Ты никогда не выплескивался из сосуда

Ты никогда не выплескивался из сосуда. Ты не расточал комплиментов, ты не баловал меня, ты не восхищался мной.
Блеск моих золотистых волос оставлял тебя равнодушным, как и вздёрнутый носик, как и забавные родинки на правой щеке. Тебя оставляли здравомыслящим мои духи, запястья, прикосновения. Кремень.

Взвешивая каждый свой шаг, ты чётко разметил периметр для своих чувств, действий и маневров. Ты смотрел на меня совершенно спокойно, не замирая от умиления, не волнуясь о взаимности.
Ты брал меня по-хозяйски за руку, когда тебе этого хотелось и отпускал, когда тебе надоедало, не испытывая при этом ни радости, ни печали, ни вожделения. Ты шел к своей цели. Дисциплинированно, не сворачивая, напролом, не переживая о моем желании и настроении.

В то время, как остальные наперегонки выливали на мою многострадальную башку ведра ванильного сиропа. Мне подносили сразу штук пять зажигалок, когда я доставала сигарету. Писали электронные талмуды с гигабайтами любовного говна, раскаляли телефон дотошными звонками. И готовы были выстелить мой путь лепестками роз (если бы только он вёл в их опочивальню).

А я не знаю, кто из вас был честнее, правдивее? Тот, кто молчал, за неимением чувств для высказывания или тот, кто воссоздавал эти самые чувства из воздуха, как заправский иллюзионист?
Наверное, из всех - ты был самым искренним со мной. Ты ничего не говорил, но и не врал. Ты находился рядом, потому что тебе этого на тот момент хотелось, то ли от скуки, то ли еще от чего, но ты не обещал навсегда, ты не клялся в любви, ты не дразнил двусмысленностями и намеками. Ты говорил ровно столько, сколько нужно для светского этикета, чтобы не молчать. Ну что же, спасибо.
Над иметь достаточно силы, чтобы не опуститься до банальщины , завлекая понравившуюся враками. Ты был по-настоящему искренним. Хотя от такой искренности жить не хочется, но все-таки, спасибо.

Карина Соловьёва/Доронина