Нинпо хидэн: Секреты ниндзюцу (Главы из книги)
Содержание:
Введение
Часть I. Начальные расчёты.
Глава 1. Року-сиккэй (Шесть базовых принципов)
Глава 2. Синоби-рокугу (Шесть предметов ниндзя)
Глава 3. Ситихо-дэ и Киити-но го хо ("Семь способов выхода" и "Пять способов Киити Хогана")
Глава 4. Секретные письма
Глава 5. Сигнальные огни и дымы
Часть II Ё-нин ("Невидимость при свете дня")
Глава 1. Основные принципы ниндзюцу
Глава 2. Предварительный сбор сведений о противнике
Глава 3. Гокан ("Пять категорий синоби")
Глава 4. Куноити-но дзюцу
Глава 5. Тика-ири (Проникновение с "малого расстояния")
Часть III Ин-нин (Невидимость в темноте)
Глава 1. Онгё-дзюцу (Искусство невидимости)
Глава 2. Синоби-ири (Тайное проникновение к противнику)
Глава 3. Благоприятные моменты для атаки
Глава 4. Синоби-ёути (Ночная атака ниндзя)
Глава 5. Камари-цукэ (Обнаружение засады)
Глава 6. Правила ночного патрулирования
Глава 7. Как противостоять синоби противника
Глава 8. Магия ниндзя
Заключение
Библиография
ВВЕДЕНИЕ
В средневековой Японии, во времена феодальной раздробленности (эпоха Сэнгоку-дзидай 14567-1603 гг.) вызванной кризисом сёгуната Асикага, когда между крупнейшими феодальными домами шла нескончаемая война за территории и политическое влияние, каждый князь имел в своём подчинении отряды специалистов по разведывательной и диверсионной деятельности. Они путешествовали по всей Японии и проникали во владения враждебных князей под видом бродячих монахов, купцов и простолюдинов, по крупицам собирали сведения о различных провинциях, создавали сети осведомителей из местных крестьян, внедрялись в свиту военачальников и следили за передвижением вражеских войск, сеяли слухи среди простолюдинов, подбивая их к мятежу, устраивали диверсии и похищали ценные документы. Изредка они использовались и как наёмные убийцы, ибо могли незаметно проникать в строго охраняемые замки и так же незаметно уходить, не оставляя никаких следов своего присутствия.
Иногда эти отряды создавались из ближайших вассалов князя,отличавшихся своей верностью и имевших навыки и способности необходимые для такого рода деятельности. Но чаще всего таких специалистов нанимали у нескольких десятков семей мелкопоместных феодалов (дзидзамурай), проживавших в провинции Ига и в уезде Кога (на местном диалекте Кока) провинции Оми. В этих семьях, в силу исторически сложившихся условий, было разработано особое воинское искусство, включавшее в себя теорию ведения тайной войны и изощрённые методы подготовки лазутчиков. В разные исторические периоды и в разных школах, это искусство называлось по-разному: в Накагава-рю оно называлось ин-дзюцу ("иньское", "тёмное искусство"), в Ёсицунэ-рю оно называлось сэтто-дзюцу (букв. "искусство кражи"), в Натори-рю – гунъё кантё-дзюцу ("искусство использования разведчиков [во время] войны"), но чаще всего использовался термин синоби-но дзюцу. Современное прочтение этих иероглифов - ниндзюцу. Как уже следует из названий, присвоенных этому искусству, ниндзюцу являлось системой сбора разведывательной информации, совокупностью методов тайного проникновения к противнику,стратегий ночных атак (ёути), и способов введения противника в заблуждения.
Основные принципы ниндзюцу, отражены в старинных трактатах-наставлениях (дэнсё). Всего их сохранилось более пятидесяти. Они написаны на старояпонском литературном языке (камбун), либо на диалекте провинции Ига XVII в. и лишь недавно наиболее известные из них были переведены на современный японский. В последнее время появились переводы на европейские языки - это прежде всего,перевод В. В. Момота на русский, и также переводы Ёсиэ Минами и Энтони Камминза на английский, перевод Клода Шедлера на немецкий, и перевод Акселя Мазура на французский. Эти книги доступны на Amazon, как в печатном, так и в электронном виде. Русский перевод основных трактатов по ниндзюцу можно заказать на сайте http://www.ninpo.org.ua/ Трактаты по ниндзюцу являются единственным источником надёжной информации об этом искусстве, однако, информация в них представленная – лишь вершина айсберга. Большинство из них содержат краткое, каталожное описание методов и инструментов ниндзя, без дополнительных пояснений. Хотя есть и объёмные тексты, содержащие относительно полную информацию: «Бансэнсюкай» («Десять тысяч рек впадающих в море»), «Сёнинки» («Записи об истинном ниндзюцу»), «Синоби-хидэн» («Тайная передача [знаний] ниндзя»), собрание стихотворений «Ёсимори хяку сю» («Сто стихотворений Ёсимори»), «Гумпо дзиёсю» («Собрание [способов] использования самураями военного искусства»). Но даже эти трактаты невозможно до конца понять, потому что существовала традиция устных наставлений - кудэн (яп. "предание", или букв. "устная передача"). Знание в любой традиционной школе (корю) передавалось изустно от учителя к ученику. И это касалось не только боевых искусств, в т.н. "изящных искусствах" и в разных видах ремесла тоже существовали и свои дэнсё, и свои кудэн. Традиция кудэн появилась в целях сохранения информации в тайне, но были ещё и другие причины. Дело в том, что отобразить на бумаге все возможные нюансы того или иного искусства - задача практически невыполнимая. Основные принципы доверяли бумаге, но раскрытие этих принципов, объяснение их, проходило в форме личной беседы между учителем и учеником. Поэтому даже обладая полной коллекцией этих рукописей, без приобщения к традиции, стать мастером ниндзюцу вряд ли возможно.
Слово «ниндзя», благодаря массовой культуре, стало известно повсеместно, от Америки до Австралии. Однако не все знают, что это слово появилось лишь в ХХ веке. Слово «ниндзя» – это китайской чтение иероглифов «синоби-но моно» (т.е. «скрывающийся человек»), и именно так в старину называли людей этой профессии. Слово «синоби-но моно» впервые встречается в «Повести о Великом мире» («Тайхэйки»), написанной монахом Кодзима-хоси в XIV веке. Произведение рассказывает о борьбе императора Годайго с узурпаторами из клана Ходзё, описывает подвиги знаменитого полководца Кусуноки Масасигэ, служившего императору, и возможно впервые, в японской литературе, упоминает о действиях синоби-но моно.
В других источниках, составленных уже после написания «Тайхэйки», встречаются такие толкования слова «синоби-но моно»:
«Что касается синоби-но моно, то говорят что они выходцы из провинции Ига и [уезда] Кога [провинции Оми]. Они с без труда прокрадываются в замки противника и видят скрытое. На Западе (в Китае) их называют сайсаку. Стратеги их называют кагимоно-хики (подслушивающие и вынюхивающие»)» – говорит о синоби-но моно летопись «Ноти кагами» (Цит. по Сугияма Хироси Нихон-но рэкиси (История Японии). – Токио, 1980. – С. 205).
В «Букё дзэнсё» («Полное собрание военных трактатов») сказано:
«Среди разведчиков в армии есть люди, которых называют синоби. Они отравляются во вражеские княжества и возвращаются с донесениями. Есть традиции и навыки, которыми обладают только они. Они следят за врагами и выясняют ситуацию в их лагере».
Фудзибаяси Ясутакэ, в первом томе своего трактата «Бансэнсюкай» («Десять тысяч рек собираются в море») даёт такое толкование слова «синоби»:
«…Мы используем название «синоби», потому, что этот иероглиф состоит из иероглифов «яйба» («лезвие меча») и «кокоро» («дух» или «сердце»). Это название используется потому, что отражает главнейшие принципы этого искусства. Не учитывая его смысл, вряд ли возможно понять его сущность.
Вопрос: Если возможно, я хотел бы узнать об этом подробней.
Ответ: Наблюдение и проникновение к противнику включают в себя огромные риски, и требуется, прежде всего, иметь твёрдый дух и добродетельное сердце. В то же время сердце и дух должны быть холодными и острыми подобно лезвию. Если дух не твёрд и не остр, как лезвие меча, даже самый искусно составленный и тщательно продуманный план не может быть выполнен. Такой лазутчик будет человеком слабым, и когда он будет подбираться к врагу, его будут охватывать страх и сомнения. Даже если он всё же и сможет приблизиться к противнику, он будет нервничать и суетиться, и говорить так много, что вызовет подозрение. Пленение же, означает провал всей миссии, и обернётся гибелью не только для него самого, но и для пославшего его военачальника. Таким образом, вы сможете проникнуть в брешь в обороне противника только в том случае, если у вас будут твёрдый дух и преданное сердце, которые закаляются также как лезвие меча. Именно поэтому, мы изменили китайские названия, относящиеся к ниндзюцу, и используем этот иероглиф, означающий «дух как лезвие».
Что касается важности [умения] приблизиться к противнику, то об этом есть стихотворение у Исэ-но Сабуро Ёсимори из его сборника из ста стихотворений, которое учит нас, что:
«Синоби-ни ва нарай но мити ва о:кэрэдо мадзу дай ити ва тэки-ни тикадзукэ»
«Для синоби есть множество принципов, которые он должен усвоить. Но прежде всего, он должен знать, как подобраться к противнику». (Бансэнсюкай [Электронный ресурс] https://www.iganinja.jp/old/japanese/mansen/f-mansen.html)
Существуют несколько интерпретаций иероглифа «синоби». Этот иероглиф по ону читается как «нин», и образует множество однокоренных слов. Иероглиф «нин» входит в состав слова «нинтай» («терпение»), выражающий важнейшую категорию буддийской аскезы. Так же как без терпения и отречения от своего «эго» невозможно достижение просветления, также без терпения и известной доли смирения невозможно постижение ниндзюцу. Такая интерпретация вполне естественна, так как буддизм оказал большое влияние на все стороны японской культуры. Так же, иероглиф «нин» означает и крайнюю степень опасности, в которой пребывает всякий вступивший на путь ниндзя, поэтому «сердце», в этом иероглифе, находится под «лезвием». «Нинтай», означает также «упорство» и «настойчивость», и трактуется так: «Хотя враг занёс клинок над сердцем ниндзя, он всё равно выстоит и одержит победу». Иероглиф «нин» входит, также в состав слов «синоби-дэ» (делать что-либо тайно, скрытно), «синобииру» (тайно проникать куда-либо) и проч. Суммируя всё выше сказанное, можно заключить, что синоби должен сохранять свою деятельность в тайне, а также это означает, что для приобретения навыков, позволяющих выполнять эту деятельность, необходимо тренироваться на пределе человеческих возможностей. Кроме того, при выполнении миссии синоби, нередко приходится преодолевать такие трудности, какие только можно представить. Следующие путём синоби, должны постоянно помнить об этом.
«Синоби», это лишь одно из названий, которое известно из старинных рукописей и исторических хроник. По-видимому, в разных провинциях средневековой Японии для ниндзя использовались свои названия. Возможно, это завесило от специфики их работы и от содержания конкретных задач, которые они выполняли. В эпоху «Сэнгоку-дзидай» (1467-1573 гг.), в районе Канто, их называли «суппа» («бьющие волны»), «уками бито» («вызнающий и подслушивающий человек»), «дакко» («похищающий слова из уст»). В районе Аомори называли «кагэ-но моно» («люди-тени»). В районе Канагава, их называли «куса» («трава») или «куса-гакурэ» («скрывающийся в траве»), и «раппа» («проникающий [подобно] волне»). В районе Ниигата их называли «кики-моно» («подслушивающий человек»). Кроме того, князь Уэсуги Кэнсин их называл «нокидзару» («обезьяна на крыше»); князь Такэда Сингэн их называл «мицумоно» («тройные люди»); Ода Нобунага их называл «кёдан» («подслушивающий разговор во время пира»). В эпоху Эдо (1603-1867 гг.), агентов тайной полиции сёгуната называли «оммицу» («сокровенная тайна»). В «Сёнинки» дано название «нинхэй» («солдат-ниндзя»), что указывает на то, что в качестве ниндзя служили асигару (пехотинцы) и низкоранговые самураи. Видимо, это название также использовалось в школе Натори-рю. Слово «ниндзя» появилось лишь в период Тайсё (1912-1926 гг.). Реже используется слово «ниндзюцу-дзукай» («человек, владеющий ниндзюцу»).
Так же, надо сказать, что когда в исторических хрониках встречается тот или иной термин, обозначающий лазутчика и шпиона, он необязательно может обозначать профессионального лазутчика, в той или иной степени владеющего методами ниндзюцу. Удельные князья-даймё и их военачальники, могли привлекать для осуществления разовых акций и простых людей: бродячих монахов, сохэй (воинов-монахов), ямабуси, купцов и крестьян. Посылали на разведку и рядовых пехотинцев и низкоранговых самураев. Хотя последние и могли иметь подготовку ниндзя. Но, для выполнения более серьезных поручений нанимали специалистов. Видимо, среди ниндзя могло существовать и такое «разделение труда»: ученики ниндзя, осваивающие азы ниндзюцу, собирали предварительные сведения о княжестве противника. Наблюдение за передвижением войск противника, обследование топографии того или иного района, составление карты, измерение глубины рва, или длины и высоты замковых стен – эта работа не требовала досконального знания всех методов ниндзя и была относительно безопасна. Внедрение же в глубокий тыл противника, проникновение во вражеский замок, психологическая обработка вражеского окружения и вербовка «местных» и «внутренних» шпионов – эта работа осуществлялась только специалистами, мастерами ниндзюцу.
Для осуществления тайной работы ниндзя должен был обладать тремя качествами: умом и способностью нестандартно мыслить; "подвешенным" языком, для того, чтобы сходиться с нужными людьми; и хорошей памятью. В различных наставлениях приводятся различные требования к этим качествам ниндзя. В «Гунпо дзиёсю» сказано:
«Когда вы выбираете кого-либо, чтобы послать в качестве синоби, вам следует выбирать, во-первых: разумных; во-вторых, тех, кто имеет хорошую память; и в-третьих, [умеющих] говорить красноречиво. Люди, не имеющие этих врожденных качеств, не смогут стать хорошими синоби. Однако те, кто ставят себе подобную цель и [неустанно] тренируются в этом искусстве, смогут стать хорошими синоби. Они будут понимать поставленные перед ними задачи, даже если они не так хороши в другом отношении. Поэтому, как говорят знающие толк [в этом деле], лучше и наиболее правильней использовать [обученных] людей из Ига и Кога». (Цит. по Cummins Antony; Minami Yoshie, The Secret Traditions of the Shinobi. Hattori Hazo’s Shinobi Hiden and Other Ninja Scrolls/ Antony Cummins; Yoshie Minami. – Berkley, California: Blue Snake Books, 2012. перевод с англ. мой)
В «Бансэнсюкай» говорится:
«Выбирая кого заслать к врагу как синоби, вам не следует поручать это дело человеку, которого вы не знаете хорошо в обычной жизни или кто не очень умён и не заслуживает доверия. Когда выбираете кого-либо из вашей семьи или близких родственников, используйте того кто имеет мудрость, честность и мужество. Более того, возьмите заложников от него и заключите с ним письменный договор, связав его, таким образом, клятвой верности, перед тем как вы пошлёте его [к противнику]». (Здесь и далее цитаты из "Бансэнсюкай" приводятся по изданию Cummins Antony; Minami Yoshie, The Book of Ninja. The First Complete Translation of the Bansenshukai Japan’s Premier Ninja Manual. / Antony Cummins; Yoshie Minami. – London: Watkins Publishing, 2013. перевод с англ. мой)
Всё это согласуется с теми требованиями, которые предъявляли кандидатам в «шпионы жизни» комментаторы Сунь-цзы. Так, например, Ду Му писал:
«В шпионы жизни надлежит выбирать людей, внутренне просвещённых и умных, но по внешности глупых; по наружности – низменных, сердцем же – отважных; надлежит выбирать людей, умеющих хорошо ходить, здоровых, выносливых, храбрых, сведущих в простых искусствах, умеющих переносить и голод, и холод, оскорбления и позор». (перевод Н. И. Конрада)
Ду Ю, также придавал большое значение интеллектуальным качествам «шпионов жизни»:
«Выбирают таких, кто обладают мудростью, талантами, умом и способностями, кто в состоянии сам проникнуть в самое важное и существенное у противника, кто может понять его поведение, уразуметь, к чему ведут его поступки и расчёты, уяснить себе его сильные стороны и, вернувшись донести об этом мне» (перевод Н.И. Конрада).
В западной популярной литературе существует ошибочный взгляд на ниндзюцу, как на аналог самурайского комплекса военных знаний – бугэй дзюхаппан, включающего в себя приёмы боя без оружия и с оружием (кумиути, дзю-дзюцу и бу-дзюцу), тактику и стратегию (сэн-дзюцу, гумпо или хэйхо). Это неверно, так как ниндзюцу само было частью комплекса бугэй дзюхаппан, это система шпионажа и диверсий, а не рукопашного боя или фехтования. Сэнсэй Каваками Дзинъити, исследователь ниндзюцу, в своих лекциях прямо говорил, что преподаёт бу-дзюцу, и что хотя, его ученики и носят на тренировках тёмно-синие кэйкоги (букв. «одежда для тренировки») желая быть похожими на ниндзя, на самом деле они – бугэйся (букв. «человек практикующий бугэй - традиционные воинские искусства»), а не ниндзя. Хацуми Масааки свою систему Будзинкан назвал будо-тайдзюцу (вид будо, телесная практика), подчёркивая этим, что преподаёт будо, и ниндзюцу в этой системе лишь один из её элементов.
В интернете часто задают вопрос «Если ниндзюцу это не система боя, то, какое именно боевое искусство изучали ниндзя, и было ли вообще т.н. синоби бу-дзюцу?» Конечно, ниндзя изучали и борьбу без оружия и фехтование мечом, так как от этого зависело само выживание в эпоху феодальных войн. К слову, до реформы Тоётоми Хидэёси, многие крестьяне могли носить короткий меч, и более или менее умели им пользоваться. Боевые искусства, которые изучали ниндзя, не были их изобретением, это были стандартные самурайские бу-дзюцу, которые в той или иной степени изучали все японские воины той эпохи. Конечно, тактика боя изменялась под нужды ниндзя: применялись неожиданные нападения, использовались ослепляющие порошки-мэцубуси, но техника боя была обычной техникой боя самурайских школ. Конкретная школа, которую изучал ниндзя, зависела от местности, где он жил, от самурайского клана, на службе которого он находился, и от его личных предпочтений.
В эпоху Эдо (1603-1867 гг.), когда клан Токугава объединил Японию под своей властью и феодальные распри ушли в прошлое, самураи, превратившиеся из воинов в гражданских чиновников, практику боевых искусств, воспринимали просто как дань традиции. Уже не было нужды ежедневно с самоотдачей тренироваться, для выживания на поле брани. С другой стороны, именно тогда на первый план вышла духовная составляющая бу-дзюцу, и наметилась тенденция воспринимать кэйко (тренировку в том или ином боевом искусстве) как своего рода сюгё (религиозную аскетическую практику). Целью упражнений с мечом стала уже не столько победа над противником, сколько победа над своими слабостью, ленью и страхом; не столько развитие тела, сколько развитие духа. Значительно позже, в эпоху Мэйдзи это привело к появлению концепции «до» («путь»). Не составляет исключение и ниндзюцу. Как одна из основных дисциплин комплекса бугэй-дзюхаппан, ниндзюцу пережило те же идеологические метаморфозы, что и прочие боевые искусства, входящие в этот комплекс. Термин «нинпо», который нередко использовался в старинных наставлениях, как синоним «ниндзюцу», и означал совокупность методов ниндзя, в середине ХХ в. был на корню переосмыслен и наполнен новым содержанием. Иероглиф «по», читающийся также, как «хо» («закон», «правило», «метод», «способ»), исстари используется в буддийских трактатах как японский эквивалент санскритскому слову «Дхарма». Таким образом, стало подразумеваться, что нинпо – это один из путей духовного развития личности посредством практики ниндзюцу. Хацуми Масааки писал об этом в одной из своих книг:
«Нинпо возникло как способ нравственного совершенствования личности и учение о выживании в любых социальных условиях, учение о гармонии с собой, о принятии своей жизни такой, как она есть и о гармонии с окружающим миром. Человек, постигший это и есть ниндзя».
С одной стороны, исходя из наших знаний об этом искусстве, основанных на старинных трактатах, такая точка зрения, кажется, мягко скажем, дискуссионной. С другой стороны, само ниндзюцу несёт в себе потенциал для такого гармоничного развития личности человека. Ведь, если не брать во внимание всю узкоспециальную военную составляющую ниндзюцу, как то способы незаметного проникновения и сбора информации, то остаётся учение о выживании в любых условиях и природных и социальных. Именно ставка на выживание, необходимая для выполнения миссии, всегда отличало ниндзюцу от практики стандартных самурайских будзюцу. Если путь самурая – это всегдашнее памятование о смерти, то ниндзя тренировался для того, чтобы остаться в живых и довести своё дело до конца. Иными словами, и коротко говоря, ниндзя – это не некий средневековый супергерой, одетый в чёрный мешковатый балахон, выполняющий акробатические трюки и метающий «звёздочки», а человек, который идёт до конца к намеченной цели, невзирая на любые трудности, скрывающий свои намерения от врагов, и с помощью их же слабостей управляющий их сознанием. Ниндзя – это человек, мыслящий нестандартно, умеющий на любую проблему взглянуть с неожиданной стороны. Это то, что в первую очередь следует знать о ниндзюцу современному человеку, особенно практикующему боевые искусства.
ЧАСТЬ I. НАЧАЛЬНЫЕ РАСЧЁТЫ.
ГЛАВА 1. РОКУ-СИККЭЙ (ШЕСТЬ БАЗОВЫХ ПРИНЦИПОВ)
Проникновение в ряды противника могло осуществляться как в мирное время, задолго до начала военных действий (то-ири – проникновение издалека), так и непосредственно во время войны (тика-ири – проникновение с близкого расстояния). В IV томе «Бансэнсюкай» «Ё-нин», приводятся 10 способов то-ири, и 8 способов тика-ири. Использование этих способов начинается с предварительной подготовки с применением 6 базовых принципов – року сиккэй. На этих базовых принципах, собственно и основана вся работа синоби, и правильное их использование гарантирует успех в любой, даже самой трудной миссии.
1-й базовый принцип «мугэй мумэй-но дзюцу» («без искусства и без имени»), предполагал абсолютную анонимность ниндзя и строжайшую конспирацию. Ниндзя был обязан всячески скрывать своё истинное лицо и свои подлинные цели. Никто не должен был знать о ниндзя, что он ниндзя. Исэ-но Сабуро Ёсимори писал об этом:
Главный принцип
Хорошего синоби
Знать всё о других,
И не позволять никому
Знать что-либо о себе
Придерживаясь принципа мугэй мумэй-но дзюцу, требовалось скрывать не только своё имя и свою биографию, но и свои специфические навыки: быстроту реакции, силу, выносливость и гибкость, умение быстро бегать и ходить на большие расстояния без утомления т.п. Выполняя задание, переодевшись монахом или простолюдином можно было ненароком выдать себя, например, при обмере длины стен, двигаясь размеренными шагами по прямой линии. А. М. Горбылёв передаёт такую историю:
«Миямото Иори, приёмный сын и наследник знаменитого мастера меча Миямото Мусаси, служил в княжестве Огасавара в провинции Будзэн на Кюсю в качестве каро – старейшины. Однажды солнечным весенним днём 1649 года он шёл по улочке призамкового городка Кокура (столицы княжества) и вдруг обратил внимание на бродячего торговца лекарствами, размеренно вышагивавшего впереди. За спиной у него болтался большой кожаный мешок, на котором большими красными иероглифами было написано: «Целебные пилюли Манкинтан». В его облике не было ничего необычного, но что-то всё-таки привлекло внимание Иори. Понаблюдав за торговцем некоторое время, он вдруг решительно велел страже немедля схватить торговца и выдворить его из княжества. Изумлённым приятелям и слугам он объяснил, что торговец явно имел подготовку ниндзя и, похоже, занимался обмером города – слишком явно он шёл поставленным размеренным шагом, строго держась прямой линии.
Через два года после этого странного происшествия был раскрыт заговор ронина Юи Сёсэцу, замышлявшего свержение сёгуната Токугава. Сёсэцу покончил с жизнью самоубийством, но некоторые его сторонники были схвачены. В их числе оказался и странный торговец пилюлями из Кокура. Это был Канэи Кэмбэй, ближайший сподвижник Юй Сёсэцу, подбивавший к выступлению против Токугава военачальников запада Хонсю».
Следующим принципом, было использование особой причёски ёмогами-но дзюцу («прическа, рассматриваемая с четырёх сторон»), о которой «Бансэнсюкай» сказано:
«Ёмогами – это [особая] причёска синоби-но моно, служащая для того, чтобы менять причёску в зависимости от места, где встречаешься с агентом. В зависимости от времени и места, причёску изменяют под монаха, горного отшельника ямабуси, голубятника, нэгоро-моно или женщину и т.д. Причёску изменяют также в зависимости от обычаев разных провинций. Как бы ты ни изменял причёску, даже если выбриваешь волосы на манер сакаяки, ёмогами – основа всем причёскам и начало всем уловкам, которые используются в зависимости от изменения ситуации». (перевод А.М. Горбылёва)
Что собой представляла эта причёска сегодня точно неизвестно. Нава Юмио, полагает, что это обычная крестьянская причёска: длинные волосы, зачёсанные назад и уложенные в «хвост».
3-й принцип «хэнгэн каси-но дзюцу» («техника изменения слов и внешнего облика»). Эта техника состоит из двух основных частей: «хэнсо-дзюцу» («искусство переодевания») и «гисо-дзюцу» («искусство перевоплощения») имеющее много общего с театральным искусством. Для того чтобы раствориться в городской толпе, не надо было иметь особых талантов. Другое дело, для того чтобы играть свою роль долгое время, необходимо было досконально изучить все её особенности. Играя роль горожанина, монаха или торговца, необходимо было изменить свой образ поведения и свою речь, соответственно роли.
Так, играя роль самурая, ни в коем случае нельзя было себя вести или разговаривать, как деревенщина. В «Нинпидэн» сказано:
«Когда Вы смешиваетесь со средой буси, убедитесь, что не ведёте себя подобно неотёсанному мужлану, но придерживаетесь благородных манер и показываете своё воспитание. Если вы вступаете в беседу, вы должны [уметь поддержать разговор] о воинском искусстве Вашей семьи или о подвигах известных древних воинов и героев».
Кроме того, самураи, постоянно носившие с собой меч, выработали особую походку, позволявшую удобно двигаться, имея меч за поясом, и при необходимости быстро его выхватывать из ножен. Такой походки принципиально не могло быть у простолюдина.
Играя роль монаха, ямабуси, буддистского или синтоистского священника, необходимо было знать досконально священные тексты и порядок совершения ритуалов.
«Если вы собираетесь смешаться с монахами или священнослужителями, вы должны уметь вести себя в таинственной манере, выглядеть спокойным и покорным, а в разговоре о чём-нибудь всегда говорить с точки зрения их профессиональной деятельности, используя их соответствующую лексику и терминологию».
