Люба-Любовь

(Святочная история)
               
                Хотела бы ты жить в Комнате-За-Зеркалом, Кити?               
                Поили бы они тебя молоком? А вдруг   
                зазеркальное молоко несъедобное?
                Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»
               
                Нам всем снится то, чего не может быть наяву.
                И мечтаем мы о том же.      
                Джордж Р.Р. Мартин "Песнь льда и холода"


...Ей не нравилось слово «вахтёр». «Вахтёрша» тем более звучало… непрезентабельно.  «Про себя» она предпочитала называть свою должность по-французски звучно – «консьерж»…. (И уж, ни в коем случае,  не «консьержка»!). Хотя и понимала, что её рабочий функционал несколько иной: институт, всё-таки, не жилой дом. Но уж слово-то больно красивое – консьерж…. Как и подавляющее большинство женщин, она любила всё красивое…. «Красивая жизнь», понятно, только в книжках и кино…. Но уж очень уж хотелось иногда…. Хотя бы помечтать!..
Звали её Люба.  Для коллег по институту  - Любовь Петровна, конечно. И ей, по возможности, очень нравилось именно так обращаться к сослуживцам – «коллеги». Например: «Коллеги! Нужно расписаться в приказе…».
В мыслях  она   себя тоже - Любой именовала. Но свято помнила, что по-настоящему она – Любовь…. А это обязывало. Люба верила, что рождена для любви, а потому должна нести любовь - «даровать любовь», как она, опять таки, «про себя» выражалась. Конечно, разменяв пятый десяток, на многие вещи начинаешь смотреть трезвее…. Но в двух вещах  Люба была уверена твёрдо: она создана для любви и она любви достойна. И эти её убеждения не могли поколебать такие мелочи, как, например, тот факт, что, достигнув «ягодного» возраста, она так и не обрела семьи.
Нет, «замуж» пару раз она, конечно, сходила…. Но, как-то не сложилось. Избранники Любы (которых она, разумеется, любила) оказались недостойны её любви. Но она их, в общем-то, не винила. Люба осознавала, что она – натура увлекающаяся, влюбчивая…. Тем более что любить (по-христиански, конечно) она старалась всех людей. Ну, а что  «обжигалась», так с кем не бывает?..  Нет, конечно, оба мужа Любы были  по-мужски красивы…. Но к совместной – семейной жизни с Любой, оказались, по её понятиям,  не пригодны. Красивые романы (иных Люба не признавала) заканчивались красивыми, по её же «сценариям», свадьбами…. А вот совместная жизнь  с любимыми как-то не складывалась. То ли «быт заедал», то ли  ещё что-то….  Люба была склонна всё-таки винить саму себя: она, мол, увлеклась: избранника, по своему обыкновению, идеализировала, а напрасно. Не дотягивали, они – мужики «ан масс» до её любви. Браки, как впрочем, и последующие «неоформленные» отношения были «бурными, но непродолжительными». Не то чтобы, Люба предъявляла  слишком высокие требования «матерьяльного» плана к «своим» мужчинам…. Нет, но… не складывалось… и хоть ты лопни!.. Она частенько задумывалась об этом (Но почему так, Господи?!..). Но к определённым выводам так и не пришла. Одно чётко понимала: «амуры крутить» и «жить  с человеком» - вещи разные…. Вздыхала порой: «Не родись красивой, а родись счастливой»….
Детей Люба тоже любила. Чужих. Поскольку со своими тоже не сложилось. Сначала заводить не хотела – откладывала «на потом» - «для себя» пожить хотелось…. А потом уж и нельзя стало. Об этом Люба порой жутко переживала. Особенно после очередного крушения матримониальных надежд. «Вот была бы дочечка, и никто б нам с ней больше не нужен!.. Ну их, мужиков этих…» -  шептала она порой в зарёванную подушку.
Но, нет худа  без добра. В отличие от своих замужних, обременённых детьми подруг нерожавшая Люба отличалась по-девичьи стройной фигурой. И за лицом следила. Быть может даже излишне. Кое-кто из коллег женского пола (и таких было абсолютное большинство в институте) считал макияж Любы несколько… вульгарным. В лицо, конечно,   никто бы ей сказать такое не осмелился, но комплименты в адрес внешности Любы из уст «дам» порой явственно источали яд…. Люба это чувствовала, но принимала как должное: дело известное – женская зависть!.. Коллеги-мужчины были более снисходительны. На них-то «боевой раскрас» действовал  убойно. Времени у  мужчин, бравших или сдававших ключи от кабинетов и аудиторий, на эту «процедуру» уходило едва ли не больше, нежели чем у говорливых по природе дам. Ректор (мужчина  уже «за семьдесят», но не утративший шарма) так тот вообще полушутливо именовал Любовь Петровну – «лицом нашего института».   Но, увы, не было среди этих достойных учёных мужей, того «единственного, который…». Любовь Петровна, пожалуй, и сама не могла бы «озвучить» свои представления о «Прекрасном Принце». Хотя, черпались они, конечно же,  большей частью из мелодраматических сериалов и «женских романов»…. В жизни-то «принцев» мало!..
Образование, Любовь Петровна, в своё время получила «среднее», и на тот момент этот уровень почитала достаточным. Время её юности и, в значительной мере, молодости пришлось на пресловутые «девяностые». Тогда многие окунувшиеся с головой в «дикий капитализм» отроки и отроковицы свято веровали в то, что для того чтобы сделать карьеру (читай – «разбогатеть») высшее образование если и не излишне, то уж во всяком случае  необязательно. Слава Богу, Любу в своё время благополучно миновал искус податься в «ночные бабочки», но «Ветер Странствий» повлёк её на не столь далёкую «туретчину» в качестве «челночницы»….
Тяжёлые «баулы», к счастью, не превратили юную Любочку в громогласную бабищу с соответствующими «формами»…. А, напротив, со временем помогли «встать на ноги» - завести «собственное дело». И вершилась эта «метаморфоза»: из челночницы - в бизнес-вумен, не «чудесным образом», а тяжким трудом отнюдь не только физического характера. Разумеется, созданный имидж следовало  поддерживать  соответствующим, (и дорогостоящим!) «прикидом».   
Институтские дамы явно завидовали не только природным данным Любовь Петровны, но и их «оформлению». До неё, «краем уха» - так сказать,  доходило эхо женских пересудов об её состоятельных «спонсорах»….
Увы, это было не так. Или почти не так. Люба вовсе не чуралась мужских подарков. Но не они были источником её имущественного благополучия. Весьма и весьма условного, впрочем. Иначе,  какого… бы она работала вахтёршей в институте?..
Ещё раз – «увы»: торговля, если и превратила Любу в миллионершу,  то лишь в «рублёвую»  и при том также весьма  условную. Примерно полтора «лимона»  в настоящий момент находились в постоянном обороте в виде товара – женской одежды.
Были в карьере нашей героини разные периоды. Несколько лет назад её бизнес разросся  до девяти «точек». И тогда, Люба (как она говорила)  «не отказывала себе  ни в чём и могла позволить себе всё что угодно». Но грянул очередной кризис и…. Случалось и на еде приходилось экономить. И, конечно же, кредиты, кредиты и кредиты…. Вот такая проза жизни отечественных бизнес-вумен….  Но уж шмотки-то…. Ну, какая  настоящая женщина может от них отказаться?!..
Сейчас финансовое положение Любы колебалось где-то возле нулевой отметки, но ещё не ушло в «минуса». То есть на единственной оставшейся «точке» посменно трудились «за процент» наёмные  продавщицы. А «хозяйка», как мы видим, не имея возможности извлекать из оборота хоть какие-то средства, решилась на отчаянный по её мнению шаг – «села на зарплату».
Ну а куда, по-вашему, пойти работать не слишком молодой (хотя и весьма привлекательной) женщине?.. В своё время не озаботившейся получением «реальной» профессии?.. Мужчины в подобных ситуациях пытаются устроиться куда-либо в охрану. Женщины, аналогично, это вахтёрши, консьержки…. В лучшем случае, диспетчеры. А, почему, собственно, нет?.. Отдежурила сутки (днём не слишком хлопотно, ночью вообще спишь) и целых три дня в твоём полном распоряжении!.. А что деньги не большие, так зато стабильно «капают» два раза в месяц – уже точно с голоду не умрёшь!..
Итак, Любовь Петровна вот уже два месяца трудилась «на ниве просвещения и науки» в богоспасаемом институте, Это образовательное учреждение  в своё время благополучно миновало «тёмные времена» «разгула плюрализма и демократии». Ну а ныне благополучно «выгребало» из болота  толерантности «ко всему и вся»  - на светлую реку отечественной педагогики…. Поскольку ничто не предвещало окончания очередного кризиса (даже приход нового!) и всё было привычно «стабильно плохо» (товар есть – нет денег у народа!) – торговля у Любы шла «не шатко - не валко». То есть, попросту говоря, обеспечивала минимальный оборот средств, но дохода практически не приносила. Так что работа в качестве вахтёрши в институте для Любы было «самое то».
Выдача ключей прибывшим в институт педагогам утром, ответы на телефонные звонки, да наблюдение за коридорами трёх этажей посредством монитора  - вот практически и вся работы до пяти часов вечера. Затем обратный процесс приёма ключей и… всё. Ну, разве что, закрыв двери за последними припозднившимися педагогами, Люба совершала вечерний обход здания на предмет выявления не обесточенных помещений. А, дальше: хочешь – ужинай, хочешь – «виси» на смартфоне в Сети, хочешь – смотри телик…. А устанешь – баиньки  до семи утра. Короче, работа – «не бей лежачего»!
Надо сказать, спалось Любе на новой работе плохо. Не то чтобы она боялась оставаться одна в огромном (четыре этажа, включая цокольный)_ старом (более чем столетней давности постройки) здании. Конечно, по началу ощущения не особо комфортные – «одна в доме». Но ко всему привыкаешь….
Привыкаешь и к дыханию Старого Дома…. Днём он наполнен людьми, полон их голосами, их движением…. Он живёт их жизнью, живёт для них, слушает их….  И только ночью он обретает свой собственный голос…. Нет, он не говорит!.. По крайней мере, на языке людей. Но он дышит, думает, размышляет…. Иногда жалуется…. Старый дом…. Он живёт и воспоминаниями…. Он помнит своё свежевыкрашенное, свежештукатуренное убранство…. Всего лишь сотню лет назад…. Только что убраны строительные леса, штукатуры и маляры ещё моют у колонки свои мастерки и кисти…. Слесарь прикручивает мраморную доску справа от парадного входа…. По свежепокрытому (всё свежее!)  светлым лаком паркету важно движется  сияющая эполетами и галунами процессия – Комиссия по приёмке….
А на брусчатке плаца перед самым фасадом выстроились ротные «коробки» юнкеров….
Всё это помнит Старый Дом  -  он ничего не забыл….
«…скрипы и шорохи  - это нормально…. Дом-то старый…» - думала Люба, придрёмывая на кожаном диване (раньше он стоял в кабинете ректора. Но тот в очередной раз сменил меблировку и вот он уже в «вахтёрской»). Нет, она не боялась….  Ну, почти.  Женщина, Люба, была здравомыслящая, к мистицизму не склонная, а потому в приведения не верящая…. Ну, почти.
«Ну, какие там призраки! – думала Люба. - Здесь же не замок какой-нибудь средневековый…. Училище здесь было…. И всего-то  сто лет зданию. Бабушка моя покойная и то старше…». И засыпала под шёпоты и скрипы Старого Дома….
Воров Люба тоже не боялась. Что им брать здесь, в институте-то?.. С тех пор как зарплату стали начислять на карточки, в бухгалтерии «налички» почти и не водилось. А компьютеры…. Ну кому они нужны сейчас эти компьютеры?.. Их теперь везде – как грязи!.. Да и кнопка «тревожная» есть. Ежели кто и начнёт спьяну ломиться – двери крепкие из столетнего дуба. Кнопку нажмёшь, а минут через десять ребятки из «вневедомственной» пожалуют – враз порядок наведут!..
В общем, работа Любу устраивала…. Вот только праздники….
