19. Дворовые песни. Пришкольный лагерь

      
Предыдущая глава:http://www.proza.ru/2017/11/12/42




          В отличие от мамы, новая квартира нас с Верой вполне устраивала - там было гораздо просторнее, а перед домом, что было для нас немаловажно, распластался огромный двор, и все шесть подъездов дома смотрели прямо на него, как бы громко заявляя:"Это наша территория!", поскольку все остальные близстоящие дома выходили к нашему двору торцами.
 
         Весь двор был покрыт спорышом, жестковатой зелёной травой, кое-где с проплешинами. Во дворе у нас стояли качели, но они вечно были сломаны. Изредка их чинили, но хулиганьё снова ломало их, иногда можно было видеть, как трубы качелей были выгнуты какими-то кренделями - так эти безмозглые "силачи" демонстрировали всем свою силу. Перед рабочим общежитием, которое располагалось слева от дома, была забетонирована площадка, на ней стояло три бетонных теннисных стола, на которых никто и никогда не играл в эту прекрасную спортивную игру.

         Весной и летом из распахнутых окон общежития неслась музыка на все вкусы, дарила всем нам радостное ощущение праздника. Уже тогда у самых продвинутых были магнитофоны, в то время для большинства ещё диковинка. Именно оттуда я услышала впервые Высоцкого, совершенно не имея представления, кто автор знаменитой песни "Если друг оказался вдруг". Но песня мне очень понравилась, помню, на слух записала слова на листочек, запомнила их и вскоре вовсю распевала песню при любом подходящем случае.

          Там же во дворе взрослые ребята часто собирались вокруг стола, рассаживаясь на скамейках, и пели под гитару песни. Этот сладкий для меня звон гитары бередил во мне какие-то неведомые раньше чувства - печали и радости одновременно, какие-то смутные надежды сама не знаю на что, да я просто наслаждалась созвучиями этих простых аккордов. Песни пелись разные - серьёзные и весёлые, шуточные или трогательно-жалостливые, ну иногда и слегка пошловатые, и всегда сразу же на звуки гитары подтягивался народ, парни и девчата повзрослее, чем мы. Нам же приходилось слушать песни издалека, так как неудобно было подходить слишком близко. Как раньше гармонисты были душой компании и неизменным объектом для девчачей влюблённости, так теперь гитаристы заняли эту пустующую отныне нишу, и девчонки невольно томились от этих чарующих гитарных звуков, легко влюблясь в пацанов, умеющих играть на гитаре и петь.

           Удивительное свойство дворовых песен - один раз услышишь и уже не забудешь. Есть в них какая-то магическая притягательность, несмотря на простенькие аккорды, на некоторую поверхностность, а иногда и откровенную примитивность содержания, на постоянное стремление выдавить из слушателя слезу и вызвать у него острое чувство жалости к лирическому герою песни. Много песен я тогда услышала и запомнила: это и "Крошка Джаней", и "Белые туфельки", а также "Когда на улице фонарики качаются", "В Одессе много, много ресторанов", "В нашем классе есть мальчишка", "Я плачу за тобою днём и ночью", "Колокола", "Белая берёза", "Зачем же ты мне шарики крутила", "Не надо, не надо", "Чувиха, стой!", "По рюмочке, по маленькой, налей, налей, налей" и другие.

          Кроме того, обнаружилось ещё одно притягательное место, куда мы с новыми друзьми могли убегать со двора. О это незабываемое чудесное место - почти заброшенная татарская деревенька Алакаевка (или Алакаево), минут пять-десять ходу от нашего дома в сторону реки Белой. Там было несколько заваливающихся деревянных избушек, в которых кто-то ещё доживал свой век, и маленькая, почти заросшая речушка, по которой мы шлёпали босиком, пугая головастиков, там же ловили совсем юных лягушат, которых таскали, глупые, к себе во двор, совершенно не задумываясь об их дальнейшей судьбе.

