Сайгаки

В пустыне скучная, суровая и убогая действительность. Нет буйства фауны и флоры, но буйство жизни есть. Природа не любит пустоты, и там где не могут жить многие, живут сильнейшие. Так думал я, шагая по пустыне. В конце ноября всего лишь (-18), но сильный ветер добавляет еще (-15) и чтобы не окоченеть нужно идти быстро, не останавливаясь. Снега почти нет, а то, что есть, несется поземкой вместе с песком.
И в этом суровом однообразии, от ног до горизонта, вдруг раздается гул. Я поворачиваю голову и вижу облако из песка и снега, которое в противоречие законам физики несется навстречу ветру. Гул усиливается, облако стремительно приближается, оно летит прямо на меня. Я останавливаюсь и вижу, что это сайгаки. Они несутся со скоростью поезда, плотно прижавшись друг к другу, сливаясь в единую массу. Но это только на первый взгляд. На самом деле: это молодые самки убегают от созревших самцов. В это самое суровое время года, у них начинается гон, и у самцов остается единственный шанс оставить после себя потомство.
 Вот из последних сил, он догоняет свою «суженую» прыгает на нее, она падает на задние ноги, он отдает ей свое семя вместе с остатками  сил и валится набок. Самка, получив дополнительную энергию, вскакивает и несется за остальными.
 Самец – счастливый, вытянув ноги, затихает навеки в блаженном сне. Мороз и сильный ветер, помогают ему уйти без мук в мир иной. И вот он уже над пустыней: летит как пегас, но только без крыльев. Нет лютого холода, нет голода и усталости, есть только блаженство. А самке мчащейся по холодной пустыне, предстоит вынашивание плода и мука окота. Как мудро все определила природа, и как глупо мы пытаемся поправить ее.
Так думаю теперь, а тогда, гонимый мужской солидарностью, я подбегал к лежачему самцу, поднимал еще тепленькое тельце, ставил на ноги, подталкивал, и уговаривал: «Беги, брат, беги. Только ноги спасут тебя». Но сайгак делал несколько шагов, затем приседал на задние лапы, готовясь к прыжку, но силы окончательно покидали его и вместо галопа, он в прыжке падал на землю и затихал. Я опять  ставил его на ноги, но теперь он уже не двигался, а постояв несколько секунд на дрожащих ногах, падал.
 Да и зачем было бежать? Он исполнил свою земную миссию: оплодотворил самку и оставил после себя потомство. А молодое и здоровое тело, не пропало даром. Мороз и сильный ветер сделали свое дело; и через несколько минут он превратился в свежемороженую тушку.
 Я еще смотрел в след убегающему стаду, а сзади послышался звук мотора, это «ЗИЛ» с загруженным «горкой» кузовом приближался к «моему» сайгаку. Из кабины вышли два мужика, схватили за ноги тушку и привычным движением забросили в кузов.
 Стая мчалась по пустыне, навстречу ветру и судьбе, а вслед за ней ехал грузовик и собирал отживших самцов, чтобы прокормить – живущих.
- Странно, - думал я, – почему никто из стада не убежал в сторону? Не пошел своей тропой. И не увидел иную жизнь… И далеко ли мы – люди – ушли от сайгаков? Почему мы так стремимся в «стадо»? Страх и лень – вот два порока, не дающие нам  идти своей тропой.