Когда дежурство выпадало на праздники, порой становилось обидно. Нет, выходные дни не в счёт. По выходным, когда в Доме пусто, Любе было даже хорошо. Ну, почти. Смотришь себе телик или там книжку читаешь…. Крысота!..
Кстати, крысы в доме не водились. И это Любу очень радовало. Ну, а что им здесь грызть?.. Не бумагу же!..
В общем и целом – лепота! А вот праздники….
Люба была девушка компанейская и праздники любила. Неважно какие:  главное, как говорится – «есть повод!» Не выпить, конечно – «погулять».
Нет, к спиртному она была не то чтобы равнодушна, но и не злоупотребляла. Благо были у неё подруги, которые по поводу и без повода находили причины для выпивки: будь то неудачи на «любовном фронте» или ещё что-то – не важно!.. Люба справедливо считала, что пьющая женщина – существо жалкое…. А потому в этом отношении – «береглась». Слыхала где-то – «женский алкоголизм» не лечится….
Главным  в праздниках был для неё  сам процесс! Она, конечно, любила потанцевать.  И хороший стол с «вкусняшками» тоже её радовал. Да и пригубить водочки или «шампусика» - если «в меру», то почему и нет?.. И уж, конечно же,  «во главе угла» - общение: с подругами-ли, с  родными – без разницы!.. Да и «флирт» с мужчинами – куда же без него?..
А праздников сейчас стало поболе, чем при «советской власти». К старым - обоим «майским», «мужскому» и «женскому» и Новому Году - прибавились непонятные новые….  Да ещё и церковные праздники стали почти официальными….
Вот и Рождество…. Вроде бы праздник, а как-то всё-таки ещё не понятно  как его праздновать….
В Бога Люба верила, но особо религиозной не была. В церковь наведывалась только уж по большой нужде: свечку Николаю Угоднику или Божьей Матери поставить - когда удача шибко нужна…. Или когда болеет кто. А службы никогда и не выстаивала – терпения не хватало…. Да и непонятно всё!.. Говорят и поют вроде и по-русски, а ничего и не разберёшь!..
Одно понятно: на Рождество и «разговеться»  можно -  попраздновать то есть. Хотя, конечно, кто там постится на Рождественский пост – Новый Год же!..
Но вот всё-таки непривычны нам ещё такие праздники!.. Другое дело – Старый  Новый Год! Это как заключительный аккорд после блестящей, но, всё-таки, несколько утомительной новогодней недели. Официально – рабочий день. Но большинство сотрудников ушло домой ещё с полдня и уже слегка «навеселе». Люба по молодости любила этот праздник: вареники  «с сюрпризами», гадания всякие…. Опять же повод поплясать допоздна…. Со временем, стала относиться спокойнее…. Как, впрочем, и ко всем другим праздникам. 
…«Вкусняшек»  для праздничного стола Люба, конечно, из дому взяла…. И бутылку крымского шампанского ей коллеги ещё на Новый Год презентовали. На настоящий Новый Год, то есть….  А, что им – коллегам: у них этого добра – завались!.. Несут добрые люди…. Почти полмесяца пролежала эта бутылка в Любином шкафчике,  ну а теперь охлаждалась в холодильнике. (А почему нет?.. Уж бокальчик она может себе позволить! Новый Год, всё таки….  Как же без шампанского?..)
Посмотрела по телику очередную, уже поднадоевшую за длинные праздники новогоднюю «развлекаловку»…. Не спеша выпила после двенадцати бокал крымского  брюта,  отведала «вкусняшек»…. Ещё пощёлкала каналы…. Пересмотрела в мобильнике все поступившие поздравления, поблагодарила и сама поздравила кое-кого…. И как-то  стало ей…. Спать не хотелось, телевизор уже «не вставлял»…. С подружками ещё с  вечера начирикалась…. Да и звонить не хотелось: там они все празднуют, а она тут на работе…. В общем, настроение испортилось…. Да и не то чтобы, испортилось, а скучно как-то стало….
«Вот, - думалось Любе,  - Новый Год  от Рождества Христова …. Значит, по идее - День Рождения у Него сегодня….  Так почему же православные Рождество седьмого января празднуют?.. А католики – вообще двадцать пятого декабря?.. Непонятно…. С подарками тоже «непонятка».  За границей вот дарят друг другу подарки на Рождество…. А детям – под ёлку кладут – вроде как Санта Клаус принёс. Выходит, сколько ж людей Его День Рожденья празднует!.. И каждый, наверно, что-то ждёт от Него…. Как подарок…. Вот странно-то: День Рожденья  у Него – Ему б надо подарки, а люди от Него подарки ждут!..»
Смутно вспомнилось, что когда Он – Христос-младенец народился, Ему тоже  подарки  дарили… то ли волхвы какие-то, то ли пастухи… или цари?.. Одно Люба помнила точно – трое их было…. А вот с тех пор дарили Ему какие-нибудь подарки или нет?.. Нет, наверное, пока маленький был, родные дарили что-нибудь…. Может и потом – взрослому…. Пока не умер….
Люба задумалась: а нужны ли умершему подарки?.. Нет, понятно, Он воскрес потом…. И на небо улетел…. Ну да всё равно:  здесь, на Земле - Его нет. Как Ему что-то подаришь?.. Да и не нужно Ему ничего – Он же Бог! У Него всё есть, Он всё может….
Из недр памяти  (по ассоциации) всплыла невесть откуда почерпнутая информация, что «ихний»  Санта Клаус – это наш Николай Угодник…. Люба задала себе вопрос: слышала ли она когда-нибудь, чтобы Николай Угодник дарил подарки?..
…Нет, не слыхала. У нас в России Дед Мороз подарки раздаёт, а Николаю Угоднику молятся…. Странно всё это…. Может, до революции  иначе как-то было, да за время советской власти  подзабыли всё капитально….
Люба стала думать, а чтобы она себе в подарок хотела…. Ой, а хотела она много!.. Всего и не перечислишь…. «Но я же девочка», - подумала она в оправдание. Эту присказку Люба повторяла про себя часто…. Взгрустнулось…. А дарить-то (на настоящий момент) особо и некому…. Люба подразумевала мужчин конечно…. Нет, в мужском внимании с малолетства она дефицита не испытывала!.. Просто сейчас так сложилось.  Со своим «старым» она рассталась ещё до Нового Года. Без всяких сожалений, надо сказать. К мужчинам вообще Люба без излишних сантиментов относилась.  А вот с «новым» так пока и не определилась. Благо, выбор был как всегда велик, но…. То ли маленький перерыв в «отношениях» решила себе сделать, то ли хотелось  «чего-то такого»….  Люба, пожалуй, и сама не смогла бы сформулировать, что бы она хотела от новых «отношений»…. То, что они  - «отношения» скоро у неё будут, она не сомневалась: долго без мужчины Люба никогда не оставалась.
…Встав с дивана, Люба сладко потянулась и, выйдя из комнаты отдыха («вахтёрской» в просторечьи), подошла к ближайшему зеркалу в фойе….
И, как всегда, увиденное в зеркале подняло ей настроение… Аристократический овал лица с высокими скулами.., синие, как море глаза.., чувственные губы…. И всё это в обрамлении платины волос… «Хороша чертовка!..»  – удовлетворённо шепнула Люба, приподнявшись на цыпочки и крутнувшись пару раз…. Всё что надо – при ней. Не убавить, не прибавить…. Оглянувшись, она попыталась обозреть «вид сзади»…. И это было, общем-то, возможно, поскольку, напротив – на другой стороне арочного пролёта находилось точно такое же зеркало…. «Вид сзади» Любу тоже удовлетворил….
Ещё раз, окинув себя взглядом «анфас», Люба собралась уж было вернуться к телевизору, но какая-то неясная мысль  остановила её…. Вновь обернувшись, она посмотрела не на себя, а просто в зеркало…. Немного поэкспериментировав  и найдя нужный угол, она увидела многократно отражённый зеркалами арочный пролёт…. С    собственной персоной на первом плане, разумеется….
«Сколько же их – Люб?..», - подумала она и попыталась посчитать отражения, но сбилась…. От зеркал она отошла с каким-то странным чувством….  Думала всегда, что она – «единственная и неповторимая», а вон, оказывается,  сколько их – «Люб»…. Ей стало интересно: у этих «Люб» всё также как и у неё в жизни?.. Или есть всё-таки… нюансы?..
От этой мысли, незаметно для себя перескочила к другой: «эффект бесконечности» дают два зеркала напротив друг друга, что-то в этом….
И тут её, как будто ударило: два зеркала.., свеча между ними.., гаданье...,  Рождество!.. Сегодня гадают… как там?.. На суженого!.. Ага!.. В школе проходили…. Пушкин… «сон Татьяны»?.. Нет, кажется, не то… Жуковский… кажется, Людмила…. Гаданья на «святки»…. Святки это Рождество или нет?..
Люба попыталась «загуглить», но интернет (как назло!) пропал….
«А-а!.. – махнула рукой Люба. - Чего я парюсь?.. Всё ж просто. Два зеркала напротив друг друга – есть. Свеча – есть. Что ещё?.. Столик под свечу можно взять из актового….»»
Ещё раз посмотрев на бесконечную анфиладу отражений, Люба вернулась в вахтёрскую…. Присела на диван. Щёлкнув пультом, выключила телик и призадумалась….
«А может не надо?.. Говорят – грех это…. Страшно?.. Да нет…. Но,  боязно, как то…. Одна в  старом здании…. Что-то такое читала я в интернете про зеркала…  нехорошее…. Но то про старые зеркала…. А эти?.. Эти вроде новые…. Два обыкновенных зеркала…. Даже, без рам: внизу и вверху вскрытыми «морилкой» реечками прихваченные….
Грех…. Известно - что грех!.. Так всю жизнь грешим. Как там бабушка говорила?.. А!.. «Не согрешишь – не покаешься». Все знают – что грех, а всё равно гадают…. Потому как – люди мы…. Слабые, значит…. Испокон веков девки гадали – женихов высматривали!»
И Любе  - до жути захотелось узнать… посмотреть: какой он – её «суженый – ряженый»?.. Тот, который судьбой её предназначен…. Есть же он где-то – тот единственный…. На глаза Любы навернулись слёзы и она хлюпнула носом….
Ожесточённо хлюпнув ещё раз, она решила, что плакать не станет. Сняв на вахте с доски ключи от актового зала, открыла его….  «Врубив» освещение, взяла ближайший  из лёгких  столиков  (стояли они между первым рядом кресел и массивным столом президиума) и целенаправленно поволокла его к арочному пролёту с зеркалами….  Люба только на вид была «хрупкой девочкой»: в своё время  приходилось ей тягать тяжелейшие «сумари» с товаром….  Так что навыки были. Они тогда с «товарками» шутили:  мужики бы давно сдохли от таких нагрузок!.. Так что… какой там «слабый пол»?!..
Запас свечей нашёлся в вахтёрской: известно - хоть  аварийное освещение функционирует, но...  мало ли что….  Всяко бывает.
Зажёгши свечу от «ронсоновской» зажигалки, Люба накапала расплавленного стеарина на дно гранёного (ещё «совдеповского»!)  стакана…. Подумалось: а вдруг восковая свеча нужна?.. Вдруг со стеариновой «не сработает»?..
«А-а!.. – отогнала она от себя опасение. - Что будет – то будет!.. За неимением гербовой,   пишем на простой…».
Приволочив стул из вахтёрской, приставила к столику. Прикинула: в какое из  зеркал сподручнее смотреть будет…. Да под каким углом…. Плюнула с досады: чего она заморачивается?!.. Перекрестилась со вздохом…. И только потом принесла стакан со свечой к столику в арочном проёме….
Ещё раз вздохнув, осторожно присела за столик и подняла глаза….
В зеркале отражались: свеча, её собственное взволнованное лицо (показавшееся ей удивительно красивым!), многократно умноженный арочный пролёт... и всё….
Ожидая неведомо чего, Люба посидела ещё,  пристально вглядываясь в таинственное, наполненное тенями пространство зазеркалья…. Скорчила самой себе разочарованную гримаску и по привычке стала оценивающе вглядываться в собственное отражение….