Играя роль торговца, надо было разбираться в товарах и в их ценах. Простого переодевания тут было явно не достаточно. Кроме того, надо учитывать, и строгую иерархическую структуру тогдашнего общества. По внешнему виду человека, по его одежде, стрижке, особенностям походки, можно было определить и его социальный статус. Вжиться в роль другого человека всегда трудно. Ещё трудней вжиться в роль человека, другого социального положения, особенно если это положение было выше, чем занимал сам исполнитель.
Изменению внешности, в «Сёнинки» посвящена целая глава, в которой содержится описание различных способов гримировки. Так, например, необходимо было смешать красную киноварь с бледной жидкой тушью усудзуми и соединить с белой пудрой. Или измельчённую белую пудру смешать с жёлтой краской кивада, изготовленной из коры амурского пробкового дерева добавить красную киноварь и жёлтую охру одо. Смешав краски, необходимо было проверить, насколько естественно смотрятся их оттенки, и нанести их, например, на руку или на любой открытый участок кожи. В «Сёнинки» говорится:
«Если использовать различную одежду и гримироваться, то тогда можно ввести в заблуждение людей, которые вас видят. Даже если многое [нашей внешности] изменилось и это должно сработать, [всё равно] очень важно сохранять осторожность. Эта техника, которая должна быть понята глубоко и серьёзно изучена». (перевод В. В. Момота)
Кроме того, чтобы сыграть роль другого человека, необходимо было уметь имитировать диалект той или иной области. В «Нинпидэн» говорится:
«Самое важное, что Вы должны [тщательно] изучить, это местный диалект, на котором говорят люди области [куда Вы направляетесь].
Независимо от того, насколько хороша будет Ваша маскировка, если Ваш язык будет отличаться от их речи, и они различат это на слух, то это [обязательно] вызовет подозрение. А как только Вы вызовете к себе подозрение, люди уже ничего не раскроют и не дадут Вам». (перевод В.В. Момота)
4-й принцип «сёгоку хэнка-но дзюцу» («изменения в различных провинциях»), предполагал знания об обычаях многих провинций, о диалекте местных жителей, о географии и состоянии местности различных провинций, о переправах через реки, о горных и лесных тропах.
5-й принцип «гисё гиин-но дзюцу» («техника подделки писем и печатей). Необходимо было собрать как можно больше образцов печатей и почерков, для изготовления поддельных документов, пропусков и писем. Используя поддельные письма, можно было дезинформировать противника и внести раздор в отношения между вассалами и сюзереном.
И, наконец, 6-й принцип, не имеющий собственного названия, заключавшийся в знании знаков отличия во вражеской армии, вражеских гербов, флагов и штандартов.
ГЛАВА 2. СИНОБИ-РОКУГУ (ШЕСТЬ ПРЕДМЕТОВ НИНДЗЯ)
Все письменные наставления ниндзя настаивают на необходимости тщательной подготовки к осуществлению тайной миссии. В «Сёнинки» упоминаются шесть предметов ниндзя «синоби рокугу»:
1. Широкополая соломенная шляпа – амигаса или плетёная из тростника корзина – тэнгай, которую носили на голове монахи-комусо, адепты секты Фукэсю;
2. Верёвка с крюком (кагинава);
3. Карандаш сэкихицу или чернильница ятатэ и кусок бумаги, чтобы можно было записывать увиденное и услышанное;
4. Аптечка (кусури);
5. Полотенце – сандзяку тэнугуй;
6. Огниво (утидакэ).
С помощью широкополой шляпы амигаса можно было легко скрыть лицо. Верёвка с крюком – кагинава, могла использоваться разными способами: и для влезания на заборы и деревья, и для блокирования раздвижных дверей, и для связывания. Однако, «Сёнинки» не рекомендует, постоянно носить с собой такие предметы, как крюки. Кагинава могла быть уместна, когда ниндзя маскировался под рыбака или паромщика. Во многих других случаях, это могло выглядеть подозрительным.
Работа шпиона предполагала узнавание большого объёма информации. Несмотря на тренированную память, многое запомнить, всё же, было невозможно. К тому же человеческая память так устроена, что человек запоминает либо только самые важные (с субъективной точки зрения) вещи, либо вещи связанные с переживанием сильных эмоций. Мелочи и нюансы, даже если и попадают в поле нашего внимания, очень часто оказываются вытесненными из памяти более яркими воспоминаниями. Поэтому ниндзя должен был всегда носить с собой кусок бумаги и карандашный грифель (сэкихицу), или чернильницу (ятатэ), для записи всего увиденного и услышанного. Об этом говорит одно из стихотворений Ёсимори:
Кисть и тушь
В тысячи случаев
Используются.
Синоби без ятатэ
Не следует работать.
Выполняя свою тайную миссию, ниндзя должен был готовиться к любому обороту событий, ибо даже при составлении нескольких вариантов плана действий, многие мелочи могли оказаться неучтёнными. В любой, даже самый тщательно составленный план, жизнь всегда могла внести довольно неожиданные и не всегда приятные коррективы. Так, серьёзной помехой при выполнении задания, могло стать элементарное плохое самочувствие. Кроме того, употребление сырой морской пищи, до сих пор составляющий обычный рацион японцев, нередко приводило к желудочным расстройствам. Поэтому отправляясь на задание ниндзя, всегда должен был иметь аптечку – небольшой кожаный мешочек, привязанный к поясу, в котором он хранил лекарственные снадобья – «кусури» (букв. «убийца червей»).
Ниндзя носил с собой, также, полотенце – тэнугуй (сандзяку тэнугуй – полотенце для рук [длинной в] три сяку). Применялось оно разными способами, от вытирания рук, до сокрытия лица. Им можно было, как хатимаки, повязывать голову, чтобы пот не попадал в глаза. Можно было использовать тэнугуй и как верёвку или как пояс. Можно было с помощью сандзяку тэнугуй измерять длину стены, благо, что оно всегда было стандартной длины – 3 сяку. Можно было использовать его и в рукопашном поединке.
Следующим, по важности предметом, который ниндзя должен был всегда с собой носить, было утидакэ (цукэдакэ) – контейнер, в котором переносились горящие угли. Утидакэ применялось для разжигания костров и для поджогов. Кроме утидакэ можно было использовать кайро (донохи кайро) – небольшой медный цилиндр, длиной около 5-6 сун и 4 сун в диаметре, с тоненькими прорезями для циркуляции воздуха. В него помещался бумажный жгут пропитанный горючим составом и поджигался. При правильном использовании кайро, жгут или угли тлели долго, около 4-х часов. Кайро хорошо было использовать для согревания зимой или в холодные ночи, поместив его в нагрудный карман.
Эти «шесть предметов ниндзя» (синоби рокугу), упоминаемые в «Сёнинки»: амигаса, кагинава, сэкихицу или ятатэ, кусури, сандзяку тэнугуи и утидакэ, являлись обязательными при отправлении на задание в другую провинцию. Кроме того в «Сёнинки» рекомендуется использовать одежду тёмных цветов: коричневую, тёмно-серую, тёмно-синюю, тёмно-красную. «Они (эти цвета) настолько распространены, что трудно выделиться, нося это. Окружающая среда может оказаться самой разной, поэтому выбирают цвет, который больше подходит к конкретному месту».
Примечательно, что ни «Сёнинки», ни «Бансэнсюкай» ни упоминают синоби сёдзоку. Видимо такая маскировочная одежда стала применяться только со второй половины эпохи Эдо. Судя по образцам, представленным в музее ниндзя в Ига-Уэно, в синоби сёдзоку не существовало стандартов, ни в окрасе, ни в фасоне. Это позволяет предположить, что прототипом синоби сёдзоку была обычная повседневная одежда подходящего цвета. Это видно и на старинных гравюрах, где ниндзя изображались одетыми в обычную одежду горожанина, чёрного либо тёмно-синего цвета, с еле заметными в темноте узорами. Добавьте маску на лицо из сандзяку тэнугуй, и получится вполне привычный образ ниндзя.
ГЛАВА 3. СИТИХО-ДЭ и КИИТИ-НО ГО ХО
В эпоху Сэнгоку-дзидай и Адзути-момояма, все японские княжества были разделены между собой пограничными заставами. На этих заставах стража внимательно осматривала проходящие мимо повозки и экипажи, обыскивала подозрительных лиц, брала установленную плату за провоз товаров на территорию княжества, с купцов. Но все же, основная масса простонародья, могла перемещаться через эти заставы относительно свободно. И в самом деле, стоило ли тратить время и силы на обыск простого крестьянина, шедшего в соседнюю провинцию на деревенскую ярмарку в честь религиозного праздника или нищего монаха, собирающего подаяние? А когда к заставе движется шумная толпа паломников, путешествующих к святым местам, то вряд ли возможно провести тщательную проверку каждого из них. Поэтому, для того чтобы перемещаться между княжествами, беспрепятственно проходя заставы, или проникнув на вражескую территорию вести наблюдение, применялся известный метод, называемый ситиходэ («семь способов выхода [на улицу]»).
В список ролей ситиходэ входили:
1) Комусо (букв. «монах пустоты») – странствующий монах дзэн-буддийской школы Фукэсю. Эти монахи в знак смирения и отказа от своего «эго» носили широкополую соломенную шляпу амигаса, скрывающую лицо, либо просто плетённую из прутьев тростника корзину (тэнгай). Человек, носящий на голове корзину, казался людям сумасшедшим. Поэтому ношение на голове такой корзины, было своего рода проявлением юродства, эпатажного вызова обывателям, живущим мирскими заботами и страстями. Для ниндзя же, ношение корзины, давало прекрасную возможность скрыть лицо и остаться неузнанным. Ещё одной особенностью монахов-комусо, была игра на флейте (сякухати), во время медитации. Ниндзя, звуки этой флейты могли использовать для подачи сигналов и закодированных сообщений. Кроме того, не редко под флейту маскировалось небольшое духовое ружьё (фукиядзуцу), для стрельбы отравленными иглами.
2) Сюккэ (или по-другому сюцукэ – букв. «покинувший дом») – буддийский монах или священник. С небольшими допущениями, в эту категорию можно было отнести и синтоистских жрецов. Как и во всём остальном средневековом мире, монастыри в Японии были очагами культуры и образованности. Поэтому буддийские монахи-схоластики, священники, в том числе и синтоистские жрецы, пользовались уважением в обществе. Нередко, даймё и представители дворцовой аристократии, приглашали их в качестве наставников и врачевателей, оказывали им своё покровительство. Под личиной монаха было удобно сойтись с нужным человеком, или проникнуть в замок вражеского князя. Так же, монах мог без подозрений пройти через заставу на границе княжеств, продемонстрировав охране своё знание сутр, и дав своё благословение.
3) Ямабуси («спящий в горах») – горный отшельник-аскет, адепт эзотерического буддизма школ Сингон и Тэндай, либо последователь эклектического синто-буддийского учения сюгэндо. Они также, пользовались уважением в разных слоях общества, особенно среди крестьян. Используя эту личину, можно было без труда сходиться с нужными людьми и проходить через границы княжеств. Здесь, удобство для ниндзя было не только в том, они сами, в большинстве, были последователями эзотерического буддизма и хорошо знали его доктрины. Ямабуси могли совершенно открыто носить катана или вакидзаси, несмотря на запреты властей и проведённую Тоётоми Хидэёси «охоту за мечами» (катана-гари) в конце XVI в.
4) Акиндо или сёнин – путешествующий мелкий торговец, продающий в разнос разнообразный ширпотреб. Данная личина, также позволяла проходить через границы и устанавливать нужные контакты.
5) Хокаси – бродячий актёр или фокусник. Труппы бродячих актёров, дававших представления прямо на улицах, были обычным явлением в средневековой Японии, поэтому маскировка под хокаси не вызывала никаких подозрений.
6) Саругаку – бродячий акробат. Представителей данной профессии, так же как и хокаси, можно было часто увидеть на городских площадях. Для того чтобы пройти заставы на границах, и хокаси и саругаку, достаточно было продемонстрировать перед стражей свои профессиональные способности, исполнить какой-нибудь трюк или фокус
7) Обычный человек (цунэбито или цунэгата – т.е. обычный вид). Это название говорит само за себя. Обычный крестьянин или горожанин, не привлекает к себе излишнего внимания и не вызывает подозрений. Используя «обычный вид» можно было легко затеряться в толпе таких же обычных людей.
Знаменитый гадатель XII в. Киити Хоган оставил после себя теорию о пяти способах маскировки для проникновения в непосредственное окружение вражеского князя. В трактатах ниндзя эта теория маскировки называется по разному: «госю», «Киити-но цутаэ», «Киити-но гохо».
Рассмотрим, что представляла собой эта система маскировки.
1. Бидзё (красавица) и бидан (красавец). Это проникновение под видом любовника или любовницы. Если у князя есть родственницы или у жены князя есть незамужняя молодая служанка, то можно было посвататься к ней, и под видом её жениха, войти в княжеский замок и завоевав доверие, провести свой заговор.
Когда император Кэйко усмирял племена кумасо, что жили на Кюсю, он придумал такую хитрость, чтобы разделаться с их предводителем. У предводителя кумасо, Кумасо-такэру, была дочь красавица Ити-фукая. Он тайком, от её отца отправил ей любовное послание и, встретившись с ней, предложил стать его женой. Не подозревая о коварных замыслах Кэйко, она поверила в его любовь, стала тайно встречаться с ним и, в конце концов, предала отца. Как сказано в «Нихонги», она сварила очищенного сакэ и поднесла отцу. Тот выпив быстро захмелел и вскоре уснул. Пока он спал, Ити-фукая перерезала тетиву на его луке и затупила его меч. Тем временем, в жилище Кумасо-такэру ворвались воины Кэйко и поразили его мечом.
2. Кансо гансуй (отшельник). В замок вражеского князя можно было войти и под видом религиозного проповедника или духовного наставника кого-либо из вражеского окружения.
Княжество Симадзу славилось своей неприступностью, и ни один ниндзя не мог попасть на его территорию, а о том, чтобы внедриться в замок к тамошнему князю, вообще не было и речи. Система контрразведки в этом княжестве была налажена самым наилучшим образом. В 1587 г. Тоётоми Хидэёси готовился к походу против этого княжества и нуждался в информации о нём. Так как внедрить ниндзя обычным способом не представлялось возможным, был разработан такой план: было известно, что даймё Симадзу Ёсихиса покровительствовал буддийским проповедникам и у него был духовный наставник Кэннё. Несколько вассалов Тоётоми были внедрены в свиту Кэннё, под видом учеников и слуг. Когда Кэннё в очередной раз отправился к Симадзу, чтобы навестить его и преподать ему наставление, эти люди оказались на территории княжества. Так как Кэннё совершал поездку по всему княжеству, были составлены подробнейшие карты, и когда Тоётоми начал военные действия, он обладал всей полнотой информации. Есть версия, что Кэннё также был агентом Тоётоми.
3. Дэноку дайся (строитель дворцов и замков). Можно было внедриться к врагу, сыграв роль архитектора, нанявшись строить или ремонтировать дворец. В этом случае можно было узнать все сильные и слабые места в обороноспособности замка, можно было сделать тайный ход, который потом можно было использовать, при штурме, заслав в замок диверсантов. Если ниндзя не обладал квалификацией строителя или архитектора, а строительство замка шло полным ходом, можно было просто наняться чернорабочим и потом вернуться к союзникам с подробным планом вражеской крепости.
4. Дэнраку кабу (артисты и плясуны). Если даймё любил театр, можно было внедриться во вражеский замок под видом артиста или, если ниндзя работал не один, целой труппы актёров. Полагают, что знаменитый создатель театра «Но» Киёцугу Кэнъами имел подготовку ниндзя, и приходился родственником Кусуноки, по одной линии, и родственником Хаттори по другой. Он использовал своё искусство, чтобы приблизиться к власть имущим, а именно к сёгуну Асикага Ёсимицу и работал на Южный двор.
5. Бумпицу (писатель) и гако (художник). Также, если даймё был большим ценителем искусства, можно было войти в его ближайшее окружение под видом писателя, поэта или художника. Говорят, знаменитый странствующий поэт Басё Мацуо, также был ниндзя и работал на сёгунат. Хотя иные исследователи относятся к этой версии со скепсисом, но есть её косвенные подтверждения: он родился в Ига, и он мог беспрепятственно перемещаться по всем провинциям, для чего требовался специальный документ, который был только у агентов тайной полиции. Его положение странствующего поэта, его искусство слова и его известность, позволяли ему, без труда, сходится с нужными людьми, в том числе и с князьями. Поэтому, версия о том, что Басё работал на сёгунат, кажется далеко не безосновательной.
ГЛАВА 4. СЕКРЕТНЫЕ ПИСЬМА
Внедриться в княжество противника, выведать нужные сведения было только половиной работы. Необходимо эту информацию тайком и своевременно доставить к союзникам, что было непросто. В эпоху Сэнгоку-дзидай, многие княжества имели хорошо налаженную службу контрразведки – мэакаси. В мирное время, когда обострялся конфликт между княжествами и дело шло к войне, и тем более в военное время, когда бдительность противника значительно усилена, всякий подозрительный субъект тщательным образом обыскивался, и если у него находили бумаги, в которых записана полученная информация, то его ждала неминуемая смерть. Поэтому, для передачи донесений через вражеские линии, ниндзя использовали тайнопись (ангодзюцу). Это были закодированные сообщения, и способы их кодировки применялись самые разнообразные, порой весьма изощрённые. Фудзибаяси Ясутакэ писал в третьем томе «Бансэнсюкай» «Сёти» («Знания полководца»):
«Поскольку это секретное послание, оно должно быть составлено таким образом, чтобы даже мудрец не признал в нём секретного письма. Поэтому вы не должны надеяться полностью понять весь контекст, просто прочитав его».
В идеале, тайное послание, не должно вообще выглядеть посланием, оно должно иметь вид ненужного обрывка бумаги, исписанного неуклюжими детскими каракулями. Оно вообще могло быть написанным не на бумаге, а, скажем, нацарапанным на дереве или на стене, написанным палочкой на песке – видов, которое оно могло иметь, было очень много. Даже сломанная ветка в лесу, или брошенная на дороге верёвка, связанная в хитроумный узел, могли означать какое-нибудь слово из секретного донесения или приказа.
Секретные донесения могли быть самыми разными: как краткими сообщениями, состоящими из двух-трёх фраз, так и подробными докладами. Соответственно, для каждого из таких сообщений применялись свои способы тайнописи. Однако эти способы не были изобретением ниндзя, почти все они были позаимствованы из китайских военных трактатов. Так, Фудзибаяси Ясутакэ, в третьем томе «Бансэнсюкай», ссылаясь на древнекитайский трактат «Шесть секретных учений» приводит способ разделения секретного послания на три части:
«Секретное послание должно быть разрезанным на три части, чтобы три человека могли хранить [его части] по отдельности, и чтобы его смысл был понятен лишь тогда, когда полководец и ниндзя соединят их вместе. Вам следует создавать дополнительные меры, такие как разделение иероглифов, и применять их в зависимости от ситуации. Дальнейшие подробности передаются устно. В «Шести секретных учениях» Тайгуна сказано:
«Когда у вас есть секретные дела и серьёзные соображения, письма окажутся полезнее, чем бирки. Правитель посылает письмо генералу полководцу; генерал использует письма, дабы осведомиться о чём-либо у правителя. Письма пишутся целиком, но потом они разделяются. Они посылаются тремя частями, и только один человек знает их содержание. «Разделить» – это значит разделить на три отдельные части. «Посылать тремя частями, когда только один человек знает их содержание» – значит, что есть три посыльных, каждый из которых доставляет только одну часть; и вот только когда все три части снова соединятся вместе, становится понятно содержание всего письма. Вот это и называется «секретное письмо».даже если враг обладает умом истинного мудреца, он не сможет понять содержания». (перевод Мизининой И.Н.)
Также, используют бирки, разделяя их на части, и каждую хранят отдельно. Однако если пользуются большим количеством бирок, то они могут смешаться и их будет трудно использовать. Поэтому я (Фудзибаяси) вместо них использую секретные письма. Способ секретного письма в нашей школе, строго охраняется и передаётся в устной форме. В случае если указанный код не помогает остановить силы противника, пишите обычными иероглифами».
Далее, Фудзибаяси приводит код для составления подробных отчетов, так называемую, «азбуку Ига» (Ига ироха). Это была азбука на основе слогов хираганы, только записываемая не знаками хирагана, а комбинацией строго определенных иероглифов. Ключами были иероглифы: «кин» («металл»), «суй» («вода»), «ка» («огонь»), «ки» («дерево»), «дзи» («земля»), «дзин» («человек»), и «…» («тело»). Фонетиком были иероглифы, обозначающие цвета: «курой» («чёрный»), «сирой» («белый»), «акай» («красный»), «аой» («синий»), «…» («пурпурный»), «…» («разноцветный»). Эта комбинация давала неожиданные сочетания графических элементов, в результате чего, получались новые иероглифы, доселе никогда не существовавшие ни в японском, ни в китайском или корейском языках. Эти самодельные иероглифы были знаками обозначающими слоги в системе Ига ироха, для простых людей, они казались ничего не обозначающей бессмыслицей. В приведённой выше цитате сказано: «В случае если указанный код не помогает остановить силы противника, пишите обычными иероглифами». Многие исследователи, например Энтони Камминз и Минами Ёсиэ, переводившие «Бансэнсюкай» на английский язык, считают это утверждение странным, и видят здесь ошибку в транскрипции. Мне же кажется, что здесь нет ошибки, ибо тайный код, по разным причинам, мог стать известным противнику, и тогда его использование было безрезультатным. Тогда можно было писать и обычными иероглифами, а в случае опасности, просто проглотить донесение, и таким образом доставить его в себе через вражеские линии. Применялись также особые бесцветные чернила, которые могли быть прочитанными при нагревании текста.
Кроме этого существовал и другой способ написания больших по объему закодированных сообщений. В Бансэнсюкай описан метод кохобацу сорукай-но сякугото («слова, сходящиеся подобно двум створками раковины»). Для применения этого кода, иероглифы и их сочетания, заменялись на иероглифы, представленные в таблице, обведённые кружком.
Для написания коротких сообщений применялся способ разделения иероглифов известный как инсё-хитоку-но хо («способ написания тайных знаков»). Для применения этого способа, на палку определённого диаметра наматывалась лента, и на ней писали текст, обычным способом, сверху вниз. Затем, лента разматывалась, и иероглифы, написанные на ней, оказывались разорванными. Для того, чтобы прочитать этот текст, необходимо было заново намотать ленту на палку, тем же способом. Причём, палка должна быть именно подходящего диаметра, иначе части написанных иероглифов не смогут должным образом состыковаться.
Для написания коротких сообщений, применялся также оригинальный способ госикимаи-но хо («способ риса [окрашенного] в пять цветов»). Главное достоинство этого способа состоит в том, что он практически не похож на сообщение. Для его применения рис промывали, сушили, и окрашивали в пять цветов: синий, чёрный, красный, жёлтый и пурпурный, и опять сушили в тени. Для того, чтобы зёрна риса не смешивались, их хранят отдельно в кожаных или тряпичных мешочках, тех же цветов. Когда ниндзя «писал» сообщение, он раскладывал рис, в оговоренном заранее укромном месте, определённым способом, при котором сочетание определённых цветов, соответствовало тому или иному знаку хираганы. Способ сочетания цветов, представлен на таблице.
ГЛАВА 5. СИГНАЛЬНЫЕ ОГНИ И ДЫМЫ
Способы подачи сигналов огнями и дымом применялись издревле повсеместно и были знакомы уже античным грекам. В Японию эти методы пришли из Китая и применялись многими военачальниками. Например, Такэда Сингэн, по совету Томита Годзаэмон, возглавлявшего его секретную службу, установил в горах сигнальные посты, которые при помощи огней и дымов оповещали о передвижении вражеских войск. Такие посты располагались на вершинах гор, на расстоянии 40 ри друг от друга. Шесть караульных, по двое, поочерёдно несли вахту, всматриваясь вдаль и наблюдая за соседним постом. Если на соседнем посту, на другой горе, появлялся сигнал: загорался огонь ночью, или поднимался столбом чёрный дым днём, то караульные, в свою очередь, подавали сигнал следующему соседнему посту. На каждом посту загоралось четыре костра, или четыре факела. Каждый пост по цепочке передавал сигнал друг другу, и таким образом сообщение доставлялось в срок.
Кроме костров могли применяться нороси-дзуцу – специальные трубы, высотой 2 дзё в форме конуса, с широким основанием и узкой вершиной. Внутри такой трубы в основании, была устроена, своего рода печь, в которой горел огонь, и в которую закладывался особый состав или просто сырой хворост и листья, при сгорании выделяющие густой дым. Для того, чтобы дым был густым и поднимался столбом к небу, независимо от силы и направления ветра, в огонь добавляли волчий помёт, поэтому такие сигналы назывались нороси или, в онном чтении этих иероглифов, роэн (букв. «волчий дым»). Сигнальные факелы были длиной примерно 2 кэн, и были сделаны из корня сосны. Их обматывали соломой, смолили и поджигали. В пасмурную или туманную погоду, когда костры или дымы небыли хорошо видны, с постов посылали посыльных.
Кроме огней и дымов применяли сигнальные ракеты ё-нороси. Заряд такой ракеты состоял из 100 моммэ селитры, 50 моммэ серы, 100 моммэ камфары, и 2 моммэ золы. При использовании такой ракеты в дневное время, к ракете крепились разноцветные шёлковые ленты. При взлёте ракеты ленты разлетались во все стороны и были хорошо видны отовсюду.
ЧАСТЬ II Ё-НИН ("НЕВИДИМОСТЬ ПРИ СВЕТЕ ДНЯ")
ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ НИНДЗЮЦУ
В «Сёнинки» вкратце описаны «Десять старинных принципов ниндзюцу» («Кохо дзюнин»), которые являются основополагающими для всей работы синоби.
1. Онсэй нин (Ввести тайную деятельность с помощью голоса»).
Этот принцип предполагает владение коммуникативными навыками, с помощью которых можно втереться в доверие к собеседнику и узнать необходимую информацию, и знания того, что мы сегодня бы назвали «прикладной психологией». По-сути, это навыки дакко («похищения слов из уст»), о которых в свитке «Нинпо дакко синоби» («Нинпо тайного похищения слов»), наставлении школы Кусуноки-рю сказано следующее:
«[Слово] дакко означает, во-первых, понимание различных диалектов, [когда ты] беспрепятственно путешествуешь и собираешь сведения, используя своё умение понимать язык и [местные] обычаи различных провинций. Во-вторых, дакко – это незаметное подслушивание чужой беседы, которая может дать необходимые сведения. [Для этого надо] представляться [людям] не тем, кто ты есть [и внимательно] слушать разговоры окружающих. В- третьих, [дакко означает] поиск выгоды в любой ситуации, используя [и анализируя] то, что говорят люди».
Навыки дакко требовали от ниндзя владения различными диалектами, для чего необходимы завидные лингвистические способности, а это весьма редкий дар. Видимо, не все ниндзя знали диалекты, так как автор «Сёнинки» сетовал на то, что современные ему ниндзя далеки от идеала, тогда как в старину было много людей, умеющих говорить на том или ином диалекте и понимать местных жителей.
