Мозг

Анатомия – это первый предмет в подготовке будущего врача, на котором ты начинаешь познавать строение себе подобного, на том всём, что осталось от него… там, кости, мышцы, внутренности, ну, и так далее  и тому подобное. И все это по латыни! Причем не просто так, а вызубрить. Как отче наш. Иначе карьера эскулапа оборвется, еще не начавшись.

Но, теория теорией, а как говорится, пока сам не подержишь эту кость в руках, пока сам не отпрепарируешь ту или иную мышцу, не пощупаешь все доли легкого, считай двойка точно гарантирована. Поэтому,   во   избежание   плачевного   для   себя   результата,   мы, юные Авиценны, каждый день вынуждены двигаться по маршруту: казарма – кафедра – казарма - кафедра. А как же не хочется… Не хочется тратить время на эти переходы. Но есть выход. Можно кость или, там скажем, сердце взять с собой и в спокойной обстановке в казарме отдаться изучению «любимого» предмета.

Слушатели Военно-медицинской академии жили, как тогда, так и сейчас, в казарме, в комнатах по четыре человека, которые на флоте испокон веков именовались кубриками. В них каждый имел свою койку, шкафчик и тумбочку, которые, согласно Уставу, обязан был содержать в идеальном порядке. В то время на это, по большому счету, обращали внимание сквозь пальцы, поэтому, особенно в тумбочках, бывал полнейший кавардак. За это, правда, журили, порой даже наказывали нарядами вне очереди, но победить разгильдяйство и безалаберность никому не удавалось.
Начальник курса, тогда еще подполковник медицинской службы, Самбуров Юрий Сергеевич, был человеком прогрессивных взглядов и редко искал грязные носки под подушкой, а бутылки в рукавах. Однако и ему приходилось периодически проводить осмотры тихих помещений слушателей. Один из них пришелся на момент, когда мы изучали ЦНС (центральную нервную систему).

В этот раз смотр проводил генерал–майор Семенов, начальник четвертого (флотского) факультета.

Вернувшись с занятий многих ждала «приятная» неожиданность быть услышанным на построении курса в числе нечистоплотных и грязнуль.

Курс построен, и «шеф», наш начальник курса, со свойственной ему флотской     шутовской  манерой, озвучивает выявленный   смотром «криминал». Список длинен: не заправленные койки, стоячие трусы, ломающиеся полотенца, негнущиеся носки и тому подобное.

А в моей тумбочке лежал мозг, натуральный человеческий мозг, чтобы изучать его борозды, бугорки и впадины, не идя на кафедру анатомии.

«Пронесет или нет? И что будет, если не пронесет?» Но вот дошла и моя очередь.

- А Финогеев в тумбочке хранит мозг, - Самбуров делает паузу. Казарму покрывает дружный хохот.

- Отнести на кафедру! - приказывает он.

- Есть.

Слава Богу, пронесло.

Потом долго сокурсники спрашивали,- Саня, твой мозг при тебе или ты его снова в тумбочку положил?