История путешественницы ч. 4

Предыдущую часть см. http://www.proza.ru/2017/11/04/1471

                ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой мадам Гутри становится миссис Гутри,
                поднимается по горным тропам, охотится на дрофу, с приключениями
                путешествует вдоль кубанской пограничной линии и
                беседует на кухне с бабушкой.


                На столе возле компьютера – тарелка; единственный блинчик, оставшийся от горки блинов, намекает: несмотря на переживания, аппетит Машка не потеряла.
- Мария, узнает отец, что ешь возле компьютера, влетит и тебе, и мне.
- Бабуль, мы никому не скажем, - Машка бегом относит тарелку на кухню, возвращается с демонстративно вымытыми руками.
- Вот, читай, - разворачивает монитор так, чтобы бабушке было видно. - «Доктор медицины из Шотландии, Мэтью Гутри (1743–1807), большую часть жизни провел в России, занимал пост главного врача Кадетских корпусов… В 1802 году опубликовал письма жены… В лондонском издании книги Мэтью Гутри (в другой транскрипции Маттью Гатри) пишет: жена, совершившая поездку в Одессу и Крым в 1795-1796 годах для поправления здоровья, в скором времени после путешествия скончалась, и публикация писем является посмертной» *.
- Ох уж эти английские джентльмены, - возмущается бабушка, - отправить женщину по тем дорогам одну путешествовать «для поправления здоровья».
Машка вздыхает:
- На одном сайте пишут: шотландская путешественница, на другом - английская… Годы жизни указывают: - 1796. Представляешь, даже в каком году родилась - неизвестно.
- Ну, примерно мы можем посчитать, - бабушка открывает калькулятор. - Вряд ли она была старше мужа, скорее наоборот. Значит, во время путешествия ей было между сорока и пятьюдесятью.
- Немолодая уже, - сочувствует Машка путешественнице, которую никогда не видела.
- Как сказать, бывают и постарше.
- Бабуль, ты у нас – человек без возраста, - смеется Машка. - Тебе интересно то, что интересно мне и обычно совсем неинтересно взрослым людям.
- Вот это меня и смущает, - бабушка задумчиво потирает лоб.

                ***

                Вчитывается Машка в строчки, набранные старинным шрифтом. За твердыми знаками, ятями виднеются ей стройные тополя вдоль дороги, маячат в отдалении мощные дубы. По дороге из Ахмечета в Бахчисарай тройка лошадей тянет открытую повозку. На узком сидении - почтенная дама в шерстяном платье кофейного цвета и такого же цвета шляпке. Несмотря на тряску, путешественница сидит, выпрямив спину, глядя прямо перед собой. Именно так должны вести себя английские леди, попадая в сложные ситуации. Миссис Гутри молчит. Может, она сердится на Машку за то, что та превратила ее в легкомысленную француженку, а может, просто ей нездоровится.

                Машка крутит головой, пытаясь рассмотреть низкие домишки на тесных улочках Бахчисарая. Во многих домах двери открыты настежь. Оттуда летят искры, доносится металлический стук, видны мужчины, сидящие на полу, поджав ноги.
- Здесь изготавливают самые лучшие ножи. Мастера куют сидя, так низок станок, на котором они работают, а секрет закалки лезвий – передают из поколения в поколение, - это поясняет спутник миссис Гутри. Да Машка и сама знает: в их доме хранится как реликвия дедушкин нож, привезенный им когда-то из Бахчисарая.

                Как можно быть в Бахчисарае и не посмотреть Дворец Хана? Все правильно: и Пушкин там гулял «среди безмолвных переходов», и миссис Гутри… нет, наоборот: сначала миссис Гутри, потом Пушкин, впрочем, это неважно. Бабушка там тоже была; кажется, именно там они с дедушкой и познакомились. И еще бабушка водила Машку на балет «Бахчисарайский фонтан». Машка вздыхает, ей всех было жалко: и Марию, и Зарему, и Гирея, а вот сам фонтан – не впечатлил. Ну, что на него смотреть? Как скатываются редкие слезинки? Нет, такого горя Машка еще не понимает. Она уж если вдруг плачет, то причитая во весь голос, проливая слезы и сопли ручьем, растирая кулаками глаза и прогоняя всех, кто пытается ее успокоить: нечего мешать ей страдать…
 
                Второпях перелистнув несколько страничек, Машка замирает от страха. На узкой горной тропинке, взяв под уздцы лошадей, стоят миссис Гутри, ее спутник и проводник – татарин. Слева, спрятав вершины в облаках, громоздятся горы, справа – не менее крутой обрыв, далеко внизу плещется море.
- Ты надеешься провести нас этой тропой? – спутник миссис Гутри растерян.
- Вы сказали, что родились в гористой стране, - пожимает плечами проводник. 