Созерцание самоё себя мгновенно заглушило разочарование….
«А, хороша, чертовка!» – неожиданно громко сказала она, и тут же испуганно шлёпнула сама себя по губам. Но смотреть в зеркало не перестала….
Действительно, Люба была хороша…. Волшебный полумрак, обрамляющий овал её лица, в бликах свечи придавал ему какое-то неизъяснимое очарование…. В отражении она показалась себе какой-то… новой.., таинственной….
«Незнакомка….», - прошептала Люба.
«…Может быть дело в том, что полумрак и отсветы свечи скрадывают паутинку под глазами?» – мысленно спросила она себя, продолжая  вглядываться в отражение….
Так и не придя к определённым выводам, Люба сделала последнюю попытку отыскать в зазеркалье что-либо помимо себя….  И, не найдя желаемого, разочарованно дунула на свечу….
…Разбудили её звуки музыки. Проснувшись, но ещё не открыв глаза, Люба с ленивой досадой вслушивалась в смутно знакомую бравурную мелодию…. Где-то в отдалении играл духовой оркестр: «…Па-папара-бапа, папара, барабапа… Па-папара-ба, папара, барабапа… Па-па-па…»
Светящееся табло мобильника показывало третий час ночи…. Люба сонно размышляла: откуда музыка?..
Страшно не было. Если б кто забрался в здание, наверное, уж точно не стал бы включать какой-нибудь девайс, чтоб музыку слушать…. Тем более такую специфическую. «Может, окно где-то осталось открыто?.. А на улице из чьей-то машины звучит…».
Такое объяснение Любу не очень устроило. На улице холодно…  Кто будет сидеть в машине с открытым окном?.. Не лето, чай!.. Что ж, делать нечего: хочешь – не хочешь  - придётся поднять попу и выяснить в чём тут «фишка»….
Поднявшись с дивана и сунув ступни в шлёпанцы Люба двинулась на звук….
К её удивлению музыка доносилась со стороны фойе…. А там ведь рядом ни кабинетов, ни окон!..
С недоумением подошла к оставленному ею меж двух зеркал столику…. Присела на стул, пытаясь сообразить - откуда  же всё-таки звучит музыка?.. Странное дело! Казалось, что мелодия звучит сразу с двух сторон…. Нет, не стереофонический эффект, а именно с двух сторон….
Люба посмотрела в одну сторону…,  в другую…. Бред какой-то!.. Мелодия звучала со стороны обоих зеркал….
Первая мысль: где-то там повесили «колонки», а она и не знала…. Колонок в ближайшем рассмотрении не наблюдалось, но это Любу не смутило: мало ли?.. Может там скрытые динамики….
Поднявшись, Люба приблизилась к одному из зеркал, на предмет выявления скрытого источника звука…. Музыка стала явственней, подтвердив тем самым предположение о нахождении искомого источника, но…. Опять-таки, ничего похожего на динамики не наблюдалось….
Взглянув, на своё  несколько заспанное отражение, показала сама себе язык. «Всё равно хороша, чертовка…». Вознамерилась уж было на ощупь проверить стенную панель, но что-то заставило её более внимательно поглядеть в зеркальное отображение…. Несуразность какая-то….
Помимо самоё себя, Люба узрела всё тот же длинный коридор, ведущий к арке фойе…. Вроде бы ничего необычного…. Хотя…. Паркет как-то блестит странно…. Как новый…. Оглянувшись, Люба бросила взгляд вдоль знакомого коридора…. Старый паркет, с полустёртым, потемневшим от времени лаком, блеском не отличался….
«Странно.., - отстранённо подумала Люба. - Может это оптический эффект такой?..  От двух зеркал?..»
Вновь обернулась к зеркалу…. Паркет сиял…. Краем глаза  заметила какой-то золотой отблеск на краю зеркального полотна…. Неуверенно приблизившись к зеркалу, взглянула «под углом»….
В зеркале, помимо всего прочего, отображалось второе зеркало,  висящее напротив….  Только «одето» оно было в золотой узорный багет…. Массивная такая рама…. Люба растеряно оглянулась…. На противоположенной стене висело зеркало, закреплённое в верху  и  в низу скромными, вскрытыми «морилкой» реечками…. Вновь обернулась к «своему» зеркалу…. Отображение матово отсвечивало золотом багета….
Люба зажмурилась, потёрла глаза кулачками, вновь открыла глаза…. Багет всё так же золотился узорной резьбой…. «Или лепкой?.. - растерянно подумала Люба. - Что за фигня?..»
Неуверенно обернувшись, приблизилась к противоположенному зеркалу….  И здесь, тоже самое…. Багет отливает золотом…. Паркет блестит новизной…. Ущипнула себя…. Больно….  Но… багетовая рама с зеркала не исчезла, паркет всё также сиял….
«Что же это?..» - вяло подумала Люба и, с совершенно пустой головой, вернулась к столику….
Страха по-прежнему не было…. Не было даже и любопытства…. Была какая-то… «оторопелость», как «диагностировала» своё состояние Люба. «Как пустым мешком по голове!» - мысленно дополнила она определение. 
Машинально опустившись на стул и опершись подбородком   на руку, Люба «тупо» всматривалась в зеркальное полотно как…  «в экран телевизора» - так она подумала…. Но на «экране» ничего не происходило…. А вот музыка сменилась! После короткой паузы оркестр заиграл старинный вальс….
«А вот этот вальс я знаю, как называется!.. «На сопках Маньчжурии»… вот!.. Похоже, оркестр играет на втором этаже… в рекреационном зале….». Ей явственно представилась «картинка»: военный оркестр посреди блистающего паркетом двусветного зала…, седовласый дирижёр в мундире с аксельбантами….  Вновь пришла «рационализующая»  мысль: это какой-то розыгрыш институтских «айтишников»: зеркало - это экран!.. И тут же обескураживающе: «А как же  моё отражение, если это «запись»?..». И ещё: «…А как это вообще может быть?.. Ведь там - в  «зазеркалье», где багет и музыка… меня быть не может!.. Так почему я вижу своё отражение?..»
Вконец запутавшись, Люба вглядывалась в «зазеркалье»….  Продолжала звучать музыка…. И вдруг к её звукам отчётливо прибавились новые: кто-то бегом спускался по  каменной лестнице в конце длинного коридора…. У Любы перехватило дыхание…. Двое оживлённо переговаривающихся юношей в военной форме, сбежав по лестнице, скрылись за поворотом….  Люба их даже рассмотреть не успела!.. Под сводами арок, множимое гулким эхом послышалось:   «Царский выпуск!.. Царский выпуск!..»
Царский выпуск…. Что бы это могло означать?..
Внезапно она услышала какой-то шорох…. Как её показалось где-то совсем рядом…. Она оглянулась…. Нет, это не здесь…. Это там….
Встав из-за столика, Люба осторожно приблизилась к зеркалу и попыталась посмотреть «под углом»….
Люба вздрогнула и отпрянула…. В простенке, образуемом рамой зеркала и колонной, неподвижно стоял молодой человек в военной форме с саблей в руке…. Ей показалось, что он смотрит прямо на неё. «А вдруг рубанёт!» – пронеслась испуганная мысль, и сразу же: «А чего он там стоит?.. А вдруг, действительно, меня караулит…»
Люба вновь осторожненько заглянула в зеркало…. Нет, похоже, он её не видит…. Молодой человек стоял абсолютно неподвижно…. Как статуя….
Форма на юноше была знакома Любе по фильмам: зелёная, подпоясанная кожаным ремнём гимнастёрка, высокие сапоги со шпорами, фуражка…. А погоны с «кантиком»…. «Дореволюционная…, - с уверенностью определила Люба. – Ну да, здесь же до революции училище помещалось…». Об училище она прочитала на мемориальной доске, расположенной на фронтоне здания института.
Люба продолжала украдкой рассматривать молодого человека…. В правой руке он держал обнажённую саблю («…или шашку?.. Да какая разница!»), положив её остриём на плечо…. «На караул», - вспомнилось Любе. Левой рукой он прижимал к бедру висящие на перевязи ножны….
«Ага…. Значит, он на посту стоит…, – соображала она, - Или на карауле?.. Ой, да что я парюсь!.. Охраняет что-то…. А может он зеркало охраняет?.. Портал…».
Люба, как большинство женщин, фантастику не шибко уважала, предпочитая «женскую», да ещё, пожалуй, «психологическую» литературу но фильмы о всяких там путешествиях во времени или там меж параллельными мирами смотреть ей приходилось….
«Да ну!.. – отмахнулась она от самой себя. - Он, скорее всего, не «портал», а просто вход  в здание охраняет…. Ну вроде как я на вахте…».
Эта мысль наполнила её каким-то теплом по отношению к молодому человеку…. Чувством сопричастности, что-ли….
«Сколько же ему бедному так стоять?.. Ну, не сутки же, как мне, наверно…. Небось, сменят, через час или два….»
Молодой человек  («Курсант…. Ой, нет! Юнкер, вот.») стоял действительно практически неподвижно. Видимо, лишь изредка позволяя себе какие-то телодвижения…. А иначе как бы его услышала Люба?..) Держался он абсолютно прямо: насколько могла видеть Люба, каблуки его сапог (или, по крайней мере, шпоры), таз, локти, плечи и затылок были «прижаты» к стене…. «Офицерская выправка!» - оценила Люба. Офицером он, понятно, не был: Люба хоть в дореволюционных  званиях и не разбиралась, но уж «звёздочки», конечно, заметила бы. «Ну, так будущий офицер», -  справедливости ради «поправилась» она.
Надо сказать, особого пиетета в отношении военных Люба не испытывала. Уж она-то – подполковничья дочка, знала реальную цену блеску золотых погон. Вечные скитания по гарнизонам и прочие армейские прелести легко развеют  романтический флёр с профессии военного…. Нет, разумеется,    как курсанты, так и офицеры в её «послужном»  любовном списки имелись…. Но все они – «большие и здоровенные» по сравнению с этим красавчиком-брюнетом, были какие-то… невсамделишные. В этом… чувствовалась порода! Правильные черты лица, прямой нос, хорошо выраженный подбородок…. Усики «лермонтовские»…  Ямочки на щеках! Прелесть какая….  А глаза!.. «Зеркала души» - а не глаза!.. И ресницы как у девушки….
Слегка повернув голову он, как показалось Любе, жадно и взволнованно  смотрел в сторону лестничного марша, по которому только что сбежали юноши…. На вид, ему было лет двадцать…. Ну, может быть, чуть больше…. То есть Люба была более чем в два раза старше его….
 Мысль эта породила в душе Любы некое неопределённое сожаление…. Да что там! Вполне определённое: годы-то идут…. И ей уже никогда не будет двадцать….
Нет, Люба, конечно, хорошо «сохранилась». И на неё, случалось, «западали» мужчины  значительно моложе её…. Благо, это даже сегодня модно....   Но не на двадцать же с лишним лет, в самом деле!..   
Сожаление сменило какое-то иное… почти материнское чувство….
Поскольку своими детьми обзавестись Бог её не сподобил, Люба периодически испытывала «тягу» к чужим: племянникам, сыновьям подружек…. Мальчики, пожалуй, ей нравились  даже больше, чем девочки. «А что – девочки?.. Ну, бантики..., ну, куклы..., «классики» там…. Неинтересно!.. А вот мальчики…. Тут тебе и машинки, и солдатики, и «казаки-разбойники»…. Да мало ли!» Люба-то и в детстве предпочитала  «хороводиться» с мальчишками…. Эдакий - «пацан в юбке»!.. Ну, а как «в пору вошла», так сам Бог велел….
«Интересно, невеста у него есть?» - подумала Люба и тут же вспомнила: это здание было отстроено в 1912 году. Так, по крайней мере, на мемориальной доске написано. А в четырнадцатом началась Первая мировая война….  А затем, после революции – Гражданская…. Тут  особо не до женитьбы!.. Да и поубивали их – юнкеров и офицеров новоиспечённых за семь лет войны-то…. Разве что чудо…. На глаза Любы вновь навернулись слёзы…. Как жалко-то их всех, Господи!.. Люба жалобно шморгнула носом и тут же осеклась: почудилось, юнкер услышал её. Он озадаченно оборотил лицо в сторону зеркала – Люба испуганно отдёрнулась в «мёртвую», как ей казалось, для обзора юнкера зону.