Кроме того, существовали такие способы получения информации, входящие в искусство дакко, и основанные на принципе «онсэй нин», как «сотогики» («слушать снаружи») и «кёдо» («установление контактов с местными жителями»). Метод «сотогики» предполагал сбор сведений вне вражеского княжества, либо на какой-либо нейтральной территории, либо на территории своей провинции. Он основывался на сборе различных слухов, распространяемых простолюдинами, пришедшими из княжества противника во время больших религиозных праздников или деревенских ярмарок. В этом случае невольными информаторами выступали паломники, монахи, крестьяне, пришедшие на религиозный праздник из другой провинции, и путешествующие торговцы. Однако надо было иметь в виду, что враг мог намеренно заслать своих ниндзя, переодетых паломниками и монахами, для распространения дезинформации.
«Кёдо» («установления местных контактов») – это опрос местных жителей на территории вражеского княжества или использование их в качестве проводников. Для того чтобы узнать особенности той или иной местности, в которой ниндзя намеревается осуществлять свою миссию, необходимо было под видом торговца сойтись с кем-либо из местных крестьян или монахов. Для этого специально изготавливался или приобретался какой-либо товар, например глиняная посуда, детские игрушки, сувениры, амулеты, сельскохозяйственные инструменты или ещё что-нибудь в том же роде, что пользовалось спросом у простонародья. Обходя селения, и предлагая местным жителям эти товары, необходимо было завязать разговор с кем-либо из местных простолюдинов и ненароком задать ему наводящие вопросы, например, спросить, как пройти в то, или иное соседнее селение, или где находится мост через реку. Они охотно объяснят это, если «торговец» не будет слишком навязчив. Эта информация, затем, обязательно, должна быть записана на клочке бумаги, которую необходимо носить с собой постоянно. Записывая информацию подобного рода, предоставляемую разными людьми о тех или иных местах в данной области, и затем, сопоставляя написанное, можно иметь обзорное представление о провинции целом, или о каком-либо её регионе. При изучении незнакомой области, всегда нужно зарисовывать увиденное, составлять по возможности подробную карту местности, или план замка. Об этом учит стихотворение Ёсимори:
Всегда зарисовывай, то, что тебе необходимо изучить во время тайного проникновения, и затем сообщи об этом напрямую военачальнику.
Кроме крестьян, можно было подобную информацию узнать у бродячих монахов, комусо, ямабуси, гадателей. Эти люди обычно путешествуют по всем провинциям, а в своей собственной провинции знали каждую тропинку и каждое дерево в лесу.
Общаясь с потенциальными информаторами, синоби должен был соблюдать такт, дабы не настроить против себя разрабатываемого субъекта. Для этого необходимо быть предельно осторожным в словах и выражениях, чтобы ненароком не оскорбить собеседника. Также, необходимо было дать собеседнику почувствовать свою значимость, предоставить возможность похвалиться своим умом и знаниями, даже если ум был не глубок, а знания поверхностны. Ниндзя должен выглядеть глупым, это часть стратегии кёдзицу. В этом случае, он не будет вызывать подозрений и люди от него не будут ничего скрывать. Позволяя собеседнику доминировать в разговоре, ниндзя может выудить у него ценные сведения, которые могут оказаться полезными. Собеседник будет находиться в возбуждённом эмоциональном состоянии, чувствуя своё превосходство, и сам не замечая, может о чем-нибудь проболтаться, о чем должен был бы помалкивать. Можно также, добиться согласия собеседника на участие в том или ином деле. Это называется, «умчать человека на повозке» (хито-ни курума о какэру). Подробности этого метода передаются устно (кудэн).
Существуют три основных принципа ведения беседы.
Тэки-ни нару (стать врагом). Это значит поставить себя на место противника, для того чтобы понять ход его мыслей и найти способ раскрыть его.
Тэки-но кокоро о тору (захватить ум противника). Это принцип предполагает знание о реакциях противника на те или иные слова или обстоятельства.
Тэки-ни ханару (освобождение от противника). Это означает, что поняв мысли и возможную реакцию противника, не поддаваться самому на возможное психологическое воздействие с его стороны. Эти способы также передаются посредством кудэн, и вкратце описаны в «Сёнинки».
Ведя беседу с потенциальными информаторами, синоби должен был учитывать такую особенность человеческой психологии, как стремление выдавать желаемое за действительное. Существует такой тип людей, которые не могут не лгать, причём их ложь часто непреднамеренная, без злого умысла. Она проистекает от желания подчеркнуть свою индивидуальность и от слишком яркой фантазии. Такие люди живут в своём выдуманном мире, и почти не интересуются действительностью. Многие, также, лгут от страха, боясь ответственности. «Синоби хидэн» рекомендует выявлять таких людей и к информации, получаемой от них относиться с рассудительностью. Необходимо всё анализировать и взвешивать, сопоставляя то, что они говорят с тем, что известно из других источников. И наконец, синоби должен был помнить, что то, что казалось правильным и бесспорным сегодня, завтра может оказаться ошибочным. И наоборот, то, что сегодня кажется не заслуживающим доверия, завтра может стать всем очевидной истиной.
2. Дзюн нин («Вести тайную деятельность «естественным образом»).
Этот принцип предполагает сбор информации как бы естественным образом, просто наблюдая и слушая то, что делается во вражеском окружении. Для этого, опять же, могли потребоваться навыки дакко, но обычно могли обходиться и без них. Ниндзя проникал во вражеское войско, нанявшись носильщиком, смешивался со слугами и, выполняя обычную работу слуги, подмечал всё, что вокруг делалось или говорилось.
3. Мусэйхо нин («Вести тайную деятельность, [оказавшись] в безвыходной ситуации»).
Когда ниндзя оказывался на грани обнаружения, он мог создать хаос вокруг, чтобы воспользовавшись суматохой и паникой, ускользнуть незамеченным. Для этого трактаты ниндзя рекомендуют произвести поджог или выпустить на волю лошадей.
4. Нёгэн нин («Вести тайную деятельность, подобно призраку»).
Суть данного принципа в тайном проникновении к врагу с использованием «искусства невидимости» (онгё-дзюцу) и бесшумных передвижений (синоби-аруки). Ниндзя воспользовавшись ночной темнотой, тайком проникал на позицию противника, собирал информацию о внутреннем расположении строений в военном лагере или в замке, подслушивал пароль, узнавал время смены караула и его численность, или похищал тот или иной ценный документ и возвращался обратно. Даже если часовые, охранявшие лагерь или замок, замечали мелькнувшую в темноте тень, они могли подумать, что им померещилось.
5. Нёэй нин («Вести тайную деятельность, подобно тени»).
Используя этот принцип, ниндзя следовал за врагом как тень. Этот способ также применялся, когда было подозрение, что соседние княжество собирается предпринимать агрессивные действия. В «Бансэнсюкай» об этом говорится следующее:
«Нёэй-но дзюцу – означает подобие тени. Если вы уловили малейший признак враждебности или предательства, надо следуя форме подобия тени, пойти в предполагаемый вражеский замок-город, и постараться получить службу среди вассалов [противника], перед тем как противник станет реализовывать свою стратагему. Если сделаете это позже, то у врага возникнет подозрение и ваша цель не будет достигнута».
6. Дзёэн нин («Вести тайную деятельность, подобно вспышке»).
Одно из стихотворений Ёсимори говорит о том, что:
Для ниндзя
Важно знать момент
Когда враг утомлён,
И когда он небрежен.
Быть «подобным вспышке» – означает, говоря языком китайских трактатов, наблюдать за переменами «пустоты» и «наполненности» у противника, и мгновенно проникать сквозь бреши в его обороне. Это значит искать слабости противника, видеть, где он ошибся, где ослабил бдительность и, пользуясь его ошибкой мгновенно, как вспышка, проникать в его крепость или завладевать его разумом. Вообще говоря, идея соответствия «пустоты» и «полноты» и их взаимоперехода – это центральная идея ниндзюцу, позаимствованная из военной доктрины Сунь-цзы. Нинпо не имеет формы. Также, и владеющий им не имеет формы, и, пребывая в «отсутствии» (яп. му), в котором рождаются и в которое уходят все вещи во Вселенной, является неодолимым для противника. Ибо, тот, кто имеет форму, не может противостоять бесформенному. Сунь-цзы писал:
«Я вынуждаю противника иметь форму, сам же её иметь не буду. Тогда я буду цельным, а противник разделится».
Пустота (му) объемлет собой все вещи и явления в мире, потому и бесформенное, рождаясь в Пустоте, может обладать любой формой.
Непостоянство и изменения в наличном мире – явление естественное и вполне объяснимое, с позиций как буддийской, так и даосской онтологии. Но как это всё может относиться к военному делу? Война, как часть человеческой жизни, также подчиняется закону перемен. Сила противника легко может стать его слабостью, как и наоборот. Когда условия на войне требуют твёрдости, но он мягок, или когда условия на войне требуют гибких и мягких действий, но он твёрд – он потерпит поражение. Задача синоби-но моно заключается в наблюдении за изменениями у противника. Если быть бесформенным, можно заставить противника проявить свою форму. Проявляя её, он подвергнется изменениям, и тогда будет видно, где слабость в его силе и пустота в его наполненности. Только выявив это можно нападать на противника.
7. Дзёму нин («Вести тайную деятельность, используя иллюзии»).
Пользуясь слабостью и невнимательностью противника, можно завладеть его разумом и подчинить его себе. Это предполагает использование фундаментального принципа «кёдзицу тэнкан хо» («обратить иллюзию в реальность»). Реальность и иллюзии – это неотъемлемая часть жизни и они также как всё на свете подвержены изменениям. Но об этом можно сказать и по-другому: не существует ни реальности, ни иллюзий. Существует только человеческое восприятие, какой-либо вещи или какого-либо явления как реальности или как иллюзии. Познав это, можно выдать иллюзию за реальность, изменив восприятие противника. Подменив реальность иллюзией, можно манипулировать его сознанием, используя различные стратагемные комбинации. «Война – это Дао обмана» – сказано у Сунь-цзы. Обман же – это главное оружие ниндзя. В «Бансэнсюкай» об этом сказано предельно ясно:
«Ниндзюцу содержит в своей сути в высшей степени бесчестные тактики. Даже, несмотря на то, что путь синоби – это путь праведности и верности, его методы несправедливы и нечестны».
8. Дзёкё нин («Вести тайную деятельность, подобно эху»).
Это означает наблюдение за изменениями условий и приспособление к ним
9. Дзёка нин («Вести тайную деятельность подобно, оборотню»).
Это значит изменять свою внешность, изображать из себя неопасного человека, чтобы люди не имели никаких подозрений. По-сути, это использования принципа «мугэй-мумэй-но дзюцу» («без мастерства и без имени»). Этот принцип предполагает абсолютную анонимность, сокрытие своего истинного лица, своего имени, биографии и своих специфических навыков. Вкратце, этот принцип выражен в одном из стихотворений Ёсимори:
Главный принцип
Хорошего синоби
Знать всё о других,
И не позволять никому
Знать что-либо о себе.
10. Дзёку нин («Вести тайную деятельность, подобно пустоте»).
Это значит, использование людей без их ведома, и сокрытие следов своей деятельности. По-сути – это применение всех, вышеперечисленных, девяти принципов.
ГЛАВА 2. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ СБОР СВЕДЕНИЙ О ПРОТИВНИКЕ
Натори Масатакэ в своём трактате «Сёнинки» выделяет два способа проникновения в чужую провинцию: явный, легальный способ, с использованием «легенды», под видом посыльного, странствующего монаха или торговца. Это т.н. «путь быка и лошади». Имеется в виду, что эти домашние животные входят через ворота. Забегая вперёд, скажем, что название тайных агентов, внедрённых заранее, за месяцы или даже годы, до проводимой акции анауси (бык пролезший через отверстие), происходит от названия данной тактики. Под отверстием, здесь, имеется в виду брешь в обороне противника. И нелегальный, тайный способ проникновения «путь волков и лисиц». Имеется в виду, что волки и лисицы предпочитают обходные пути и проникают тайком.
Проникая легально, можно было иметь при себе документ, подтверждающий, что в данной провинции проживают родственники. Можно было пройти через заставу на границе под видом паломника. В «Синоби хидэн» говорится:
«Если в данной провинции отмечают религиозный праздник - мацури, можно воспользоваться этим, чтобы затесавшись в веселящейся толпе пройти через заставу. В этом случае стражники не смогут осматривать всех паломников, и у вас будет возможность использовать мацури, чтобы проникнуть».
Хаттори Хандзо Ясунага, в своей книге «Синоби хидэн», описывает несколько способов тайного проникновения в чужую провинцию, относящихся к тактике «путь волков и лисиц».
Можно использовать сильный ветер. Когда штормовой ветер поднимает клубы пыли, и валит деревья, очень легко остаться незамеченным.
Также можно использовать ливень. В плохую погоду, будет больше вероятности, что на улице не окажется лишних свидетелей. А проходя заставу, в сильный дождь, вряд ли вряд ли можно оказаться остановленным и осмотренным охраной.
Также можно залезть на высокое дерево, и переждать в его листве дневное время, ночью же спуститься вниз и проникнуть на территорию чужой провинции.
Также можно найти укрытие в горах, также днём там скрываться, а ночью, или во время непогоды спускаться.
Также можно затаиться в воде, и ждать удобного момента для проникновения. Можно также спрятаться под мостом, подслушивать разговоры проходящих по нему людей. Затем, когда настанет удобный момент, проникнуть на территорию врага.
Для успешного ведения деятельности синоби, был необходим предварительный сбор сведений о противнике. Необходимо было учитывать любую мелочь: состояние местности во вражеском княжестве, внутреннее расположение строений в замке, численность охраны и время смены караула, расположение покоев в княжеском дворце, распорядок дня вражеского князя и его приближённых, и т.п. На основе этих сведений разрабатывался план тайной операции, в нескольких вариантах, ибо ничего нельзя было предугадать наперёд, и давались чёткие инструкции исполнителям. Никогда, ни одно проникновение к противнику, будь-то под чужой личиной с использованием «легенды», будь-то тайное проникновение под покровом ночной темноты или непогоды, не осуществлялось наобум, за исключением тех редких случаев, когда времени для предварительной подготовки попросту не было.
Так, для проникновения в замок, необходимо было провести его рекогносцировку, т.е. осмотр, как внешних оборонительных сооружений, так и внутренней планировки. То же самое необходимо было проделать и при проникновении в дом. В «Сёнинки» даётся такая рекомендация: нужно заранее, за два-три дня до осуществления миссии придти в дом под видом путника, который устал с дороги, и просит пить, либо претвориться больным и попросить о помощи, и, проникнув, таким образом, в дом, осмотреть внутреннюю планировку. Часто для этого применяли личину бродячего монаха, паломника или торговца. Конечно, в этом случае, времени для подробного изучения внутренних помещений вряд ли останется, но всё-таки при повторном, уже ночном, проникновении в дом, у ниндзя будут хоть какие-то ориентиры, и он будет знать, что и где в доме находиться. Ознакомившись с внутренней планировкой, необходимо было на клочке бумаги, который рекомендовалось носить с собой постоянно, сделать набросок, зарисовав схему расположений комнат в доме, либо внутренних строений в замке. В восьмом стихотворении из «Ёсимори хяку сю» сказано:
Синоби должен
Только что виденное
Зарисовывать,
И лично стратегу
Сообщать [об этом].
Для сбора предварительных сведений о княжестве противника использовались вышеописаные методы «сотогики» («слушать, находясь снаружи») и «кёдо» («местные контакты»).
В «Гунпо дзиёсю» даются более конкретные указания о том, с кем именно, из местных жителей надлежит вступать в контакт и каким именно образом.
«Когда вы находитесь в другой провинции и вам нужно узнать об окружающей местности, то идите в крестьянский дом, и после обычного разговора [о посторонних предметах], постарайтесь не навязчиво повернуть русло беседы к интересующей вас теме. Делайте это как бы невзначай, в естественном течении разговора, избегая спрашивать об этом напрямую. Вам не следует говорить всё о вашей собственной провинции, но лучше говорить о других провинциях, которые вы хорошо знаете. Лучший способ сделать вид, что вы из другой провинции – приготовить [заранее] несколько глиняных изделий или посуды для продажи. Следуя пути синоби, вы должны хорошо знать некоторые диалекты. Сохэй, комусо, гадатели и бродячие монахи обычно многое знают об окружающей местности, поэтому, хорошее дело, заводить знакомство с этими людьми».
При проникновении в чужую провинцию «Сёнинки» рекомендует использовать метод «кюдзи кэйси-но нараи» («Сбор сведений в храмах и святынях»):
«Нет лучших мест, чем святые места и храмы для того, чтобы постараться исследовать то, что происходит в пределах данной области и получить информацию, которая вам необходима». (перевод В.В. Момота) Рекомендовалось буддистским и синтоистским священникам преподносить богатые пожертвования и дары. Одаривая их, следовало вести с ними разговоры о божествах их храмов, о чудесах которые в них когда-либо происходили, об их планах на строительства новых храмов и молелен, об их влиянии, мнимом либо действительном, на окрестных жителей и на самого даймё. В «Сёнинки», не без иронии над буддийскими священниками сказано, что они будут рады получить эти дары и пожертвования, и во время ужина устроенного в честь пожертвователя, они с удовольствием поделятся с ним необходимой информацией, после того, как они захмелеют.
Кроме храмов и монастырей, рекомендовалось также собирать информацию, подслушивая разговоры в питейных заведениях, в публичных и игорных домах, где бывает много разного люда, в том числе и из высших сословий. За бутылкой сакэ, они вели разговоры не только о личном, но и о текущей политике, о тех или иных проблемах в княжестве, и с языка, не редко, слетало много лишнего, что могло бы быть полезным для синоби. «Нет никаких тайн, которые не могут быть узнаны в местах, подобных этим» сказано в «Сёнинки».
В «Нинпидэн» при сборе первичных сведений, рекомендовалось, прежде всего, обращать внимание на следующее:
«- Является ли хозяин провинции добрым или злым;
- Что местный правитель (сюго) любит или не любит;
- Нравится ли он местным жителям, и они его уважают или они его не любят и они избегают его;
- Какие законы или запреты действуют в провинции, насколько они хороши или плохи;
- Есть ли у правителя страсть к искусствам или нет;
- Поощряются ли вассалы клана; учатся ли они для того, чтобы быть более квалифицированны в искусствах; ценится ли обладание способностями к искусствам в людях или нет <…> Зажиточны или бедны крестьяне и как они выглядят;
- имеются ли труднопроходимые места или крутые подъёмы, которые сложны для передвижения людей или лошадей;
- Насколько неприступны замки: хорошо ли они защищены и их трудно захватить или они не настолько неприступны, и ими легко завладеть.
Это – самая существенная информация, которую вы должны собрать, рассмотрев всё своими глазами или внимательно выслушав разговоры людей». (перевод В.В. Момота)
Собирая сведения о местности, для подсчёта количества жилых домов, следовало иметь при себе два небольших мешочка фасоли, запомнив, либо написав на каждом точное количество зёрен. Первый мешочек использовался при подсчёте жилых домов, второй при подсчёте нежилых строений. Следовало выбрасывать по одному зерну из первого мешочка, проходя мимо жилых строений, и по одному зерну из другого мешочка, проходя мимо нежилых. Таким образом, будет известно точное количество жилых и нежилых домов в данной местности. Тот же метод использовался и для подсчёта проходящих мимо пеших и конных воинов противника.
Вообще, собирая предварительную информацию об армии противника, необходимо было, прежде всего, обращать внимание, на знаки отличия его воинов и воинов его вассалов и союзников: на гербы, нашивки, и флаги, по возможности, узнать имена его главных вассалов и их биографии, их личные склонности и черты характера. По возможности, а нередко и целенаправленно, собирались образцы почерков, подписей и личных печатей (гисё гиин-но дзюцу – «техники подделки писем и печатей). Рекомендовалось затесаться в ряды вражеского войска под видом слуги, носильщика или следовать несколько дней за войском под видом торговца. Чтобы не вызвать подозрений, рекомендовалось не иметь ни с кем дела, кроме слуг, и вообще особо не любопытствовать, а только наблюдать и слушать.
ГЛАВА 3. ГОКАН ("ПЯТЬ КАТЕГОРИЙ СИНОБИ")
Древнекитайский полководец и военный теоретик Сунь-цзы, в заключительной, 13-й главе своей книги «Искусство войны», изложил основные принципы использования шпионов. Он выделяет пять категорий шпионов, вполне соответствующих современной практике разведывательных служб. Прошли века, но никто из авторов военных трактатов, как в Китае, так и в Японии, не сказал по этому поводу, что-либо нового. Все опирались на его книгу, все его повторяли, превзойти его в этом вопросе никто не мог. И это неудивительно, Сунь-цзы, познавший основные законы конфликта в человеческом обществе, не мог не познать суть тайной войны. А эта суть для любого времени одна и та же. Меняется лишь исторический контекст, меняются мелочи, методы работы с людьми, для любой эпохи остаются неизменны. Шпионы местные;
Шпионы внутренние;
Обратные шпионы;
Шпионы смерти;
Шпионы жизни.
Так, например «местный шпион» (яп. инко-но кан) у Сунь-цзы, это сатобито (селянин) у Фудзибаяси Ясутакэ. В ранней редакции «Сунь-цзы бин фа», обнаруженной археологами в позднеханьском захоронении в 1972 г., вместо названия «местный шпион» использовалось название «шпион по обстоятельствам» (инь цзянь). Это наиболее ясно говорит о том, что местные шпионы не являлись профессионалами. Их нанимали из местных жителей на территории противника. Местные жители не привлекают к себе столько внимания, как люди пришлые. Сатобито должны быть из числа людей недовольных вражеским даймё, например крестьяне, обедневшие из-за непомерных налогов, или люди подвергнутые наказанию или родственники таких людей. Согласно трактату «Кока-рю дайгокухи-но маки» («Свиток глубоких секретов школы Кока-рю») есть несколько критериев, по которым нужно выбирать претендентов на роль местного шпиона:
«Надо выбирать людей, недовольных своим князем, тех, кто в прошлом понёс какое-либо наказание, часто незаслуженное или слишком жестокое, несоразмерное тяжести проступка. В эту категорию также попадают и родственники таких людей, жаждущие мести за позор, который был нанесен властями их семье.
Выбирать надо людей, испытывающих зависть к кому-нибудь из княжеских любимцев. Такие люди будут рады правдами и неправдами расправиться с соперником.
Выбирать надо людей, имеющих тёмное прошлое, совершивших какое-либо преступление, и теперь боящихся справедливого возмездия.
Выбирать надо людей, имеющих большой денежный долг. Они пойдут на все, чтобы только освободится от гнетущего их ярма.
Выбирать надо людей, имеющих родственников среди ваших союзников и живущих в той области, князю которой вы служите. Война между этими княжествами принесёт таким людям моральные страдания, к тому же они первыми могут оказаться под подозрением. В конце концов, можно привлекать на свою сторону явных мятежников и разбойников. В военное время, такие люди могут оказать большую помощь, их можно использовать как суппа и раппа, посылая их в стан врага для совершения поджогов.
Нужно было сблизиться с такими людьми, осторожно задавая им наводящие вопросы, постепенно возбуждая в их сердце мысль об измене, и о том, что если князь так плох, то почему бы не иметь другого князя, более справедливого и мудрого, подобного Яо и Шуню».
Фудзибаяси Ясутакэ так пишет о вербовке «местных шпионов»:
«Находятся эти местные люди во вражеской провинции [во вражеском замке]. Когда вы намерены проникнуть во вражеский замок, вы должны перед наступлением союзных войск, идти во вражескую провинцию и найти кого-нибудь, кто был бы без работы и был бы честолюбив, имел амбиции и желание славы и роскоши. Или кого-нибудь, кто недоволен своим князем – вашим врагом, или имеет зависть к его военачальнику или ещё что-либо в том же роде, но скрывает свою обиду до времени. Или же найти кого-нибудь на территории [противника], кто имеет члена своей семьи среди ваших собственных союзников. Воспользовавшись подходящим случаем, вы должны сблизиться с таким человеком, используя соответствующие меры, и вы должны пригласить его служить для вашей стороны. Иногда, вам придётся дать ему взятку, подкупив его золотом и драгоценной парчой, и пообещать ему, что в случае успеха, он будет щедро вознаграждён большой суммой денег. Подкрепите свои гарантии красной княжеской печатью. На этом основании вы должны взять от него заложников и заключить с ним письменный договор. Затем, поместите его во вражеский замок, должным образом обсудив план. Вражеский князь не будет подозревать его, так как он из его собственных владений, таким образом, для него будет легко проникнуть в его собственный дом». [8,C. 108]
Сведения, которые от них можно получить, являются в основном первичными сведениями о состоянии дел во вражеском княжестве, а также информация о местности, о тайных горных или лесных тропах, о переправах через реки или болота и т.п. Нередко из числа сатобито создавалась агентурная сеть. Сатобито давал письменную клятву верности и, как видно из текста, нередко его родственники брались в качестве заложников, что гораздо больше обеспечивало верность агента, чем письменные заверения. К сатобито приставляли куратора (дзюся), который контролировал и направлял его действия, подсказывал, что и как надо делать или говорить, при необходимости обеспечивал его безопасность. Но он мог и ликвидировать его, если тот оказывался близко к провалу.
«Если сатобито недостаточно хорошо понимает ваш план или он неопытен, вы должны под видом его слуги войти вместе с ним во вражеский замок [как часть его свиты]». [Там же]
Если всё шло хорошо, сатобито щедро вознаграждали. Впрочем, гораздо чаще сеть создавали из заранее внедрённых агентов, поселившихся на вражеской территории, под видом местных жителей, несколькими годами ранее.
Кроме обычных крестьян, недовольных вражеским князем, в качестве сатобито можно было использовать мятежников и заговорщиков, или просто разбойников, привлекая их на свою сторону. В отличие от простых крестьян, мятежники и разбойники, умели пользоваться оружием и имели опыт боевых столкновений с правительственными войсками. Из них можно было создавать диверсионные отряды, действующие в тылу у противника.
«Внутренний шпион» (найрё-но кан) в классификации Сунь-цзы, это «миномуси» (внутренний червь) у Фудзибаяси Ясутакэ. Этот вид шпионов так называется потому, что он подобен червю, поселившемуся внутри дерева. Также как червь разрушает дерево изнутри, также и миномуси разрушает изнутри княжество противника. Миномуси – это человек, вхожий в окружение вражеского князя, нередко знающий его лично. В «Синоби-хидэн» перечисляются люди, которых нужно вербовать в качестве «внутреннего червя»:
Администратор провинции (бугёнин);
Наместник управляющего (дайкан);
Городские магистраты (мати бугё);
Инспектора (мэцукэ) и надзиратели (ёкомэ);
Командиры отрядов (кумигасира);
Военные советники (гунгё),
а также лекари, учёные монахи, и проч. кто имеет непосредственные контакты с князем.