                Машка глянула на узкие туфельки миссис Гутри с тонкой, наверняка скользкой подошвой и кинулась разуваться:
- Миссис Гутри, наденьте мои кроссовки, в них удобнее.
- Ты очень любезна, my darling**, но я уже поднималась так по дороге в Чуфут-Кале, надеюсь, справлюсь и сейчас. Главное – не оступиться и не сбить шаг лошади, - миссис Гутри осторожно делает шаг вслед за проводником.

                Машка с интересом читает впечатления миссис Гутри о Севастополе, заглядывает вместе с ней на бал, данный в честь Капитана-Исправника (уездного начальника) в Балаклаве, осматривает остатки генуэзской крепости, радуется гостеприимству, с которым принимают их в татарских деревнях. К тому, что на стол не подают ножи с вилками, Машка относится с пониманием. Вот только есть сорочинское пшено (рисовую кашу), захватывая сложенными четырьмя пальцами, ей не нравится, и немного смущает кобылье молоко, которое все пьют из одной, пущенной по кругу чаши. Уж очень живучи привитые бабушкой стереотипы цивилизации: мыть руки желательно не только после, но и перед едой. Однако, если миссис Гутри следует обычаям страны, по которой путешествует, то нечего и Машке переживать на этот счет.

               Города Карасубазар, Старый Крым… Всего несколько строчек нашлось для них у миссис Гутри.
               О Старом Крыме Машка читала в повести «Черное море» Паустовского: «Из Коктебеля в Старый Крым вела заросшая почтовая дорога. Она шла в ущельях, покрытых дубовым кустарником и буковым лесом». Получалось, именно по этой дороге ехала на почтовых лошадях миссис Гутри и на ней повстречалась с татарским семейством: отец и мать ехали в кибитке, а дочери шли пешком без покрывал. При встрече с путешественниками дочери закрыли лица руками, что не помешало рассмотреть смеющиеся глаза и, как уверял автор, прекрасные черты лица…
                Можно только догадываться, как описал бы эту встречу Паустовский, но как же хорошо, что есть дороги, на которых пересекаются события и люди. Записанные кем-то, когда-то слова похожи на мостик, перекинутый через бездонную пропасть времени.

               Еще несколько перевернутых страниц, и Машка начинает всерьез сердиться на миссис Гутри. Нет, ну что это такое: взять ружье и выстрелить из коляски по беззащитной дрофе. А поняв, что птица ранена – подняв подол платья, бежать за ней по высокой траве, попутно спугнув и застрелив другую. Да еще гордиться трофеями! Странные люди эти англичане: то они травят лис собаками и считают это национальным спортом, то женщины у них охотятся на огромных степных птиц весом почти в пуд. При этом сам же автор пишет, что есть два способа охоты на дроф: подойти как можно ближе и затравить собаками при взлете, либо скакать за дрофой следом на лошади, пока птица не устанет, но для этого надо иметь таких превосходных лошадей, которые есть лишь у казаков. Получается: миссис Гутри, гонимая азартом, бежала быстрее собаки?
                Машка пожимает плечами и тут же вспоминает, что Наташа Ростова тоже участвовала в охоте на волков, но Наташа была своей, и Машка ее прощала, а миссис Гутри прощать не собирается: уж очень ей жаль добродушных птиц.

                Совсем уж было собралась Машка закрыть книгу, но выхватила глазами фразу: «… достигнув перекрестка, где следовало оставить опасную дорогу, мы тут же въехали в болото, а наша коляска завязла в грязи» … 
                С сочувствием смотрит Машка как под проливным дождем, приподнимая юбку, шагает со ступеньки почтовой коляски в грязь немолодая женщина в шляпке из желтой соломки, как, перепачкавшись с ног до головы, толкают коляску ее спутники и шесть сопровождающих казаков.
                Без охраны в этих местах ездить нельзя: совсем рядом, по реке Кубань проходит кубанская пограничная линия, тянется бесконечная война казаков и черкесов с взаимными нападениями на аулы и станицы, убийством и хищением мирных жителей.

- Ну, еще раз, ребятки, еще… - дальше следует выражение, которое Машка, с точки зрения бабушки знать не должна. Однако, кто бы мог подумать, что в те времена благородные офицеры разговаривали так же, как Машкины одноклассники.

                Коляска сдвигается с места, проезжает метров тридцать, опять застревает...
 
                Потеряв два часа в ожидании свежих почтовых лошадей, насквозь промокшие путешественники наперекор советам сопровождающих казаков продолжают свой путь. Два казака скачут впереди, четверо окружили коляску, один из спутников миссис Гутри при каждом повороте дороги, опасаясь нападения черкесов, сжимает в руках карабин, другой держится за саблю, сама же английская леди вооружена ружьем.