«Чего я испугалась? – задала себе вопрос Люба. - Что он мне может сделать – этот мальчишка?»  И сама же честно на него ответила: она не его испугалась. Она испугалась того, что он увидит её в таком вот виде: в стареньком спортивном костюме, в  шлёпанцах, с неубранными волосами, заспанную, не накрашенную….
Люба, прежде всего, была  женщина, а уж потом всё остальное. Женщина – «с большой буквы», как она порой самой себе говорила. Это было её «кредо». Ей крайне важно было - как она «выглядит». Тем более в глазах мужчины. Пусть и столь юного…. А, может быть, именно поэтому.
Она знала себе «цену». Знала о том «впечатлении», которое она производит на большинство мужчин вне зависимости от их возраста…. Конечно же, время берёт своё – это Люба осознавала. Но «сдавать позиции» в ближайшие годы не собиралась.  Конечно же, любая красота «требует жертв». Что ж, она была готова на эти жертвы. Собственно, потраченные «на красоту» средства, Люба жертвами никогда не считала. С отроческих лет она любила заботиться о себе – «следить» за собой любимой.
Не минуты не раздумывая, она «на цыпочках» поспешила к себе в «вахтёрскую». Если он  в состоянии  увидеть её – она должна быть «во всеоружии». Благо средства для этого имелись.
Люба никогда не позволяла себе явиться на работу в затрапезном виде. В течение институтского рабочего дня - с  7.00 до 19.00 (а при форс-мажоре и позже) выглядела она безупречно. Лишь вечером она позволяла себе несколько расслабиться. Например, сменить умопомрачительные «шпильки» на шлёпеанцы, а вызывающий слюноотделение у мужчин сексопильный наряд на спортивный костюм.  Несмотря на «критику» институтских дам, ей нельзя было отказать во вкусе. Если её наряды, макияж и были «несколько чересчур», то в этом «чересчур» всегда заключался тонкий расчёт, в конечном итоге «убойно» действующий на особ противоположного пола!.. И в этом была вся Люба! «Всегда на грани!», - возможно, был бы её девиз, если б она потрудилась его сформулировать.
В её личном шкафчике нашлось всё требующееся для поставленной задачи. Благо завтра  - выходной, и поскольку она планировала на работе выспаться, то  после смены собиралась к подружке заскочить. Был  шанс, что к тому времени развесёлая новогодняя компания очухается после праздника и возжелает продолжить веселье…. А там Бог весь - куда их «завеет»….  В общем, нужно было быть «во всеоружии»….
Оглядев себя, Любовь Петровна победно улыбнулась своему отражению в зеркале (обычном  зеркале  - в комнате отдыха). Она была довольна. В ответ ей улыбалась шикарная дама – настоящая бизнес-вумен!.. Поскольку  Люба никогда не забывала о своём профстатусе - именно так она себя и позиционировала. Не торговка какая-то, а деловая женщина. Ну и что, что торговля?.. На торговле весь свет держится. Вся современная цивилизация.   И ничего что у неё сейчас всего-лишь один магазин, а не с десяток, как несколько лет назад.  Бизнес есть бизнес!.. Ничего страшного. Проедет ещё по нашей улице инкассаторская машина!.. Люба в это свято верила – а как же иначе?!.. Временные трудности!.. А то, что она сейчас в вахтёршах, так то - фигня! Люба никакой работы не чуралась. Надо было бы - и в уборщицы пошла. Позора  в том нет – честно свой хлеб зарабатывать. А может она тут мужа себе ищет учёного?.. Может у неё шиза такая – окрутить профессора. А чё?.. У кого-то понты – «мэн с лаве», а у неё, может, вот так. Может ей интеллигента культурного подавай. Может, у неё самой бабла завались, а потому к «духовным» ценностям потянуло!.. Тем более что наряды она хоть каждый день менять может.  А эти курицы учёные пусть хоть задавятся от зависти!..
Вот такие благостные мысли бродили в хорошенькой головке Любы…
А, чё?.. Хороша. На блузке пуговичку лишнюю расстегнуть: бюст у неё вполне себе ничего – скрывать нечего…. Пиджачок в талию, рукавчики – на три четверти…. Юбка–«карандаш» на ладошку выше колена… «Шпильки»-«классика»  пятнадцать сантиметров….  Убойно!.. Ну и макияжик…. Последний штрих: «Lanvin Eclat d’arpege» за ушки, в «зону декольте» и на запястья…. Вооружена и очень, ну очень опасна!..
«Только как мой принц на красоту такую отреагирует? – размышляла Люба. - Не будет ли у него…. Как это?.. А! Во! Культурологический шок!..»
Люба ещё раз себя критически оглядела…. Не, по-любому будет. Если и не культурологический, то ещё какой-нибудь…. Если уж у этих куриц институтских клювы открываются, то с мужика чё взять-то?..
«…С Богом!..»  Еще раз кинув оценивающий взгляд на своё отражение, Люба намеренно медленно поцокала «шпильками» по направлению к арке с зеркалами…. Пусть слышит…. А то ещё испужается…. Не к месту из недр памяти всплыло: «Блеснули штыки, мы все грянули: «Ура!». И, бросив окопы, бежали юнкера…» Бабушка в детстве пела….
 Сердце её ухало, «под ложечкой сосало»…. «Прям, как девочка…», - натужно усмехнулась Любовь Петровна…. Подойдя к краю зеркала в нерешительности остановилась…. Зажмурилась было, но опомнившись, просто опустила глаза и как в холодную воду….
Постояла…. Медленно подняла  ресницы…. И взглядом встретилась с юнкером…. …Красивые глаза юноши были распахнуты до предела…. В них читался целый букет  чувств: страх неведомого и жгучее любопытство,  страх «устрашиться» и отчаянная решимость умереть, но не оставить вверенный пост!..
…Он стоял всё там же…  Правая рука  судорожно сжимала рукоять шашки. «Эфес, – вспомнила Люба. - Ты гляди - аж, костяшки побелели!.. Кабы не рубанул…». Остриё клинка явственно подрагивало….
…Страх постепенно уходил из глаз юнкера….  Бледность лица сменил полыхающий на скулах румянец…. Опустив глаза он отвел взгляд в сторону….
«Да он смущён!.. – ахнула про себя Люба. - Как мальчик….» И тут же отрезвляющая мысль: мальчик и есть. «Старорежимный» к тому же….
Закусив губу, Люба отступила от зеркала и всё также медленно зацокала к вахтёрской….
«Смутился… прелесть какая!.. Интересно, что он обо мне подумал?..»
Присев на диван, Люба задумалась….
Не такого эффекта она ожидала…. Она хотела увидеть в его глазах восхищение, а увидела…. Нет, это не культурологический шок…. По крайней мере, не только он…. Он был смущён, ему было… неудобно…. Ему было… стыдно?..
Люба ахнула, нецензурно выругалась про себя…. Теперь уже её щёки  пылали под ладонями….
«Господи!.. Ну, какая же я дура!.. Ну, конечно же!.. Бедный пацан! Хотела «пленить», а вогнала в краску!.. Ну, ладно, бюст там чуток приоткрыла - это им не привыкать: с восемнадцатого века дамы в декольтированных нарядах щеголяли…. А, вот ноги…. Да он, бедолага, небось, и коленок-то женских никогда не видел!.. Кроме как на картинках, может….  А я ему - мини…. Да ещё чулки прозрачные – таких тогда не было!.. Да и «шпильки»…. У них тогда, кажется, дамы ботинки шнурованные носили…. На вроде как у омоновцев…. Да-а…. Представляю, что он мог обо мне вообразить….»
Любе было досадно за явный промах: просто так оставить это она не могла…. Надо было как-то «реабилитироваться» в глазах юноши….
«А что ж там «носили» - в 1914 году?» – задала себе вопрос Люба и тут же дублировала его в поисковике….
М-да…. Ужас какой! Нет, такое она на себя не наденет!.. Да и где взять такой антиквариат-то?.. Уж точно не в её магазине…. Хотя… конечно в этом есть что-то…. Романтизьм…. Нет, нет! Не её фасончик!.. Однако, бедные женщины! Как они такое носили!..
Бросив взгляд на своё лицо в зеркало вахтёрской, Люба  вновь вернулась к мобильнику….
…«Да, и макияжик подгулял…. Не носили такие лица в 1914 году!.. А если и носили, то верно только актрисы….  Да и то для съёмок…. Ну и эти…. Тоже для «съёмок»…. Однако что делать-то?..»
Отступать от поставленной (пусть даже и не вполне для самой себя ясной) цели Люба  не умела. Не в её это было в правилах. Почти как у Высоцкого: «Ведь, если я чего решил…». Так вот: ежели Люба что-то решила относительно того или иного мужчины, то действия её приобретали неотвратимость стихийного бедствия….
Посмотрев на свои коленки, Люба фыркнула: «Небось, не ослепнет…», и решительно зацокала к арке с зеркалами….
Перед самым зеркалом  в нерешительности слегка «притормозила», но тут же сделала завершающий шаг….
…Зеркало отразило яркую блондинку в псевдоделовом «прикиде» и… всё. Померкло сиянье паркета, золотой багет сменили вскрытые тёмной морилкой реечки….
Люба машинально взглянула на часы: четыре…. На улице ещё темно, но уже утро…. Похоже, новогодние чудеса закончились.
На душе было не то чтобы разочарование, но пустота какая-то….
Раздевшись, Люба неожиданно для себя быстро заснула….
…Снилось ей, что она всё собирается на какой-то великосветский бал…. Собирается, собирается и всё никак не может собраться…. А там, на балу её уже ждут…. Он ждёт….  А она всё ни как собраться до конца не может: всё время чего-то не хватает, и она принимается это искать…. То веер (как же на балу и без веера?..), то туфельки к платью бальному, то серьги…. И она помнит, что первый вальс   она будет танцевать с ним – она ему обещала…. И очень беспокоится по этому поводу: ведь вальс она не танцевала уже сто лет!..
Разбудил её телефонный будильник: через пол часа должна прийти сменщица…. Приводя себя в порядок в дамской комнате, она вспоминала приснившееся…. Но  и предшествующие события тоже воспринималось как сон. Получался как бы сон с продолжением – двухсерийный, так сказать…. Вернувшись же в вахтёрскую,  увидела  небрежно брошенные «шпильки», чулки, «деловой» костюм цвета «беж»….
«Что же это?.. Выходит, вчера  и в правду всё это было?.. И как же мне теперь со всем этим?..»
Вопрос был непраздный. Люба была женщина здравомыслящая и вчерашняя история   ну никак не вписывалась в картину её мироздания…. Разум громко говорил ей: «Этого не может быть!».  А чувства шептали: «Это было….» При всей своей приверженности к «рацио», Люба склонялась к доводам чувств. Что, отнюдь, не смягчало душевного раздрая, в котором она ныне пребывала.
В этом-то состоянии  и встретила она свою сменщицу…. Та, баба простая, но дотошная, сразу определила: что-то случилось…. Она так сразу и осведомилась: что случилось, мол? Услыхав, что всё в порядке, не поленилась – сделала обход всего здания, как и положено. Удостоверившись, что по службе всё в норме, видимо, пришла к мнению, что тут – «личное», но расспросить Любовь Петровну «с пристрастием», не решилась. Хотя, по всему видно было: хотелось ей этого очень…. С тем и отпустила сменщицу домой…. Положа руку на сердце, Люба и сама, пожалуй, поделилась бы своими впечатлениями от прошедшей новогодней ночи…. Но… риск, что сменщица, выслушав, вызовет «дурку» был весьма велик. Люба, скорее всего, и сама бы так среагировала, услыхав подобные излияния…. Двадцать первый век на дворе, а тут, понимаешь ли….
