Дверь

  Я как обычно был дома один. Телевизор был выключен, никаких прочих источников звука не было; я читал книгу, не замечая застоявшейся в доме тишины. Единственным, на что моё, сфокусированное на чтении, сознание могло отвлекаться, был тихий шорох, когда я перелистывал страницы. К пятому часу вечера, когда за окном начали сгущаться ранние зимние сумерки, я одолел уже половину книги, которая, однако, была написана столь легко и приятно, что я, не останавливаясь на достигнутом, решил прочесть её уже до конца. Страницы сменяли друг друга, строчки улетали, и я с головой был погружён в мир книги.

Раздался дверной звонок.

  Меня словно бы выдернули из книжного потока – столь же резко мой взгляд вернулся в наш мир, сколь быстро сходит с путей поезд, когда судьбой ему предписано крушение. Ещё не совсем понявший происходящее, я держал книгу и смотрел в неё, но уже не видел истории, а видел лишь нагромождение символов, отделённых друг от друга пустыми пространствами. В дверь позвонили ещё раз, и это окончательно вернуло меня к реальности. Я отложил книгу и сел на диване, уставившись на дверь. Открывать её совершенно не хотелось.

  Нет, различными фобиями я не страдал, да и сумасшедшим был едва ли, но дверь открывать я упорно не хотел. Вот не хотел и всё тут, хоть ножом режь. Поначалу я и сам удивился столь странной реакции моего ума на столь обыденную вещь. Но звонок раздался ещё раз, и с каждым мгновением, что его трель разносилась по моей квартире, во мне росла и крепла уверенность, что дверь открывать ни в коем случае нельзя. За дверью была опасность – так я решил для себя, сам не зная почему. Я всё также сидел на диване и смотрел на дверь, расположенную практически параллельно прямой линии моего взгляда. Дверь была деревянная, дубовая, с двумя замками и щеколдой, чёрная.

Снова раздался звонок.

  Зародившаяся во мне мысль о том, что за дверью может быть что-то опасное для меня, раздулась, словно огромный воздушный шар, готовый унести моё сознание в далёкие заоблачные дали, где были лишь извечный холод и мрак. Я запаниковал. Подобрав ноги, я продолжал сидеть на диване, не отрывая взгляда от двери. Хотелось как можно быстрее бежать, прятаться, но я будто загипнотизированный смотрел на дверь и не мог сдвинуться с места. Мысли мои были хаотичны и метались в голове подобно рыбам в косяке, в который врезались с разных сторон дельфины. За дверью кто-то был, кто опасный, кто-то нежеланный; но самый большой страх внушала мысль, настойчивая мысль, что за дверью обязательно находится кто-нибудь знакомый. Кто же он, что внушил мне такую боязнь? Не знаю, и узнавать мне этого совершенно не хотелось. Пока не случилось следующее: звонки прекратились, хоть и длились всего минуты две, не более.

Зазвучал ключ, поворачивавшийся в замке.

   Это стало невыносимо. Страх заполнил меня полностью, не оставив ни единого пустого закоулка, чтобы не угнездиться в нём. Страх, подобно воде из хранилища, стены которой обрушились под давлением огромной массы. Видимо, именно это и придало мне сил, и я вскочил и подбежал к двери. Я начал открывать двери, стараясь делать это быстрее того, кто был снаружи. Не знаю, чем я руководился в тот момент, но как только я начал судорожно проворачивать ключ в нижнем замке, тот, кто снаружи, прекратил крутить ключ в первом замке и, по-видимому, замер в ожидании. Ушло секунд двадцать, чтобы прокрутить оба замка (когда я взялся за верхний замок, послышалось позвякивание металла – тот, кто снаружи, вытащил свой ключ, чтобы не мешать мне) и открыть щеколду. Дверь была открыта, нужно было лишь отворить её, а открывалась она в мою сторону, вовнутрь дома. Но он, гость, почему-то ждал. Ждал и я. Совершенно не понимавший происходящего, я стоял и смотрел на дверь, держась за рукоять. Когда моя рука успела лечь на эту резную рукоятку из такого же, как и сама дверь, чёрного дерева?

  Внезапно пришло осознание полной безвыходности данной ситуации. У меня уже не было шанса что-либо исправить: дверь была открыта, а тот, кто стоял снаружи, всё ждал, когда же я потяну её на себя. Я оказался в совершенно подневольном положении. Мною будто руководила чья-то непреклонная воля, и я не мог ей воспротивиться. Ждать неизбежного уже просто не осталось сил.

  Я медленно потянул дверь на себя. В открывшемся проёме стоял я и смотрел на меня. Удивление на лице другого меня было не меньше моего, будто он всегда здесь жил, а сейчас в его дом забрался какой-то вор с таким же лицом. Казалось, вечность канула в небытие, пока мы стояли и смотрели друг на друга. Наконец он, то есть я, сделал шаг назад. Затем ещё один. Затем я, то есть он, развернулся и пошёл вниз по лестнице, ведшей на первый этаж; спускался я всё быстрее, переходя едва ли не на бег. Выскочив из парадной, я смешался с толпой и навсегда исчез. Я остался стоять в дверном проёме, глядя на опустевшую площадку.