                На Машку никто не обращает внимания, но она тоже трясется в коляске и замирает от восторга: «Ух ты, приключения начались!» Когда дорогу коляске преграждает поток воды, прорвавший плотину между двумя болотами, приключения становятся еще веселее.
                Попытались казаки проверить брод, да лошадь первого же, двинувшегося по броду, опрокинул поток; она и наездник до противоположного берега вплавь добрались, а остальные повернули назад.
                Говорила же бабушка: «Не зная броду – не суйся в воду», - вспоминает Машка народную мудрость, но подать вслух совет не решается. Да и кто ее будет слушать?
                Несколько шагов по воде, и одна из лошадей проваливается в яму. Казак, который ее вел, перерезает постромки. Еще несколько шагов, и коляска, ведомая оставшимися тремя лошадьми, переворачивается, погружаясь в тину.

                До ближайшей почтовой станции – три мили, в любой момент следует ожидать нападения черкесов, а путешественники, добравшиеся вплавь до берега - в одних рубашках, промокшие до костей. Из сочувствия к миссис Гутри, Машка даже смотреть на нее не решается, представляя, как неловко той оказаться в таком виде в мужской компании. Но... «a la guerre comme a la guerre»***.
                К чести миссис Гутри надо сказать: она не жалуется, не ноет, а, лихо вскочив в седло казачьего коня, вместе со своими спутниками продолжает путь, выслав вперед одного из казаков и оставив других стеречь коляску. По дороге им попались две телеги, из которых черкесы выпрягли коней (о судьбе владельцев телег можно лишь догадываться); большой олень прошелестел в камышах, напугав странников, приготовившихся защищать свою жизнь с саблями в руках, а   нечто «страшное у дороги», показавшееся им черкесским лазутчиком, оказалось приподнявшимся пеликаном.

               
                ***

                Машке и в голову не приходит, что в это же самое время бабушка, устроившись на кухне с недавно полученным в подарок планшетом, тоже беседует с миссис Гутри.
                Фантазировать бабушка умеет не хуже Машки, еще неизвестно: кто у кого учится. Вот и сидит миссис Гутри за кухонным столом, раскрасневшаяся от третьей чашки чая с лимоном. Из-под стеганой коричневой юбки выглядывают светлые атласные туфельки, шерстяной редингот расстёгнут, демонстрируя кремовый с отворотами жилет. Бабушка потчует гостью вишневым вареньем и собственноручно испеченными пирожками:
- Нет-нет, даже и слышать ничего не хочу! Пирожок с яблоками попробуйте обязательно, а с капустой и грибами – захватите с собой, супруга угостите.
                Бабушка уже знает, что миссис Гутри - овдовевшая француженка Мари Дюнан, которая в 1871 году вышла замуж за врача из Эдинбурга, служившего в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе вместе с Иосифом Дерибасом. Супруг ее, Мэттью Гутри, состоит на императорской службе и пользуется расположением царского двора.
- Значит, у вас две дочки? – не умолкает бабушка, - надо же, какое совпадение. А у меня двое мальчишек. Да вот внучка.
- О, my darling, - кивает миссис Гутри, - в дочерях наших молодость и красота сочетаются с воспитанием и манерами, но где найти достойную им пару в этой стране? А внучка ваша, my darling, прелестная барышня: она предлагала мне свою странную обувь, похожую на лошадиные копыта. Наверное, у вас так модно?
- И не говорите, - машет рукой бабушка, переводя разговор на свое. - Мы с супругом как раз в Бахчисарае познакомились. Денег ни у него, ни у меня не было, путешествовали автостопом.
Бабушка вспоминает что-то, улыбаясь и прищурив глаза:
- А потом он пригласил меня на роскошный ужин на скалах вблизи Голубого залива в Симеизе: наловил с друзьями мидий, а с меня, в качестве вступительного взноса потребовали масло для жарки.
- Ah, these men… **** - кивает гостья.
- Да-да, - соглашается бабушка. – Но, право, я восхищаюсь вашей смелостью: одной отправиться в такое опасное путешествие…
- Все было не совсем так, - вздыхает миссис Гутри, - не хотелось огорчать вас, но, наверное, я должна признаться…
               
 
Окончание http://www.proza.ru/2018/01/18/1069
               
               
* Н.И.Храпунов, Н.В.Гинькут «Маттью Гатри и его «Путешествие» в историю Крыма», Известия Уральского федерального университета. Серия 2. Гуманитарные науки, Том 145, № 4 (2015)
** - моя милая (англ.)
*** - на войне, как на войне (фр.)
**** - О, эти мужчины… (англ.)