…В плетущейся по свежевыпавшему снегу маршрутке, Любовь Петровна гадала: услышит ли сменщица нынешней ночью музыку или нет?..
Тут было о чём поразмышлять. Целая куча вопросов. Открыла ли Люба «портал» лишь на время или навсегда?.. Да и портал ли это в полном смысле этого слова?.. Может это всего лишь «окно»?.. Портал открывается персонально для неё  - Любы  - или для всех подряд?.. И самый главный вопрос: что ей, Любе, со всем этим делать?..
Разумеется, никаких материальных выгод с открытого (в любом смысле) «феномена» Люба поиметь не собиралась…. А вот насчёт прочих преференций…. Конечно же, прежде всего, Любой двигало любопытство. Естественное женское любопытство. Её не шибко интересовала история, как таковая. Она жила «здесь и сейчас», стараясь не очень сожалеть о собственном прошлом и не слишком «залезать» мыслями в будущее. Она вполне осознавала, что человеческая жизнь быстротечна, а «бабий век» короток…. А потому старалась брать от жизни всё. В разумных пределах, разумеется. Ну, а в сложившейся ситуации ею двигало желание «реабилитироваться». И прежде всего в своих собственных глазах. Чтобы она да допустила промах во взаимоотношениях с противоположенным полом!.. Удар был нанесён прежде всего по её женскому самолюбию. Все должны быть  покорены, пленены, влюблены. Следовательно, мальчишка-юнкер не должен быть исключением из общего правила.
Что касается природы «феномена», то она Любу не очень интересовала. Точнее, вообще не интересовала. Как уже говорилось, подобно большинству женщин, она была особой, рационально мыслящей, практичной, прагматичной. Без излишней  романтичности. Романтизм придумали мужчины. Ну,  типа  как - «любовь выдумали русские, чтобы денег не платить». Как-то так.
Повторимся: сама Люба ни в жизнь бы не поверила, если бы кто-либо поведал ей подобную историю. Но в данном случае она всё видела собственными глазами. А это решало всё. Себе Люба привыкла доверять. Ну и что, что она прежде не верила  во всю эту фигню с путешествиями во времени, «порталами», параллельными пространствами?.. Она не заморачивалась на таких вещах: увидела собственными глазами – значит уверовала.
Конечно, присутствовали поначалу кое-какие сомнения…. То, что случившееся не было сном, убедила её собственная одежда. Ну не стала бы Люба переодеваться для самой себя в не слишком удобный «прикид», а тем более туфли на высоченной «шпильке». Только для мужиков. Нет, можно, конечно, и перед бабами «порисоваться» - чтоб они от зависти лопнули. Но это уже вторично.   То, что это «подстава» - розыгрыш со стороны айтишников, Люба также  отбросила. И дело было даже ни в том, что она не обнаружила какой-либо транслирующей аппаратуры. Никакая аппаратура подобное воссоздать не может. Она верила себе, она верила своим чувствам. Это было – «настоящее». Не верила Люба и в то, что в бокале шампанского у неё каким-то образом появился какой-нибудь галлюциноген. Опять-таки, всё было слишком реалистично. 
«Всё это было, было, было…», – крутилось в голове у Любы как мантра…. Притом, её не очень-то интересовало: как это было, почему это было, для чего это было…. Она воспринимала случившееся как данность.
В то утро  в гости к подруге Люба так и не поехала. Как-то не было настроения.
Последующие три выходных для Любы тянулись очень долго. Всё вроде бы шло своим чередом, но….
Отсидев праздничный завтрак в компании родителей, Люба уединилась в своей комнате….
История – историей, а уточнить для себя кое-какую информацию следовало….
Прежде всего, она вбила в поисковик фразу «царский выпуск». Ведь именно это, по наблюдению Любы, привлекло живейшее внимание стоящего на посту юноши. (Кстати, походя, выяснилось что «стояние» с шашкой «на караул», могло быть  и взысканием за какие-либо проступки.)
Просмотрев ссылки, решила уточнить – «царский выпуск юнкеров»…. Подумав, внесла ещё одно дополнение  - «царский выпуск юнкеров в 1914 году». В результате приложения некоторых усилий выяснилось,  что летом 1914 года «высочайшим приказом»    юнкера военных училищ были  произведены в офицеры без выпускных экзаменов….  «Значит, - соображала Люба, - там у них сейчас лето….» Ну и что, собственно?.. С чего она вообще взяла,  что времена  года «там» и здесь должны совпадать?..  Да и какое это вообще имеет значение?.. Для неё, по крайней мере – никакого.  Вполне ясно также, что и время суток не совпадает: вряд ли оркестр (а музыка была явно «живая»)       «музицировал»   бы в три часа ночи….     Так что, практической  пользы от этих «открытий» Люба не видела….   Хотя… Понятно, что вечернее платье тут «не катит»….
Для постороннего взгляда всё было   «как всегда»: Люба занималась своим бизнесом: «решала вопросы» - с поставщиками, бухгалтерией, банком, налоговой, клиентурой….   Кокетничала по телефону с поклонниками… «Висела» в социальных сетях…. И всё было иначе. Подруги, родные, коллеги по бизнесу (даже знакомые мужчины, при всей их мужской ненаблюдательности и нечуткости!) при встрече говорили ей, примерно, одно и тоже: «Ты как-то изменилась… похорошела что-ли…. Мать, да ты случаем не влюбилась?»    Действительно, внутреннее состояние Любы было  очень похоже на состояние влюблённости: повышенный тонус, немотивированная рассеянность, резкие перепады настроения: от томной грусти до холерического веселья…. Более того: её лицо, казалось,  носило печать какой-то романтической тайны…. И именно это было в точку!..   Любовь Петровна была буквально переполнена своей тайной!.. И вместе с тем, как ни странно, у неё полностью отсутствовало естественное желание поделиться ею…. Хотя весь её облик, казалось, вещал окружающему миру – почти по-детски: «А у меня что-то есть!.. А я что-то знаю!..» На вопросы же отвечала её    улыбка, означавшая: «Делиться я ни с кем не собираюсь…. Это моё!»         
Это днём. Ночи же статья особая…. Люба по природе своей  «сова». То есть, любила пополуношничать, а утром всласть отоспаться (благо, сама себе хозяйка: на работу не «по гудку»!) Обычно ночные часы делила она меж соцсетями, телефонной болтовнёй с такими же полуночниками, как и она сама, музыкой и теликом. Сейчас всё было несколько иначе…. Разговоры уже не приносили былого удовлетворения, ибо прелесть общения  - в возможности поделиться  информацией, а делиться на этот раз Люба не желала. Проблемы подруг казались мелкими, незначительными…. Общение с «особами мужеска пола» казалось «пресным»….
Люба, (что было для неё, в общем-то, несвойственно) предавалась мечтам…. Мерещился  ей в полудрёме белоснежный двусветный бал, сияющий начищенной медью оркестр, кружащиеся в вальсе пары: кавалеры с заложенными за спину руками в белых перчатках.., дамы с ручками «на отлёте» и головками «в сторону»…. И среди них – она, скользящая по паркету, едва касающаяся ладонью плеча кавалера, но чувствующая всем телом его пронзающий и одновременно обволакивающий взор….
А способствовала этим её «грёзам» в немалой степени музыка. Люба вбила в поисковик «музыка духовых оркестров», наобум «кликнула» один из треков и…. О, чудо! Зазвучала та самая маршевая мелодия – «Марш Преображенского полка»…. Это было воспринято Любой, как, своего рода, «знак»…. А после были вальсы, в которых она кружила со своим юным, влюблённым в неё кавалером…. Под них она порой и засыпала, продолжая вальсировать и во сне…. Просыпалась она счастливой и в тоже время озабоченной. То, что ожидание счастья зачастую и есть счастье, она интуитивно осознавала, но не слишком задумывалась об этом. Как и любой женщине ей этого было мало…. Собственно, она, в общем-то,  и не осознавала  - чего именно она хочет…. Может быть, мимолётного приключения, а может быть долгой счастливой жизни, далёкой от нынешней серой повседневности….
Кто поймёт женщину?.. Зачастую, это не может даже она сама.
Меж тем, далеко не всё свободное от «трудов праведных» время Люба посвящала романтическим мечтаниям. Она знала, что если Господь даст ей ещё шанс заглянуть за рамки обыденного, то сделать это нужно достойно. То есть, в её женском понимании – «во всеоружии». Благо возможность информационного обеспечения если и не с избытком, то вполне приемлемо предоставлял интернет, а что касаемо всего прочего…. Как говорится: «дело техники»!
Люба, буквально, «глотала» информацию, касающуюся быта, нравов, моды времён Серебряного века. Что-то ей импонировало, что-то нет, но она  с пылом неофита пыталась прочувствовать духовную атмосферу того времени, проникнуться им…. Порой, ей казалось, что она почти физически ощущает «конечность» - трагически скорую завершённость «того» мира. Ведь впереди годы войн и революций…. Это пугало её. Но не на столько, чтобы отказаться от того, что, возможно, будет даровано ей судьбой.
Конечно же, далеко не всё ей нравилось в том   «другом» мире. И, прежде всего тенденции тогдашней моды  - в широком смысле, разумеется. Ну, скажем, как-то не очень её импонировал образ Веры Холодной…. Хотя, с другой стороны, нельзя сказать, что типаж «женщины-вамп» был абсолютно чужд Любовь Петровне…. Вот такая двойственность. Возможно, дело было в том, что Люба слишком уж привыкла играть роль классической блондинки. А может быть, сказывалась разность мировосприятий…. Всё-таки сто лет  - срок большой!..
Люба как бы примеряла к себе реалии давно прошедшего времени, воспринимая их довольно критически….
Смешно сказать, любой «пападанец» из обширных завалов современной отечественной фантастики, ставил бы перед собою задачи: как минимум,  предотвратить революцию, убийство царя, гражданскую войну, переиграть результаты Первой мировой и т.д. Ничего подобного Любе даже в голову не приходило. Её даже не волновали вопросы собственного выживания в «том мире», буде она туда попадёт, разумеется…. А такой вариант развития событий она отнюдь не исключала. Авантюрная «жилка» была ей не чужда…. Ну… просто её это не слишком волновало на данный момент. Гораздо сильнее её беспокоило – как она будет ВЫГЛЯДЕТЬ  в глазах ТОГО САМОГО юноши-юнкера…. Вот такой вот типично женский подход….
Проследив тенденции развития моды от конца девятнадцатого столетия до начала тридцатых двадцатого, Люба осталась недовольна. Они ей решительно не нравились. Вместе с тем, она понимала, что, то, что она предпочла бы, столь же решительно расходилось бы с мировосприятием «уроженца» Серебряного века. Необходимо было найти компромисс.
Задача была проста и сложна одновременно. Люба вовсе не желала выглядеть в глазах юнкера его современницей. Она хотела быть Таинственной Незнакомкой…. Но вместе с тем – узнаваемой Незнакомкой!.. Не вызывающей отчуждения или, упаси Бог, ложного восприятия…. Благо, нежелательный опыт «первого контакта» уже имелся….
Как уже говорилось, в сущности, Люба желала не больше чем любая женщина:  покорить, пленить, влюбить…. Естественное желание. Не строя иллюзий по поводу своего возраста, она хотела выглядеть в глазах молодого человека – Дамой. Ещё конкретнее – Прекрасной Дамой. И в тоже время ей хотелось максимально сохранить при этом свою индивидуальность – шарм, ей единственно присущий. Её облик должен быть новым, но не шокирующим.., простым, но совершенным….
Люба не была бы  Любой, если бы не решила эту задачу. Причём, в виду катастрофического недостатка времени, можно сказать, «подручными средствами». В самом деле, не шить же на заказ, когда у тебя под рукой целый магазин женской одежды?.. И потом ей вовсе не импонировали моды тысяча девятьсот четырнадцатого года. Может когда-то кому-то этот кошмар и представлялся изящным и романтичным, но причём здесь она, Люба?..