          Конечно, мама не могла смириться с тем, что мы на каникулах  были предоставлены сами себе, хоть даже и на короткое время. Поскольку мама была занята на работе, она определила нас в пришкольный лагерь. Пару месяцев мы изо дня в день, кроме выходных, направлялись на школьную площадку, а август, самый счастливый для нас месяц, мы провели дома, и, если устанавливались ненастные дни, оставались в квартире, в хорошую же погоду гуляли во дворе с друзьями, играли в разные игры. Это были и игры со скакалками, и "Классики", и игры с мячом, как, например,  "Картошка", "Вышибалы", "Съдобное-несъедобное" или в "Козла". Также играли в игры "Монах", "Садовник", "Испорченный телефон", "Вы поедете на бал?", "Колечко-колечко", "Море волнуется раз", "КАндалы", "Прятки", "Жмурки". Частенько, мы, рассевшись с девчонками на лавочке возле подъезда, громко распевали любимые песни. Мальчишки играли в войнушку со своими самодельными деревянными пистолетами и автоматами, выглядывая из-за углов и грозно крича:"Та-та-та-та-та...",  в "Казаки-разбойники", в "Чехарду", а также в "Ножички", но это чаще весной, когда земля ещё была мягкая и пластичная.

          В летние месяцы при каждой школе были организованы школьные площадки или школьные лагеря в помощь работающим родителям. В спортзалах в длинный ряд устанавливались раскладушки с постелями, а также столы и стулья, шкафы с настольными играми, бумагой, карандашами и красками, пластилином, художественными  книгами. Кроме того, в сторонке размещался и спортивный инвентарь: мячи, скакалки, обручи, спортивные игры, тут же рядом располагалась стационарная шведская стенка и толстый канат, свисающий с потолка. Так что, ты мог выбирать занятие по своему вкусу. Никто не принуждал никого заниматься нелюбимым делом.
          В дождливые дни мы оставались внутри помещения, тогда к потолку спортзала возносился негромкий рабочий гул ребячьих голосов, изредка оживляемый мальчишескими возгласами или шлёпаньем мяча. Если погода была хорошая, то нас уводили в парк, или на экскурсию, или в кино, или мы играли возле школы под присмотром дежурного учителя.

          Обедали мы в закреплённой за школой столовой неподалёку. Это было самое славное время, пожалуй, из всего дня. Нас строили парами, и мы, предвкушая обед, шустро семенили в заданном направлении. Супы съедались не так охотно, а вот столовские котлеты, не перегруженные мясом, мы с Верой всегда любили. Из гарниров чаще всего давали рис, макароны или картофельное пюре, иногда мою любимую гречку. На третье чаще всего давали кисель или компот из сухофруктов. Мы были счастливы, если в стакан с компотом попадали разварившийся урюк или сморщенная коричневая груша, между прочим, очень вкусная. Из абрикосов же деловито извлекались косточки, которые потом мы зажимали между дверью и дверным косяком и, тихонько закрывая дверь, раскалывали крепкую оболочку и  извлекали вкусные оранжевые ядрышки. Сливовые косточки мы выкидывали, потому что они  горчили, и были, как мы уже усвоили, ядовитые.
 
           Самое нелюбимое время - послеобеденный сон - постепенно вдруг стало приносить удовольствие. Оказалось, это так приятно - нырнуть в прохладную белоснежную постель и вытянуть усталые ноги. Никто не принуждал тебя обязательно спать, просто лежи себе тихо, никому не мешай или читай книгу. Мы с Верой, разумеется, брали с собой книги, но всякий раз получалось, что веки незаметно смыкались, а в следующее мгновение ты уже пробуждался от ровного гула голосов только что  проснувшихся соседей. Мы вскакивали, заправляли свои постели, радуясь, что ещё один лагерный день заканчивается, и скоро мы уже будем дома.

Автор фото Александр Гречинов (Волгоград) - 1967-69гг. (взято из Интернета)

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/11/16/1674