Правила вербовки миномуси, те же, что и правила вербовки сатобито – и в том и в другом случаях необходимо выискивать недовольных. Комментатор «Сунь-цзы бин фа» Ду Му писал:
«Среди чиновников противника есть люди умные, но потерявшие должность; есть люди провинившиеся в чём-то и подвергшиеся за это наказаниям; есть любимцы, жадные до богатства; есть люди поставленные на низшие должности; есть люди не выполнившие возложенных на них поручений; есть люди, стремящиеся приобрести более широкое поле для своих способностей пользуясь несчастием других; есть люди склонные к хитрости и обману, двоедушные. С такими людьми надлежит тайно вступить в шпионские сношения, щедро одарить их, привязать их к себе и через них узнавать о положении в их стране, разведывать о планах против себя, а также заставлять их сеять рознь, между их государем и его вассалами». (Перевод Н.И. Конрада) [7]
Японский комментатор Сунь-цзы, неоконфуцианский философ Огю Сорай, писал также:
«Когда местные жители не получают от противника чинов и жалования, чувство долга у них очень слабое. Если обласкать их своими милостями, они, привлечённые этими милостями, расскажут о слабых и сильных местах противника. Низменных из них можно прельстить деньгами и драгоценностями; другим можно внушить, что они и есть те самые правители, которые в случае, если они будут у власти, будут полезны для народа; третьих можно заставить говорить, припугнув их своей силой. Это значит пользоваться жадностью и отсутствием чувства долга… Среди местных жителей могут найтись и благородные, которые потерпели неудачи и скрываются. Такие люди стремятся проявить свои таланты, получать чины и жалования, у таких людей можно пользоваться их честолюбием». (Перевод Н. И. Конрада) [Там же]
Из этих комментариев видно, что основные принципы работы с «местными» и «внутренними» шпионами, в целом совпадают.
«Внутренний шпион» мог не только передать ценную информацию, но и посеять смуту среди врагов. В «Бансэнсюкай» говорится:
«Ниндзюцу также включает в себя методы разделения (хэдатэру-но дзюцу). С помощью ложного обвинения у противника нарушаются отношения сюзерена и вассалов, также разрушается союз противника с правителями соседних провинций, чтобы он не получил [от них] военной поддержки и был введён в замешательство. Либо с помощью способа «стравливания» (симукэру-дзюцу), вражеский военачальник и его подчинённые, настраиваются друг против друга, так чтобы они взаимно друг другу вредили… И в Китае и в Японии издревле имелось множество примеров, [когда] победы достигали, создавая смуту в рядах противника». [10]
В VI в. корейское царство Силла захватило Имна – японскую колонию на корейском полуострове. Император Кэйтай решил вернуть утраченные земли, и в 527 г., собрав 60-ти тысячное войско, отрядил в Корею военачальника Апуми-но Кэна-но Оми. Чтобы не допустить этого похода, Силла провело удачно спланированную спецоперацию с использованием «внутреннего червя». Войска Ямато должны были переправится на Кюсю, и уже оттуда отправится в Корею. Поэтому силланскими послами был подкуплен губернатор провинции Цукуси на о. Кюсю Иваи (др. яп. Ипави), который поднял свои войска и преградил дорогу войскам Ямато. В «Нихон сёки» об этом написано следующее:
«В это время Тукуси-но Куни-но Миятуко Ипави составил тайный заговор, и поход пришлось отложить на несколько лет. Опасаясь, что это будет осуществить нелегко [Кэна-но Оми] постоянно выжидал благоприятного времени. Зная о том, что Силла тайно посылала Ипави дары для подкупа его, чтобы он задержал войско Кэна-но Оми. Поэтому Ипави занял две провинции Пии и Тоё, и не исполнял своего долга. За пределами же страны, он перерезал морские пути и направлял неверной дорогой суда с ежегодной данью из Когурё, Пэкче и Силла и Имна, а внутри страны он перекрыл дорогу для войск Кэна-но Оми, направлявшихся в Имна». [6]
Губернаторы на о. Кюсю, в то время были настроены крайне оппозиционно по отношению к правительству Ямато. Иваи, владел большей часть острова и стремился к альянсу с Силла, надеясь с его помощью обрести независимость. Кроме того, Иваи испытывал личную неприязнь к Апуми-но Кэна-но Оми.
«…Во весь голос он сквернословил так: «Ты, ставший послом, был когда-то моим другом. Мы были плечо к плечу, локоть к локтю и ели из одной посуды. И вот, ты стал послом. И отчего мне, теперь простираться перед тобою ниц?» [Там же]
Зимой, в 528 г., Кэйтай послал против Иваи Мононобэ-но Арикави-но Омурадзи во главе многочисленного войска, который разбил мятежника. По версии «Нихон сёки», Иваи погиб в битве. Летопись «Цукуси куни-фудоки», сообщает, что ему удалось бежать. Данный эпизод показывает, насколько хорошо была налажена служба шпионажа в Силла. Силланским правителям было хорошо известно и реальное положение дел, внутри государства Ямато, и маршрут отправления японских войск, и имя полководца. Было прекрасно сыграно и на сепаратистских настроениях губернатора Иваи, и на его зависти к Апуми-но Кэна-но Оми. Видимо, здесь была применена комбинация стратагем «Убить чужим ножом» и «С другого берега наблюдать за пожаром». В результате японцы, вместо того чтобы отправиться воевать с Силла, начали воевать друг с другом, и план вторжения в Корею фактически оказался сорван.
Следующей категорией в классификации Сунь-цзы является «обратный шпион» (яп. ханкан). «Обратный» шпион – это перевербованный шпион противника. Методы использования таких шпионов в «Бансэнсюкай» называются «тэнда-но дзюцу» («плевок в небо»). Имеется в виду, что как плевок в небо всегда возвращается обратно, так и вражеский шпион, посланный противником, оборачивается против него самого.
«Противник заслал в мой лагерь шпиона, чтобы он выведал мои сильные и слабые стороны. Я подкупаю его обильными дарами и приказываю ему шпионить на меня» – писал комментатор Ли Цюань. [7]
Ду Му писал:
«Когда у меня появляется шпион противника и следит за мной, я должен заранее знать об этом, при этом можно привлечь его щедрым подкупом и заставить его выполнять мои собственные поручения; можно притвориться ничего не знающим, дать ему ложные сведения и отпустить его. В таком случае шпион противника будет, наоборот, сам выполнять мои поручения». (Перевод Н.И. Конрада) [Там же]
Кроме того, рекомендовалось для лица, заподозренного в шпионаже организовать «утечку» малозначительной информации через случайного «болтуна» или случайно «утерянный» документ, представив эту информацию как стратегически важную, и понаблюдать за его действиями. В случае, если выявить вражеского шпиона не удалось, ему самому поставляли дезинформацию подобным способом.
Сунь-цзы придавал большое значение использованию «обратного» шпиона:
«Через него ты будешь знать всё. И поэтому сможешь приобрести и местных шпионов и внутренних шпионов и пользоваться ими. Через него ты будешь знать всё. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать всё. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предположениям» (перевод Н.И. Конрада) [7]
Через обратного шпиона узнают о делах во вражеском княжестве, общую информацию необходимую для внедрения шпионов жизни. А также о том, кто из окружения вражеского князя сребролюбив, у кого из чиновников противника какие имеются недостатки, чтобы пользуясь этим приобрести внутреннего шпиона. Через обратного шпиона узнают о способностях вражеских военачальников, чтобы определить, какую из стратагем можно использовать, для обмана противника.
Огю Сорай писал:
«Гораздо лучше обращать на свою пользу шпионов, являющихся от противника, чем посылать своих шпионов к противнику. Людей с большим умом мало, а ординарных много. Поэтому наш шпион, попадая к противнику, может прельститься золотом и драгоценностями, красивыми женщинами; его волю можно сломить наказанием; страсти и боязнь смерти свойственны всем людям. Поэтому и часто случается, что такой шпион раскрывает истину и только приносит вред своим. Даже твёрдый и стойкий человек и тот, если у него не хватает ума, подвергаясь изо дня в день всевозможным допытываниям противника, в конце концов, проговаривается. Поэтому Сунь-цзы и ставит обратных шпионов на первое место». (Перевод Н.И. Конрада) [7]
В XI веке, во время противостояния Сунской империи и киданей, последними был задержан сунский шпион Цинь Гуй. Он был подкуплен щедрыми дарами, и согласился работать на киданей. Для видимости, ему был устроен побег. Китайцы поверили, что ему удалось бежать. Он предоставил «ценную» информацию о состоянии дел в киданьском царстве, и продвинулся по службе. Будучи человеком неординарным и талантливым, он вскоре добился поста канцлера, и вскоре управление Сунской империей оказалось в руках киданьского шпиона. Цинь Гуй остановил приготовление к войне, устранил всех способных чиновников, и признал за киданями все захваченные ими северные территории. В результате Китай разделился на два царства – Северное и Южное.
Следующая категория – шпионы смерти (ситё-но кан). Шпионы смерти названы так, потому, что в большинстве случаев, выполнение ими задания по дезинформированию противника было сопряжено с риском для жизни. Ду Му писал:
«Я совершаю какое-нибудь обманное действие, сообщаю об этом своему шпиону в стане противника и делаю так, чтобы моё донесение попало к противнику, чтобы заставить противника поверить в истинность моих намерений». (Перевод Н.И. Конрада) [7]
Шпион смерти, при этом, нередко оказывался казнённым противником, или подвергался пыткам.
В середине XVI в. даймё Мори Мотонари, вёл войну с княжеством Амако. Намереваясь расправится с крупными военачальниками Амако, чтобы обезглавить его армию, князь Мори пустил в ход такую уловку: он освободил из тюрьмы преступника, приговорённого к смерти и направил в княжество Амако, под видом паломника. На шею преступнику повесили амулет, внутри которого находилось «секретное послание», из которого следовало, что ряд военачальников князя Амако, вступили в тайный сговор с князем Мори. На границе княжеств несколько самураев Мори, изображая разбойников, напали на группу паломников и зарубили шпиона смерти. Стража с заставы Амако, бросилась защищать паломников, завязалась стычка, и под их натиском «разбойники» бежали. Труп погибшего «паломника» обыскали и нашли «секретное послание», спрятанное в амулете. Обо всём было доложено князю Амако, и тот, поверив фальшивке, казнил своих лучших полководцев. Через несколько дней князь Мори начал войну с князем Амако, и без труда разгромил его армию.
Схожая история произошла во время войны Сунской империи с тангутами в XI в. Для того, чтобы победить тангутское царство Сися, китайцы помиловали преступника и отправили к тангутам в качестве шпиона смерти. Никаких поручений ему не дали, а только заставили проглотить шарик из воска, и, обрив ему голову и переодев в монашеские одежды, отправили в царство Сися. На границе «монаха» задержали, и в ходе допроса он сознался, кто он, и почему идёт к тангутам, и рассказал про шарик, который его заставили проглотить. Ему дали слабительное и извлекли восковой шарик. В шарике оказалось «послание» сунского императора к якобы завербованным тангутским военачальникам. Недальновидный тангутский император немедленно казнил своих лучших полководцев, обезглавив собственную армию.
И наконец, последняя категория шпионов – «шпионы жизни» (яп. «тэнсэй-но кан» или «сёкан»). Шпионами жизни называли шпионов, которые проникали вглубь вражеского тыла и возвращались с донесениями. Использованию «шпионов жизни» в «Бансэнсюкай» соответствует первый из десяти методов «то-ири» («проникновение издалека» т.е. до начала военных действий) Кацурао-отко-но дзюцу. Резидента, внедрённого в окружение противника, ниндзя сравнивали со сказочным персонажем Кацура-отоко (кит. Гуйнань), который живёт на луне. В «Бансэнсюкай» об этом говорится следующее:
«Название этой техники ведёт происхождение от легенды о Кацурао-отоко, который живёт на луне. В обычное время, вам необходимо заранее найти такого человека, который мог бы стать предателем и завлечь противника в вашу ловушку. [Посылая его на миссию синоби], вам надо внедрить его во вражеский замок, лагерь или к вассалам противника, где он будет находиться в точности как дух из легенды о Кацура-отоко, пребывающий на луне». [8, C. 104]
В функции кацура-отоко входил поиск людей в окружении вражеского князя склонных к предательству и установление с ними контактов, с целью дальнейшей вербовки. Кацура-отоко должен был обладать отменным знанием человеческой психологии и аналитическими способностями. Кроме того, важнейшим качеством кацура-отоко была его абсолютная верность, которая, впрочем, подкреплялась взятием его родственников в качестве заложников.
«Выбирая кого заслать к врагу как синоби, вам не следует поручать это дело человеку, которого вы не знаете хорошо в обычной жизни или кто не очень умён и не заслуживает доверия. Когда выбираете кого-либо из вашей семьи или близких родственников, используйте того кто имеет мудрость, честность и мужество. Более того, возьмите заложников от него и заключите с ним письменный договор, связав его, таким образом, клятвой верности, перед тем как вы пошлёте его [к противнику].
Помните: Чжан И из Цинь успешно внедрился в Вэй, и прослужив в Вэй, около года в качестве министра, привёл Вэй к гибели». [Там же]
В агентурную сеть, созданную кацурао, входило два вида агентов «тицумиси» («скрытый червь») и «анауси» («бык, пролезший через отверстие»). Тицумиси – это тайный агент, внедрённый к противнику на малое время, для проведения разовой акции, а анауси – это те, кто внедрён к противнику заранее, за несколько месяцев или даже лет, до проводимой акции. Обосновавшись на вражеской территории, он завоёвывал доверие местных жителей, и поэтому не вызывал никаких подозрений. В «Кока-рю дайгокухи-но маки» сказано:
"Есть два вида таких синоби: анауси и тицумиси. Анауси (букв. «бык, пролезший через отверстие») – это синоби, внедренные за несколько месяцев или лет до проводимой акции. Они селятся на территории противника под видом крестьян, купцов, ронинов или монахов. Живут своей обычной жизнью, по возможности заводят большой круг знакомых среди вассалов противника, завоевывают доверие. Когда союзные войска начинают продвижение к границам княжества, они через специального человека, посланного к ним под видом купца или монаха, передают те или иные сведения о княжестве и о княжеском войске. "Тицумиси («внутренний червь») – это человек проникший во вражеское княжество непосредственно перед началом акции, с тем чтобы распустить слухи о непобедимости вашей армии, о несправедливости вражеских военачальников т.е. о том, что может вызвать волнение среди воинов и слуг противника, или ложные слухи о численности вашей армии. Если она велика, он должен представит её небольшой и слабой; если невелика, то должен представит её большой и сильной. Также он должен распустить ложные слухи о вашем местонахождении, если вы далеко, он должен представить все таким образом, как будто вы близко; если вы близко, он должен убедить противника, в том, что вы далеко. При необходимости, тицумиси может устроить поджог или отравить пищевые запасы и воду".
В "Бансэнсюкай" об этом говорится следующее:
"…вы можете использовать как анауси человека, который живёт в городе или в частном доме не далеко от вражеского замка, и всегда старается быть в близких отношениях с вассалами противника. Когда ваша армия подойдёт и станет атаковать эту провинцию, он должен выказать желание служить противнику, и что эта служба для него является большой удачей, так как в такое [трудное] время он пребывает в нужде или сказать ещё чего-либо в этом роде. Они будут рады слышать это, но они не будут себе представлять, и даже не будут догадываться, что он в действительности очень опасен». [Там же, С. 105]
Но одного лишь внедрения анауси и тицумиси на территорию вражеского княжества, было ещё недостаточно для успеха в тайной миссии. Необходимо было заранее позаботиться о способах доставки разведывательной информации через вражеские ряды: использовать агентов-посредников между кацурао и военачальником, обговорить условные сигналы, тайные коды для письменных сообщений и т.п. Для передачи сообщений от кацура-отоко использовались агенты – «соданнин» («собеседники»). Их должно быть несколько, они должны были постоянно находиться в контакте с внедрёнными агентами и своевременно доставлять информацию.
«После внедрения таких тайных агентов во вражескую среду, им будет трудно послать сигнал или сообщение вашему князю без связного. Следовательно, нужен кто-то, кто, переодевшись купцом или монахом, останется во вражеском замке. Тайному агенту нужно обсудить с новым связным все необходимые вещи, или связной может получить информацию от ребёнка, который был внедрён к противнику. Также нужен другой человек, который бы работал посланником между связным и князем, кто бы приходил и уходил, сообщая о положении дел». [Там же, С. 106]
Таково применение в ниндзюцу основных принципов Сунь-цзы. Как видно, «гокан» это основа всей тайной работы. Остальные из десяти методов «то-ири» являются производными от «гокан», различными вариантами использования этих принципов.
ГЛАВА 4. КУНОИТИ-НО ДЗЮЦУ
Куноити-но дзюцу – это использование в качестве ниндзя женщин. Само слово «куноити» на жаргоне ниндзя означает агента-женщину и записывается знаками каны, которые, если сложить их вместе, образуют иероглиф «онна» («женщина»). Примечательно, что и для обозначения агентов-мужчин, в «Бансэнсюкай» также приводится жаргонное слово – «тадзикара», которое записывалось двумя иероглифами: «та» («рисовое поле») и «тикара» (в другом прочтении «рёку» – «сила»). Вместе эти иероглифы образуют иероглиф «отоко» («мужчина»). Куноити делятся на два вида: карима-куноити, и симма-куноити. Карима-куноити (или карима-но онна, букв. «нанятая женщина») были специально нанятыми для выполнения шпионской миссии куртизанками, крестьянками, иногда даже аристократками – т.е. женщинами со стороны, не связанные с каким-либо кланом ниндзя. Симма-куноити (симма-но онна, букв. «родственница») – это кровная родственница, используемая в качестве шпионки. Очень часто даймё выдавали за муж за вражеских князей (естественно ещё в мирное время) своих родственниц: сестёр, племянниц, дочерей. Такой брак должен был ослабить бдительность соседа, создать иллюзию союза. На самом деле жена-шпионка следила за каждым шагом своего благоверного и передавала отцу или брату полную информацию о его планах. Подобную хитрость использовал Ода Нобунага, выдавший свою сестру замуж за Асаи Нагамаса, даймё из провинции Оми. В свою очередь, князь провинции Мино, выдал за Ода Нобунагу свою дочь Нохимэ. Но Нобунага догадался об этой уловке тестя. Каждую ночь, он уходил из спальни и приходил только под утро. На вопрос жены, чем вызвано такое поведение, он ответил, что вступил в тайный сговор с двумя военачальниками её отца, и что они должны его убить. Но когда они смогут это сделать ему не известно. Поэтому он каждую ночь в назначенный час выходит из спальни, поднимается на башню и ждёт условного сигнала. Естественно, что Нохимэ передала всё отцу, и он казнил двух своих талантливых военачальников, а Ода Нобунага вскоре пошёл войной на провинцию Мино и без труда захватил её.
Нава Юмио, в одной из своих книг, упоминает известную легенду о Мотидзуки Тиёмэ, вдове Мотидзуки Моритоки, вассала Такэда Харунобу Сингэна, павшего в битве при Каванакадзимэ. Род Мотидзуки, происходивший, кстати, из Ко:ка, издревле имел тесные связи с синтоистскими храмами и молельнями сюгэндзя по всей Японии, и регулировал деятельность жриц-мико. Из этих мико Мотидзуки Тиёмэ смогла организовать шпионскую сеть, действовавшую в интересах клана Такэда. Тиёмэ выкупала девочек из бедных крестьянских семей, подбирала бездомных бродяжек, и воспитывала их в своей усадьбе в деревеньке Нацу, провинции Синано. Будучи заботливой приёмной матерью, она прививала к девочкам чувство привязанности к себе и те, вырастая, искренне считали, что их долг служить Тиёмэ и хранить верность сёстрам. Обучение куноити, вероятно, включало в себя три основных этапа. На первом этапе совсем ещё маленькие девочки изучали этикет, осваивали иероглифы, изучали синтоистские ритуалы. На втором этапе обучения, уже повзрослевшие девушки, изучали все секреты конспиративной работы: маскировку и внедрение, сбор информации и сеяние слухов. Параллельно велось обучение азам воинских искусств: куноити изучали фехтование мечом и нагинатой, метание лезвий (сюрикэн-дзюцу) и стрельбу из духовой трубки отравленными иглами (фукибари-дзюцу), изучали простейшие и наиболее надёжные приёмы безоружной борьбы (явара). Набор изучаемых техник был небогат, в задачи куноити не входило сражение, зато отработаны они были до автоматизма. На третьем этапе обучение куноити осваивали специфические методы обольщения мужчин «косёку-но хо» (букв. «способы [проявления] чувственности») и психологической манипуляции. Всё это делало куноити чрезвычайно эффективными агентами, способными проникнуть в самое логово врага, и добиться успеха даже там, где нередко терпел поражение мужчина-ниндзя.
Но организация мико-куноити, если она реально существовала, являлась скорей исключением, чем правилом. Мир воинов эпохи Сэнгоку был миром мужчин, женщины играли в нём вспомогательную роль. Однако несмотря на строгую патриархальность, в эпоху Эдо был один интересный случай, когда титул сокэ (глава школы), в силу ряда причин перешёл к женщине. Британский историк Энтони Камминз, ссылаясь на малоизвестный трактат «Ига-рю то Ко:ка-рю синоби-хидэн» («Тайная традиция ниндзя школ Ига-рю и Кока-рю»), писал в своей книге «In Search of The Ninja», что в провинции Синсю жила женщина по имени Умэмура Савано, которой были переданы полные знания школы (окудэн) и титул сокэ. Вероятно, это стало возможным по тому, что не было подходящего кандидата в приемники традиции. Трактат «Ига-рю то Кока-рю синоби-хидэн», описывает Савано, как женщину, обладающую сверхъестественными способностями, и называет её святой. Вероятно, она была мико или буддийской монахиней. Свои знания и титул сокэ она передала некоему Мацумото Дзиродзаэмон, ставшему следующей главой школы.
Но этот случай был явным исключением. Вполне вероятно, что популярный образ женщины-ниндзя созданный писателем Ямада Футаро и японским кинематографом, имеет мало общего с исторической действительностью. Участь женщины, участвовавшей в тайных операциях средневековых японских стратегов, была не завидной. Нередко им отводилась роль «шпионок-смерти», когда применялась гнуснейшая тактика «карико-но дзюцу» («метод ложной жены и ребёнка»). В «Бансэнсюкай» о ней сказано:
«Если враг имеет опасения или подозревает вас, вы должны использовать метод карико-но дзюцу – метод ложной жены и ребёнка. Следуя этому методу, вы должны взять с собой к противнику фальшивую жену и ребёнка и предложить их в качестве заложников. Этот метод вам следует использовать в случае, если противник, не позволит вам поступить к нему на службу без предоставления таких заложников. Это предаётся изустно (кудэн)».
Вассалы, предоставляли сюзеренам свои семьи, в качестве заложников. Это обеспечивало верность вассала, и если он предавал своего сюзерена, его семью ждала мучительная казнь. При внедрении в окружение князя в качестве его нового вассала, ниндзя предоставлял заложников – карима-куноити и ребёнка. Карима-куноити, зачастую была крестьянкой из местного княжества, на которой спешно женился молодой низкоранговый самурай из дальней провинции, прибывший служить местному даймё. Для женщины из простонародья и её семьи брак с перспективным рядовым самураем был очень выгоден – в эпоху Сэнгоку, военная служба была скоростным социальным лифтом. В свою очередь, низкий ранг позволял самураю жениться на крестьянке. Но такой брак вскоре оборачивался кошмаром, если перспективным рядовым самураем оказывался вражеский ниндзя. Он, конечно, трепетно относился к новой жене, при этом имея в родной провинции настоящую жену, и лил крокодильи слёзы от разлуки, оставляя её в усадьбе князя – всё это было частью его амплуа, и играл он трагедию. Его целью было привести к краху княжество противника, и эта цель для него оправдывала средства. Выполнив задание, ниндзя на несколько дней уединялся в молельне, держал пост и читал заупокойные сутры. Средневековые японцы были очень религиозны и суеверны, и больше всего на свете боялись онрё.
Но, видимо, женщин для тайной работы привлекали не так уж и часто. По крайней мере, в «Бансэнсюкай» описана только одна уловка с использованием куноити. Возможно это связано с тем, что женщинам не доверяли. Трактат «Бансэнсюкай» был написан в конце XVII века, т.е. в эпоху строгой патриархальности, когда в обществе преобладали неоконфуцианские идеи. В главе «Две статьи о куноити-но дзюцу» можно усмотреть некоторое влияние моралиста Кайбара Эккэн, который писал, что женщина обладает иньской природой, которая темна как ночь, из-за чего «женщинам от рождения свойственна невежественность, и непонимание своих прямых обязанностей». Вот описание куноити-но дзюцу в «Бансэнсюкай»:
«Две статьи о куноити-но дзюцу.
I
Куноити-но дзюцу – это использование женщин для тайной миссии. Эти особы обозначаются идеограммой состоящей из трёхзначной комбинации. Когда представляется трудность для проникновения тадзикара, используется этот метод. Вообще же куноити имеют искажённые и плохие умственные способности, поверхностное понимание и косноязычие. Так для примера [здесь текст испорчен от второго столбца слева], вам не следует использовать тех, кого вы не знаете. Если у вас есть, кто-либо кто имеет правильное понимание, заключите с ними соглашение, проинструктируйте их основательно о сигналах, так чтобы вы могли послать их в самое логово противника, приняв соответствующие меры. Другой вариант: вы можете сделать их служанками, которые сопровождают кого-нибудь, кто имеет доступ к противнику. Этот план естественным образом будет успешен.
II
Используйте какурэмино-но дзюцу (способ «плащ-невидимка»).
Вы будете поддерживать связь с куноити посредством этого метода. Для начала, куноити должна сказать жене хозяина, как бы случайно, не придавая [своим словам] особого значения, что хотела бы послать за деревянным сундуком, в котором она хранит постельное бельё. Никто не будет подозревать, что она задумала некую уловку, ни один даже выдающийся воин или кто-либо имеющий самый проницательный ум в мире не сможет понять этого, и тем более, менее всего вероятно, что жена что-либо заподозрит и конечно даст ей своё позволение принести сундук. Тогда женщина-агент должна заранее сказать стражникам, охраняющим ворота о том, что [в замок] будет доставлен её сундук. Перед, тем как сундук будет доставлен к воротам замка, тебе следует спрятать кого-нибудь в сундуке. Сундук должен иметь двойное дно и бельё должно быть положено в верхней части. Также, будет превосходным, если дно сундука будет тяжёлым, и его должны будут нести двое мужчин.
Сунь-цзы сказал: «В начале, будь застенчив как девушка, и тогда враг откроется, затем будь стремительным как бегущий заяц, и тогда врагу будет уже поздно, что-либо противопоставить тебе».
Вышеназванный метод какурэмино-но дзюцу следует использовать, когда есть много людей, которые вас знают и ничего кроме этого метода не принесёт успеха. Этот метод в высшей степени секретен и передаётся путём устных наставлений (кудэн). Если этот метод будет использован должным образом, во время вашей синоби-миссии, не будет замка, в который вы не сможете проникнуть, как бы строго он ни охранялся».