Итак. То, что в оные времена называлось «женским костюмом», для Любы решительно представлялось «ужасом» и «убогостью». Платье. Вопрос могло решить платье. Максимально простое, простое, закрытое, длинное. И в тоже время отнюдь не «туника». Платье должно передать все достоинства её фигуры. Конечно, большой соблазн показать ножки…. Но… нельзя: «облико морале». Достаточно будет и «шпилек». Так. Цвет. Любе очень нравился зелёный, но рассудочно (не чувствами!) она осознавала, что этот цвет всё-таки не её. Лазурь. Вот. Это то, что надо….
Причёска…. Ну и что, что там не принято ходить с непокрытой головой?.. Ну, во-первых, она будет находиться в помещении…. Ну и что, что там не прилично ходить с «неприбранной» головой?.. Её волосы – её украшение. Люба «погляделась»  в зеркало трюмо…. Да, именно так: прямые, распущенные….  Ну и кто посмеет сказать, что это плохо?.. Да и вообще: чем проще, тем лучше.
…Да, вот ещё….. Макияж…. Здесь Люба должна была умерить свои «амбиции». Конечно же, те столетней давности лица кардинально отличались от лиц современников Любы. По крайней мере, так она их воспринимала.  Люба вовсе не желала «походить» на них. Но…. «Краски» пришлось «притушить»….  Единственное, на что не могла пойти Люба это – губы.  Ну, не будет она «носить» такие губы!!!..
Украшения…. Ну, здесь воображение Любы было ограничено только размером имеющейся у неё «коллекции». А у любой красивой женщины к сорока годам она становится достаточно объёмной….
В  вопросе «сотворения» своего имиджа для Любы всё было ясно. Создаваемый  образ должен быть ярко женственным, чувственным, романтическим...,  но не вульгарным. Он должен вызывать восхищение, а не похоть…. Что может быть проще?..
В общем, к исходу третьих суток отдыха Люба была «по всем параметрам» готова…. К чему?.. А Бог весь!.. Она не очень-то об этом и задумывалась. Нет, она готовилась к ВСТРЕЧЕ, но как будет проходить эта ВСТРЕЧА…. Что она, Люба, от неё, собственно, ждёт?.. Чем она должна завершиться?.. На эти вопросы ответов у Любы не было.
…Следующее дежурство выпадало на рабочий день. Выслушав от сменщицы все накопившиеся за три дня новости по институту, Люба пришла к выводу, что «зеркальный портал» (или всё-таки порталы?.. Зеркала-то -  два!)  – её личные «тараканы».  Судя по всему, никто из сменщиц явлений аномального или потустороннего характера не наблюдал. Как водится, это радовало и печалило одновременно….
…За суетой рабочего дня наконец-таки пришёл вечер…. Конечно же, Люба всё заранее  обдумала.  Для «включения» портала она решила в точности  (насколько это возможно) повторить свои действия в предыдущее дежурство. Единственно, в  свой наряд  облачилась загодя.... И не могла лишний раз не порадоваться удачной покупке. Оно и понятно - здесь было на что взглянуть: «платье мечты» да и только!..  Лазоревый гипюр - так ей «идущий»…. Открытые плечи лифа в сочетании с длинными обтягивающими рукавами…. Узорный вырез декольте… Юбка-годе…. А в целом же – «умереть – не встать», как выразилась продавщица при выходе Любы из примерочной…. Ну как не порадоваться такому великолепию?!..
Пополуночи  приволокла журнальный столик из актового зала, зажгла в вахтёрской ту же самую свечку от «ронсоновской» зажигалки…. Накапав стеарина на дно стакана, закрепила её….. Приставила стул к столику. Перекрестившись, принесла стакан со свечой и осторожно водрузила на столик….
Как и в прошлый раз, в зеркале отражалась свеча, её собственное взволнованное лицо, многократно умноженный арочный пролёт... и всё….
Люба ещё посидела,  пристально вглядываясь в таинственное, наполненное тенями пространство зазеркалья….  И, по привычке, стала оценивающе вглядываться в собственное отражение….
То, что она видела в зеркале, ей очень нравилось…. Блеску распахнутых, обрамлённых длинными ресницами глаз, казалось, вторило мерцание качающихся сапфиров в её изящных ушках… Созданный её трудами образ как нельзя более  соответствовал мистическому антуражу таинственности, образуемому сочетанием свечных бликов и зазеркалья….
Ещё немного полюбовавшись на собственное отражение, Люба дунула на свечу….
«…Вот уж не думала, что засну!» - сама себе изумилась Любовь Петровна. - Вроде только что прилегла не раздеваясь,  прям  в «лодочках»…. И на те: вырубилась!.. Да как спала-то!.. «Без задних ног….»  Светящееся табло мобильника показывало третий час ночи….
Причины побудки были ясны: судя по всему, на втором этаже в рекреационном зале играл оркестр….
На этот раз, мелодию Люба определила сразу: «Прощание славянки»….
К зеркалам она подошла уже в «полной боевой», присела за столик…. Как ни странно, ни страха, ни неуверенности Люба не испытывала. Она прислушалась к своим ощущениям…. Состояние её можно было бы сравнить с лёгким опьянением…. «Как от бокала  шампанского… новогоднего шампанского», - уточнила она. То волнение, которое заставляет розоветь скулы и придаёт чарующий блеск глазам…. Всё это она могла наблюдать в зеркале напротив. Ну, а, кроме того, Люба видела там золочёную рамку багета и сияющий лаком паркет коридора…. Но… ни знакомого юнкера, ни кого-либо иного в простенке между зеркалом и колонной не наблюдалось….
Люба вздохнула, как бы даже и с облегчением…. Нет, она очень хотела, даже «жаждала» встречи, но и…. Она и сама бы не смогла описать свои чувства….
В то же время, Любу абсолютно не волновало о чём именно пойдёт разговор меж нею и юношей (если этот разговор состоится, конечно!). Она по-женски была уверена: её дело «произвести впечатлением», а начать разговор – дело мужчины.
Меж тем, оркестр на время утих…. Затем, сверху – из рекреационного зала стали периодически раздавались раскаты «ура», перемежаемые периодами относительной тишины и пассажами уже знакомого  «Преображенского марша». Люба, как дочка военного, приблизительно представляла, что там происходит….
Она бы не смогла сказать, сколько прошло времени, прежде чем сверху послышалась призывные звуки трубы (или горна?), сопровождаемые барабанной дробью…. Сигнал был  знаком, но что он обозначал, Люба уже не помнила. Затем краткий грохот строевого шага в рекреации сменился  на россыпь многочисленных шагов, сопровождаемых мелодичным позвякиванием на лестнице….
У Любы,   казалось,  остановилось сердце …. По каменной лестнице в конце коридора, в колонну «по три», придерживая ножны шашек, быстро спускались юнкера в  длинных  шинелях с короткими винтовками за спиной…. Позвякивание издавали шпоры на сияющих блеском сапогах…. Ряды колонны сворачивали к выходу из восточного крыла здания….   На звук  раскрываемой двустворчатой  двери наложился   трубный сигнал со двора….
Судя по всему, здание покинуло не менее двухсот человек…. Ненадолго  воцарилась тишина, затем сверху по опустевшему зданию разнёсся множимый эхом трубный сигнал «отбоя»…. Уж его-то, Люба помнила….
«Неужели все ушли?.. – смятенно подумала она. - Как же так?..»
Любе хотелось плакать…. Но на лестнице вновь раздались быстрые шаги, и к выходу  восточного крыла устремились трубач и барабанщик….
«А где же остальные оркестранты?» – почему-то озаботилась Люба.
Меж тем, вновь послышался звук сопровождаемых звоном шагов..., на этот раз одиноких и неспешных…,  со стороны невидимого в зеркалах западного лестничного пролёта….
У Любы замерло дыхание….
В отражённой рамке зеркала возникла фигура в  светлой офицерской, с полевыми погонами,  шинели, стянутой ремнями портупеи…. Из-под зелёной фуражки…. Ах, эти глаза!.. В них как в калейдоскопе сменяют друг друга чувства – безысходная тоска…, робкая надежда.., радостное узнавание.., беспредельное восхищение…. «Зеркала души», а не глаза!..     Но как же он изменился!..  Исхудавшее, обветренное лицо…. Жесткие складки на месте былых ямочек….
«Это что же?.. – смятенно думала Люба, - Конечно  же, это он…. Сомнений нет…. Но он  явно на несколько лет старше…. Это получается, у меня тут три дня прошло, а у них годы….» И тут он заговорил: 
- Пять лет прошло, мадемуазель…. А для вас как будто время остановилось: вы всё также ослепительно прекрасны!..  И не было ни дня, ни ночи  за эти годы, чтобы я не вспоминал вас…. Вы снились мне на жёсткой казарменной койке  в стенах этого училища…. И во фронтовом блиндаже на Германской….    Более полугода, после нашей предыдущей встречи, я искал поводы для получения взысканий  от училищного начальства, чтобы быть  поставленным «под шашку» и отстоять положенный срок здесь  - в надежде ещё раз увидеть вас. И это бы продолжалось и долее, если б не возникла реальная угроза отчисления меня из училища вследствие систематических нарушений дисциплины. Означало это откомандирование в маршевые роты и фронт. Понятно, не фронт меня страшил, а потеря офицерских погон…. А более того, сказать по сердцу… тайная надежда всё-таки увидеть вас…. Хотя б случайно…. Я выправил своё поведение, но не упускал случая, чтобы не пройти лишний раз мимо зеркал….  Товарищи по училищу, заметив эту мою странность, наградили меня шутливым прозвищем… ввиду того, что я якобы придаю слишком большое значение своей внешности…. Время шло, надежды мои в отношении встречи не оправдывались…. И в означенные сроки  (хотя и досрочно - по военному времени) был я произведён в подпоручики и выпущен  в полк…. А там передовая..., госпиталя…, после февральских событий, опять фронт и вновь госпиталь…. И вот судьба!.. Бог внял моим молитвам: после очередного ранения, по состоянию здоровья я получил назначение курсовым офицером…  в родное училище!.. А в последующий год, вследствие опять-таки замеченного пристрастия к зеркалам, прозвище подобное прежнему я получил уже от своих подопечных…. И вот теперь….
Прервавшись, звякнув шпорами, он представился:
- Ротмистр Тихомиров… Георгий Аркадьевич….  С кем имею честь, сударыня?
- …Люба… Любовь Петровна, - низким, севшим от волнения голосом  молвила «сударыня».
 Но звучание её голоса, похоже, привело в полный восторг офицера:
- …Любовь Петровна…  Любовь…. Как замечательно,,..  Как символично!
Взгляд его, прикованный к Любе, страдальчески метнулся к наручным часам:
- Боже!.. Как мало времени!.. Я всегда верил, что увижу вас снова…. Что за  злая судьба!.. Приказом по гарнизону личный состав  училища выступает в предместье на защиту города от наступающих красных банд…. В нашем распоряжении не более пяти минут…. Любовь Петровна, Бога ради!.. Скажите, откуда вы?.. В какой сказке (или мире?..) обитают такие прекрасные женщины?.. Ведь вы… не отсюда?.. Правда?..   
Люба польщённо улыбнулась:
- …Я не из сказки…. Я из мира будущего.
На лице офицера отразился процесс осмысления услышанного…. Его озарила улыбка понимания:
- Выходит Уэльс был прав: путешествия во времени  возможны….  Слава Богу!.. Если в этом мире… будущего есть такие женщины, значит, всё было не напрасно!.. Не напрасны жертвы…, не напрасны кровь…. Значит, наше дело правое…. Победа будет за нами. Я не верю, что совдеповский режим способен….  породить такую красоту!.. Скажите ради Бога…. Я прав, так ведь?..
  Что могла ответить на это Любовь Петровна?.. Сказать, что Белое движение потерпит поражение в борьбе с Советами?.. Жестоко. Да и бессмысленно: всё равно это его сейчас не остановит. Для таких,  как он,  долг превыше всего. Рассказать, что и Советы накроются медным тазом через шестьдесят с лишним лет?.. А проку-то для него…. Можно, конечно, сказать, что она подполковничья дочь из казаков (казачьи корни-то есть!). Ну, а в целом-то, положа руку на сердце – происхождение-то самое что ни на есть рабоче-крестьянское….  Ну, а оно ему это сейчас надо?..
