружку не имели, они там сражались с маврами, им хватало своей работы.

Ассасины. Казалось бы, ничего нельзя было сделать с ассасинами. Но наступил XIII век, появились монголы. И «Старец Горы», разумеется, отдал приказ. Ассасин бросился исполнять и зарезал видного монгольского военачальника. Они не учли только одного, монголы были твердо убеждены в том, что их убивать нельзя. И хотя крепости ассасинов считались неприступными, они все были взяты, и недорезанных при штурмах ассасинов побросали в пропасть с башен. Ассасинов вообще не стало.

Ересь жидовствующих была почти уничтожена. Правда, казнили только четырех человек. Приговор 1504 года. Всех остальных разослали по монастырям под строгое начало. Подозреваю, что оттуда они уже не могли разлагать русский народ. Все ядро опричнины было перебито, тоже уничтожено, притом самим Иваном. Видимо, оно даже для него становилось опасным. Можно привести также другие примеры.

Если того не делать, а решиться на такое кровопускание трудно, особенно христианам, то антисистема остается, но в благоприятных условиях она сжимается в капсулу, капсулируется. Были манихеи, я упоминал их. Иранские власти про манихеев поняли все, потому истребляли их физически, поголовно. Самого Мани сожгли. Римские власти все-таки становились уже христианскими, потому перебить всех манихеев было как-то немилосердно, но Рим тоже умел работать. Он их в бараний рог сгибал, имущество конфисковал, запрещал городские должности занимать, преподавать, служить в легионе. У государства есть и другие средства. И заметьте, манихеи совершенно исчезают из источников, около двух веков их нету. А потом, в конце IX века они вдруг начинают вылезать отовсюду, как поганые тараканы из щелей. Секты были, правда, разные, но у всех прослеживается манихейский хвостик. Каким образом? Книжечку где-нибудь закопали? Нет, конечно. Ну, какой историк обнаружит следы трех-четырех человек, которые злобствуют и ненавидят Божий мир, сидя на кухне? В источниках же ничего не будет. То есть, антисистема сжимается до крошечных кружков, до тех пор, пока не приходит время распрямиться.

Что было в начале XIX века, в начале царствования Александра Первого? Второй раз уже в русской истории вышел указ, запрещающий служащим людям принадлежать к тайным обществам (к ложам, понятно). Всех офицеров и чиновников обязали дать слово, что они того не сделают. Что происходит тут же, немедленно? Мастера стула, то есть руководители низших лож объявляют молчание: в ложе никогда не состоял, с братьями никаких отношений не поддерживал, все, что было, не стало. Так что они сжимаются, или их уничтожают.

Мы с вами можем отметить, Россия и русский народ успешно справились с жидовствующими и с опричниками. Не совсем, правда. Самые неудачный, может быть, государь в нашей истории, полностью профессионально непригодный в качестве царя и низложенный за то земским собором, князь Василий Иванович Шуйский вообще-то в юности был опричником. Об этом со временем забыли. Таким образом, мы видим и позитивные следы пребывания антисистемы жидовствующих в России. Как это может быть? Очень просто. Если бы не необходимость отвечать еретикам своей эпохи, Блаженный Августин не написал бы «О граде Божьем». Времени бы у него не было, был бы занят другими делами. А у нас вот новые типы храмов появились, мы всерьез начали заботиться о нравственной проповеди, о воспитании, о просвещении. Это блестящая эпоха Ивана Третьего, и она продолжается при Василии Третьем.


НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОШИБКИ

Притом мы допустили трагическую национальную ошибку. Вот я знаю прекрасно, что нам все время пытаются навязать наши национальные ошибки. Пошебуршишь такого, и выясняется, что он даже и не русский, а фамилия может быть у него притом Иванов. Время от времени также начинают доказывать нам необходимость нашего общенационального покаяния, притом не перед лицом Господа, а перед теми народами, которых мы обидели. На то я уже давно и по радио, и в печатном виде заметил, братья и сестры, нам есть, в чем каяться перед Господом, в том числе целому русскому народ. Что же касается других народов, то вот они, если хотят, пусть перед нами каются. Потому я не люблю злоупотреблять словосочетанием «национальная ошибка». Тем не менее пару таких ошибок я знаю.

