Розовый снег, фиолетовый дождь. 22. Отец и мать

Господи, научи меня правильно, просто, разумно
обращаться со всеми домашними и окружающими меня,
старшими, равными и младшими,
чтобы мне никого не огорчить,
но всем содействовать ко благу.
   Молитва Оптинских старцев

- Приехали!
Да, я уже вижу. Я издалека ещё узнала аккуратный зелёный забор с резной калиткой. Сейчас всё это кажется обыкновенным – и резьба, и фигурные петли, и дорожка из плиток, - а тогда, в 80-м, казалось таким импозантным, роскошным… Я выпрыгиваю на мёрзлую землю. Господи, как всё знакомо. Оказывается, я помню каждую плитку на дорожке. Вот сейчас будет треснутый край. Вот он, треснутый край…
- Я отдам Юлькины вещи – и сразу домой, - предупреждаю я.
- Как скажешь, - миролюбиво говорит Валя, неся за мной два пластиковых пакета. В одном из них Юлькин ранец с учебниками. В другом – физкультурная форма и одежда для школы. Всё это – сигналы отступления.
Мы входим на крыльцо. Только чуть темнее стала деревянная обшивка веранды, а так всё то же: всё та же широкая длинная скамья вдоль одной стены и диванчик с резной спинкой вдоль другой, и большой «семейный» стол под кухонным окном – окно распахивалось, и из него подавали прямо на стол.
И стояло лето, цвели георгины, зеленела лужайка под верандой. А над лужайкой – бабочки, а посреди лужайки – одеяло, шляпа с полями, тёмные очки, журнал «Иностранная литература» - приметы летнего дачного беспечного ничегонеделания. И это я, я здесь валялась в траве в шляпе, мазала плечи маслом для загара, а Валя подходил сзади неслышно и длинной травинкой проводил по моим голым ступням.
Я визжала, хохотала, швыряла в него полотенце, очки, яблоки…
- Замёрзнешь, пошли, - говорит Валя заботливо.
Я поворачиваюсь к двери, но не успеваю взяться за ручку – дверь распахивается сама – и живое, теплое, большое и в то же время маленькое утыкается в меня с размаху, цепляется за шею и лишает равновесия. - Мам! Мамочка, не ругайся!

* * *

- Нет, не хочу я смотреть никакой компьютер! Пока ты не объяснишь! Я в милицию звонила, я в больницы звонила. Тётя Рита примчалась, голодная весь вечер сидела!
- А что я такого сделала! Подумаешь, ушла гулять, ну и что! Все гуляют – и что, у всех матери в милицию звонят, да? Звонят, да?!
- Девочки, девочки…
- Не передёргивай! Можно гулять, пожалуйста! Но нужно же предупреждать! Мама, приду через два часа, не волнуйся.
- Это если нормальные отношения! А если с тобой… Если так, как ты!.. Если я ничего…
- Девочки, успокойтесь. Лиля, дай твое пальто. Юля, почему ты кричишь на маму?
- А потому что ни за что, из-за пустяка какого-то…
- Хорошо! – я отмахиваю Валину руку, тщетно ожидающую моё одеяние, которое Юлька успела-таки расстегнуть, когда с порога горячо призывала кинуться с ней к компьютеру. – Хорошо. Пусть ни за что. Но пять часов сидеть возле телефона и не соизволить подумать о том, что дома с ума сходят…
- А мне?! Думаешь, мне не обидно, да? Я чурка, да?
- Да просто надо слушать, что мать говорит!
- Лиля, пальто!
Валя решительно берет у меня пальто и, встав спиной к возмущенной Юльке, пристально смотрит мне в глаза. И я затихаю.
- Беги, поиграй пока, - тихо говорит он, и Юльки в прихожей через секунду как ни бывало.
- Ну, вот, - говорит мне Валя, улыбаясь, - вот и хорошо. Милая семейная встреча. Просто приятно посмотреть.
- Ты не представляешь, как я переволновалась, - нервно говорю я и поправляю волосы перед зеркалом.
И тут только окончательно прихожу в себя. Зеркало. Оно то же самое. И висит на прежнем месте. Просторная прихожая-холл, как она сразила тогда меня. Меня, выросшую, в малогабаритных хоромах.
Прихожая потом плавно переходит в зал, который здесь назывался грамотно – гостиная. Вот она, гостиная, только дверей в нее тогда не было, а теперь навесили модную «гармошку».
- Садись. Ты не голодна? Можно прямо за стол…
Я не голодна. Хотя ничего не ела с утра – только крепкий чай. Просто не смогу сейчас есть. Неужели это я здесь жила, была юной, влюбленной, легкомысленной? Неужели вообще все это было со мной? У меня нет ощущения, что прошло семнадцать лет. Кажется, всего несколько недель назад я вошла в этот дом. Прошла насквозь цветущую георгиновую аллею, увидела увитую зеленью безмятежную веранду, красивую женщину, встающую нам навстречу. «Мама, мы приехали, это Лиля, моя жена…»

 ................