Однако всё же недоверие Фудзибаяси к куноити было оправданным, и возможно основывалось на некотором личном опыте проведения операций с их участием. Женщина, в силу особенностей своей психологии, при выполнении задания могла колебаться, испытывать страх, нередко могла сама влюбиться в того за кем должна была следить. И тогда вся тайная операция, план которой, казалось бы, составлен со всей тщательность и с учётом любого варианта развития событий, терпела неминуемый крах. В «Нихон сёки» содержится следующая любопытная история, повествующая о неудачном мятеже Сапо-бико:
«Осенью 4-го года в день Цутиноэ-но сару 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но ину, Сапо-бико, старший брат государыни по матери, замыслил заговор, желая покуситься на государев род. Улучил он момент, когда государыня отдыхала дома, и сказал ей: «Кто тебе дороже – старший брат или супруг?» Не зная, почему он задал такой вопрос, государыня ответила: «Старший брат мне дороже», – так сказала. Тогда он обратился к государыне с такими словами: «Если ты нужна кому-то из-за красоты твоего лица, то когда красота увянет, то и привязанность кончится. Сейчас в Поднебесной много красавиц. Все они наперебой оспаривают внимание государя. Можешь ли ты вечно рассчитывать на свою красоту? Поэтому прошу тебя, пусть наследные деяния впредь перейдут ко мне. И если мы вдвоём будем освещать Поднебесную и надзирать за ней, высоко подушки вознеся [и прибывая в безопасности], то и сто лет перешагнём. Так ведь будет лучше, правда ведь? Поэтому прошу тебя, соизволь ради меня убить государя».
И он вынул кинжал, который привязывался тесёмками к поясу, и вручил государыне со словами: «Скрой этот кинжал в одежде, подкарауль, когда государь будет спать, и убей его, поразив в шею», – так сказал.
Государыня вострепетала, не зная, как теперь быть. Старший брат был преисполнен такой решимости, что отговорить его не стоило и пытаться. Вот, приняла она кинжал, и так как спрятать его было некуда, она скрыла его в одежде. Верно всё же собиралась она разубедить старшего брата?
Зимой 5-го года, в день новолуния Цутиното-но У 10-го месяца государь отправился в Кумэ и пребывал во дворце Такамия. И вот как-то прилёг он днём подремать, положив голову на колени государыни. До того времени у государыни не было случая исполнить задуманное, а тут ей пришло в голову, что вот как раз представилась возможность последовать замыслу старшего брата. Но покатились из её глаз слёзы и упали на лицо государя. Проснулся он и говорит государыне: «Приснился мне нынче сон, будто вокруг моей шеи обвилась маленькая, словно парчовая, змейка. А ещё со стороны Сапо надвинулась буря и ливнем залила мне лицо. Что за знак сей сон несёт?»
Государыня поняла, что отпираться бесполезно, распростёрлась ниц в трепете и говорит: «Не смогла я, недостойная, воспротивиться воле старшего брата. Если не скажу, [страна] храмов земли и зерна накренится. Поэтому переживаю я то страх, то горе. Падаю ли ниц на землю, смотрю ли вверх, непрестанно подавляю рыдания, иду ли вперёд или назад, – плачу кровавыми слезами. Днём и ночью в тревоге, но не к кому мне воззвать. И вот сегодня государь уснул, положив голову мне на колени. Подумала я, недостойная, – если бы мой рассудок помутился, и я собралась бы выполнить волю брата, то сейчас, верно можно было бы сделать это без всякого труда… Только мне это в голову пришло, как слёзы сами собой покатились. Подняла я рукав, чтобы слёзы утереть, но обильны они были, и с рукава на лицо государю скатились. Вот что нынешний сон означает. Маленькая, словно с парчовым узором змейка, – это кинжал, что у меня на хранении. А буря с дождём – это мои слёзы, – так сказала. Когда она договорила, молвил государь: «Ты ни в чём не виновата», – так сказал.
Поднял он воинов из окрестных угодий и отдал повеление Ятуната, дальнему предку Камитукэ-но кими, убить принца Сапо-бико» (пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова).
ГЛАВА 5. ТИКА-ИРИ
Любая миссия ниндзя начиналась с тщательной проработки плана. Методы планирования диверсионной операции в «Бансэнсюкай» назывались «рякухон-но дзюцу» («способ выделять главное»). Так же как собирались сведения о замке или военном лагере, следовало выяснить имена старших советников, командиров моно-гасира, ближайших вассалов, тактиков, военачальников, начальников караульной службы и т.д. Следовало найти, где они живут, по возможности, расспросить об этом людей. Также необходимо выяснить: из каких семей они происходят, по возможности, узнать их родословную, узнать в какой местности они родились, на какую службу кто из них принят. Сунь-цзы сказал:
«Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать всё это». (Перевод Н.И. Конрада)
Без информации подобного рода, любой план был бы неудачным. Если ниндзя имел такую информацию, то можно было использовать следующее:
Необходимо сообразовывать тактику с текущей ситуацией;
Следовало выдавать себя за гонца от кого-либо из родственников;
Использовать клевету, чтобы ввести противников в смятение.
Чтобы получить такую информацию, надо было сблизиться с людьми, которые раньше жили во вражеском княжестве, и теперь стали ронинами или монахами, а также, сблизиться с купцами, актёрами-саругаку, которые часто бывали во вражеском княжестве, были приглашены ко двору приближённых князя, общались с его вассалами. Для проникновения в расположение вражеских войск, необходимо было получить информацию о вражеских паролях, особенно о том, какие кодовые слова (айкэй) используются противником для «отбора сидящих и стоящих» (тати-сугуру дза-сугуру). В «Бансэнсюкай» описана такая история:
«Когда Вада и Кусуноки осаждали крепость Акасака в Кавати, Монобэ-но Дзиро, вассал клана Юки из осаждаемой стороны, удачно выбрался из крепости и проник в лагерь осаждающих. Однако он не знал пароль [используемый в методе] тати-сугуру дза-сугуру и был разоблачён и убит».
Пароли менялись три раза каждые пять дней, или один раз в течение трёх дней, или если необходимо, то каждый день. Следовало знать, что если враг начинает ночную атаку, он обязательно будет менять свои пароли.
Также необходимо было получить образцы вражеской униформы, её можно было просто снять с трупов, и вражеских гербов и флагов. Использование вражеской амуниции, вражеских гербов и флагов, знание их паролей, позволяло без труда смешаться с воинами противника, и проводить диверсионные операции. В «Бансэнсюкай» описано несколько тактик проведения таких операций под общим названием «тика-ири» (;; «проникновение с близкого расстояния»). Приведём наиболее характерные из них.
Мукаэирэ-но дзюцу (Способ встречного проникновения).
Когда был определён маршрут отправления вражеских войск и район их будущей дислокации, в этот район высылался отряд ниндзя до прихода, в эту местность, противника. Ниндзя должны были спрятаться в укромном месте, или смешаться с местными жителями. Когда враг размещался на постой в деревушке или призамковом городке, неизбежно начиналась суматоха: командирам отрядов надо было позаботиться о размещении на ночлег своих людей, приходили местные крестьяне, и в надежде заработать немного денег предлагали услуги носильщиков, местные торговцы предлагали товары, всегда находились авантюристы желавшие наняться на военную службу. В этот момент бдительность противника была ослаблена, сказывалась также усталость от дальней дороги. Ниндзя пользовались этой суматохой, и под видом местных крестьян нанимались к противнику на те или иные хозяйственные работы или в качестве асигару. Другая часть отряда ниндзя смешивалась с местными жителями и распускала среди крестьян тревожные слухи о том, что солдаты противника сущие разбойники, что им доверять нельзя, ибо они будут грабить крестьян и насиловать их жён и дочерей. Этим создавалось напряжение в отношениях местных жителей с воинами противника. Если вначале, крестьяне были радушно расположены к противнику, то наслушавшись таких слухов, они становились подозрительны.
Напряжение также создавалось и между воинами противника, когда срочный гонец от князя или от родственников командующего, а на деле – ниндзя, выдающий себя за гонца, привозил поддельное письмо, производившее тягостное впечатление на всё войско. Содержание письма могло быть самым разным: это могла быть весть об измене кого-либо из военачальников, несправедливый приказ о наказании или, наоборот, о награждении кого-либо из воинов, если военачальники соперничали между собой за первенство, приказ о назначении одного из них на более высокую должность.
Ниндзя, проникшие во вражеское войско и смешавшиеся с асигару, подстрекали их к грабежу местных жителей. Либо сами, с наступлением темноты, в одежде вражеских воинов вламывались в дома, грабили и бесчинствовали. Ночную деревню, или призамковый городок оглашали крики о помощи, проходил слух, что кто-то из соседей бьётся с мародёрами. Ниндзя, смешавшиеся с местными жителями, подговаривали крестьян нападать воинов противника. В результате всё селение погружалось в хаос: то тут, то там завязывались стычки местных жителей с вражескими воинами, вспыхивали пожары, по улицам носились выпущенные на волю лошади и быки. В это время можно было поджечь дом, где остановился военачальник, похитить или отравить провиант, уничтожить военное снаряжение противника.
В это время, среди вражеских воинов, проходил слух об измене, раздавались крики: «Такой-то и такой-то командир – предатели!» и противостояние солдат и крестьян перерастало в междоусобную резню в самом вражеском войске. Результатом такой операции было уничтожение живой силы противника и деморализация его армии.
Кататагаэ дзюцу (Искусстве проникать к врагу во время его ночной атаки).
Когда противник предпринимал ночную атаку, или отправлял один из отрядов в ночную разведку, то все его мысли были заняты обеспечением внезапности и безопасности предстоящей операции. Приготовление к рейду, как правило, шли весь день, или всю вторую половину дня, и бдительность противника была слаба. Это создавало значительные бреши в его обороне, тем более что когда совершался рейд, то большая часть воинов выходила за пределы замка или военного лагеря, и численность людей в замке или лагере была мала. На использовании этой слабости в обороне противника была основана данная тактика.
В «Бансэнсюкай», описаны некоторые внешние признаки, по которым можно определить, что противник готовится к ночному рейду: в лагере противника горит много факелов и костров, слышится неумолкающий лай собак и ржание лошадей, с внешней стороны лагеря, наоборот, подозрительно тихо. Неслышно обычной переклички патрульных и стука колотушек, отбивающих время. По всему лагерю мелькают силуэты людей, развевается много флагов и знамён.
Когда синоби-мономи, посланный наблюдать за лагерем противника, видел эти признаки, он немедленно возвращался к своим и докладывал обстановку. К лагерю противника высылалась группа ниндзя, одетых во вражескую форму, и следила за действиями вражеских воинов. Когда из лагеря выходил отряд в ночную разведку, ниндзя выжидали некоторое время, и проникали в лагерь под видом возвращающихся разведчиков. Неожиданное возвращение из ночного рейда было обычным делом, ибо всегда могло что-нибудь пойти не по плану. Здесь необходимо было знать вражеские пароли и отзывы и иметь схему военного лагеря, чтобы без труда ориентироваться в нём и не вызывать подозрений. Проникнув в лагерь, следовало до возвращения настоящего разведотряда провести диверсионные действия: отравить колодец, поджечь склады, убить командующего или, по возможности, захватить вражеский лагерь.
Бакэмоно-но дзюцу (Способ оборотня).
Бакэмоно-но дзюцу (способ оборотня) – это классический способ проникновения в стан противника, с использованием маскировки под неопасного человека. Для его использования применялись такие методы ё-нин, как ситиходэ. Можно было проникнуть во вражеский замок под видом купцов, толпы паломников или бродячих монахов. По случаю того или иного религиозного праздника, группа ниндзя могла прикинуться нищими собирающими подаяние и в дневное время войти в замок, вместе с паломниками. Когда в замковом храме совершались религиозные церемонии или устраивалось театрализованное действо, посвящённое богам, ниндзя могли стоять на площади перед входом в храм и собирать подаяние. С наступлением темноты, они могли где-нибудь скрыться и глубокой ночью устроить диверсию.
Использование метода бакэмоно-но дзюцу очень хорошо иллюстрирует такая история:
В XV в. князь Энъя Камонносукэ захватил замок Цукияма, принадлежащий Амако Цунэхиса. Так как силы были не равны, вернуть замок обычным способом было невозможно. Тогда князь Амако обратился за помощью к предводителю клана Хацутия Хацутия Яносабуро. Он согласился помочь и решил использовать «способ оборотня». Было известно, что в новогодний праздник, в замке Цукияма всегда устраивалась пышная религиозная церемония, и на рассвете в первый день нового года 70 ниндзя Хацутия переодетых ряжеными, с пением религиозных гимнов, под аккомпанемент флейт и бубнов, вошли в крепость. Стража пропустила процессию в ворота замка, и она прошла к главной площади, на которой уже собралась толпа зевак и паломников. По сигналу предводителя, ниндзя сбросили праздничную одежду, под которой скрывали доспехи и оружие и, обнажив мечи, устроили резню. Через некоторое время замок запылал, а войска Амако начали штурм. Весь гарнизон замка был перебит, а Энъя Камонносукэ, вместе с женой и детьми совершил сэппуку.
Способ «суйгэцу» («Луна в воде»).
Тактика суйгэцу применялась в двух вариантах. Один вариант состоит в использовании приманки для противника. В качестве такой приманки служил небольшой отряд, который по «нерадению» командира разбивал лагерь в самом не подходящем для этого месте, да ещё и рядом с расположением вражеских войск. Противник замечал подозрительную активность по возведению лагеря, и если он не понимал этого манёвра, то готовился к «неожиданному» ночному нападению, которое было вполне ожидаемо – поблизости от отряда служившего наживкой, противника ждала засада. Когда противник предпринимал ночную атаку, надеясь быстро разделаться со слабым отрядом, возглавляемым «некомпетентным» командиром, он натыкался на засаду, и ретировался. При отступлении противника, ниндзя одетые во вражескую форму, смешивались с его воинами, и таким образом, проникали в его лагерь или в замок. Оказавшись внутри, ниндзя укрывались среди хозяйственных построек и, когда наступал благоприятный момент, поджигали склады с продовольствием и с оружием, убивали командиров, выпускали лошадей и сеяли панику, нападали на охрану и открывали ворота для своих основных войск.
Другой вариант заключался в разыгрывании роли союзников. Когда противник держал долгую оборону крепости, которая намеренно блокировалась только лишь с трёх сторон, и нуждался в подкреплении, он посылал гонца к союзникам. Гонец, разумеется, перехватывался, но подкрепление к противнику всё-таки подходило – это был отряд ниндзя, переодетых в форму союзных войск противника и снабжённых необходимыми документами, разумеется, поддельными. Когда «союзники» проникали в замок, они показывали своё истинное лицо: уничтожали охрану и открывали ворота для ударного отряда своих войск.
Таниири-но дзюцу («Способ входа в долину»).
Подготовка победы, как правило, начиналась задолго до начала военных действий. В «Бансэнсюкай» сказано:
«Не имеет значения, как надёжно князь укрепил свой замок, не имеет значения, настолько строго организован его гарнизон – все эти меры недостаточны и незначительны. С самого начала стратегия ниндзюцу должна быть подготовлена в ещё мирное время, необходимо наблюдать за политикой целого княжества, смотреть как хорош или плох князь, благоразумны ли его вассалы, низкоранговые самураи и простолюдины, уважают ли они своего князя или нет. Когда обстоятельства станут чрезвычайны, ниндзя уже будет иметь наготове превосходную и утончённую стратегию, и будет легко осуществить проникновение в позиции противника, без намёка на свои планы даже перед подготовкой противника [к войне]».
Следуя тактике таниири-но дзюцу, ниндзя за несколько месяцев или даже лет, до начала войны проникали на территорию вражеского княжества и, обосновавшись в нем, вели обычную жизнь крестьян, ремесленников или торговцев, ничем не выделяясь среди местных жителей. В трактатах ниндзя об этом не сказано, но думается, что самым оптимальным вариантом было использование роли кузнеца-мечника или купца. Имея мастерскую по ковке мечей или торговую лавку, можно было устанавливать контакты с самым широким кругом людей, прежде всего с вассалами противника. Ниндзя из Кога часто маскировались под торговцев порохом, в котором всегда была нужда, особенно в неспокойное время, когда обострялась конфронтация между княжествами или под аптекарей. Устанавливая контакты с вассалами противника, надо было выискивать недовольных своим сюзереном. Ошибки в управлении княжеством, несправедливость по отношению к вассалам и невнимание к их нуждам стоили дорого – ниндзя вели тайную, кропотливую работу по созданию партии заговорщиков, и когда начинались военные действия, в княжестве противника, в самый не подходящий момент вспыхивал мятеж.
В другом варианте этой тактики, ниндзя под видом местных крестьян нанимались на военную службу к противнику. Став асигару, бывшие «крестьяне» могли даже проявить героизм в бою и заслужить доверие противника. Но, когда в княжество вторгались войска союзников ниндзя, и необходимо было держать оборону крепости, «верные асигару» проводили диверсии: устраивали пожог, сеяли панику, и открывали замковые ворота.
В третьем варианте этой тактики, устраивалась показная ссора вассала с князем. Самураи всегда преследовали свои узкоклановые интересы, превыше всего у них была верность своему клану, а не крупному феодалу, который был такой же самурай, пробивший дорогу во власть путём интриг и подчинения слабейших. Поэтому такие ссоры, из-за несовпадения интересов, случались часто. Бывший вассал, вместе со своим войском обычно переходил на службу к противнику бывшего сюзерена. В третьем варианте тактики таниири-но дзюцу разыгрывалась подобная ситуация. У нового сюзерена были все основания доверять новому вассалу, тем более что он предоставлял ценную информацию о княжестве противника, об организации его войска, и его военных планах. Когда начинались военные действия, и наступал подходящий момент, войско вассала неожиданно ударяло в тыл сюзерена.
В «Бансэнсюкай» приведён такой исторический пример использование тактики таниири-но дзюцу:
«В старину Хосокава Акиудзи, намереваясь победить Кусуноки Масацура, повёл свою армию в 13 тысяч человек в Кавати и занял [крепость] Фудзиидэра. Масацура собрал более трёхсот бойцов из Такаясу и Хондзава, разделил их на группы по пять и десять человек и отправил их во вражеское войско, чтобы они реализовали метод таниири. Они пришли к противнику под благовидным предлогом, сказав, что хотят изменить Масацура [который оставался] в замке Тихая, и бесчестили его [перед Акиудзи]. После этого Масацура послал к противнику гонца, сказать, что он желает сдаться. Тогда [усыпив бдительность противника], он поднял флаги – сигнал к атаке, и 300 человек атаковали враги внутри крепости».
Рёхан-но дзюцу («Метод перевербовки пленного»).
Рёхан-но дзюцу – это использование в своих целях вражеского военнопленного. Желательно было, чтобы этот военнопленный был высокого ранга, мелкий феодал, сам имеющий вассалов и вместе с ними служивший вражескому князю. Для реализации этой тактики ниндзя могли специально похитить кого-нибудь из военачальников противника. Пленного военачальника надлежало склонить к предательству и предложить ему большую награду в случае, если тот со своими вассалами, вступит в ряды войска недавнего противника. Очень часто такая тактика действительно имела успех, так как самураи служили лишь своему сюзерену и в месте с ним, тому из крупных феодалов-даймё, чью сторону он принимал. Для рядового самурая было без разницы, на чьей стороне воевать, на стороне Ода или на стороне Имагава. Если его непосредственный сюзерен сам был вассалом дома Имагава, то и рядовой самурай выступал на стороне этого дома. Если его сюзерен решал переметнуться на сторону Ода Нобунага, то вместе с ним и все подчинённые ему самураи, без зазрения совести переходили на сторону бывшего противника. Так что, измена военачальника влекла за собой и измену части войска.
Однако пленный не всегда изъявлял желание переметнуться на противоположную сторону, и вот тогда ниндзя пускали в ход одно из коварнейших своих искусств – «гисё гиин-но дзюцу» («искусство подделки писем и печатей). От лица пленного военачальника составляли письмо к вассалам и родственникам, из которого следовало, что военачальник перешёл на сторону недавнего врага, и требует от родственников и вассалов последовать за ним. В ярких выражениях расписывается, как он был ранен в бою, ослабел и попал в плен. Но вражеский князь даровал ему жизнь, и в знак благодарности, он стал служить ему.
Второй вариант этой тактики заключался в использовании пленного рядового звания. Необходимо было подкинуть ему ложную информацию и изобразив потерю бдительности, дать ему возможность бежать. В итоге сбежавший пленный приносил своему военачальнику дезинформацию о численности и силе противника, или о направлении удара.
В древнем Китае, в эпоху Чуньцю, князь Юэ Фэй напал на князья Чжу Бо. Силы противников были равны, и то одна, то другая сторона попеременно одерживали верх. Наконец, силы обоих иссякли и они, расположившись станом, друг напротив друга, по обеим сторонам речушки в местности Сянь, стояли так десять дней, ничего не предпринимая. Чжу Бо решил использовать стратагему «Осадить Вэй, чтобы спасти Чжао», и приказал части своих войск готовиться к походу на опустевшую столицу Юэ Фэя. Тем временем, он притворился, что потерял бдительность и его пленник из стана Юэ Фэя Чжао Лю, воспользовавшись моментом, бежал из-под стражи. Под покровом ночи он вплавь пересёк речушку, и добравшись до своих, сообщил обо всём Юэ Фэю. Прознав о планах противника атаковать столицу своего княжества, Юэ Фэй приказал срочно отвести войска из Сянь и преградить дорогу к столице. Когда лазутчики Чжу Бо сообщили, что большая часть войска противника ушла из Сянь, он атаковал опустевший лагерь и пленил Юэ Фэя.
Фукурогаэси дзэн-дзюцу («Метод мешка, полностью вывернутого на изнанку»).
Используя этот метод, ниндзя дурачил противника фальшивыми письмами. Если кто-либо из окружения вражеского князя имел родственников в другой провинции, ниндзя изготавливал поддельное письмо от них, и под видом гонца доставлял во вражеский лагерь. Находясь в лагере противника он узнавал обстановку и, получив ответ, доставлял настоящее ответное письмо своему военачальнику. В «Бансэнсюкай» так сказано об этом методе:
«В этом методе (фукурогаэси дзэн-дзюцу) вы должны написать письмо к вражескому военачальнику, или кому-нибудь из его окружения: старшему советнику, командиру отряда, простому самураю, или кому-нибудь от его стороны, кто живёт в другом месте или в другой провинции. Вы должны принести поддельное письмо [якобы] от родственников, и получить ответ на него. Тем временем, вы должны увидеть и услышать как можно больше информации, и вам не стоит отдавать оригинал и настоящий ответ, но фальшивое письмо»
ЧАСТЬ III ИН-НИН (НЕВИДИМОСТЬ В ТЕМНОТЕ)
ГЛАВА 1. ОНГЁ-ДЗЮЦУ
Ин-нин («тёмное ниндзюцу» или «сокрытие в темноте») – это совокупность методов маскировки на местности, тайного проникновения в замки, дома и в расположение вражеских войск, методы поджогов, захвата пленных, стратегии ночных атак и проч., с чем и ассоциируется ниндзюцу для обывателя.
Основа всем методам ин-нин – онгё-дзюцу (искусство невидимости). Искусство невидимости (онгё-дзюцу) являлось важнейшей дисциплиной, которую осваивали ниндзя. Разумеется, человек не может сделать себя невидимым, раствориться в воздухе, превратиться в мышь или жабу. Это только в авантюрных романах, или в кино, достаточно сложить руки в какую-нибудь мудру, пробормотать себе под нос заклинание, и всё, ты уже невидим. В действительности, под замысловатым названием «искусство невидимости» имеются в виду вполне посюсторонние вещи. И искусство это явно не из лёгких, так как требует способности мыслить нестандартно, мгновенно соображать и оценивать обстановку. Кроме того, оно требует и больших физических усилий. Стоит только попробовать, хотя бы в течение десяти минут, передвигаться на низко согнутых ногах, почти в положении присед, или замереть на несколько часов в неудобной позе, сразу же становится понятным, сколько упорства и физической выносливости требовалось ниндзя, чтобы создать иллюзию своей невидимости. Для того чтобы раствориться в ночной темноте, проникнуть к врагу под самым носом у вооруженной охраны применялось множество способов, от самых простых до самых хитроумных. Изначально этих способов было немного. Но, с течением времени, искусство ниндзюцу развивалось, и от поколение к поколению совершенствовалось – каждая синоби рюха вносила что-то своё. И в каждой синоби рюха применялись свои способы, известные только её адептам.
Обычно, когда говорят об «искусстве невидимости» в ниндзюцу, имеют в виду классификацию способов маскировки в соответствии с первостихиями: земля, вода, дерево, огонь, металл (готон-по). Однако, в старинных наставлениях по ниндзюцу, ни данная классификация, ни даже сам термин «готон-по», не встречается. Отсюда можно сделать вывод, что эта система классификации методов маскировки появилась только лишь в XVIII в. И, скорей всего, она впервые упоминается в «Вакан сансай дзуэ» – известной энциклопедии, составленной в 1712 г. В ней есть статья о ниндзя, причём ниндзюцу в ней смешано с древнекитайской даосской магией. В ней описываются магические способы обретения невидимости, как раз основанные на этой теории пяти первоэлеменитотов (гогё-сэцу).
В литературе встречается и другая классификация, подразделяющая все приёмы маскировки на три основные группы в соответствии с философской концепцией «Тэн ти дзин» (Небо, земля, человек). Эта классификация тоже не аутентичная. По крайней мере, повторюсь, в изученных мною основных трактатах (а это «Бансэнсюкай», «Гумпо дзиёсю», «Нимпидэн», «Сёнинки», «Кока-рю нимпо дэнсё» и стихи Исэ Сабуро Ёсимори), ни готон-по, ни тэн ти дзин сантон-но хо не упоминаются.
В старинных наставлениях описаны 15 основных способов прятанья и ускользания от погони (интон дзюго-но хо):
1. касуми-гакурэ («маскировка в тумане»);
2. кицунэ-гакурэ («способ лисицы»);
3 удзура-гакурэ («способ перепёлки»);
4 имори-гакурэ («способ тритона»);
5. тануки-ноки («способ барсука»);
6. коноха-гакурэ («маскировка на дереве»);
7. сиба-гакурэ («маскировка в хворосте»);
8. мономанэ-но дзюцу («искусство имитации голоса»);
9. добуцу-тон или инубуэ-но дзюцу («использование при бегстве животных).
10. гигон-сиго-но дзюцу («метод ложных размышлений вслух»);
11. ситоси-но дзюцу («метод ложного бегства»);
12. хакурайдзю-ноки («техника отхода с использованием петарды»);
13. докуэн-гакурэ («маскировка в дыму»);
14. какаси-гакурэ («метод имитации огородного пугала»);
15. куса-гакурэ («маскировка в траве»);
Готовясь к ночной акции, ниндзя прежде всего определял, какая будет погода предстоящей ночью. Так ветреная погода, предоставляла прекрасную возможность провести отвлекающий поджог, когда ветер разносил огонь и усиливал пожар. Тёмная безлунная ночь обеспечивала надёжную маскировку. Одно из стихотворений Ёсимори рекомендует:
Тёмной безлунной ночью
вы должны быть одеты в чёрное.
Когда на небе есть луна,
необходимо быть одетым
в светлую одежду.
Светло-серая одежда в лунную ночь, помогала скрываться среди камней и скал. В безлунную ночь тёмная одежда помогала слиться с ночной темнотой. Кроме того, если ночью будет дождь, то наверняка не окажется лишних свидетелей. Ёсимори особенно рекомендует использовать дождь для ночных акций:
Когда ливень сильнее льёт
самое время
для проникновения
и ночной атаки
***
Дождь и ветер беспрерывны ночью,
темнеют дороги, и ночную атаку
синоби может
провести с лёгкостью.
