Дворяне Березины. Родственники Н. Пирогова. Ч. 3

«Я был эгоистом и не много прилагал труда узнать ее…»


Вот на этих счастливых ожиданиях радости и прелести семейной жизни, к сожалению, заканчиваются записки великого хирурга. Они, без сомнения, подтверждают, что Н.И. Пирогов по-настоящему был влюблен в Катеньку Березину. Из его биографии известно, что свадьба несколько раз откладывалась по разным причинам и только в ноябре 1842 г. 32-летний доктор медицины сочетался законным браком с девицею Е.Д. Березиной 21-го года от роду. Однако, как заключают многие биографы врача, этот брак оказался несчастливым исключительно по вине Пирогова. Николаю Ивановичу суждено было вынести великие испытания и совершить великие дела во имя «оригинальности и самобытности» русской науки. Борьба с корпорацией старых профессоров академии ¬– «черниговцами», а с этим – ссоры, клевета, доносы и даже обвинения в умопомешательстве – все это отражалось на отношениях Пирогова с молодой женой. С.Я. Штрайх писал:

«Если Пирогов и не делал над женой медицинских экспериментов, которых боялась дочь профессора Мойера, то Екатерине Дмитриевне все же нелегко было выполнять семейную программу, изложенную ей в свое время ее женихом. Она совершенно не умела водворять спокойствие в смятенной душе Николая Ивановича, издерганного тяжелой обстановкой трудового дня. Николай Иванович обвинял жену в безучастном отношении к подвохам и козням черниговцев, а когда она плакала от этих незаслуженных упреков, Пирогов рассерженный уходил в свои анатомические баки, где оставался до поздней ночи.

Много дней и вечеров проводила Екатерина Дмитриевна одна, со своими думами и слезами. Родные посещали ее редко. Приятельниц завести она не могла — обстановка дома была у Пироговых суровая, аскетическая. Иногда Николай Иванович устраивал вечера, на которые приглашал своих друзей-ученых. Это были главным образом солидные, почтенные, честные немцы, преклонявшиеся перед гениальностью Пирогова, дымившие сигарами, говорившие исключительно об анатомии, хирургии и других отраслях медицины. Допускавшиеся на эти вечера молодые ассистенты и прозектора кафедры хирургии не позволяли себе вмешиваться в беседы учителей и старших коллег, а говорить на какие-нибудь посторонние темы и подавно не смели».

Фактически Николай Иванович запер жену в четырех стенах. Он усердно занялся воспитанием Екатерины Дмитриевны «как идеала женщины» по своим представлениям: лишил общества подруг, усадил за книги, заставил отказаться от прислуги, а впоследствии даже от помощи няни для своих детей.

4 ноября 1843 г. в семье Пироговых родился первенец, названный Николаем. И даже после этого Николай Иванович сознательно отстранял от жены прежних подруг, считая, что Екатерина Пирогова должна всецело принадлежать ему. Только одна женщина – переводчица Ахматова, которую когда-то молодой профессор лечил от болезни глаз, была допущена в его дом, и то благодаря личному знакомству и рекомендации его ученых друзей.

Ахматова так описала жизнь Екатерины Дмитриевны:

«Она была олицетворением кротости и очень хороша собой. Николай Иванович впоследствии переменил свой взгляд на женщин, но в то время, когда я познакомилась с ним и с его первою женою, взгляды его на обязанности жены были несколько оригинальны. Он желал, чтобы жена его не бывала на балах и даже в театре, чтение романов и короткое знакомство с кем бы то ни было он тоже запрещал. У Екатерины Дмитриевны характер был очень уступчивый и кроткий, она не тяготилась такою жизнью, но очень была рада, когда получила разрешение читать для меня вслух французские и русские романы, так как мне самой чтение было запрещено. Я проводила с Екатериною Дмитриевною целые дни всю следующую зиму и никогда никого из посторонних не видала у нее. Она читала, я слушала, но в те дни, когда меня не было, она оставалась совсем одна. Николай Иванович, конечно, по целым дням не бывал дома».

