Бешеный бычок

 

         Бычок заревел и, в который уже раз, упрямо свернул в сторону гор. Хлесткий удар гибкого ивового прута настиг  несчастное животное, которое  заревело громче прежнего и двинулось в нужном для погонщика направлении, в сторону села. Хамзат никак не мог понять, что же такое могло случиться с глупой скотиной. Всю дорогу, от пастбища «Лиза» до самой околицы села, он, этот трижды проклятый
бычок, пытался удрать обратно в горы. Со слов старожилов Хамзат знал, что животные ведут себя  так неспокойно перед
землетрясением. Правда, в его жизненной практике с подобным поведением животного столкнуться не приходилось ни разу. Однако, насколько Хамзату не изменяла память, старики говорили о том,
что животные в подобных случаях просто мечутся из стороны в стороны, и ведут себя совсем не так, как это упрямая скотина. Ее как будто бы  на веревке тянули  в горы. Наконец на пригорке забрезжили огни  села. Удивительно, чем ближе становилось село, бычок вел себя более беспокойно, и даже агрессивно… 
         Накануне со свадьбы Хамзат вернулся
поздно, разумеется, в «хорошем» состоянии. И первое, что услышал от жены, переступив порог дома - нескончаемые проклятия и вопли. Бурый бычок не пришел со стадом домой и неизвестно где шляется. Далее визг жены переключился на пожелания, вроде того: «Чтобы мясо этой скотины пошло на его (Хамзата) похороны» и т.д. Первая мысль, что посетила захмелевшего Хамзата, и которую он  немедленно претворил в жизнь, была -  побить как следует эту визгливую дочь ишака. Легче не стало. Проклятия удвоились, к прежним добавились новые, такие как: «Чтобы рука у тебя отсохла. Чтобы всю жизнь она у тебя служила для того, чтобы ею лекарства принимать». Кроме того, жена начала громко и надрывно рыдать, словно хоронила мужа.  Вспыхнувшее было желание - растоптать ее (жену) как лягушку - мгновенно угасло. Лучше все равно не станет. Вместо этого Хамзат, огрев напоследок пощечиной воющую и изрыгающую проклятия жену, накинул сверх рубашки куртку и вышел на улицу. Что делать? А делать больше нечего. Придется искать проклятое животное. Только за мясо, если сдать эту чертову скотину заготконторе, можно было бы получить рублей  пятьсот, не  меньше.  А если, не дай Аллах, ночью какой-нибудь хищник задерет бычка – это нанесет семейному бюджету значительный урон. Если бы не хмель в голове, Хамзат сначала стал бы искать
пропажу рядом с селом, возле камней, где обычно животным на плоские камни раз в месяц сыпали соль. И уж затем отправился бы в горы, в сторону которых и направился, недолго думая, удрученный пропажей и все еще не отрезвевший Хамзат. (Знать бы ему в тот миг, что бычок действительно выл возле тех самых  камней на берегу  реки, где селяне осенью резали  скот, заготавливали на зиму мясо. Коров
почему-то привлекали эти бурые пятна крови, сбившись в кучу, они начинали нюхать это место и выть, словно оплакивали своих сородичей. И пропавший бычок Хамзата, которого просто по недосмотру забыли пригнать в хлев, послонялся по селу и затем пошел в сторону заветных камней, полизать камни, чтобы  полакомиться солью, и немного повыть.)  Хамзат, конечно, этого не мог знать. Выяснив у соседей о том,  где именно днем паслось стадо, он направился в сторону пастбища «Лиза». Ночь была лунной. Узкий серп ее одиноко висел над горизонтом. И то хорошо, хоть видно, куда идти. На удивление, пропажа обнаружилась быстро. Где-то в километре от села, на полпути к пастбищу, Хамзат увидел нечто, черневшее на склоне холма. Бычок с ревом, что не свойственно коровам, рыл копытами муравейник. «Ах ты, чертова скотина, я ее ищу, а он здесь роется в муравейнике. Мало тебе соли дома дают. Так ты еще
муравьями питаешься», – выпалил Хамзат, подкрепляя свой гнев ивовым прутом, которым больно хлестнул  по спине перепуганного
бычка. Животное  заревело и бросилось бежать  в сторону… гор. Это  вывело из себя погонщика.  Он догнал глупую скотину и так отхлестал ее гибким, но хлестким прутом, что бычок поневоле повернулся в нужном направлении. До околицы села с животным как-то можно было сладить, а вот когда показались огни домов, к поведению бычка прибавились нервозность и агрессивность. Он попытался пару разу кинуться на своего мучителя. После многоминутной порки и нечеловеческих усилий Хамзату удалось таки пригнать его до крайнего дома. И тут  бычок уперся и встал как вкопанный.  «Пошел, проклятый, чего встал», – завопил Хамзат, из последних сил охаживая животное по бокам, но оно вдруг заревело… встало на задние копыта и, оскалив пасть, двинулось на своего обидчика… «Медведь!!!» –молнией пронеслась мысль в уже отрезвевшей голове Хамзата.
         Никогда за свою жизнь Хамзат не бегал так быстро. И не дай бог повторить когда-нибудь снова этот сумасшедший спринт. Когда наутро Хамзат окончательно отошел от страха и хмеля, долго силился, но
так и не вспомнил, как ему удалось перепрыгнуть ров более семи метров шириною,  и вообще, как оказался на вершине возвышающегося над сельской мечетью минарета, куда и днем при солнечном свете
не каждый храбрец мог взобраться по давно обрушившейся ветхой каменной лесенке.
Комментировать17
Поделиться1
Класс20