Сказка Ночной музыкант 722

И то, как кто-то сзади приподнялся,
И как в одно мгновение исчез.
Давид играл и в темноте не видел,
Как вдалеке ожил немного лес,

Как тихо из земли поднялись травы,
Их корни говорили им: «Нельзя!
Настанет день. Поспешностью своею
Вы саранче подставите себя!»

Но всё живое к музыке тянулось,
Желая украшать, что есть вокруг.
Всё потому, что самому Давиду
Хотелось видеть в травах дивных луг.

Однако силы рук не бесконечны.
Настало время чуть передохнуть,
Взять Водяным доставленную чашу,
Внутри неё огнём слегка блеснуть,

И тут же ознакомиться со словом,
Что представляло больший интерес
Чего-либо, на тот момент, другого.
Оно было главнейшим из чудес.

Давид при Водотрясе не боялся
К реке, как можно ближе подойти.
Да и признаться, говорить с друзьями
Приятней рядом, как ни говори.

Поэтому приблизившись к пришельцу,
Скрипач сказал: «Спасибо, что пришёл!
Чтоб выполнить условье уговора,
Я выхода другого не нашёл.

Ты ж понимаешь, мне как человеку,
Беседовать с хозяином на дне
О чём-нибудь чудесном неудобно.
Мне неуютно в водяной среде.

А ты там ощутишь себя как дома,
И сможешь в этом месте погостить,
И обо всём, что будет интересно,
С хозяином реки поговорить.

Мне хочется ещё сказать на ушко,
Лишь для тебя доступные слова».
Мгновенно ближе к парню подтянулась
Ушастенькая чудо-голова.

И юноша шепнул: «Ещё есть просьба –
Немного Водяного устрашить,
И обирать людей попавших в воду,
Тотчас, под страхом смерти, запретить».