Первая из них по времени — это, несомненно, малочисленность русских епархий, епископских кафедр и соответственно их непомерные размеры, делающие их неудобно управляемыми. Как мы только из не выкручивались из этого положения! Ввели «викариев» — епископов-помощников. Они были почти во всех епархиях перед революцией. Поделили епархии сначала на «сороки» (на церковные округа), потом на «благочиния». А между прочим, если бы мы вместо того чтобы умничать, посмотрели, как у греков или как у римо-католиков (у них тоже иногда надо учиться), то я еще в 1988 году пришел к приблизительной цифре, что у нас должно быть во всяком случае полтысячи архиереев, в пять раз больше чем сейчас. А может быть, и больше, потому что каждый город вправе иметь своего епископа. Но может быть, это и не нужно. Между прочим, благодаря тому, что у нас мало епископов, мы постоянно нарушаем канонические правила, постоянно. Мы их нарушали в Средние века. Например, мы не могли судить архиерея, а иногда приходилось. Почему? Потому что по правилу Карфагенского собора епископа судят двенадцать епископов. Мы часто не могли священника судить, потому что его должны судить шесть епископов. Или что такое «благочиние»? Что такое «благочиннический округ»? Ничего. На его месте вообще-то должна быть епархия. Вместо того чтобы восстанавливать, совершенствовать каноническую власть, мы поручаем одним священникам начальствовать над другими священниками, а они на то не имеют права. Вообще статус благочинного — это противоканоничное установление. Он равен всем священникам своего благочиния. Я привел это для сравнения.

А вторая ошибка была совершенна в конце XV века. Понятно даже почему. Мы не открыли университет или академию. Почему это ошибка именно конца XV века. Вот посмотрите и отнеситесь к этому серьезно, потому что сейчас это уже проблема XXI века для нас. Дело вот в чем. До Ивана Третьего некому было открыть университет. Все старейшие университеты Западной Европы открыты в XIII веке. Все старейшие университеты были основаны выдающимися, крупными, состоятельными государями. У нас просто не было такого мощного государя до Иоанна Третьего, мы были еще слишком раздроблены. До конца XV века, короче, можно было об университете мечтать. Можно было, кажется, я вам говорил, иметь протоуниверситетик в Ростовском монастыре Григорьевской затвор, где учились Епифаний Премудрый и Стефан Пермский, которые греческий в совершенстве знали, между прочим, но до университета надо было еще шагать и шагать. А вот в конце XV века мы уже могли, и преступно, что мы того не сделали. Почему? Разумеется, для того чтобы открыть высшее учебное заведение, нужно пригласить настоящих профессоров. Своих по понятным причинам у нас еще не было. Отдельные образованные люди, которые вполне могли бы профессорствовать в итоге самообразования, проблему не решали. Может быть, нашли бы 2-3 русских. Но ведь это конец XV века. Мы могли заполучить сколько угодно греческих эмигрантов, которые от турок бежали. А в следующем поколении у нас была бы православная высшая школа. А еще в следующем поколении уже были бы и русские.

Нам нетрудно было обзавестись греками. Конечно, не всякий грек решится поехать в холодную страну, уезжать из Греции в Италию уютнее, чем в Россию. Но не все думают только о своей шкуре. Нашлись бы. Это во-первых. У Восточной Европы, у восточнохристианского, нашего мира еще не было академического отставания от Запада. Мы были примерно в одинаковом положении. Как раз в это время в Италии работает много греков, они просвещают итальянцев, увы, лучше бы просвещали нас.

А когда про то, что нужен университет, вспомнит в конце XVI века, то есть столетием позже царь Борис Федорович, он встретится с резкой оппозицией церковной иерархии. Иерархов можно понять. Это не значит, что они были правы. Все равно прав был Годунов. Но царство у него было короткое, открыть он не успел. За прошедшие сто лет мы безнадежно отстали. Мы должны были не только изучать латынь, мы должны были уже лекции на латыни читать, потому что только латынь осталась универсальным языком научного общения. Не сделали. Сделали в Киеве в борьбе с униатством. В итоге Киевская братская школа, затем Киевская коллегия и наконец Киевская академия помогли защитить православие. Но там было все латынью пронизано. И то еще слава Богу. Киевская коллегия открывается в начале 1630-х годов, а наша первая, Славяно-греко-латинская академия в Москве — на полвека позже, в 1685 году. Вот мы и второй век «проопаздывали», так сказать.

Черты православного учебного заведения наш университет начал приобретать только в начале XX века. А тут и большевички! И потому перед нами сейчас стоит все та же задача. У мусульман свои учебные заведения есть, у иудеев есть, у китайцев разных направлений есть, у них конечно красные флаги везде еще висят, но это уже только проформа. И естественно, на Западе есть, а у нас нет. У нас нету своего календаря, у нас чужой. У нас нету своего университета. Это серьезно, это очень серьезно. И вот к таким занятиям я отношусь тоже серьезно. Вот и все.