Порода

Катя сидела на бревне и ела чёрную печёную картошку. Русые волосы мелкими кольцами выбились из платка и обрамляли её круглое лицо нежным венчиком. Высокий лоб потемнел от последних тёплых лучей сентябрьского солнца. На носу появились крупные веснушки. Она держала одной рукой картошку, а второй отламывала маленькие кусочки и макала их в соль на газете. Уголки рта испачкались в чёрной золе и когда Катя улыбалась, они подпрыгивали вверх и её лицо напоминало смешную театральную маску.

- Что я в ней нашёл?, - Костя смотрел на девушку и ловил себя на мысли что её простота ему неприятна. Он перевёл взгляд на Лену Пшекевич. Лена картошку не ела, она наклонилась вперёд и положила тонкие руки на колени. Рядом с Катей она казалась чуть выше, чуть тоньше и красивей.

- Как меня угораздило влюбиться в такую..., - он задумался в поисках подходящего слова. Просто "простая" не подходило к его теперешним чувствам. Слово вертелось на языке, но ему никак не удавалось за него ухватиться.

Лена Пшекевич встала и виляя бедрами в тугих джинсах прошла мимо него.

- Порода, - нужное слово наконец-то проявилось в сознание, - Да именно нет в Катьке породы!, - с облегчением и даже с радостью Костя оправдал своё нынешнее состояние, - Ленинградка. Знаем мы этих ленинградцев, - Костя вытащил сигарету, помял её в пальцах и затянулся, - После блокады в пустой город понаехали деревенские, - продолжал он думать и теперь с презрением смотрел на Катю.

С Катей они познакомились недавно на вечеринке в студенческом общежитии. Она была с другого потока. Ленинградка. Раньше он её никогда не видел. Катю привела Костина сокурсница. Когда в комнате стало невыносимо тесно, Костя в шутку усадил Катю к себе на колени.

- Костик, вы уверены что ваш стул не Боливар и он выдержит двоих? - и она весело похлопала по спинке стула.

- Если стул не выдержит, мы дальше пола не упадем. Закон притяжения никто не отменял, - он наклонил Катю к себе и заглянул ей в глаза. Катино лицо неожиданно и по-детски залилось краской. Она на секунду смутилось, он воспользовался этой секундой и поцеловал её в губы. От неё пахло вином, легкими духами и свежей чистой одеждой. Костя прижал девушку к себе и ещё раз с удовольствием затянулся её запахом. Они стали встречаться. Несколько раз она приходила к нему в общежитие. Они лежали в кровати с растянутой сеткой, как в люльке, прижавшись друг к другу потными телами и почти не разговаривали. На ночь Катя не оставалась, он провожал её до метро и она исчезала в стеклянном кубе станции.

- Костик, хочешь кусочек? - Катя протянула ему картошку. Рука у неё была измазана в золе. Ногти коротко подстрижены и под ними видна тонкая чёрная полоска то ли земли, то ли золы.

- Нет, - Костя отодвинулся от Катиной руки, - Ты испачкалась в золе. Иди умойся.

Улыбка сползла с её лица и теперь чёрные уголки рта смотрели вниз, как маска "Драмы" в кукольном театре. Она положила недоеденную картошку на газету и встала.

- Пойдем вместе к умывальнику? Темно уже, - без обиды в голосе позвала она его.

- Сама дойдешь, не маленькая, - Костя зло сплюнул и затянулся сигаретой.

У костра стало тихо. В воздухе повисло напряжение, и всё внимание переключилось на девушку. Её щеки резко налились краской.

- Катя, - Лида, сидевшая на другом конце бревна, вдруг оказалась рядом и потянула её за рукав, - Кать, пошли вместе. Я тоже вся перепачкалась, - и Лида нарисовала на красной щеке подруги чёрное сердечко.

Кто-то достал гитару и на поляне у костра забренчали неумелые напористые аккорды. Из темноты появилась Лена Пшекевич. Она прошла мимо Кости, поискала место среди девушек на бревне, а затем неожиданно втиснулась между ребятами. Гитарист забренчал знакомую мелодию и студенты второго курса ленинградского технологического института стали подпевать.

***

- Георгий Петрович, - Костя догнал профессора Озёрского и зашагал рядом, - Вы позволите мне с Вами до метро пройтись?

- Костик, - профессор замедлил шаг и остановился, - Хотите продолжить наш спор? Увы, не получится. Сожалею. В другой раз, - и махнул рукой в сторону метрополитена, - Видите вон ту красивую девушку в красном плаще?

Костя посмотрел в сторону станции и увидел Катю. Она была в ярком красном плаще, и её фигура выделялась на сером фоне станции.

- Это моя дочь Катя, - с гордостью продолжил профессор, - Она меня ждёт. У нас семейный праздник. Вере Семеновне, моей маме, сегодня исполнилось 95 лет. Она ещё в Смольном училась! Так что в другой раз. Извините, - и профессор протянул Косте руку. - До свидания.