- Мам, всё-всё-всё, через десять дней мы приезжаем. Это не обсуждается.
- Подожди, скажи, что любит Лиля? Она читает книги?
- Мам, она вообще-то на журналиста учится.
- Это ещё ни о чём не говорит...
- Нет, мама это о многом говорит. Ты спросила, что она любит. Отвечаю: она любит Франсуазу Саган, Поля Мориа и оранжевые цветы.
- Оранжевые цветы? В каком смысле оранжевые цветы?
- Без всякого смысла. Просто цветы оранжевого цвета. Мамочка, люди, которые не знают что такое ммм... рудбекия, тоже имеют право на место в мире.
- А она не знает, что такое рудбекия?
- Думаю, что нет.
- А Ира её уже видела?
- Мам, что значит, видела? Это не цирк, не спектакль...
- Ну, не придирайся к словам!
- Хорошо не буду. Отвечаю: Ира и Лиля ещё не знакомы.
- А ты уверен, что они подружатся?
- Думаю, нет, мама, поскольку хорошо знаю нашу Иру.
- Ах, вот как...
- Да, мамочка, всё, я убёг, кстати я тоже не знаю, что такое рудбекия.
- Валечка, это золотые шары...
- О, господи, кто бы мог подумать..

...Мама это Лиля, моя жена...

- Как тебе наш дом?
- Ой, такой чудный.. но я его боюсь... Он такой комфортабельный!
- Разве? А я и не замечал...
- Да ты что, у вас даже веник висит на вышитой ленточке.
- Что? Веник, на ленточке? На вышитой? В жизни не знал... Птичка моя, какая ты смешная всё-таки...
- А машинка стиральная какая... я такой даже не видела, только в прачечных...
- Это дядя Лёва за бугром купил. У него там связи всякие.
- Вообще... всё так красиво... я чувствую себя какой-то золушкой..
- Ты и есть моя золушка...
- Нет, это другое...
- Перестань. Это теперь твой дом. Делай всё что хочешь.

...Мама, это Лиля, моя жена...

- Лиля, ты что-то ищешь?
- Нет... То есть, да, ищу. Здесь были Валины рубашки... я... Вот здесь стояли в пакете...
- А, я их уже выстирала.
- Как??
- Согодня утром, уже высохли, поглажены. Можешь взять к себе.
- Но... я хотела сама...
- Сама? А зачем, у нас автоматическая машина, всё очень удобно. Всё выстиралось, пока вы ещё спали... Забирай...
- Хорошо. Спасибо. Просто... я...
- Что-то не так?
- Нет, просто я хотела сама...
- Да ничего страшного, гуляйте, отдыхайте... Скоро лето кончится, гуляйте, пока у Вали отпуск...

...Это Лиля, моя жена...

- Лилька, ты что? плачешь? Почему слёзы?
- Ну.. ничего... так...
- Как это так? ну-ка давай рассказывай... ну-ка быстро...
- Ну... просто я хотела постирать твои рубашки...
- Замечательно. Постирала?
- Нет...
- Потеряла?
- Мама постирала...
- О, господи.. И что? Что не так?
- Ну... я просто хотела сама... Мне так хотелось... Я мечтала, как все их соберу и буду стирать...
- Мечтала даже... Кнопа моя... какие мечты прекрасные... Иди сюда...
- Ну вот, смеёшься... Я правда мечтала.. Я же все помню, каждую рубашку... все наизусть, каждый кармашек, каждую пуговичку... мне так хотелось их самой стирать... на улице, на полянке...
- Что? Это правда? Каждую рубашку помнишь? Кнопа, я даже сам их не помню... особенно пуговички.
- А я помню... я помню, как ты был одет в первый раз...
- Ну это я тоже помню. Вот это как раз помню, в белый халат...
- Ты опять смеёшься, я же не про халат, я помню, что было под халатом...
- Что было под халатом.. Господи, какая же ты прелесть... И что же было у нас под халатом?...
- Валька, ну пусти! Ну, слышишь! ну, убери лапы...
- Нет, мне просто интересно, что же было под халатом...
- Ай, ну щекотно же! ну...
- Ну, слава богу, улыбнулась, ясное солнышко...
- Смеёшься надо мной... Я всегда как дурочка у тебя...
- Кнопа, если бы ты знал, какое это счастье. Как мне надоели умные женщины на работе. А в нашей семье мне хватает Ирки. Посмотри на меня. Слушай. Знаешь, что мы сделаем? мама на выходные уезжает в Москву, мы будет здесь вдвоём. Я тебе отдам не только свои все рубахи, но даже и штаны. И ты будешь стирать их сколько захочешь. Ты будешь стирать, а я тебе буду воду носить. А, идёт? ну? ну? Хорошо?
- Ну хорошо...
- Очень-очень?
- Очень-очень-очень....
- Как я люблю это твоё очень-очень-очень...
- А я тебя...
- А я - тебя..
- Очень-очень?
- Очень-очень-очень!...

продолжение http://www.proza.ru/2017/11/17/1451