Люба приняла было вид Сивиллы, но вздохнула и с грустной улыбкой молвила:
- Всё будет не просто. Но, в конечном счёте – всё будет хорошо.
- …Вот и славно.., – с облегчением выдохнул ротмистр. - А, то, знаете, так не хочется этих мальчишек  зазря на убой вести!.. 
У Любы – комок в горле и слёзы на глазах….
- Ну, да ничего, Любовь Петровна!.. Теперь-то всё легче будет…. Спасибо вам!..
Гулко хлопнула входная дверь в восточном крыле…. На площадку перед  лестничным пролётом выбежал, придерживая шашку у бедра, невысокий, плотного телосложения, офицер.
Увидев ротмистра, по-бабьи хлопнул себя ладонями по бёдрам:
- Опять!.. Ну, что же вы, Аркадий Сергеич! Нашли время…. Труба зовёт!
И, действительно, со стороны двора приглушенно донеслись  тревожные звуки очередного трубного сигнала – «тат –тата, тат – тати, тат-тата, тат-тати…»
Коренастый офицер, с досадой махнув рукой,побежал к выходу….
- Бегу! – крикнул вслед Аркадий Сергеевич, и воровато взглянув в зеркало, едва слышно шепнул. - Верю, увидимся… благословите, Любовь….
С шёпотом «возвращайтесь!», Люба  судорожно перекрестила ротмистра и он, не оглядываясь, побежал к выходу… Прощальный взгляд в сторону зеркала на повороте…. Грохот захлопывающейся двери…. И всё.
Нет не всё. Гулкую, звенящую тишину коридора нарушил звучащий со второго этажа оркестр…. 
Тревожная музыка марша показалась Любе знакомой…. В ней  она почувствовала некий диссонанс…. Нет, не в музыкальном смысле, а…
«Боже! Да это же – «Смело мы в бой пойдём за власть Советов…» Мы ж эту песню на уроках пения в школе пели!.. Это как?.. Это же революционная песня!.. Или я что-то путаю?» – думала Люба, растерянно глядя в зеркало.
Меж тем мелодия утихала…. И на глазах у Любы в отражении медленно таяла позолота багета, тускнел лак паркета…. Ещё минута… и волшебство ушло в небытие….
- «Встреча была коротка…» - полупропела, полупрошептала Люба.
…На душе было пусто….
«Странное дело, - размышляла она, уже лёжа на кожаном диване в вахтёрской, - Потеря  несбывшегося…. Как это может быть?.. Как всякая девчонка, я мечтала «о том, единственном»… Выросла, ждала, искала….  Ошибалась….  Находила  и разочаровывалась….  Как все.  И вот, увидела настоящего…. Всамделишного…. И что?.. Фантом…, иллюзия…. Растаявший мираж…. Но он же был!.. Да был…. Много лет назад. И умер…. Или погиб?.. Ещё тогда  - в восемнадцатом…. А мне что теперь делать?!..»
На память Любе пришёл старый отечественный фильм…. «Как же он назывался?.. А! «31 июня». Там влюблённые были разделены веками: принцесса из раннего средневековья и… музыкант современный, кажется…. И, песня…. Как там?.. «Не счесть потерь во вселенной этой….». Вот и у меня потеря…. Как можно потерять то, что никогда не имела?..  Чего ж так душа болит-то?.. Но он же обещал…. Говорил что увидимся…. Он же офицер, может быть даже дворянин…. А они слово держали….»
Люба облегчённо выдохнула – вновь образовавший  «комок в горле» растаял….
- …В следующее дежурство….  Всего лишь, через три дня, - счастливо прошептала она, засыпая…. Уже в благостном состоянии полудрёмы она подумала: «... Три дня…. Сколько же лет пройдёт за эти три дня на этот раз?.. И какой он станет?.. Может быть, даже седина появится… благородная….  А что, ему пойдёт….»
- Так, гляди, и со мной по возрасту сравняется.., - прошептала Люба, окончательно засыпая…
Для неё три дня пролетели быстро. Деловые и бытовые заморочки отошли на второй план - Люба «чистила пёрышки»: маникюр. педикюр, парикмахер, косметолог…. В том что касалось её внешнего облика она была абсолютной перфекционисткой!.. Жажда совершенства двигала ею…. 
А по вечерам, оставшись одна, в своей комнате Люба «вспоминала» о своём приключении…. На самом-то деле, подсознательно она не забывала о нём ни на секунду. Где-то рядом с сердцем, там где, наверное, обитает душа, таился тёплый комочек, слепленный из светлой радости, сладкой тревоги, предвкушения счастья…. И чтобы Люба не делала, чем бы не занималась, этот комочек она ощущала постоянно. Среди повседневных забот она ощущала себя беззаботной, все проблемы казались надуманными, и все вопросы решались легко. Любые цели казались достижимыми…. Люба, просто парила над «прозой будней»!.. Да что там! Она сама себе казалась воплощением поэзии!.. Нет, она сама о себе так не думала, конечно. Это воспринималось ею на уровне ощущений…. Не будем лукавить, Люба «парила на крыльях Любви…». А уж если быть более точным: пребывала на её самой романтической стадии – состоянии влюблённости.
«Поговорим о странностях любви…». Кто-то скажет: «Э-э!.. Не стоит препарировать любовь. Не надо раскладывать её на составляющие, поверять алгеброй. Уберите руки от святого». Кто-то добавит: «Любовь – это Бог. А Он по своей природе ПРОСТ. То есть – НЕ СЛОЖЕН из каких-либо составляющих.
И тот и другой, вероятно, правы. Любовь неизменна. Но нам, людям, ввиду нашей несовершенной природы, она даруется Всевышним лишь в той полноте, каковую мы можем принять здесь и сейчас. Вся полнота этого божественного чувства для многих из нас была бы, пожалуй, смертельна. Фраза «казалось, я сейчас умру от счастья» (читай – от любви) отнюдь не голословна. Мы любим настолько, насколько мы можем любить по своей природе. Кто-то сказал, что любовь - это талант. И это так. Одним он дан в большей степени, другим в меньшей. Есть среди нас и такие, которые лишены этого дара. Впрочем, они-то как раз и не чувствуют себя ущербными. Они чувствуют себя свободными – и по-своему правы.
А влюблённость…. Ну что влюблённость?.. Глупо противопоставлять это чувство  - любви. Мы всего лишь люди, и живём во времени и пространстве, а не вне их. Влюблённость это состояние, и, как и любое состояние для нас (людей) -  временно. Но в любви есть только «здесь и сейчас». Как там в той же песне?..  «Нельзя любви, земной любви пылать без конца…». И, скорее всего,  не нам решать: перерастёт ли эта влюблённость в более спокойное, но и в более стабильное чувство, или растворится со временем без следа?.. Не мы РУЛИМ.
Что касаемо Любы, то, как большинство красивых женщин, она привыкла «купаться»  в чужой любви – в атмосфере восхищения, обожания, поклонения. К этому женщины привыкают как к наркотику. Хотя порой даже и не замечают этого. Для них это естественное состояние. Вот когда исчезают «субъекты», излучающие эти флюиды любви, тогда сразу ощущается дискомфорт, подобный наркотической ломке. Вербально это возможно передать примерно так: «Меня никто не любит, меня никто не хочет, я никому не нужна. Я одинока, я несчастна». Люба в этом отношении была даровитее многих других женщин, довольствующихся тем, что позволяют себя любить другим, сами же – «отвечают на любовь». Любе этого было мало: она хотела любить сама. Точнее – «и сама». Безответная или неразделённая любовь – это не для неё. Это слишком тяжкий груз. А уж «безусловная любовь» – удел, посильный  немногим. Очень трудно любить человека «просто так» - ничего не требуя взамен.  Люба же стремилась к простому житейскому идеалу – «любить и быть любимой». Она хотела обычного человеческого счастья….
Она жаждала полноты чувств, и если и не искала любви активно, то (как и большинство женщин) ожидала её….
И вот, ожидания её сбылись, причём самым чудесным образом. Согласитесь, романтичнее, пожалуй, и не придумаешь!..
В настоящий момент Любу не слишком волновали такие прозаические моменты, как возможность их с «объектом» влюблённости физического «воссоединения» в каком-либо из времён (ну да, как минимум, в двух: либо в его, либо в её), их дальнейшей судьбе…. Как это ни странно, её мысли были обращены к дню или уж, точнее, ночи их следующей встречи. То, что она состоится, Люба верила безоговорочно: «ведь он же обещал». Она размышляла о следующем: уж если Аркадий (а она уже так в мыслях его именовала) принял её как «гостью из будущего», то она вполне может продемонстрировать что-либо  более современное (или даже радикальное) из мод двадцать первого века. Надо только найти компромисс между желаемым и возможным. «Переборщишь», скажем, с длиной юбки и шок у мужика… культурологический…. Но..., подумав, решила ничего не менять в своём внешнем облике: если предстоящая встреча опять для него состоится через несколько лет, то созданный образ как бы подчеркнёт её «не подвластность времени»….
…«Ритуал» был соблюдён с точностью: свеча, «ронсоновская» зажигалка, гранёный стакан, журнальный столик, зеркала….
Вглядываясь в своё отражение, Люба думала, конечно, не о «странностях любви»: абстрактные «умствования» ей не очень-то были свойственны. Как и любая женщина (при всей их рациональности, и прагматичности), она всё-таки в большей степени жила чувствами. И доминирующим чувством среди множества прочих было ожидание – светлое, томительное, радостное, нетерпеливое…. Люба ждала. Женщины умеют ждать. У них это получается при всём их желании иметь (или получить) ВСЁ, опять-таки – ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС….
Вот, она здесь, у этого зеркала…. Которое и не зеркало вовсе, а «портал»  в другое время…. А она, Люба, как часовой у этого портала….. И он, Аркадий, тоже часовой…. Как он тогда стоял – с шашкой «на караул»…. В памяти Любы чётко прорисовался облик совсем ещё юного юнкера….  Вспомнилось: «часовые любви»… Откуда это?... Кажется, Окуджава.. Да, точно Окуджава!.. Как там?.. «Пусть поход никогда ваш не кончится…»…. Хорошо бы!.. И тут же опечалилась: а заканчивается-то: «неизменно часовым полагается смена». Что ж получается: любовь всё-таки не вечна?..  Вздохнула, вспомнив вроде бы тоже самое, но и  совсем   другое лицо: жёсткое, со складками вместо «ямочек» на щеках…. Война не красит….
…А вдруг?!.. Это вечное «а вдруг»!.. Когда ёкает, проваливается в пустоту сердце, спазм перекрывает лёгкие, когда звенящая тишина охватывает   как саван…. Страх…. Извечный страх потери….
«Ведь я же его, по сути, на  войну проводила, - смятенно думала Люба. - А вдруг он не вернётся?.. Погибнет….» И как холодная волна  прокатилась по телу: «…А ведь он уже умер…. Много лет назад умер…. Между нами столетие… и вот это зеркало».
Люба поднесла пальцы к зеркалу,  в нерешительности задержала руку в сантиметре от поверхности и… всё-таки коснулась…. Холод…. Холод и больше ничего….
«А что ты ожидала?.. «Оно» ведь ещё не включилось…. Надо идти прилечь.  Разбудить меня музыка должна…» 
Люба возвратилась в вахтёрскую…. Как и в предыдущий раз, прилегла, не раздеваясь….
…Ей опять снилось, что она готовится к балу…. Но катастрофически не хватает времени, она опаздывает…. Почему-то она уверена, что если опоздает, то не встретит его…. Он уйдёт…. И от ужаса неотвратимой утраты Люба проснулась….
Тишина…. Взгляд на табло мобильника…  начало пятого…. Неужели она проспала?!..  Но музыки точно не было. Спит она чутко: музыку она бы точно услышала!.. Значит, её не было…. Почему?..   Внезапно голову Любы, как огнём, опалила догадка: «Сегодня двадцать первое января…. А святки заканчиваются девятнадцатого – на Крещение….»  Жар озарения сменился ледяным холодом: чудес больше не будет….