Однако, в «Сёнинки» сказано, что дождливая погода неудобна для проникновения, так как ниндзя в этом случае, может оставлять мокрые следы. Грохот грома помогал маскировать шум, производимый тем или иным инструментом ниндзя, гром также заглушал звук шагов, скрипы открываемой двери или ставни. Вспышки молнии использовались для отвлечения внимания, и для ослепления противника. Однако сам ниндзя также рисковал быть ослеплённым мгновенной вспышкой. В одном из стихотворений Ёсимори сказано:
Когда молния вспыхнет позади тебя,
воспользуйся этим [для атаки].
Однако будь осторожен,
если её вспышка будет
впереди тебя.
Туманная погода, особенно в ночное время, также способствовала маскировке. Видимость в такую погоду была плохой, и в зависимости от густоты тумана, стражники буквально дальше своего носа ничего не видели. Однако в такой же ситуации оказывался и сам лазутчик, поэтому действуя в тумане, необходимо было соблюдать предельную осторожность. Передвигаясь в тумане группой, ниндзя должны были использовать опознавательные метки и пароли, ибо была высока вероятность столкнуться со своими же.
Зимой, сильный снегопад ухудшал видимость. Этим можно было воспользоваться в целях маскировки. Также снегопад скрывал оставленные следы. Используя снег, можно было в обуви надетой задом наперёд оставлять ложные следы, скрывая направление своего пути. Можно было имитировать следы животных: кабана, собаки, лошади и т.п.
Средневековые замки, обычно окружал ров, наполненный водой. Для того, чтобы проникнуть в замок, надо было найти способ его преодолеть. Для этого применялись различные плавсредства. Обычно из камыша и стеблей бамбука делался импровизированный плот. Однако эти способы будут описаны в последующих главах, посвящённых инструментам ниндзя, а сейчас сосредоточимся, главным образом, на способах маскировки. Вода в замковом рве также давала прекрасную возможность спрятаться. Ниндзя погружался в ров с водой, выставляя на поверхности лицо, которое прикрывал водорослями, опавшей листвой и т.п. (кицунэ-гакурэ – «способ лисицы» или укигуса-гакурэ «прятанье в плавающей траве»).
На подступах к замку, и внутри него возле замковой стены, когда ниндзя встречал стражников, совершавших ночной обход, для маскировки обычно применяли способы удзура-гакурэ («способ перепёлки») и имори-гакурэ («способ тритона»). Перепёлка, в случае опасности прячется между камней или ветками кустарника. Используя этот способ, в случае опасности обнаружения противником, ниндзя припадал ничком к земле и замирал, либо сидя на корточках в тени между объектами (деревом и кустом, между большими камнями и т.п.), втягивал голову, прижимал руки и ноги к телу. В этом случае силуэт человека практически растворялся в тени.
Тритон, при приближении врагов замирает, прилипнув к камню, сливаясь по окрасу с его поверхностью. Так же ниндзя, во время проникновения в замок, встретив стражников, совершающих обход, должен был замереть на месте, в тени, прикрыв лицо рукавом. Или повернувшись спиной к противнику, прижаться в тени к какому-либо объекту: к стене, изгороди, к дереву и т.п. Ниндзя, одетый в маскировочный костюм (синоби-сёдзоку) или в обычную повседневную одежду тёмно-коричневого или тёмно-серого цвета, ночью в тени, на фоне объекта, был практически невиден. Что и позволяло ему ускользнуть незамеченным. Естественно, что при таком способе маскировки необходимо было сохранять полную неподвижность и дышать ровно и беззвучно. Маскируясь таким образом, можно было рассеять вокруг себя порошок из золы павлонии (способ кири-но ин «тень павлонии»). Этот порошок очень лёгкий, и медленно оседая, создаёт плотное светонепроницаемое облако, за которым можно укрыться.
При обнаружения противником использовался способ тануки-ноки («способ барсука»). Это способ, которым барсук спасается от охотничьей собаки. Когда стражник пускался в погоню за ниндзя, рекомендовалось резко припасть к земле, прямо под ноги к приближающемуся противнику. Можно было сделать резкий кувырок в сторону противника. В этом случае, бегущий противник спотыкался об ниндзя и валился на землю. Оторвавшись от погони, необходимо было затаиться в укромном месте или залезть на дерево, прилипнув к толстой ветке и переждать, когда стихнет суматоха.
В этом случае применялся метод коноха-гакурэ («маскировка на дереве»). Высокие деревья предоставляли большие возможности для маскировки. Необходимо было залезть на дерево, спрятавшись в густой листве. Можно было спрятаться в дупле, лечь на толстую ветку и замереть, слившись с её поверхностью. С высокого дерева удобно было наблюдать за происходящим внизу, с него можно было спрыгнуть на спину охранника и прикончить его коротким мечом.
Когда ниндзя проникал в дом, он мог спрятаться в снопе с рисом или соломой, используя метод сиба-гакурэ («маскировка в хворосте»). Прячась в хозяйственных помещениях, можно было укрыться за мешками, связками хвороста или за брёвнами или в сундуке. Однако, в «Сёнинки» всё же не рекомендуется прятаться в тех местах, где казалось бы спрятаться легче всего, ибо в случае поиска проникшего лазутчика, эти места будут досмотрены в первую же очередь, и ниндзя будет легко обнаружен.
Пробравшись в помещение, для маскировки своего присутствия ниндзя мог сымитировать мяуканье кошки или собачий лай, используя мономанэ-но дзюцу («искусство имитации голоса»). Можно было поднять кромки верхнего кимоно и произвести шорох, в этом случае получится звук, с которым отряхивается собака. Проникнув в дом, можно было создать переполох, запустив в женскую половину жилища змею или крысу (добуцу-тон или инубуэ-но дзюцу («использование животных»). Затем, воспользовавшись суматохой, незамеченным проскользнуть в покои к намеченной жертве или скрыться. Так же, при обнаружении противником, можно было кинуть ему в лицо живую змею, или натравить специально натасканную обезьяну. Этот способ надолго останавливал преследователей. Можно было также напугать преследователей и таким способом: рядом с животным, жабой или крысой, поджигался магний, дававший мощную вспышку. В этом случае на стене дома появлялся силуэт жабы размером во всю высоту стены. Люди средних веков были очень суеверны, сверхъестественное было для них обыденным явлением, в существовании которого они не сомневались. Возможно, именно благодаря таким фокусам и пошли слухи о том, что ниндзя владеют магией и могут превращаться в различных животных.
Гигон-сиго-но дзюцу («метод ложных размышлений вслух»). Находясь на грани обнаружения, можно было сымитировать присутствие целой группы лазутчиков, чтобы ввести противника в заблуждение.
В случае обнаружения, ниндзя создавал видимость своего бегства, (ситоси-но дзюцу («метод ложного бегства»), отрывался от преследователей, скрываясь в тени ближайшего кустарника, создавал ложный шум вдалеке от себя, бросая в сторону сюрикэн или какой-нибудь предмет, и затем возвращался обратно и проникал в дом, оставленный охраной.
Также применялись способы хакурайдзю-ноки («техника отхода с использованием петарды») и докуэн-гакурэ («маскировка в дыму»). Петарда хакурайдзю, при взрыве имитировала ружейные выстрелы, противник думал, что к ниндзя подошло подкрепление, и прекращал преследование. Докуэн-гакурэ («маскировка в дыму») – это известный классический метод. Когда ниндзя был обнаружен противником, он взрывал гранату кэмури-дама, выделявшую густой, едкий дым. При этом, можно было кинуть в сторону верхнюю куртку-амабаори (букв. «плащ от дождя»). Противник видел, мелькнувшую в дыму тень, и устремлялся в погоню. Тем временем ниндзя скрывался в противоположной стороне.
Если во время бегства путь лежал через поле, ниндзя мог изобразить огородное пугало (какаси-гакурэ – метод имитации пугала). Этот метод был весьма известным. Но, как ни странно, он часто срабатывал, особенно лучными ночами, когда свет луны создавал причудливые тени, и трудно было различить, что перед вами: силуэт человека или неодушевленный объект.
Прекрасную возможность для маскировки предоставляла высокая трава (куса-гакурэ - «сокрытие в траве»). Используя, вышеописанный метод удзура-гакурэ, можно было полностью скрыться от преследователей. А когда ветер колыхал траву, её шорох заглушал шаги ниндзя. В случае обнаружения, можно было поджечь траву, пустив огонь в сторону преследователей.
«Невидимость» в ниндзюцу означает не только маскировку, но и полное сокрытие своего присутствия, которое синоби не должен выдавать не только видом, но даже звуком и запахом. Прежде всего, синоби учился контролировать дыхание во время маскировки и скрытного перемещения. Дыхание должно было быть ровным и почти бесшумным, насколько это вообще возможно. Это достигалось чредой довольно сложных упражнений. Фудзита Сэйко писал в своих мемуарах, что его обучение ниндзюцу у его дедушки Фудзита Синтадзаэмон, началось именно с упражнений по контролю дыхания. Он писал, что дед повесил ему на нос ватку и заставлял дышать, так чтобы ватка не спадала. После освоения этого упражнения переходили к более сложному: нужно было ходить и дышать также тихо. После освоения этого упражнения, необходимо был бегать, и на бегу дышать так, чтобы не спадала ватка, приклеенная к носу. Сейчас это упражнение практикуется у сэнсэя Киёмото, ученика Каваками Дзинъити, возглавляющего группу по изучению и сохранению наследия Кога ниндзя. Надо сказать, что для полного освоения этого упражнения требуется около года упорной практики.
Освоив бесшумное дыхание, ученик ниндзя переходил к освоению бесшумных шагов. Для этой цели на полу расстилается рисовая бумага, довольно тонкая и быстро рвущаяся, и по листам этой бумаги надо ходить так, что бы она не шуршала и, тем более, не рвалась. В современных условиях, для этого упражнения вполне подойдёт тонкая папиросная бумага, и даже обычная канцелярская копирка. Зимой, для развития лёгкости и бесшумности шагов, практикуется ходьба на льду в деревянный башмаках-гэта. Поначалу движения будут медленными и неуклюжими, но по мере роста мастерства, движения приобретут лёгкость и естественность. В дальнейшем, по листам рисовой бумаги можно даже бегать, так чтобы не производить шуршание.
Что же касается формы самого шага, т.е. какие именно применялись шаги для бесшумной ходьбы, то надо сказать, что трактаты по ниндзюцу об этом умалчивают. Этот метод передавался путём устных наставлений и непосредственной демонстрации (т.е. кудэн и тайдэн). В «Сёнинки» даны только их названия, без описания того, что за этими названиями скрывается. Причём названия написаны не иероглифами, а каной, что затрудняет их интерпретацию даже для таких авторитетных специалистов как Нава Юмио.
В «Сёнинки» упоминаются названия десяти шагов (аси нами дзюкка дзё):
1. Нуки аси («Проникающий шаг»);
2. Сури аси («Трущийся шаг»);
3. Симэ аси («Давящий шаг»);
4. Тоби аси («Прыжковый шаг»);
5. Ката аси («Односторонний шаг»);
6. О аси («Большой шаг»);
7. Ко аси («Малый шаг»);
8. Кидзами аси («Мелкий шаг»);
9. Хасири аси («Бегущий шаг»);
10. Цунэ аси («Обычный шаг»).
Согласно самой распространённой интерпретации, нуки аси – это шаг, при котором пятки отрываются вверх от пола, как бы отклеиваясь. Он используется при ходьбе по дощатому полу. Сури аси – это движение мелкими шагами, при которых ноги как бы скользят по полу. Он используется для быстрого перемещения по твёрдой поверхности. Симэ аси используется для передвижения по грязи или по гравию. При этом шаге сначала ставится пятка, затем делается плавный перекат на носок, нога при этом, как бы вдавливается в пол и руки давят на колени, усиливая давящее воздействие ноги. Тоби аси – это, возможно, небольшой прыжок. Ката аси – это перемещение прыжком на одной ноге. О аси используется для ходьбы в траве или в воде. Нога, при этом высоко поднимается и медленно входит в траву или в воду, сначала носком, потом всей стопой. Ко аси – это перемещение короткими шагами для ходьбы по мелководью или невысокой траве. Кидзами аси применялся для быстрого перемещения по твёрдой поверхности. При этом шаге ноги согнуты в коленях и одна нога ставится пяткой к носку другой. Расстояние между ногами минимальное, и составляет длину ступни. Хасири аси – это бег боком. Цунэ аси – это обычный шаг. Ещё раз повторю, это всего лишь позднейшая интерпретация, и что скрывается за этими названиями, сейчас доподлинно неизвестно.
Двигаясь бесшумно, надо было располагать вес тела на какой-либо одной из ног. Делая шаг, надо было сначала ставить пятку, затем плавно переходить на носок. Впрочем, иногда можно было ставить сначала носок, осторожно ощупывая им пространство под собой, и если под ногами были сухие ветки или листва, следовало осторожно сдвинуть их носком в сторону, затем плавно переходить на пятку. Передвигаясь, надо было быть готовым замереть в любой, зачастую не самой удобной, позе. Человеческий глаз, в темноте, не способен воспринимать плавных движений, и наоборот может заметить резкие. Поэтому в «Бансэнсюкай» рекомендуется двигаться так же, «как обезьяна спускается с дерева», осторожно и медленно. Это называется «уки-аси» («плавающий шаг»). Часто, в фильмах жанра «дзидайгэки» можно увидеть, как ниндзя резко перебегает от укрытия к укрытию, используя разнообразные акробатические трюки. Это эффектно смориться на киноэкране, но в корне неверно. Хотя, в ряде случаев, в «Бансэнсюкай» рекомендуется использовать короткие перебежки «кицунэ-хасири» («лисий бег») и перекаты «нагарэ» для быстрого пересечения открытых и освещённых участков.
Для того чтобы в темноте не наткнуться на какой-либо предмет, при перемещении руки следовало держать перед собой: одна рука на уровне лица, другая на уровне паха. Спину следовало держать прямо.
Основным правилом при маскировке и при бесшумном перемещении, было понижение центра тяжести. Двигаться надо было на нижнем уровне, почти в положении «присед». Дело в том, что стражники, когда слышали что-либо подозрительное, стремясь разглядеть силуэт человека вглядываясь в ночную тьму, невольно смотрели на среднем уровне, т.е. их взгляд был направлен на высоту человеческого роста. Передвижения на нижнем уровне почти незаметны, хотя и попадают в поле периферийного зрения. Однако, периферийное зрение у всех людей разное, и в темноте оно практически не работает.
В Бансэнсюкай упоминаются также еще несколько способов передвижения. Так, для передвижения по грязи рекомендовалось положить настил из веток ивы или расстелить широкий мужской матерчатый пояс и идти по нему. Таким образом, можно было преодолеть грязь, не запачкав ног. Пояс использовался и для передвижения внутри дома, его расстилали во всю длину и шли по нему. Такой пояс заглушал звуки шагов. В комнате двигаться рекомендовалось вдоль стен и по краю татами. В этом случае ниндзя был менее заметен, тогда как при передвижении посередине комнаты, силуэт человека резко выделялся в темноте, на фоне пространства комнаты.
Интересным способом передвижения был синсо-тохо («шаг кролика в высокой траве»), описанный в Бансэнсюкай. Этот способ передвижения позволял не только заглушить шаги, но и обследовать в темноте пространство впереди и вокруг себя. Для этого, сидя на корточках, следовало выставить вперед левую руку и ощупать ею пол, проверяя его на наличие ловушек, веревки с колокольчиками или волчьей ямы. Затем надо положить руку на пол ладонью вниз и поставить на нее левую ногу. Тоже самое проделывается и для правой руки и ноги. Ставится правая рука ладонью на пол, предварительно ощупав участок пола. Затем ставится правая нога на тыльную сторону ладони. Так как силуэт человека, при такой ходьбе похож на силуэт кролика, этому способу передвижения было дано такое название.
Когда ниндзя шёл в темной комнате, было необходимо обследовать пространство, проверяя его на наличие затаившихся в темноте врагов. Для этого надо было наполовину вытащить меч из ножен, взять в зубы шнур сагэо и вытянуть вперед руку с мечом, идти и ощупывать пространство таким щупом. Если ниндзя встречал препятствие, он выплевывал изо рта сагэо, и ножны падали, обнажая меч. Затем нужно было сделать один-два коротких укола во встреченное препятствие. Дело в том, что также как и сегодня, во многих домах никакой мебели на середину комнаты обычно не ставилось, и если ниндзя встречал какое-либо препятствие в темноте, посреди комнаты, то это почти наверняка была засада. Этот метод назывался «дзасагаси-но дзюцу».
ГЛАВА 2.СИНОБИ-ИРИ
Когда к противнику невозможно было проникнуть в дневное время с помощью методов «ё-нин», применяли тактику «скрытого входа» (синоби-ири). Согласно «Бансэнсюкай» эта тактика входит в раздел «ин-нин» и реализуется с помощью описанных выше методов онгё-дзюцу (невидимости) и синоби-аруки (бесшумных перемещений). Ранее, мы рассматривали эти методы на примере проникновения ниндзя в замок. Теперь рассмотрим основные принципы, на которых строилась тактика тайного проникновения.
Первым из принципов было наблюдение (мономи).
Перед осуществлением миссии, ниндзя проводил тщательную рекогносцировку замка, сматривал его окрестности и возможные подступы к нему. Если ниндзя действовал в группе, то задача упрощалась: одни ниндзя проводили рекогносцировку, составляли план местности и план замка, другие ниндзя осуществляли проникновение. В любом случае, когда ниндзя готовился проникнуть в замок, он сначала осведомлялся о его планировке, чтобы действовать наверняка.
Также, наблюдение устанавливалось за охраной замка. Отправляясь на задание, ниндзя знал о численности гарнизона, о времени смены караула, о гербах и нашивках воинов и вассалов противника, об их паролях и отзывах. Наблюдение за охраной позволяло выявить слабые места и определить наиболее удачный момент для проникновения.
Следующим принципом был выбор нужного момента (нюкё-но дзюцу).
Хотя в «Сёнинки» сказано, что нет никаких правил, касательно времени для проникновения в замок, ибо необходимо действовать сообразуясь с обстоятельствами, но всё же даются некоторые рекомендации. Так наилучшим временем для проникновения являются:
ночью:
час кабана (с 21.00 – до 23.00);
час крысы (с 23.00 – до 01.00);
час тигра (с 03.00 – до 05.00).
утром и днём:
час кролика (с 05.00 – до 07.00);
час лошади (с 11.00 – до 13.00);
час петуха ( с 17.00 – до 19.00).
Говоря о тайном проникновении, многие думают, что оно обязательно совершалось в ночное время. Здесь мы видим, что оно могло совершаться и в дневные часы.
Третий принцип – нюдаки-но дзюцу (использование ослабления бдительности).
Долго стоять на посту и сохранять внимание на протяжении всего времени дежурства не получалось даже у опытных воинов. Человек просто физически и психологически утомляется и внимание его ослабевает. Даже если замок с виду кажется мощным и неприступным, утомление стражников создавало бреши в его обороне, и для хорошо подготовленного лазутчика проникновение в такой замок не составляло большого труда.
Для того чтобы, «прощупать» возможные бреши в обороне замка, применялся известный метод ёдзи-гакурэ (метод зубочистки), когда вдали от поста охраны производился какой-нибудь шум. Нередко посторонний, подозрительный шум отвлекал стражников, но если они были не опытны, они могли и не обратить на него никакого внимания. В одной из глав «Гумпо дзиёсю» есть рекомендации о том, как можно проверить степень бдительности охраны:
«Трудно проникнуть в расположение противника, когда тихо, даже если там будет лишь немного людей. Если противник не настораживается, когда вы производите небольшой шум, для проверки, (метод «ёдзи-гакурэ» ) то знайте: караульные оставили свои посты или они не опытны. В конце концов, вы будете способны проникнуть в такое место. Вы сможете это сделать, если будете ждать подходящего момента, наблюдая за брешью в обороне противника, и воспользуетесь ею. Не проникайте, если видите появление стражников – тогики (букв. «далеко слышащих»), несущих копья и длинные мечи и совершающих обход вдоль стен, и проверяющих все близлежащие места, стараясь сохранять полную тишину.
Также, если шум раздаётся неподалёку, и только два или три человека из десяти стражников выходят из караульного помещения это значит, что они встревожены. Вы должны покинуть это место как можно скорей. Если вы невнимательны и не скрываетесь даже во время бегства, то эта ситуация часто будет причиной вашего беспокойства.
Если вы слышите, что стражники противника разговаривают очень громко или шумят в караульном помещении без особой причины, то можно полагать, что они не имеют над собой хорошего руководства. Чтобы проверить их внимательность вы можете намеренно произвести шум инструментом или поместить [на видное место] что-либо интересное, чтобы отвлечь их внимание (метод «тэн то ти то» ;;;;). С помощью этого можно отвлечь их внимание и узнать, насколько противники бдительны и как они реагируют. Если они начинают усиливать наблюдение, идут в тишине на шум, созданный вами, и посылают кого-нибудь прислушаться к каждому звуку, то будет трудно проникнуть в такое место, даже для способного человека».
Обычно считается, что проникновение в замок противника совершалось в маскировочной форме синоби-сёдзоку, но видимо, в ряде случаев, наиболее удобным было проникать в одежде вражеского воина. Зная пароли и отзывы можно было легко выдать себя за одного из воинов гарнизона, однако при условии, что его численность была велика. Когда в замке много народу, то далеко не все в нём знают друг друга. Если народу в замке мало, то велика вероятность разоблачения.
Те же правила использовались и для проникновения во вражеский лагерь. Наиболее лучшим моментами для этого были: ночь сразу после сражения; плохая погода с дождём и сильным ветром; время, когда строился лагерь; и время, когда воины низкого звания собирали хворост и рубили дрова.
И в «Сёнинки» и в «Бансэнсюкай» сказано, что при проникновении в лагерь или в замок необходимо было смешиваться с людьми низшего сословия, выдавать себя за пехотинца-асигару, или даже за одного из слуг. Если ниндзя находился на гране разоблачения, он применял способ токи-но содо какэгоэ-но нарай (знание, как отвлечь при помощи криков). Для этого необходимо было спровоцировать скандал и драку, громко кричать, изрыгая ругательства и вовлечь в перебранку как можно большее количество людей. Потом надо было подбегать к окружающим и указывать на то место, откуда доносились крики и ругательства и кричать: «Там драка! Там драка!» Как не удивительно но, похоже, что такой метод работал. Когда у человека нервы напряжены до предела, он невольно «ведётся» на любую провокацию. Также можно было использовать более надёжные способы – выпустить на волю лошадей или устроить поджог, или и то и другое вместе. Это могло надолго отвлечь противников, и позволить относительно безопасно уйти «под шумок».
Более лёгким, чем проникновение в замок или в военный лагерь, было проникновение в дом. Здесь также надо было наблюдать за охраной, если таковая вообще была, и пользоваться удачным моментом, коих в «Бансэнсюкай» насчитывалось восемь:
1. Ночь после пожара или какого-нибудь происшествия. Отвлекающие поджоги (хицукэ-гакурэ), были весьма действенной тактикой. Для того, чтобы проникнуть в дом, надо было поджечь соседнее строение и воспользоваться создавшейся суматохой.
2. Ночь после переполоха. Иногда вместо пожара устраивался какой-нибудь переполох в окрестностях дома. В этом случае, люди были отвлечены на какое-нибудь скандальное событие и не замечали того, что делалось в их собственном доме.
3. Дождливая ночь. Здесь применяли вышеописанные принципы маскировки, когда шум дождя и грохот грома, заглушал звуки производимые «воровским инструментом».
4. Ночь после постройки дома или ремонта. Напряжённая дневная работа действовала утомляюще на слуг, и ночью сон их был особенно глубок. Завершение строительства или ремонта также расслабляло и хозяев, они не редко закатывали пирушку и даже если не спали, то бдительность их была слаба.
5. Ночь после свадьбы. Любое празднество, тем более такое пышное как свадьба, существенно снижало бдительность. Во время обильного употребления сакэ, танцев и игр до рассвета, никому нет дела до необходимых мер предосторожности. К тому же на брачном пиру, как правило, бывает много гостей: и родственников, и друзей, и родственников друзей, которых сами хозяева и в лицо-то почти не знают. Так что, проникновение в дом сразу после свадебного веселья, было весьма удобным моментом, которым грех было не воспользоваться.
6. Ночь после веселья. По этой причине рекомендовалось проникать после праздничного пира, когда гости и хозяева под утро ложились спать.
7. Ночь после болезни. Если из хозяев дома кто-то болел, то домочадцы и слуги проводили ночи у его постели. Выздоровление же давало повод расслабиться и отдохнуть. После бессонных ночей, наступал глубокий сон, и, воспользовавшись этим моментом, ниндзя мог проникнуть в дом незамеченным.
8. Ночь после смерти, кого-либо из хозяев дома. Когда умирал кто-либо из хозяев дома, то приезжали его родственники и вассалы, и в течение поминальной церемонии, длившейся 17 дней, оставались в доме. Нередко они приезжали вместе со своими слугами, что давало ниндзя возможность, пробравшись в дом, смешаться с ними и остаться незамеченным.
Когда ниндзя прокрадывался к дому, он всегда шёл против ветра. Если двигаться по ветру, ветер может отнести вперёд звуки и запахи, и тогда собаки могут учуять подкрадывающегося лазутчика. Вообще, собаки были главной проблемой ниндзя. Если охранники могли ослабить бдительность или просто уснуть, то сторожевые собаки всегда могли учуять непрошенного гостя. Поэтому ниндзя перед проникновением в дом, несколько ночей подряд подкармливали собаку, стараясь вызвать доверие и приручить её. Могли также, специально привести собой сучку, чтобы отвлечь пса. Но если времени для этого не оставалось, собаку можно было отравить, бросив ей лепёшку с ядом.
Если проникновение случалось в лунную ночь, нельзя было двигаться со стороны луны, ибо в этом случае, силуэт человека был хорошо виден. Также нельзя было двигаться со стороны горящего фонаря или факела, и со стороны окна, в котором горит лампа. Когда приходилось двигаться по крыше, ниндзя шёл по её гребню, избегая наступать на черепицу, чтобы не произвести ненужный шум. В этом случае ниндзя раскатывал по гребню крыши свернутую в рулон циновку и осторожно ступал по ней. Пройдя до конца циновки, он её свёртывал и вновь раскатывал и шёл по ней, повторяя это действие столько раз, сколько это было необходимо.
Проникновение в дом могло осуществляться либо с чёрного хода, либо со стороны водостока. Задняя часть дома, в которой находился чёрный ход, обычно мало посещалась хозяевами, и большую часть времени была пустой. К тому же чёрный ход в японском доме располагался ближе к спальне, чем главный вход. Со стороны главного входа проникать не стоило, потому что он укреплён был лучше, запирался на несколько замков и засовов, и для того, чтобы пробраться к покоям хозяев со стороны главного входа, нужно было преодолеть несколько дверей. Можно было проникнуть в дом, пробравшись под водостоком, или даже по водосточной трубе. Относительно легко можно было проникнуть в дом через окно, выпилив либо выбив решётку, или взломав ставни. Для того, чтобы бесшумно открыть тяжёлую деревянную дверь, ниндзя обматывал гнёзда петель шёлковой ватой, либо увлажнял петли водой или маслом, в крайнем случае, собственной мочой.