5 января 1846 г. Екатерина Пирогова родила второго сына Владимира. После родов она заболела воспалением мозга и умерла в страшных мучениях 19 января, 24 лет от роду.

Через несколько дней Николай Иванович писал своей приятельнице Е.Н. Огонь-Доганьской о смерти жены:

«Ее уж нет. Уже нет матери моих двух бедных сыновей. Она оставила меня так скоро, так неожиданно, что я еще не могу свыкнуться с этою мыслью, что я оставлен, что я овдовел и осиротел. Куда ни посмотрю, все кругом меня так живо, так умилительно напоминает мне ее. Вот комната, которую она сама убирала; вот ее простой, милый вкус; вот плющ, вьющийся по окнам, который она сама рассадила.
За что ни примусь, на что ни посмотрю, все она, везде следы ее минувшего существования: то заглавие книги в моей библиотеке, написанное ее рукой, и книги расставлены были ею, и эстампы: развешивала она… Грустно, грустно, невыразимо грустно».

Смерть жены стала страшным ударом для Н.И. Пирогов, множество сплетен о его семейной жизни тяжело отразились на Николае Ивановиче. Три дня спустя (Е.Д. Березина умерла 25 января 1846 г.) произошло великое событие — высочайше утвержден проект первого в мире Анатомического института. Но Пирогов на тот момент был не силах продолжать свои ученые исследования: заперся в квартире от всего мира, перестал посещать клинику и больницу, прекратил чтение лекций. Начальство академии было вынуждено разрешить ему поездку в Италию на полгода для поправления здоровья.

Спустя годы в письмах к своей будущей второй жене Пирогов просит ее не верить сплетням про него и не составлять себе «предвзятого мнения» о его «наклонности к домашнему деспотизму». Но сам признается: «Я был эгоистом и не много прилагал труда узнать ее, полагая, что я ее и так хорошо знаю, что душа женщины гораздо проще, мотивы ее известнее». До конца жизни великий хирург не мог без боли вспоминать о своей первой жене Екатерине Дмитриевне.


Заложенные-перезаложенные имения Д.С. Березина

О вышневолоцком имении Н.И. Пирогова, казалось, известно все. Профессор В.М. Воробьев в статье «Березины. К истории тверского дворянства Н.И. Пирогова» пишет:

«В качестве приданого невесте её отец Дмитрий Сергеевич выделил из своего большого имения деревни Селище и Горка на левом берегу Волчины с окружающими полевыми и лесными угодьями, а Николай Иванович Пирогов стал вышневолоцким дворянином, чем мы по праву гордимся».

Однако стоит вновь обратиться к запискам великого хирурга. К своему будущему тестю, который жил у себя в Лужском имении «заложенном и перезаложенном», Пирогов едет испрашивать согласия на брак с его дочерью Катенькой. В свое время Дмитрий Сергеевич получил богатое наследство от отца. Все же удивительно, как быстро бедный вышневолоцкий дворянин Сергей Антонович Березин в «невеликих чинах» оброс богатыми деревнями в Лужском и Гдовском уездах Санкт-Петербургской губернии. В 1790 г. его соседом был сам светлейший князь Г.А. Потемкин, а утверждал «полюбовные» границы владений между ними бедный Гдовский первоклассный землемер барон Василий Врангель.

Не стоит утомлять читателя перечислением сел и деревень, принадлежащих надворному советнику Березину. Все они, за исключением, «принадлежащих ему в Гдовском уезде села Хтины (Ктины) с деревнями отданных во владения дочери жены гвардии полковника Анны Дириной», были спущены в карты и на расходы за годы разорительной, но почетной службы в Лейб-гвардии Гусарском полку сыном Дмитрием. Я не оговорился, именно разорительной, даже дети состоятельных родителей могли позволить себе служить в нем не больше 2-3 лет, а потом переводились в другие части, вплоть до армейских полков. Друг отставного штабс-ротмистра М.Г. Хомутов, ставший генералом и командиром гвардейских гусар, из-за долгов (на рязанском имении Белоомут лежал почти миллионный начет) переводится в Новочеркасск и становится первым назначенным указом свыше атаманом Войска Донского.

