Порядок

          Петухов писал рассказ.
          Вернее, он переписывал его уже в седьмой, кажется, раз. Или восьмой. Он точно не помнит. Что-то терзало Петухова изнутри и не давало ему расслабиться, посчитав дело законченным. Каждый раз, когда он ставил точку, случалось одно и то же: он некоторое время сидел молча, потом нажимал над вордовским файлом слева в углу значок «дискета», опять некоторое время сидел, словно ждал чего-то, наконец, нехотя начинал перечитывать написанное и с досадой понимал, что всё это не годится – получилось совсем не то, что нужно.
          Нужно – другое. Что именно, Петухов не знал. Точнее, не мог объяснить словами. Даже для себя самого. Но он чувствовал, что должно получиться в итоге.
          Если бы он писал на бумаге, то комната представляла бы из себя свалку, сплошь состоящую из нервно скомканных листов А4, вершиной которой являлся бы стол, за которым сидел Петухов. Прямо, «Апофеоз войны» художника Верещагина, только вместо черепушек – бесформенные и такие же страшные в своей безысходности, смятые бумажные листы. И над всем этим бессмысленным роем кружатся мысли Петухова.
          Но он писал тексты на ноутбуке, поэтому в комнате царил идеальный порядок. Диван был застелен после завтрака. Одежда аккуратно висела на стуле. Стеллаж с книгами был само воплощение порядка: ровные ряды книг, журналов и стопки газет были разложены так, что не придраться.
          И это всё бесило уже Петухова. Порядок был везде, кроме его рассказа.
          «Пойду, что ли, проветрюсь. Приведу мысли в порядок… Тьфу ты, блин… Опять этот чёртов «порядок». Достал уже!»
          Петухов даже притопнул ногой, вставая из-за стола. Заметив это – улыбнулся. Пошёл на кухню. Выглянул в окно. Весна заливала двор непривычным, после зимних приглушённых красок, ярким солнечным светом.
          «Вот так сидишь над этими рассказами всю зиму, корпишь, хиреешь, трясёшься над ними, как Плюшкин, в комнате с видом на север-восток, а тут весна уже вовсю…»
          Кое-как попав ключами в нужные, но невидимые из-за выкрученной в который раз лампочки, отверстия, Петухов бодрым шагом пошёл на свет, льющийся сплошным потоком из окна возле лифта.
          Выходя на улицу, ему даже пришлось закрыть глаза – они отказывались верить в то, что столько всего сочного и красочного есть вокруг. Он постоял несколько секунд, потихоньку открыл один глаз, потом второй.
          «Как же красиво всё-таки!»

***

          Жена Петухова пришла с работы, как всегда, около семи. На улице было светло, на детской площадке копошилась ребятня, никто не спешил в тёмные и надоевшие за зиму клетушки квартир. Она сняла плащ, повесила сумку, помыла руки и, напевая надоедливый мотив, приклеившийся в автобусе, прошла на кухню.
          Кот спал на стуле. Несколько горшков с цветами стояли на подоконнике. Сковородка – на плите. Батон и булочки – в хлебнице. Всё было на своих местах. Как утром, когда она уходила на работу. Но было стойкое, еле уловимое, ощущение, что не хватало чего-то важного.
          «Петухов!!!»
          Не было мужа. Он обычно встречал её возле двери, помогал снять пальто, вешал сумку на крючок.
          «Странно… Может, на работе задержался? Нет… Вряд ли, он бы предупредил, позвонил, обязательно».
          Она проверила, на всякий случай, входящие звонки на мобильном – не отвеченных не было.
          Зашла в комнату. Увидела на столе ноутбук. Открыла. Он вспыхнул ярким пятном. Таким ярким, что она аж отпрянула от неожиданности. Ноутбук светился в темноте комнаты, как волшебный артефакт, который манил и отталкивал одновременно.
          Женщина пересилила страх, внезапно возникший из ниоткуда, и стала читать текст на экране. С каждой строчкой она всё ниже склонялась к столу, пока, наконец, обессиленная не упала на стул.
          «Не может быть… Как он мог так со мной поступить?.. Он не мог оставить меня? Нет же никаких причин… Мог бы сказать, объяснить… Хотя… Он всегда старался избегать всяческих разбирательств и обсуждений в семье…»
          Она встрепенулась. Посмотрела на часы, висевшие на стене. Стрелки показывали полвосьмого.
          Позвонила на номер мужа. Знакомая мелодия зазвучала в двух шагах от неё – телефон лежал на тумбочке. Стало, вдруг, страшно и одиноко. Одновременно.
          Женщина, чтобы отвлечься от плохих мыслей, позвонила маме. Но та, обычно болтавшая без умолку по телефону часами, сказала, что очень занята сейчас и дала отбой.
          Тогда она стала обзванивать больницы и морги. Петухова нигде не было.
          Чтобы хоть чем-то себя занять, она пошла готовить ужин. Приготовила кляр: смешала два яйца, муку и сметану. Получилась однородная масса, которую она поперчила и посолила. Достала из холодильника мясо. Поделила куриное филе на тонкие пластины, каждую из которых с удовольствием поколошматила специальным кухонным молоточком. Кусочки разлетались в разные стороны, но она этого не замечала. Потом разогрела немного масла на сковородке. Как заведённая она делала одну и ту же операцию: клала две отбивные, через несколько минут переворачивала их на другой бок, вынимала на тарелку, клала две следующие. Когда она застыла в некотором ступоре от того, что осталась одна не пожаренная отбивная, а нужно было класть на сковороду две, за спиной раздался голос:

– Как вкусно пахнет!

          От неожиданности она выронила последнюю отбивную на пол. Повернулась на голос. В дверном проёме стоял Петухов и улыбался счастливой улыбкой.
          Жена не знала как реагировать на его внезапное появление.
«Он же написал, что уходит навсегда. Не в смысле от меня. А, вообще, в другой мир. В смысле… Так, что-то я запуталась… А может он решил меня разыграть таким образом. Дурацкая идея. Не похоже на него… Странно…»
Петухов смотрел на жену и не узнавал её. В глазах – целый спектр чувств: страх, ненависть, непонимание, сомнение. А сама стоит, как вкопанная. Кроме глаз – никаких эмоций. Как будто скульптор весь свой творческий пыл и запал вложил в глаза, а на остальное не хватило сил.
          Петухов подошёл к жене, поднял с пола отбивную, выбросил её в мусорное ведро. Повернулся, опять подошёл к жене и нежно чмокнул её в щёку. Сел за стол.
 
– Представляешь, весь день промучался с рассказом – не идёт, хоть ты тресни. Тема интересная – преодоление последней черты между жизнью и смертью. Я и так к нему подступался, и эдак – ни в какую. Решил пойти прогуляться за город. А потом обнаружил, что телефон забыл. Вот, спешил домой, чтобы ты не волновалась.

          На этих словах из глаз жены брызнули слёзы.
          Петухов в недоумении хмыкнул, поднялся из-за стола, подошёл к жене и прижал к себе.

– Тяжёлый день был?

          Жена, не переставая рыдать, утвердительно закивала головой.
Кот тёрся об их ноги и никак не мог взять в толк, почему это на кухне давно пахнет вкусным мясом, а его никто до сих пор не угостил. Непорядок…