Когда ниндзя прокрадывался в комнату, где спят люди, он должен был соблюдать крайнюю осторожность, и уметь по мельчайшим признакам определять спят ли люди глубоким сном, или их сон неглубок и чуток, или они вообще не спят, а лишь притворяются. Обычно люди ложатся спать не позже часа кабана и засыпают крепким сном к часу быка (01.00 – 03.00 чч.). Если человек спит глубоким сном, то его дыхание будет нерегулярным. Слишком ритмичное дыхание, должно навести на мысль, что человек притворяется спящим. Также известно, что человек каждые два часа меняет положение во сне. Глубина сна в разные сезоны года различается. Так, весной человек устаёт больше и спит крепче. Летом, из-за жары сон обычно неглубок, люди засыпают поздно, часто просыпаются. В конце лета, когда становится прохладнее, люди спят более крепким, хотя и коротким сном. Осенью люди спят чутким сном, часто мучаются бессонницей. Зимой человек спит крепким и долгим сном. Однако особенности сна у каждого человека индивидуальны, всё зависит от возраста, от темперамента, от работы, которую человек выполняет днём. Люди занятые тяжёлым физическим трудом спят крепче, чем интеллектуалы, работающие с книгами. Однако и чрезмерное умственное напряжение способно вызвать сонливость. Старики спят меньше, чем молодые, часто просыпаются среди ночи. Полные люди обычно спят крепче, чем худые. Люди, ведущие правильный образ жизни, амбициозные и целеустремлённые спят мало. Ленивые и предающиеся порокам, спят долго и крепко.
ГЛАВА 3. БЛАГОПРИЯТНЫЕ МОМЕНТЫ ДЛЯ АТАКИ
Из китайских трактатов, ниндзя позаимствовали способы оценки состояния противника. По мельчайшим внешним признакам можно было определить, силён ли противник или слаб, многочисленна ли его армия или наоборот малочисленна, готовы ли, морально, воины врага к атаке, или их дух слаб и они трусливы – всё это позволяло находить подходящий момент для нападения. В «Бансэнсюкай», в третьей части тома «Ё-нин» («Сокрытие при дневном свете»), в главе «Три статьи об определении силы и слабости противника» сказано:
«Вы должны собрать и сообщить вашему военачальнику как можно больше сведений, о вещах, перечисленных ниже:
Руководствуется ли вражеский военачальник нравственными принципами, или он человек безнравственный;
Мудрый он или глупый;
Храбр ли он, или малодушен и робок;
Справедливы ли законы, действующие в армии, или не справедливы;
Хорошо ли обучены военному делу вассалы противника, сам полководец, командиры отрядов и рядовые воины;
Соблюдаются ли обычаи вассальных отношений;
Посылают ли подкрепление князья соседних провинций;
Достаточно ли провианта у противника, или он испытывает недостаток;
Что нравится князю, и к чему он имеет привязанность.
Эти и другие вещи вы можете изучить, наблюдая за противником, и вам следует незамедлительно сообщить об этом вашему военачальнику. Вы должны стараться исследовать и понять всё это для того, чтобы знать образ мыслей вражеского князя и его верных вассалов. Для этого, вы должны учитывать, кто из вассалов является любимцем князя. Должны слушать разговоры людей о путях правления в княжестве, читать и исследовать вывески и объявления. Должны сближаться с теми людьми, которые имеют доступ к князю, такими как слепые музыканты и артисты-саругаку, вступая с ними непринуждённые разговоры, или слушать разговоры самураев, асигару, и других людей».
В этой же главе, Фудзибаяси, прямо ссылается на трактат «Лютао» приводя из него цитату:
«Вы должны определить, победоносна ли армия противника, или наоборот обречена на поражения, оценивая мысли и слова самураев и солдат. В «Шести секретных учениях» («Лютао») сказано:
«Если армия воодушевлена и офицеры и войско боятся законов, военачальники и командиры пользуются уважением, а рядовые воины радуются поражению противника, и хвалятся друг перед другом своей храбростью и воинственностью – это признаки сильной армии».
И также:
«Если армия была много раз подряд напугана, офицеры и войско не желают следовать порядку, и если они ужасают друг друга рассказами о силе противника, рассказывают о неблагоприятных знамениях, приводя друг друга в смятение, пренебрегают законом и приказами, а своего военачальника не воспринимают всерьёз – это признаки слабости». (Cummins, Antony; Minami, Yoshie The Book of Ninja. The First Complete Translation of the Bansenshukai Japan’s Premier Ninja Manual. / Antony Cummins; Yoshie Minami. – London: Watkins Publishing, 2013. – Р. 148-150).
В трактате «Кога-рю дайгокухи-но маки», также приводятся описание наиболее благоприятных моментов для проведения атаки. В целом, трактат следует китайской военной традиции и, здесь, в нём суммируются все высказывания китайских стратегов о благоприятных и неблагоприятных моментах для нападения на противника.
«На войне часто случается, что нападать на противника никак нельзя, несмотря на всю вашу решимость и мужество. Бывает и наоборот, что возникают благоприятные случаи для нападения. Нападение и отступление зависят не от расположения звёзд, не от прорицаний вопрошателей духов, а от самого противника. В самом противнике заключена возможность победы и поражения. Только лишь наблюдая за армией противника можно решить стоит ли нападать, или стоит отступить. Есть внешние признаки, по которым видны сила и слабость вражеской армии, и эти внешние признаки синоби-мономи, посланный наблюдать за врагом, должен замечать в первую же очередь.
В армии строго соблюдается дисциплина, полководец и его командиры пользуются авторитетом у солдат, их уважают и исполняют приказы. Наказания за провинности в армии суровы, а награды справедливы. Воины противника воодушевлены, полны энтузиазма и не сомневаются в своей победе, сохраняя при этом рассудительность и осторожность. На поле боя ряды воинов стройны и флаги расположены на своих местах, сигналы подаваемые гонгом, барабанами и трубами звучат громко – всё это признаки сильной армии.
Полководец и командиры не пользуются авторитетом у солдат. Воины напуганы, а командиры в растерянности. Полководец, сначала крайне суров, а потом боится своего войска, презирает рядовых воинов и злоупотребляет наказаниями, пытаясь таким образом исправить дисциплину. Сигналы, подаваемые гонгом, барабанами и трубами, звучат еле слышно и нерешительно. На поле боя ряды воинов смешаны, а флаги и знамёна в беспорядке. Воины истощены от недостатка провианта и утомлены дальними переходами. На нейтральной территории, войско противника грабит местных крестьян. В лагере противника появляются и уходят отряды наёмников, из числа местных разбойников, то тут, то там между палатками снуют гулящие женщины, а рядовые воины и командиры предаются пьянству. Воины противника суеверны, боятся дурных знамений, а командиры приглашают гадателей – всё это признаки слабой армии.
Синоби-мономи должен наблюдать за вражеской армией и, возвратившись к своим, сообщать военачальнику о следующих моментах:
Противник совершил дальний переход, и обосновавшись на месте, начал возводить укрепления и разбивать лагерь;
Противник, совершая дальний переход, устроился на привале;
Воины противника принимают пищу, либо собирают хворост и набирают воду;
Противник начинает выдвижение ранним утром в сильный дождь или в снег;
Вражеская армия совершает переправу через реку, и задние ряды отстают от передних;
Полководец находится в отрыве от своего войска;
Флаги и знамёна противника движутся в беспорядке, в его рядах происходят постоянные перегруппировки;
Противник находится в горных ущельях и в узких проходах;
Противник спешит и излишне усердствует;
Противник истощил свои запасы провианта, его воины стоят, опираясь на копья и алебарды, или валятся от усталости и голода, его лошади изнурены, подкрепление от союзников ещё не подошло;
Противник ещё не завершил дальнего перехода, но уже близиться ночь;
Противник идёт, не соблюдая строя, его знамёна и флаги в беспорядке.
Это – признаки благоприятного времени для нападения. Синоби-мономи, отправляясь в разведку, всегда должен иметь их в виду».
ГЛАВА 4. СИНОБИ-ЁУТИ (НОЧНАЯ АТАКА НИНДЗЯ)
В «Бансэнсюкай», в главе «Синоби ёути» («Ночная атака ниндзя») сказано:
«Ночное нападение – это тактика побеждать большую армию малыми силами. Ночное нападение с использованием истинных принципов синоби-дзюцу, способно, при помощи малых сил, сокрушить большое вражеское войско. В старину ига-моно специализировались в этих приёмах ведения войны».
Для того, чтобы вступить в ночной бой, необходимо подготовиться соответствующим образом. Как видно, все методы ниндзя требуют тщательной подготовки и скрупулёзного расчёта. Прежде всего, для ночной атаки необходимо использовать свежие силы, т.е. те отряды, которые не участвовали, накануне, в дневном сражении. В «Гунпо дзиёсю» об этом так говорится:
«Если вы намереваетесь атаковать ночью, вы не должны слишком утомлять ваши дух и тело в дневной битве. Проведите ночную атаку, когда вы видите признаки утомления у противника».
Это первое, и возможно, самое важное правило. Ночью у многих людей наступает упадок сил, обусловленный естественным биоритмом. К тому же, если человек находится в состоянии длительного стресса, а всякий бой – это, прежде всего стресс, то в ночной атаке он не сможет действовать должным образом, и от него будет больше вреда, чем пользы. Поэтому воины, участвовавшие в дневном бою, к ночному бою, как правило, не допускались.
Перед ночным боем, также как и перед дневным боем, необходимо провести тщательную разведку. Поэтому перед подготовкой к ночному нападению к вражескому лагерю высылали синоби-мономи (тайных наблюдателей), в чьи обязанности входило наблюдение за ситуацией во вражеском стане. В одном из стихотворений Ёсимори говорится:
Для успеха в ночной атаке,
перед тем, как отдашь свой приказ,
пошли синоби впереди своего войска,
чтобы он разведал обстановку у противника.
В «Бансэнсюкай» сказано:
«Перед отправлением в ночной рейд, следует послать синоби, скрытно изучить ситуацию во вражеском стане и, затем, основываясь на этой информации, разработать план. Иногда синоби должны оставаться во вражеском замке или лагере и сообщать вам о ситуации с помощью различных сигналов, которые должны быть подготовлены заранее. Важно посылать синоби обследовать топографию местности, [узнать] многочисленна ли вражеская армия, и какова ситуация в лагере противника. На основании всего этого, вам необходимо дать соответствующие распоряжения своему войску».
Также, для ночной атаки, чтобы воины могли отличить своих, от воинов противника, необходимо подготовить опознавательные знаки и пароли. Пароли рекомендовалось использовать простые, чтобы их можно было легко запомнить. Опознавательные знаки – это особые метки и нашивки на одежде, повязки (хатимаки) на голову или касадзируси – флажки на шлеме. В «Бансэнсюкай» приведён пример простейшего касадзируси:
«Положите кусок ленты из белого шёлка в 1 сяку и 2 суна на затылочную часть вашего шлема. Однако её следует менять каждый раз».
Для ночной атаки плохо подходит длинномерное оружие, такое как копья и алебарды, поэтому в наставлениях по ниндзюцу вместо них рекомендуется пользоваться мечами, луками и стрелами, и мушкетами. Особое внимание уделяется экипировке воинов для ночной атаки. Рекомендуется использовать тёмную, либо чёрную одежду, и особые конские поводья, стягивающие рты лошадям и предотвращающие ржание. Копыта лошадям следовало обматывать материей, во избежание топота. В «Бансэнсюкай» так говорится об экипировке перед ночной атакой:
«Не надевайте белую куртку-косодэ, причины этого передаются устно. Для тайной ночной атаки, надо быть одетым в чёрное футаэ с чёрным верхом на двойной подкладке».
Однако, «Гунпо дзиёсю» в некоторых случаях допускает использование белой одежды, особенно если проводится обманный манёвр, и требуется заставить врагов преследовать отступающий отряд, чтобы заманить их в ловушку.
«Во время тайной ночной атаки нежелательны чалая лошадь и белое одеяние. Однако при непосредственном столкновении [с противником], ношение чего-либо белого могло бы быть полезным, когда вы сражаетесь или отступаете. Поэтому вы должны носить белую одежду, спрятав её под чёрным хаори. Когда вы вступаете в бой, скиньте хаори, оставшись в белом. Кроме того, вы должны обуздывать лошадей, чтобы они не издавали ни звука».
В наставлениях по ниндзюцу подробно изложены основные правила выбора наиболее удачного времени для ночной атаки. Атаковать противника следует:
когда враг долго стоит лагерем, и его воины становятся беспечны;
в ночь, после постройки лагеря;
когда противник совершил дальний переход, и ещё не успел воспользоваться выгодами местности;
в ночь, когда дует сильный ветер и льёт проливной дождь;
когда противник отступает на большое расстояние, и в его обороне образуются бреши.
В «Гунпо дзиёсю» сказано:
«Лучшее время для ночной атаки следующее: когда противник находится в трудной ситуации; во время его наступления; в ночь после сильного дождя и ветра; в ночь, когда дует сильный ветер и льёт сильный дождь. Однако если дождь и ветер чрезвычайно сильны, вы будете ограничены в движениях до такой степени, что вам самим будет трудно эффективно сражаться».
Те же правила даны в «Бансэнсюкай»:
«Вы должны атаковать ночью в сильный ветер и в дождь. Также, атакуйте тихой ночью, когда враг меньше всего этого ожидает. Атакуйте на первый и на третий день после вашего первого появления друг перед другом [на поле боя]. Вы должны атаковать большую вражескую армию, когда она утомлена, переходит через опасное место, или когда она остаётся в своём лагере долгое время».
В свитке школы военной стратегии (гунпо) Огасавара-рю «Ёути-но сё» («Записи о ночном бое») ночное нападение рекомендуется осуществлять в час Кабана (с 21.00 до 23.00) или в час Крысы (с 23.00 до 01.00), и когда на рассвете видны облака, стелящиеся над горными вершинами. Однако всё же рекомендуется сообразовываться с текущей ситуацией, и не особо полагаться на приметы.
При отправлении в ночной рейд необходимо запоминать дорогу, чтобы можно было без труда вернуться обратно. Если планировалось возвращение той же дорогой, следовало вдоль неё, в ближайшей роще или в кустарнике, скрыть засадный отряд (фуси-камари). Если путь лежал через горы, поля и реки, следовало послать вперёд проводников, знакомых с местностью, чтобы они указывали путь. При этом необходимо было поддерживать связь между авангардом и арьергардом. Когда основной отряд тайными тропами подбирался к лагерю противника, необходимо было послать в лагерь трёх или пять синоби, чтобы они устроили поджог. Когда в лагере противника вспыхивал пожар, основной отряд начинал атаку.
Ночная атака должна быть стремительной, подобно сильному ливню (мурасамэ). Её цель – внести хаос и смятение в ряды противника. Поэтому проведя атаку, необходимо было быстро отступить. В этой связи интересна рекомендация из «Бансэнсюкай»:
«Вы должны сказать своим людям, что когда они убьют кого-либо из врагов, то они не должны отрезать и забирать голову, но должны просто оставить тело так, как оно было, когда они убили его. <…>
Вы должны сказать своим людям, что когда вы даёте команду к отступлению, они должны подобрать и принести какое-нибудь [вражеское] оружие, потерянное или упавшее на поле.
Вы должны сказать вашим людям, что даже если они бьются на мечах с противником, они должны отступить при первой возможности, строго, когда увидят [или услышат] сигнал к отступлению».
В наставлениях по ниндзюцу описаны различные способы ночной атаки, в зависимости от того, проводится ли она из замка или из военного лагеря. Если из замка проводится ночная вылазка к лагерю противника и противник покидает лагерь с целью преследования атакующего отряда, необходимо заманить его в естественно-укреплённый район окружающий замок (овраги, роща, заросли бамбука или тростника) и атаковать его, когда он будет ограничен в передвижениях.
Если атака проводиться из лагеря и враги выходят из замка, намереваясь проникнуть в рады нападающих, необходимо было рассредоточить войска, прежде чем они смогут приблизиться.
При нападении с малым отрядом на большое войско, рекомендуется использовать, бомбы и зажигательные средства, наподобие дайкоку-хия, ути-хия и т.д.
«В случае, когда вы внезапно нападаете с малым числом людей, например в количестве, меньше ста человек, используя в качестве проводников синоби, есть один способ нападения: надо чтобы как можно большее количество людей бросали повсюду гранаты (нагэ-тэппо, тэ-хия), рассеивая их. Сделайте очень быстро один или два рейда, пользуясь замешательством противника. Вы не должны быть небрежны при проведении ночной атаки, и разумеется, вы должны очень быстро отступить» – сказано в «Гунпо дзиёсю».
Во время ночного нападения рекомендуется вводить противника в замешательство и использовать обманный манёвр, что бы заманить врагов в ловушку. Обычно применяли такой способ: проводилась внезапная ночная атака на вражеский лагерь, однако ударный отряд изображал видимость своей слабости, и по сигналу быстро отступал. Воины противника начинали преследование отступающих и попадали в окружение засадного отряда.
«Несмотря на то, что существует множество навыков, которыми вы должны овладеть, и множество способов, которые вы должны изучить, наиболее значимыми для опытных воинов, являются способы и тактика обманчивой ночной атаки – хёри-но ёути. Это способ заманивания противника [с помощью ложной атаки], если вы знаете, что [при вашем отступлении] они намерены преследовать вас, и проникнуть в ряды ваших воинов. Перед применением этого способа необходимо укрепить оборону вашего замка или лагеря, поставить и здесь и там засадные отряды – фуси-камари, а затем подготовить безопасный проход для отступления. Вы можете атаковать силами в 100-200 человек, там, где противник не ждёт, [и затем отступить], и создать видимость хаоса в ваших рядах. Если противник преследует, заманите его к замку, к его естественным укреплениям, к раздвижному мосту (хикибаси). Окружайте и атакуйте из засады. Если вы будете использовать эту тактику неуверенно, то при отступлении в ваших рядах может возникнуть настоящий хаос» – сказано в «Гунпо дзиёсю».
Для обмана противника и ослабления его бдительности прибегали к обманному манёвру, когда создавалась видимость ночного нападения и отряд подходил почти вплотную к вражескому лагерю или замку, но никаких действий не предпринимал и поворачивал обратно. Либо, если было известно, что враг заслал в лагерь своих синоби, проводилась тщательная подготовка к ночному бою, в лагере царила характерная для такой подготовки суета, и внедрённые лазутчики сообщали врагу скором ночном нападении. Но атаки не было, никто даже не выходил из военного лагеря. Если такое положение дел продолжалось несколько ночей подряд, и противник находился в напряжённом ожидании атаки, его силы истощались, и он утрачивал бдительность. Такая ситуация могла самих врагов спровоцировать на ответную ночную атаку, но когда вражеский отряд выходил в рейд и подбирался к лагерю, он попадал в засаду. Таким образом, польза этой тактики была также в том, что синоби противника использовались для изматывания врага и истощения его сил. Свои же силы при этом сохранялись. В «Гунпо дзиёсю» так описаны эти способы:
«Создание имитации ночного нападения означает продвижение вперёд, на близкое расстояние к противнику, с боевым кличем, две или три ночи к ряду. Когда враг выходит контратаковать, необходимо как можно быстрее ретироваться, чтобы показать врагу [свою мнимую слабость] и что вам нелегко будет от него защищаться. После этого, продержав, таким образом, врага в напряжении и множество раз применяя подобную тактику, в течение пары дней ничего не предпринимать. Тогда враг потеряет бдительность и расслабится, тем самым создав для вас возможность, успешно атаковать его.
Дополнение: способы введения противника в заблуждение.
Есть способ манипулирования врагом, когда вы создаёте видимость, что ваши войска готовятся к ночной атаке, однако в действительности не намереваетесь нападать. Необходимо поступать так несколько раз, чтобы синоби противника, которые проникли на вашу территорию, вернулись [обратно к врагу] с информацией вводящей его в заблуждение. Кроме того, заставьте ваших лошадей ржать, это буде держать противника в состоянии напряжения. Таким образом, как сказано выше, когда вы обнаружите у противника признаки усталости и потери бдительности, вы можете скрытно подготовиться и провести свою атаку. <…> Другой возможный способ: провести, за одну ночь, 2-3 быстрых атаки на вражеской границе. Делая это, надо менять командиров и каждый раз создавать видимость набора войск [и подготовки к следующей атаке]. Цель этого заключается в том, чтобы вымотать противника. Может случиться так, что применение этой тактики приведёт всё вражеское войско в смятение, если оно будет неготовым. Иными словами, это тактика, которую необходимо использовать, чтобы получить преимущество в бою».
При отступлении после ночной атаки, рекомендовалось разбрасывать шипы (тэцубиси). Враг мог не использовать достаточно крепкую обувь, и при преследовании наткнуться на целое «минное поле» подножных «ежей». С другой стороны, для использования этого метода, необходимо было снабдить своих воинов крепкой обувью, что бы отступающие не наткнулись на свои же шипы. В «Гунпо дзиёсю» говорится:
«Люди, ответственные за рассеяние шипов должны скрываться рядом с тропой, и не участвовать в бою. Когда союзники отступают, спрятавшиеся агенты должны разбрасывать шипы. Очень важно, чтобы ваши союзники подготовили хорошую и крепкую обувь.
Своё отступление нелегко провести одновременно союзниками. Поэтому важно, чтобы они отступали вместе с вами. Заставьте их сделать опознавательные метки или использовать инструменты для звуковых сигналов. Вы должны сделать шипы (тэцубиси) из бамбука, а также из железа. Они не имеют строго определённого размера, и вы должны иметь тэцубиси различных размеров».
За ночной атакой обычно следовала атака ранним утром. В «Бансэнсюкай» сказано:
«Используйте метод последовательной атаки. Оставьте одного человека из первого рейда во вражеском лагере, чтобы он устроил поджог, во время вашей следующей атаки».
Вот, в общих чертах, как выглядела основные тактика ночных атак в стиле ниндзя, и как эти тактики описаны в старинных наставлениях.
ГЛАВА 5. КАМАРИ_ЦУКЭ (ОБНАРУЖЕНИЕ ЗАСАДЫ)
Для обеспечения безопасного прохода своего войска, синоби-мономи, посланные вперёд, должны были тщательным образом проверять все подозрительные места, в которых может скрываться засада. Наиболее вероятными такими местами были: рощи, кустарники, заросли тростника или камыша на берегу водоёмов, дамбы и насыпи, поля с высокой травой, теневые стороны гор, горные туманы и т.д. В «Бансэнсюкай» говорится:
«Если в окрестностях вашего лагеря есть холмистая местность, пруды или озера, окружённые высокой травой и заросшие тростником, или густые леса, - их надо тщательно обыскать. Это те места, в которых может скрываться вражеская засада».
Для того чтобы установить, есть ли в данном месте засада, необходимо было внимательно наблюдать за поведением зверей и птиц. У Сунь-цзы сказано:
«Если птицы встревожены и взлетают, значит в этом месте засада». В «Бансэнсюкай» также об этом говорится: «Если в поле вражеские солдаты, дикие гуси сбиваются в стаи. Также должно рассудить и о животных, видя, как бегут: лисы, еноты, олени, зайцы и дикие кошки. Если войска скрываются в засаде и ждут атаки, вы можете видеть животных убегающих с гор или с полей».
Впрочем, враг мог пустить в ход и такую хитрость, в зарослях тростника, где скрывается засадный отряд (фуси-камари), выставляются чучела диких уток. Иногда эти чучела даже опускаются на воду. Если смотреть издалека, это создаёт видимость спокойствия среди птиц и отсутствие видимых признаков засады. Но, однако, птицы не могут долгое время быть неподвижными, стоять на месте или плыть по течению. Поэтому опытный синоби, всегда мог определить, настоящие ли это птицы или искусно сделанные чучела. Также над местом засады можно было обнаружить лёгкую дымку. Даже если погода стояла туманная или облачная, дымка над местом засады всегда была различима, она казалась белой. Это был дым от мушкетных предохранителей и фитилей (хинава). Также для того, чтобы обнаружить засаду, надо было скрытно идти с подветренной стороны, в этом случае были хорошо слышны звуки со стороны противника, и ощущался запах зажжённых фитилей. Если необходимо было обследовать долины, рекомендовалось подняться на высокую гору, и сверху обозревать местность. Если рядом с долиной находился водоём, надо было на лодке проплыть вдоль берега, со стороны водоёма наблюдать за долиной.
Как уже говорилось выше, при отступлении, очень часто применялась тактика заманивания. Если построение отступающих было нарушено, враги отступали в беспорядке и в панике, не слушая своих командиров, и не обращая внимания на гонги и барабаны, значит, его отступление было не притворным, а настоящим. Такого противника можно было смело преследовать.
Но если враги отступали, и при этом знамёна находились в порядке, барабаны отвечали друг другу, приказы командования строго выполнялись, тогда, даже если они и изображали паническое бегство, это было применением «необычной» стратегии. Если враги отступали, в какое-либо труднопроходимое место, значит, там наверняка скрывалась засада.
ГЛАВА 6. ПРАВИЛА НОЧНОГО ПАТРУЛИРОВАНИЯ
Чтобы не допустить проникновение синоби противника, и вовремя защититься от его ночной атаки, необходимо было тщательным образом проводить ночное патрулирование лагеря или замка. Во время патрулирования надо было сохранять внимательность везде и всюду.
В дозоре надо было держаться как можно тише. При патрулировании в группе из тридцати человек, нужно было послать пятнадцать асигару (пехотинцев) на 1 тё впереди конного воина; пять из них должны были носить огнестрельное оружие. По обе стороны от всадника, шли десять пеших воинов с луками, мушкетами, граблями-кумадэ, и рогатиной-сасумата, а некоторые были безоружны и несли факелы. Позади, на расстоянии 1 тё, пять пехотинцев следовали безоружными.
Если ситуация была чрезвычайной, а сам лагерь, находился недалеко от врага, то рекомендовалось, чтобы группа из конных воинов, как было сказано выше, патрулировала за пределами забора. Вдоль внутреннего забора, двадцать пеших воинов совершали обход двумя группами по десять человек. Кроме того, пять или шесть человек, следовали на 2-3 тё позади патруля пешком, неся огнестрельное или дальнобойное оружие. Их задачей было слушать любые звуки.
Если основное патрулирование совершалось пять раз за ночь, «слушающие разведчики» (тогики) должны были отправиться в дозор семь или восемь раз. Важно было обследовать места, находящиеся за строениями лагеря и другие подобные места, которые обычно мало посещались. Если обнаруживалось подозрительное лицо, его необходимо было арестовать, тщательно обыскать и допросить. Если было замечено, что враги подступают к лагерю и хотят атаковать, необходимо было срочно оповестить командира. В сражение самим дозорным вступать не рекомендовалось. В «Гунпо дзиёсю» говорится об этом:
«Самое главное, что вы должны запомнить: во время ночного патрулирования вы не должны много думать о своей чести. Вы должны просто держать в уме, что ваша обязанность - это ночная разведка. Это значит, что если происходит нечто подозрительное, всё, что вы должны сделать, - это сообщить об этом вашим союзникам как можно скорее. Однако, если вы не далеко от ваших союзников, вы не должны оставлять ситуацию без должного внимания. Чтобы предотвратить неприятности, вы должны дать пароль или опознавательный знак даже самому низкому человеку. Путь они будут легкими для запоминания, но они должны часто меняться, чтобы они не стали известны противнику. Если кто-нибудь не знает, последний пароль или опознавательный знак, такого человека, вполне разумно считать подозрительным, в большинстве случаев. Поэтому, вы не должны оставлять его в живых. Если он из ваших, не будет никаких трудностей в его аресте.