Итак, с 23 марта 1816 г. Д.С. Березин по купчей отдает свое первое имение действительному статскому советнику М.Ф. Веригину, с годами растет перечень проданных земель, покосов, пожней, деревень и пахотных людей. Продолжается это до 1831 г., когда последние его деревни в Гдовском уезде перешли новому владельцу:
«Деревня Лукова, Передкина и Самокража со всеми землями и угодьями, бывшия во владении отставнаго штаб ротмистра Дмитрия Березина, а ныне достались во владение по купчей крепости полковнику и кавалеру Александр Хвостову».

Но отставному гусару везет и к 1841 г. брат оставляет ему наследство. Во время хлопот: получения денег из банка, и состоялась встреча Пирогова и Березина. Дмитрий Сергеевич, совершенно не умея обращаться с деньгами, не был плохим человеком и любил дочь, и поэтому хотел быть щедрым. «На другой день мой будущий тесть, давший полное свое согласие на брак с его дочерью, сверх того преподнес мне еще роспись следующего за нею приданого и деньгами.

Выходило более 150 тысяч рублей, с условием, однако же, чтобы мать невесты отказалась от следуемой ей части из мужнина капитала».

О доле в вышневолоцком имении Ворожебское с деревнями тогда не могло быть и речи, ибо родовое гнездо по закону принадлежало всем наследникам семьи Березиных. И чтобы Дмитрию Сергеевичу получить его в свое владение, ему бы пришлось выкупить все доли и удовлетворить наследников деньгами. Поэтому, не имея земли в Вышневолоцком уезде, семья Пироговых не могла в то время быть вписана в господа дворяне этого края. Возможно, именно деньгам из наследства, полученного от брата, Дмитрию Сергеевичу удается стать единоличным хозяином Ворожебского. Но денег хватило только на выкуп и поэтому 12 января 1843 г. он хлопочет о получении ссуды в Санкт-Петербургском опекунском совете. В состав имения Ворожебское в Вышневолоцком уезде входили:  деревни Горка, Городок, Ерошиха, Кузнечиха (Зелениха), Мокеевская (Мокеевка, Макеево), Ручки, Селищи, Столбиха, Ямники; а также в состав имения Каменка в Трестенской волости Бежецкого уезда входили деревни Гольцово, Каменье, Рюхово, Федорцево, Шачево.

Таким образом, на 1843 г. деревни Селищи и Горка принадлежат Дмитрию Сергеевичу Березину, а не Пироговым.

Окончательно в родные края Д.С. Березин перебирается к 1851 г., где вновь составляет описание своих имений в Вышневолоцких и Бежецких уездах для получения ссуды в Санкт-Петербургском опекунском совете. Но получает очередной отказ, что побуждает его 3 июля 1853 г. записаться в Вышневолоцкое дворянство. Невольно вспоминается философическая ода Александра Пушкина, написанная им в Лицее, посвященная лейб-гусарам:


Гордись, гусар! но помни вечно,
Что всё на свете скоротечно —
Летят губительны часы,
Румяны щеки пожелтеют,
И черны кудри поседеют,
И старость выщиплет усы».


Дмитрий Сергеевич, почувствовав близость конца своего земного пути, решил передать имение Ворожебское с деревнями во владение сыну – Сергею Березину, скромному армейскому поручику. По характеру кроткий и добрый, он тяготился военной службой и давно мечтал о тихом помещичьем житье где-нибудь в провинции. В 25 лет Сергей Дмитриевич женился на Екатерине Алексеевне (к сожалению, девичью фамилию ее установить не удалось), которая одарила своего супруга двумя сыновьями – Дмитрием (р. 4.04.1849 г.) и Николаем (р. 24.04.1850 г.). Счастливый дед записывает всю семью в Вышневолоцкое дворянство и делает их наследниками своих тверских владений, в т.ч. деревень Селищи и Горка в Вышневолоцком уезде. Больше упоминаний о Д.С. Березине найти не удалось. История его жизни завершилась…



Продолжение следует...