Председатель-4

Приезжает в уборку инструктор райкома партии Гольченко Валерий Иванович, родом тоже из Тимашево. – Ты чего это «Москвич» свой звёздами украсил? - Да это не я, ребята из второй бригады так решили. Парторг-то ваш им звёзды не ставит.- Всё! Ещё один враг в райкоме у меня появился. А на партбюро вдруг возник вопрос, почему это председатель сельсовета шефствует над второй бригадой? Может ему первую поручить? Хотя кто мне чего и когда поручал, я не припомню. Приняли решения, для увеличения темпов вспашки зяби меня направить трактористом во вторую бригаду.  Ну и пахал я, на К-701 пахал, и ничего – только ещё большего уважения среди работяг добился: работал  хорошо, всё-таки бывший главный инженер, технику знал, да и опыт был. Так что унизить хотел меня партком, а получилось наоборот.


Вот тут я уже решил, что хватит уступать, надо с «мудрецами-подлецами» бороться. Заявление в партком поступило уже и не помню, от кого. Разобрать надо по партийному поведение коммуниста Горюнова, который не даёт работать молодому председателю. На заседании я и сказал, всё что думал и о руководителе, и о парторге – Бабанине Александре Витальевиче, которого назвал отцом идейным всех последних событий в селе и колхозе. Стариков-партейцев тоже «обидел», сказав, что им вообще надо дома сидеть, что оторваны они от дел колхозных, и что на собраниях колхозных они должны иметь только право совещательного голоса. Одним словом, стал прямо врагом  активистов былых  - кому же понравится, когда  тебя голоса лишают?


Райком партии подсуетился, сначала тюрьмой пугали, не нашли за что, должность мне в районе подыскали, директором ПМК хотели назначить, даже на смотрины в область успел съездить. Домой приезжаю, а у меня делегация, человек десять сидят: «Ты не уезжай, мы все за тебя, не все ж слепые, в Москву вот собрались, к Горбачёву, за тебя хлопотать». - это мне Раиса Ивановна Сапожникова заявила. Честно скажу, слёзы у меня на глазах навернулись, и, конечно же,  я решил не уезжать.

Чтобы собрать внеочередное колхозное отчётно-выборное собрание необходимо две трети заявлений членов колхоза, а это 278 голосов. Правление и партком иезуитски решили, что каждый, кто за созыв собрания, должен лично прийти и подписаться под заявлением. Представить трудно какому давлению подверглись те, кто приходил. А оно было, давление-то: то в рейсы не посылают водителей, то сена или солому не выписывают, то с зарплатой ошибутся в сторону уменьшения, то просто выговор вдруг объявят по партийной линии. Но подписи собрали и даже больше, чем надо собрали.

С должности председателя сельсовета я ушёл, написал заявление о приёме в колхоз (так по уставу положено, мне объяснили), и … больше месяца сидел без работы. На первом собрании, почуяв, что всё идёт не по его сценарию, Бабанин просто увёл людей с собрания, кворума не стало для избрания нового председателя, хотя старого, Миняева, дружно вначале убрали. Он прямо кинул ключи от кабинета на стол  и ушёл из зала.

Потом решил, что выборы председателя должны быть альтернативными, мода такая тогда появилась. Долго искали кандидата, нашли фермера в Никольском, бывшего агронома соседнего колхоза Столповского Виктора Семёновича.
И вот 12 апреля собрание наконец состоялось. «Контра», так мои сторонники называли соперников, подняли с постелей и печек всех больных и древних, иных под руки вели, а то и тащили на руках, к урне, но победить нас не смогли.

Лежит передо мною протокол отчётно-выборного собрания колхоза им. 22 партсъезда от 12 апреля 1990 года. На этом собрании я стал председателем. Перевес над конкурентом, Столповским  всего семь голосов. Ветеран колхоза Борис Сергеевич Лаков спрашивает: «Как работать будешь, Иван Фёдорович? Село-то расколото на лагеря». Я ему тетрадку с планами показываю, а он только рукой махнул.