Однако, вы не должны связывать самурая веревкой. Если он слишком упорный и слишком грозный, оставьте его, ибо это просто мера предосторожности, чтобы защититься от вражеского синоби».
ГЛАВА 7. КАК ЗАЩИТИТЬСЯ ОТ СИНОБИ ПРОТИВНИКА
В трактатах по ниндзюцу, помимо способов проникновения к противнику и сбора секретной информации, немало внимания уделено также и специальным контрмерам, против проникновения вражеских лазутчиков. Хотя многие даймё имели службы контрразведки – мэакаси, проникновение ниндзя в княжество или даже в замок князя, случались часто. Мэакаси сами были ниндзя, но гарантировать полную безопасность не могли даже они. Не помогала даже глухая оборона, к которой прибегло княжество Симадзу, отгородившись от остальной Японии «железным занавесом». Для того, чтобы выявить вражеского синоби, необходимо внимательно присматриваться к своему окружению, наблюдая за поведением и речью слуг, монахов и торговцев. Так, например, в «Сёнинки» сказано:
«Если простолюдин разговаривает в несвойственной ему манере, и говорит грамотно, что не характерно для людей его общественного положения, вы должны быть осторожны с таким человеком. Возможно он не является тем, за кого хочет себя выдать. Необходимо наблюдать за такими людьми, и выявлять ложь в их словах и поступках».
Подобное правило есть в трактате «Кока-рю дайгокухи-но маки» (;;;;;;;; «Свиток глубоких секретов школы Кока-рю») , и здесь очевидно влияние «Сёнинки»:
«Для того чтобы выявить вражеских синоби, необходимо быть внимательным с людьми тебя окружающими. Если простолюдин или слуга разговаривает слишком умно и грамотно, то надо быть осторожным с таким человеком. Его надо тайком испытать, подкинув какой-либо документ, или распустив какой-либо слух и понаблюдать за его действиями».
Дальше здесь говорится о предотвращении проникновения в замок, и общим местом для всех трактатов по ниндзюцу, являются рекомендации по усилению охраны:
«Для того чтобы не допустить к себе синоби противника, необходимо усилить охрану. Все входы и выходы в замок или военный лагерь должны строго охраняться, стражники должны тщательно досматривать и допрашивать каждого подозрительного человека. Внутри замка или военного лагеря должен быть порядок, необходимо заранее тщательно продумать и согласовать опознавательные знаки для воинов и пароли. Поздно вечером и ночью, внутри замка или лагеря должны гореть факела и фонари, каждый тёмный угол на территории, должен проверяться. Необходимо знать, что синоби проникает в час кабана или в час крысы. Это считается наиболее лучшим временем, для проникновения. Синоби проникает в безлунные ночи и в дождливую погоду. Поэтому стражники в такое время должны расстреливать из луков и мушкетов, каждый тёмный куст. Синоби обычно проникает со стороны естественных укреплений замка, поэтому не обходимо в этом месте усилить охрану. На подступах к замку или военному лагерю, со стороны естественных укреплений, необходимо расставить ловушки и рассыпать подножные «ежи» – тэцубиси. Ещё лучше будет, если вы поступите следующим образом: надо усилить охрану, чтобы сделать замок или лагерь неприступным, оставив одну сторону относительно лёгкой для проникновения. Если синоби неопытен, он обязательно будет пытаться проникнуть со слабо охраняемой стороны, и неминуемо попадёт в вашу ловушку. Если синоби опытный, увидев, как обстоят дела с охраной замка, он поймёт, что вы замыслили хитрость, и откажется от дальнейших попыток проникнуть».
В «Букё дзэнсё» говорится:
«1. Необходимо строго охранять [замковые] ворота и посты [на границах княжества]. Необходимо использовать сигнальные огни, флаги, ярлыки, составленные из двух частей, и пароли.
2. Купцы и странствующие монахи, собирающие подаяния, должны быть подвергнуты проверке и обыску.
3. Те люди, из твоего окружения, которые имеют родственников во вражеском княжестве, должны объявить об этом. Их надо взять под негласное наблюдение.
4. Если ты являешься объектом разработки вражескими шпионами, немедленно сообщи об этом [военачальнику].
5. Необходимо понимать, где правда, а где ложь.
6. Если враг просит перемирия, вполне возможно, что он замыслил хитрость.
7. Необходимо стараться избавляться от обратных шпионов».
В «Кусуноки иккан-но сё» сказано:
«Для того, чтобы вражеские синоби-но цувамоно не проникли в ваш замок и не затесались в ряды ваших воинов, вам необходимо обговорить пароли и проверять всех, кто входит [в замок] и выходит [из него]. [Надо знать] отличия диалектов разных провинций и внимательно следить за речью людей. Если кто-либо выходит из замка по делу, надо проверять, кто он, и кто его господин, и всегда спрашивать пароль у входящих и выходящих».
Существует «золотое правило» ниндзюцу: для того чтобы подобраться к врагу, надо подобраться к его приближённым. В «Сёнинки» есть рекомендация, перед проникновением в дом к противнику, щедро одаривать его слуг и домочадцев. От них можно было получить необходимую информацию, их можно было подкупить, их можно было, в конце концов, просто одурачить. Поэтому в старинных военных наставлениях рекомендуется проверять, с кем общаются слуги, получают ли они подарки и деньги от посторонних людей. Выявив это, необходимо допросить слугу или рядового воина, кто и с какой целью подарил ему тот или иной предмет, откуда он получил такую-то сумму денег и что он может сказать о личности дарителя. Если даритель – личность подозрительная, то необходимо строго запретить слугам с ним общаться, в то же время, надо оказать им щедрость и дать им более дорогостоящие вещи, чем может предложить подозрительный субъект или выделить, качестве ссуды, значительную сумму денег. Это должно привязать слуг и вассалов к своему господину, и отбить интерес принимать подарки и деньги у посторонних людей. В самом крайнем случае, рекомендовалось изгнать таких слуг, или казнить их, если установлен факт предательства.
В военное время, для предотвращения проникновения вражеских синоби в ряды своих воинов, применялся известный способ «тати-сугури дза-сугури» («отбор стоящих, отбор сидящих») – это способ проверки своего отряда, с помощью определённых тайных паролей. Нужно построить своих воинов и произнести заранее оговоренное кодовое слово. При его произнесении воины должны сесть, опустившись на одно колено. При произнесении другого кодового слова, воины должны мгновенно встать. Отработка этого метода входила в состав строевой подготовки, поэтому выполнение этих команд было отработанно до автоматизма. Если кто-либо из воинов не понимал происходящего, и не опускался на одно колено, при произнесении пароля или не вставал, то его надлежало схватить и выяснить его личность. Если было установлено, что он лазутчик, его надлежало казнить.
Впрочем, казнить могли и без особых церемоний и разбирательств. В 1581 г. даймё Ходзё Удзинао напал на Такэда Кацуёри. Клану Ходзё служил знаменитый разбойник Кадзама Котаро, известный также как Фума Котаро. Под его началом находился отряд из 200 диверсантов – раппа. В одну из ночей они напали на лагерь Такэда, переодевшись во вражескую форму, устроили поджог лагеря и спровоцировали междоусобное побоище, среди воинов Такэда. Немногие выжившие решили отомстить Котаро, и, выследив, когда отряд Котаро возвращался из очередного ночного рейда, затесались в ряды его воинов. По возвращении в свой лагерь Котаро увидел, что число его воинов подозрительно велико, и приказал всем построиться в круг с факелами в руках. При этом он неожиданно скомандовал: «Фудзи!». Все воины, как один, опустились на одно колено. Не успели это сделать только лазутчики Такэда, и были зарублены мечами на месте. Потом Котаро скомандовал: «Цукуба!» По этой команде воины мгновенно вскочили на ноги, но оставшиеся лазутчики Такэда вновь не успели это сделать и были казнены.
Кроме этого метода применяли нашивки и другие опознавательные знаки (айдзуруси), и комбинированные пароли (айкотоба). В старинных наставлениях упоминаются некоторые пароли и отзывы на них. Например, пароль: «хана» («цветок») – отзыв: «Ёсино» (уезд в провинции Ямато, сейчас это префектура Нара). Пароль: «кэмури» («дым») – отзыв: «хи» («огонь»). Пароль: «яма» («гора») – отзыв: «мори» («роща»).
Среди экспонатов музея ниндзя в Ига-Уэно есть такой малоизвестный элемент снаряжения ниндзя, как двухстороннее кимоно кавари-горомо. На вид, это обычная верхняя куртка-уваппари горожанина середины эпохи Эдо. Необычное в ней то, что её можно вывернуть наизнанку, и получить такую же куртку, только другой расцветки. Скорее всего, такая одежда появилась не ранее эпохи Эдо, когда многие ниндзя стали агентами тайной полиции сёгуната, и в их обязанности стало входить выслеживание преступников.
В трактатах ниндзя иногда даются общие рекомендации по слежке за противником, лишённые конкретных указаний, видимо эти способы передавались устно. Например, самая ранняя из таких рекомендаций, есть в сборнике стихотворений Ёсимори (Ёсимори хяку-сю»):
Если ты полагаешь, что человек, [за которым ты следишь]
догадывается, что ты следишь за ним,
то тебе следует идти по другой дороге,
и ты сможешь пересечься с ним
где-нибудь в другом месте.
При этом не ясно, ведётся ли здесь наблюдение за человеком в группе, или это одиночная слежка. Но в этом случае есть риск потерять «объект» из вида.
В тоже время, в некоторых наставлениях даются указания о том, как можно обнаружить слежку и сбить с толку преследователей. Если у ниндзя были подозрения о том, что за ним следят, он должен был, якобы бесцельно бродить по улицам, в то же время подмечая всё что делалось вокруг него. Необходимо было зайти на оживлённые улицы, на базар, в трактир, в торговую лавку и понаблюдать за окружающими людьми. Если на протяжении всего маршрута попадались одни и те же люди, то это наверняка были преследователи. Преследователь мог обогнать жертву, остановившись по какому-то делу, например возле торговой лавки, или перейти на другую сторону улицы. Заметив это, надо было спокойно поменять маршрут движения. В этом случае, преследователь опасаясь потерять жертву из вида начинал суетится, чем себя выдавал. Особое внимание надо было обращать на штаны и обувь предполагаемых преследователей. Если преследователи изменяли облик, используя вышеописанную одежду кавари-горомо, то наверняка хакама и обувь оставались теми же, что и были. У преследователя уходило относительно мало времени на то, чтобы в толпе распустить волосы и вывернуть верхнее кимоно, но быстро и незаметно, на улице, развязать завязки на сандалиях-дзори или поменять хакама, было практически невозможно. Для наблюдения за людьми и выявления слежки, можно было зайти в трактир или в игорный дом. Следовало спокойно сесть на своё место, заказать чай или еду и смотреть, что происходит вокруг, расположившись у входа или возле окна. Если действительно была слежка, то возле заведения обязательно мог появится уже замеченный ранее человек. Даже если он изменил внешность, штаны и обувь на нём оставались теми же. Не редко ниндзя носил с собой зеркало. Помимо основного назначения, оно могло применятся для наблюдения за тем, что происходит сзади.
Убедившись в наличие слежки, не следовало суетиться и паниковать. Наоборот, надо было сохранять спокойствие и выказывать полное равнодушие. Прежде всего, не стоило предпринимать компрометирующих действий. Если у ниндзя была запланирована встреча со связным, надо было её пропустить. Такие моменты должны были заранее оговариваться. Соданнин («собеседник») должен был знать: если тицумиси или анауси не пришёл на встречу, значит что-то пошло не по плану. В этом случае, ему самому не стоило «светиться».
Установив наличие «хвоста», не следовало возвращаться в своё жилище, а надо было идти в гостиницу или в публичный дом. Кстати, в «Сёнинки» есть интересный совет: проникнув в чужой город, под видом ронина или торговца, надо было искать ночлег в публичном доме. Это то место, где можно легко затеряться.
«Если вы не смогли найти [жилище], воспользуйтесь домами терпимости. Пользуясь услугами блудниц, люди хотят быть не узнанными, и особенно женатые мужчины имеют все основания приходить туда тайком. Поэтому, такие заведения являются неплохим местом, для укрытия где никто не станет задавать излишних вопросов».
Вообще ниндзя мог проводить ночи в безлюдных местах: на кладбище, на пустыре за городом, в ближайшем лесу. Установив наличие «хвоста», можно было бесцельно бродить по городу до вечера, а с наступлением сумерек выйти за пределы города в лес. В этом случае преследователь был вынужден остановить преследование, ибо оказавшись в безлюдном месте, он мог себя обнаружить. В лесу же можно было спрятаться или, если преследователь продолжал упорно идти за ниндзя, можно было устроить засаду.
В «Сёнинки» содержится совет, как обезопасить себя от проникновения ниндзя в дом:
«Когда известно, что синоби противника должен проникнуть в ваш дом, необходимо запереть все двери и одну оставить не запертой [или запертой так, чтобы её можно было легко открыть]. Вражеский синоби обязательно этим воспользуется. К задвижке [плохо запертой двери] надо привязать нитку, и другой её конец надо привязать к подушке или к своим волосам. В этом случае, вы можете оставаться спокойным и уснуть. Когда кто-то будет стараться открыть дверь, верёвка потянет за ваши волосы, и вы проснётесь. Люди, незнающие пути синоби, не будут спать из-за страха, [всю ночь] пребывая на чеку. Но так они смогут выдержать только до часа быка или до часа тигра. И в течении этого [долгого] времени никто может и не прийти. В итоге они утомятся и, уснув, не будут способны оказать должное сопротивление, при пробуждении, в случае опасности. Поэтому лучше дать телу отдых, чтобы, не мучась проснуться, при малейших признаках опасности».
Если было заранее известно о том, что синоби противника готовятся проникнуть в дом, то на подступах к нему устраивались различные ловушки и преграждения. Очень популярным средством преграждения были тэцубиси (железные каштаны) – подножные «ежи», которые падали на землю так, что один их шип всегда смотрел вверх. Это приспособление не было изобретением ниндзя, и широко применялось по всему миру. Что интересно, такая разновидность тэцубиси как игадама (шарики из Ига), представляющая собой железные шарики с шипами, была известна ещё византийцам и называлась tribulus. Впервые они описаны, как эффективное средство против вражеской пехоты в трактате Публия Флавия Вегеция «Краткое изложение военного искусства» (нач. V в.).
Ёщё одним средством преграждения была бамбуковая перекладина, уложенная на колышки - кобура-барай (подсечка под голень). Во время проникновения, вражеский ниндзя в темноте мог её задеть и об неё споткнуться. При этом она могла сама упасть и ударить по ногам.
В самом доме, могли быть протянуты верёвки с колокольчиками (метод нава-бари – протягивание верёвки). Они практически были не видны в темноте, при этом, даже если ниндзя догадывался об этой уловке, и с осторожностью нащупывал верёвку, колокольчики к ней привязанные всё равно начинали звенеть. Видимо это было наиболее эффективным средством сигнализации.
Но самым эффективным средством противодействия вражеским ниндзя были угуису-бари («соловьиные полы»). Такие полы есть в замке сёгуна Нидзё-дзё в Киото. Они устроены так, что при наступании на их доски происходит трение скоб, находящихся под ними о гвозди, и раздаётся громкий скрип. Независимо от того, насколько хорошо ниндзя владел техникой синоби-аруки, пересечь такой пол без скрипа, было практически невозможно. Нава Юмио однажды даже провёл такой эксперимент, он опробовал на «соловьином полу» все возможные техники «бесшумного шага» и убедился, что ни одна из них на нём не работает.
Применение различных ядов было излюбленной тактикой ниндзя. Для того чтобы уберечься от отравления, необходимо было тщательно проверять пищу перед её употреблением. Хотя яды относятся к т.н. «тайному оружию» ниндзя, признаки их содержания в пище или в напитках были явными, и опытный человек почти всегда смог различить, отравлены ли пища и напитки или нет.
В эпоху Эдо, ниндзя из Кога Сампо Дзиндзай, работавший на одного из тодзама-даймё, провалил задание, «засветился» и, по этой причине скрывался от ниндзя сёгуната, которые его разыскивали по всей стране. Однажды, под видом ронина, он зашёл в харчевню в одном из провинциальных городков, и заказал себе чай и рисовые лепёшки. Когда он собрался выпить чаю, он заметил, что чай был слегка мутным. Почуяв неладное, он вылил чай в пруд, и рыбы, плававшие в пруду, всплыли кверху брюхом. Потом он разломил лепёшку, и дал несколько кусочков коту. Отведав их, животное начало биться в конвульсиях и издохло. Извинившись, перед хозяином заведения за доставленные хлопоты, он расплатился и вышел. Так, внимательность и знания свойств ядов, спасли ему жизнь.
Наличие яда в пище и в напитках можно определить по следующим признакам:
1. Отравленная пища остывает быстрее, чем не отравленная, обесцвечивается как порченная;
2. Отравленная пища на вид выглядит водянистой и при приготовлении, до конца не доваривается. Отравленный рис, когда его варят, становится мутным, не всплывает и долго варится.
3. Отравленные соусы быстро высыхают, имеют грязноватый налёт и пену;
4. У отравленной пищи отсутствует обычный, для неё, запах;
5. Отравленные напитки имеют мутный вид, цвет их бывает бледный, либо наоборот, слишком яркий;
6. Отравленные жидкости, на налёте пены имеют полосу в середине, бегущую снизу вверх. У алкогольных напитков и у воды полоса тёмная; у молока красноватая; у соков полоса посередине, тёмно-синяя; у мёда полоса белая. Синеватые линии могут возникать в мясном больоне
7. Отравленные сухие продукты быстро распадаются на части, становятся мягкими, а мягкие, наоборот, твердеют. Насекомые, вблизи отравленных продуктов, быстро погибают;
8. Отравленные фрукты становятся дряблыми, раскисают, их отвар имеет тёмно-синий или тёмно-коричневый цвет;
9. На посуде появляются круги грязноватого цвета. У тканей, при соприкосновении с ядами и отравленными продуктами, распадаются волокна. Металлические подносы, покрываются грязноватыми пятнами;
10. Если отравленную пищу проверить с помощью огня, то пламя становится тёмно-синим, разделяется на два языка, горит с треском и выделяет тёмно-синий дым и сильный, специфический запах.
В роли отравителя выступал не только сам ниндзя, он мог для этой цели подкупить слуг. Если человек намерен совершить отравление, и он психологически не подготовлен, то его могут выдать психологические реакции: у него появляется нервная дрожь; при разговоре он возбуждён и не смотрит в глаза; у него начинается заикание, появляется пот, тёмнеет или бледнеет лицо.
ГЛАВА 8. МАГИЯ НИНДЗЯ
Читая средневековые наставления по ниндзюцу, явственно видишь, что это искусство являлось типичным продуктом своего времени: рядом с главами, описывающими вполне действенные, даже по нынешним меркам, методы проникновения к врагу, соседствуют главы посвящённые магии. Сознание человека средневековой эпохи во многом отличалось от нашего, мир человека средневековья был полон таинственных, порой пугающих, сверхъестественных явлений. Человека средневековья преследовал страх перед колдовством, злыми духами и карой богов. Любая непонятная болезнь объяснялась злыми чарами и местью онрё, любой приступ эпилепсии объяснялся одержимостью. Сверхъестественные явления были обыденностью, и отрицавшие их казались людям сумасшедшими, как сегодня кажутся таковыми религиозные фанатики из радикальных фундаменталистов, отрицающие гелиоцентризм и гравитацию. Магические ритуалы были частью общественной жизни: ни одно серьёзное дело не начиналось без предварительного гадания об его исходе и без подношений ками. Совершенно естественно, что элементы магии и отголоски религиозных идей присутствовали и в военном искусстве. Особенно хорошо это видно на примере храмовых школ, таких как Катори синто-рю и Касима синто-рю, развивавшихся в русле синтоистской традиции.
Ниндзюцу, как самостоятельная отрасль военной науки, появилось в провинции Ига и в уезде Кога провинции Оми, которые были центрами религиозной практики сюгэндзя. Синто-буддийское синкретическое учение сюгэндо вобрало в себя многие элементы буддийской мистики и схоластики, синтоистских ритуалов, местных народных верований, и возможно досинтоистской шаманской практики, которая вероятно, на момент возникновения сюгэндо, всё ещё сохранялась в глухих горных провинциях. Учение сюгэндо повлияло на мировоззрение жителей Ига и Кога, и как следствие, на практику ниндзюцу. С другой стороны, ниндзюцу всегда стремилось к максимальной функциональности, а для этого в ход шло всё: от китайской стратегии до религиозной архаики.
Однако трактаты по ниндзюцу предостерегают читателей от излишнего увлечения магией. Хотя магические приёмы содержат и «Бансэнсюкай» и «Сёнинки» и ряд других трактатов, отношение к ним, в целом, скептическое. Фудзибаяси Ясутакэ писал в предисловии к «Бансэнсюкай»:
«В искусстве ниндзюцу нет ничего магического или сверхъестественного, оно сродни кэн-дзюцу, где главным принципом является использование в своих целях оплошности и невнимательности противника».
В «Сёнинки» в главе об использовании амулетов сказано:
«Иные думают, что использующие амулеты и колдовство, подобны детям и женщинам, которых легко могут обмануть мико и ямабуси. Но всё же, не стоит из-за этого отказываться от их использования, ибо они действительно могут придать вам сил. В то же время, необходимо быть осторожным с такими вещами, чтобы не впасть в самонадеянность, поверив в свою неуязвимость. Буси любят носить хорошие доспехи, они не только защищают от [мечей и] стрел, но и дают ощущение храбрости. Использование амулетов [и колдовства], сродни использованию хороших доспехов».
Когда ниндзя отправлялся на задание, он всегда гадал об его исходе. Если гадание показывало, что день, в который должна состояться миссия был неудачным, то ниндзя скорее шёл на разрыв отношений с нанимателем, чем принимался за работу. Ниже мы приведём несколько стихотворений Ёсимори, иллюстрирующих, очевидно, самые распространённые способы гадания. Современному читателю не стоит удивятся «дикости» этих суеверий и «невежественности» ниндзя – для человека эпохи средних веков, всё это было вполне обычными вещами.
***
Если день и сторона направления,
неудачны для начала твоей миссии,
тебе надо вернуться и выбрать другой день
и другое время для отправления.
***
Если во время отправления на миссию
ты нашёл зерно риса - моми –
это знак удачи, для ночной атаки.
***
Если при отправлении на задание
ты видишь знак неудачи в своей чашке мисо,
во время еды, –
деятельность синоби, предстоящей ночью,
будет серьёзно затруднена.
***
Когда покидая дом, ты слышишь
нечётное количество вороньих карканий –
это к удаче.
Чётное количество вороньих карканий
говорит о том, что следует быть осторожным.
Когда ниндзя определил удачный день для начала своей миссии, и отправлялся на задание, он не редко брал с собой различные обереги и талисманы. В трактате «Кога-рю нинпо дэнсё» даётся такая рекомендация:
«В первый день большого года приблизьтесь к мёртвой женщине перед её похоронами, возьмите от неё одну прядь её волос, украв её незаметно. Заверните прядь волос в матерчатый плат и храните её в чистом месте. Затем, когда наступить ночь лунного затмения, возьмите кусок древесины и лезвием вырежьте [из него] шпильку для волос-канадзаси. В своём уме, повторяйте заклинание, приведённое ниже, бесчисленное количество раз, пока длится лунное затмение. В этот момент вы должны закончить резьбу шпильки.
Используйте эту шпильку в своих волосах, и если возникнет сложная или чрезвычайная ситуация, вы должны молиться семь раз, повторяя указанное заклинание. [И тогда], чёрные облака образуются вокруг вас и скроют вашу форму. Таким образом, вы сможете, когда будет нужно, немедленно скрыться. Потом, если вы желаете, вы можете закончить читать заклинание [и снова стать видимым]. Указанное заклинание, [которое надо произносить], следующее: «Рай дэ сэйсин коу тэн коу сэцу».
Другой амулет, защищающий от убийц, приведён в «Сёнинки». Необходимо было написать на листе рисовой бумаге знаки, приведённые на рис. 1, и поместить его в юго-западном углу спальни. Помимо этого, необходимо освятить амулет, совершить омовение холодной водой и три дня держать пост, не вкушая всё это время пищу. Необходимо было всегда этот амулет носить с собой. Как сказано в «Сёнинки», это самый секретный ритуал синоби.
На рисунке 2, страница из «Сёнинки» с изображением знаков, позволяющих манипулировать врагами. Рядом с этими знаками надо написать имена людей, на которых происходит магическое воздействие, если эти знаки написать с большим интервалом между ними, эти люди отдалятся друг от друга и будут в ссоре. Если их написать слитно, эти люди заключат друг с другом союз. Подобным образом можно привлечь людей к себе. Если написать эти знаки слитно, написав рядом с ними своё имя и имя какого-либо человека, то при встрече с ним, он, по поверьям ниндзя, будет очень тепло к вам расположен, даже если он вас видит впервые. Подобная магия гарантирует успех вербовки того или иного лица.
На рисунке 3 страница из «Сёнинки», изображающая амулет, защищающий от ранений во время боя. Этот амулет изготавливается из куска красной парчи, расшитой шёлком и золотом. Знаки на ней пишутся красной киноварью, смешанной с собственной кровью.
В Кога-рю, для защиты от врагов, использовался амулет «ягурума» («божественной колесо ветряной мельницы»), представляющий собой колесо из восьми или десяти стрел, обращённых друг к другу наконечниками. Стрелы были длиной 8 сун, имели оперение мабанэ, и были связаны шёлковым шнурком длиной 7 сяку. Этот амулет надо было носить с собой в сумке. По другой версии, он зарывался в землю. По поверьям, он помогал избежать встречи с врагом.
Во время маскировки применялся метод «Каннон-гакурэ», («маскировка по методу богини Каннон»). При приближении противника, ниндзя замирал, применяя способ удзура-гакурэ, и закрыв лицо рукавом или повернувшись спиной к противнику, складывал руки в мудру «онгё-ин» и произносил мантру: ««он а ни ти ма ри си е и со ва ка». Этот способ пришёл из магической практики тон-ко («бегство за щиты»), якобы помогающей становиться невидимым, и связаны они с буддийской эзотерикой. Вполне вероятно, что эти заклинания изначально использовались не для того, чтобы стать невидимым для врагов, а для того чтобы стать невидимым для злых духов. Но позже их стали применять при маскировке. Воздействие всех этих методов было скорее психологическим, чем реальным. Читаемые про себя мантры, на сакральном языке – санскрите, внушали уверенность в защите будд и бодхисатв. Эти заклинания также помогали успокоить сознание и регулировать дыхание, что помогало снятию излишнего нервного напряжения, естественного в ситуации бегства или тайного проникновения.
Секреты ниндзюцу
© Copyright: Антон Струцкий, 2017
Свидетельство о публикации №217111501239
Свидетельство о публикации №217111501239
Рецензии
Спасибо. сколько ж я литературы прочитала про ниндзя и ниндзюцу,
но из того, что у Вас тут, мне мало, что попадалось
Марина Славянка 19.05.2021 10:35 • Заявить о нарушении
но из того, что у Вас тут, мне мало, что попадалось
Марина Славянка 19.05.2021 10:35 • Заявить о нарушении