…Стук её каблуков эхом отдавался под арочным сводом…. Присев за столик Люба вновь зажгла свечу…. Всмотрелась в своё отражение.
…Не так уж она и молода…. И «паутинка» в уголках глаз…. И скоро её уже никаким макияжем не скроешь…. Время  идёт…. «А она, как дурочка ждёт всё ещё своего прекрасного принца….  Дождалась, значит, и что?.. Нет, это нормально?!.. За что ж мне это всё?!..»  В памяти Любы пронеслась её такая короткая и, вместе с тем, длинная жизнь…. Мужчины, которые любили её и которых не любила она…. Мужчины,  которых любила она и которые не любили её…. Где она?.. Где её дом?.. Где её семья?.. Где её дети?!!.. Почему у неё всё не так?.. Не так как  у всех?!.. И так ей стало себя жалко!.. Так обидно…. Так горько…. «Господи, неужто - я такая плохая?.. За что же со мной так?.. Неужели я не заслуживаю немного счастья?.. Обычного женского счастья?..  Господи, вразуми! Для чего мне всё это?!!..»
С глазами,  застланными слезами, Люба встала из-за столика и вплотную подошла к зеркалу….  В отблесках свечи она увидела свой размытый  силуэт….
- Зеркало, зеркало!.. Просила я тебя показать суженого моего, а ты мне меня саму кажешь…. А во мне ничего нет!.. Пусто во мне…. Выжженная пустыня во мне!.. Так будь же ты неладно!!!  - с этими словами Люба изо всех сил ударила кулачком по своему отражению. Со стеклянным звоном зеркало неожиданно проломилось, и кулачок Любы сразу окрасился красным…..
…Люба бессильно сидела на стуле перед разбитым зеркалом, глядя как на осыпавшиеся осколки падают  тяжелые капли крови….  Тёмно-алая  лужица становилась всё больше….
- …Надо что-то делать….  - прошептала  Люба.
И тут же безразличная мысль: «А надо ли?..»
Пронзительная трель входного звонка заставила  Любу вздрогнуть…. «Кого там ещё несёт?.. И пяти утра ещё нет….» Звонок продолжал надрываться….
- Господи, как не вовремя, - тяжело поднимаясь, прошептала она….
Вслед Любе, по гранитным ступеням лестницы, ведущей ко входу, пролегла обильная россыпь багровых пятен….
- Кто  там? – слабым голосом осведомилась Люба.
- Вневедомственная охрана Росгвардии!..  Внеплановая проверка….  – отозвался мужской баритон.
Люба посмотрела  в «глазок»…. Два мужских силуэта в серо-голубом камуфляже…. Один с каким-то коротеньким незнакомым автоматом…. Вздохнув, отворила….
Тяжёлая дверь распахнулась под сильными мужскими руками….  Вместе с порывом  морозного ветра Любу «прочеркнул» пронзительный  свет фонарика….
- …Здравия желаем.  Вы одна  в здании?..  Опа!.. А это ещё что? – луч фонаря уткнулся в кровоточащую руку.
- Одна… - кивнула Люба, - …А, это…. Ничего страшного…. Порезалась….
- А кровит-то сильно!.. Может, «скорую» вызвать? – озабоченно спросил  мужчина с автоматом. Меж тем, первый уже внимательно  осматривал Любину кисть, осторожно  взявши её в свои руки  и подсвечивая себе тонким фонариком, зажатым в зубах…. «Всё-таки не зря маникюр делала...». – машинально отметила Люба
- …Нет. Не стоит. Шить не надо, значит, сами управимся, – ответил первый, сунув  фонарик в карман бушлата. - Ты иди к машине, а я сам здесь осмотрюсь.
- Слушаюсь, – козырнул «автоматчик» и ушёл в сторону мерцающей огнями машины….
Первый росгвардеец   без церемоний подхватил Любу под руку и повлёк её вверх по лестнице – в фойе.
- Аптечка-то есть? – осведомился он, буквально волоча  её за собой.
- … Должна где-то быть…,  – растерянно отвечала Люба, - Искать надо….
- Ясно, - хмыкнул росгвардеец. - Ну ничего….
Окинув взглядом фойе с горящей свечой на столике перед разбитым зеркалом и лужицей крови на осколках, он озадаченно присвистнул:
- Картина маслом….
Достав из карманов бушлата пару пакетов, офицер (Люба увидела на погонах одну большую звёздочку меж двух просветов)  бросил его на стул.
- Ничего что я без фрака? – и, не ожидая ответа, -  Где у вас тут можно присесть нам обоим?
- …Да вот, в вахтёрской на диване….
…Быстро залив какой-то прозрачной жидкостью порез  и,   коротко шикнув на зашипевшую, как кошка, Любу,  майор принялся умело бинтовать травмированную кисть….
- …Эк,  у вас ловко выходит! – не удержалась от похвалы уже вполне пришедшая в себя Люба.
- А-а. В Чечне ещё навострился, на срочной.., - буркнул майор.
… Полюбовавшись на плоды своих трудов,  он поднялся, кинул руку к серой шапке с кокардой и представился:
- Майор Росгвардии  Брагинцев.., – слегка помедлив, добавил, - Юрий Васильевич….    
…Люба…, -  молвила наша героиня, и тут же смущённо поправилась - Любовь Петровна.
- Люба…. Любовь…. Как это символично…, -  рассеянно пробормотал майор, вместе с тем внимательно вглядываясь  в её лицо….
- Вы здесь точно одна, Любовь Петровна?
- …Да. А что?
- Да я уж было подумал, на вас глядючи,  что тут  великосветский  раут!
Люба промолчала, отведя взгляд в сторону.
- …Как себя чувствуете,  Любовь Петровна?
- …Да ничего. Хорошо….
- Вы уверены?
- А что так?.. Спасибо, вам, конечно, огромное за помощь. Ну… подумаешь, порез  - заживёт.
Майор неопределенно хмыкнул:
- Да не нравитесь вы мне.
… Вот те раз! – попробовала пошутить Люба. - Всем нравлюсь, а вам, видите-ли,  нет.
- А чему тут нравится?.. Глаза вон на мокром месте…. А я не люблю, когда женщины плачут…. Худенькая вон вы какая…. На грани анорексии…. Небось,  питаетесь кое-как…. А ведь не девочка уже…. Себя поберечь бы надо.
Люба, аж задохнулась от такой наглости:
- …А вот, хамить не надо!.. Или это входит в ваши должностные обязанности?..  Я уж, как ни-будь, сама разберусь со своей жизнью и своей диетой!
- Ну-ну.., - скептически хмыкнул майор.
- Ещё раз, спасибо, и попрошу на выход!
- Что, даже чаем не напоите?.. Всё, всё! – успокаивающе воздел руки майор в сторону закипающей, как чайник, Любы, - Вот осмотрю объект, а тогда уж и распрощаемся….
Не оглядываясь, он быстро двинулся в сторону фойе, Люба на своих «шпильках»  едва поспевала за ним….
Для начала он задул свечу, пробурчал себе под нос что-то о пожарной безопасности и как бы невзначай изрёк громко:
- Святки-то закончились уже…. Розданный день нынче.
Любу бросило в краску….
Подойдя к разбитому зеркалу, постоял, раскачиваясь с пяток на носки. заложив руки за спину, явно любуясь плодами рук Любы….
- Это вы по своему изображению лупили?.. Что ж вы себя так не любите, Любовь Петровна?.. Не так уж плохо вы выглядите, чтобы зеркала бить.
- Не ваше дело! – немедленно «взвилась» Люба. - И без оценок попрошу!
Майор  резкими движениями выдернул из стены вскрытые морилкой планки  и на паркет посыпались остатки зеркала…. Пояснил:
- Два зеркала – это буржуазные излишества. И одного хватит – чай, не баре….
Люба возмущённо глотала воздух….
- Где у вас тут веник и совок?
- Зачем вам?.. Я сама уберу!
- Ещё порежетесь…, - заботливо  ответил майор, направляясь в сторону туалета. - Достаточно с вас и одной травмы….
- …Разбитая любовь…, - сокрушённо пробормотал майор, собирая осколки зеркала в пластиковое ведро. Наблюдавшая за его действиями со скрещенными руками на груди Люба  лишь презрительно фыркнула….
Опорожнив ведро  в мусорный бак во дворе и, определив ведро  по месту назначения, он задумчиво окинул взглядом «место происшествия»:
- …Ну вот, следы преступления  вроде бы уничтожены…. Хотя…, на вашем месте, я бы, пожалуй, не дожидался бы прихода уборщицы и пятнышки с паркета бы постирал…. А то народ может неправильно понять…..
Люба, аж покраснела от возмущения. Уловив грозящие всеми вселенскими катастрофами мимические изменения на её лице,   и, видимо оценив некую двусмысленность своего последнего высказывания, майор поспешил пояснить:
- Подумают ненароком, что вы кого-то пришили тут…. Ну там, любовника, к примеру…. Нехорошо это…. В рабочее время….
Этого уже Люба вынести не могла.
- Так. Хватит. Прибрались?.. Пожалте на выход! – лёд её тона мог заморозить и бывалых полярников, а рука с безукоризненным маникюром властно указывала на дверь….  Майор удручённо кивнул головой, как бы смиряясь с извечной житейской несправедливостью, и, накинув бушлат, направился к выходу. Люба с суровым видом конвоировала его, дабы пресечь любые попытки уйти с предписанной траектории движения….
Шага не дойдя до дверей, майор развернулся и озабоченно повторил:
- Не нравитесь вы мне….
- Я не сто баксов, чтобы всем нравиться! – вспылила Люба.
- Что вы!.. – вновь успокаивающе простёр ладони майор. - Сто баксов…. Скажите тоже…. Вы гораздо дороже! 
- Хамить перестаньте!.. Вас что… по известному адресу направить … или сами дорогу знаете?!
- Нервная вы какая!.. – посетовал майор. - Вас лечить нужно… электричеством….
Люба собралась было уже достойно ответить, но майор безапелляционно заявил:
- Я за вами приглядывать буду…. Из служебных соображений, конечно…. Уж больно вы резкая…. А я таких не люблю… в своём районе.
Стиснув зубы, чтобы не выругаться нецензурно, Люба отворила двери…. Небо уже серело близким рассветом….
Наглец вышел наружу, но тут же обернулся, придержав   дверь берцем.
- Последний вопрос…, -  перебил он, собравшуюся в очередной раз возмутится, Любу  и,  пристально глядя в глаза, строго осведомился. -  Вот, что вы делаете…  сегодня вечером?..
С силой захлопнув   дверь, Люба всё-таки «выразилась» шёпотом и поднялась к фойе…. Плюхнулась на стул перед единственным оставшимся зеркалом, утомлённо выдохнула, сдувая  с носика выбившийся локон и… расхохоталась.
…В красивой головке Любы, несмотря на декабрь, бродили сумбурные весенние мысли….
«А он  - ничего….  Нет, ничем он на него не похож…. Он совсем другой человек…. Хотя…. Разве что… глаза….  Глаза… «зеркала души»…. Неужели?..  Неужели?..
…Собравшуюся уже было уходить домой Любу, окликнула сменщица:
- Тебя!.. Из вневедомственной….
С недовольным видом и участившимся сердцебиением Люба взяла трубку:
- …Да…
- Любовь Петровна? – осведомился знакомый голос.
- Слушаю вас.
- Брагинцев беспокоит…. Ну что, Люба-Любовь… последующие травмы, разрушения, катаклизмы?..
- Вашими молитвами, -  усмехнулась Люба. -  Вы несколько преувеличиваете мои возможности.
- Ну, не скажите. Любовь – страшная сила.  А потому – «во избежание»…  я тут вас в машине  у входа дожидаюсь….
- Зачем вам это? – устало спросила Люба.
- Да я вот  и сам не знаю: за что мне такое счастье?!.. Ну да…  Бог даёт каждому по любви его....
 …«Бог даёт каждому по Любви Его», -  мысленно повторила Люба, открывая двери, навстречу утру нового дня, приветствующему её ослепительно-снежной  белизной сияющего под солнцем мира….