Неанд. Певчий Гад. Глубина выпитого. Ленин - Банде
Жить вечно пьяным Великому нравилось. Но лишь поначалу, в младые годы. Устал. Понравилось жить полу-пьяным. То есть, жить не вусмерть нажираясь, а постоянно пия и медленно трезвея. Устал, чуть погодя, и от этого.
Начал делать серьёзные перерывы и, в конце концов, затосковал. Чем занять себя, трезвого? Вспоминал, вспоминал… и – вспомнил. Вспомнил, как в детстве, а потом в юности любил книги. Но книг в бездомьи не было. А хотелось А где их взять? Осенило – надо записаться в библиотеку! И – записался…
***
Завалившись однажды в библиотеку, Великий привык к ней, пожалуй, не менее, чем к знаменитой пивной. И – чередовал. Пиво-книги-книги-пиво…
Благодаря чему наследие его оказалось не таким уж траченным, остались не только разноцветные салфеточки из пивной с корявыми перлами, но и шнурованные советские папочки самых различных тематик, из которых, по мере возможности, извлекаем некоторые записи. Вот одна из. Более всего ложится, пожалуй, в рубрику «Штудии»:
«…а бесстрашно мыслящий Кант считал, что государство, где более двух процентов населения овладели грамотой, уже стоит на пороге смертельной болезни. Со временем процент неминуемо увеличится, и всё пойдёт вразнос – вплоть до глобальной катастрофы. Кант считал, не каждому под силу грамота. Далеко не каждый нравственно и природно развит настолько, дабы употребить её разумно.
Милейший старик Кант… глянул бы на ядерные испытания, на генетические опыты, заревел бы – «Да пропадите вы пропадом, образованцы шелудивые!..»
Задолго до интернета ощущал избыточность информации для людей, «грамотеющих» на глазах, и словно предчувствуя неизбежное появление компьютера, или чего-то вроде того, пророчил гибель от расширения иформационного поля:
Гибель от информационной переизбыточности…»
И тут же вдруг – словно обрыв, странная перебивочка в стихах:
«…сомкнулись годы в тусклое кольцо,
Прошла людей по жизни вереница,
Всё ничего…
Да только стало сниться
Одно за всех – припухлое – Лицо…»
И – как ни в чём ни бывало, продолжение темы «Канта»:
…Кант и не предполагал, сколь быстро сбудутся пророчества. Нет, не обзывал тёмный люд быдлом, не испытывал к нему презрения, просто ощущал мощь иерархии. Как природной, так и социокультурной:
Одному судьба возделывать землю, другому учиться, третьему – хранить знания. Хранить в глубокой тайне, с величайшей осмотрительностью посвящая в неё только избранных…
Европеец Кант был африканцем, египтянином?
Нет! Он был древним египтянином. Более того, он был из касты жрецов!
А, собственно, что в этом странного?..
Умный, бесстрашный, независимо мыслящий кроманьонец Кант… хороший кроманьонец. Уже два века тому он окончательно осознал: человечество в его образованчестве и всех исходящих из этого кроманьонских безобразиях – обречено. И только ждёт Судного Дня. А вот что или кто выступит в качестве Судии – тут он допускал всё, что угодно. Ещё бы! – Человек, представивший миру несколько вариантов доказательств Бытия Божия и одновременно же варианты небытия, был плюралистом высшей марки...
***
…современники описывали Случай с Кантом. Однажды он, как всегда пунктуально, в намеченное время прогуливаясь по улицам родного Кенингсберга, увидел дивную картину: бегает с топором какой-то мужик и рубит – налево-направо – всех попадающихся под руку. Рубит без разбору, напрочь. Все, кто могли, разбежались.
Все, но только не Кант. Он дождался мужика с топором.
Тот, подбежал и, уже замахнувшись, остановился… Кант, спокойно глядя в его глаза, спросил только: «А что, уже прямо сегодня День Забоя?..»
Мужик с топором (а это был явно не Раскольников, тот из другого анекдота) секунду смотрел на Канта, смотрел… а потом вдруг завизжал, выбросил топор и скрылся в ближайшей подворотне.
Если даже это и легенда, какое она даёт представление о степени убеждённости Канта в неправомочности опошленного человечка пребывать в этом мире! И ясно из легенды, почему Кант нисколько не удивился Судному Дню. Даже самому Судии в образе мужика с топором. Какая разница, когда, как, от кого погибать обречённым?
Самое поразительное в данной истории то, что именно философская убеждённость в жизненной ничтожности человека спасла человеку жизнь. И просто человеку Канту, и Канту философу.
Без своего философского безумства он бы не сделался тем, кто – единственный в толпе горожан! – оказался способным отрезвить и напугать безумного человека...»
***
«Знающий не говорит.
Говорящий не знает…» – Кто сказал? Великий?..
Не уверен. Нашлась записочка, почерк его. Может, выписал откуда. А кто сказал, где?.. На Востоке, однако.
***
«Глубина выпитого измеряется глубиной отчаяния». Кто сказал? Где?
Великий, однако. Здесь.
Из самобредней Великого:
– «Тыкву мне, тыкву! – крикнул Чацкий Золушке. – Манты с тыквой хочу!.. Уж полночь близится, а тыквы нет и нет!..»
***
Фиговая дама…
***
Вот увидишь
«Разглядывая собственный пупок,
Я возопил, познав себя как Бог!
Ты тоже возопишь,
Когда не будешь туп,
Что середина человека – пуп!»
***
«Дом свиданий»… Что-о?!.
О том
Я и думать не хотел,
Как попал в кошмарный дом
Под названием «HoteL».
Значит, всё-таки, – хотел?
Значит, всё-таки, – потел?..
…до сих пор ещё потею,
Вспоминая пыл тех тел!..»
***
«Нет случайных совпадений на свете. Есть убедительные, и не очень» – изрекал Великий с кафедры в пивной. Когда же требовали развёртывания этой, наверняка значительной, но смутной, а потому сомнительной апории, добавлял глубокомысленно:
«Частотностью поверяется убедительность, следовательно – истинность совпадений».
Внимающие путались и пугались ещё боле. Тогда Великий сдувал, наконец, щёки, отбрасывал опостылевшие котурны, сгонял спесь с образованной, якобы, рожи, которую с годами стали украшать допотопные очки-велосипед, и нисходил с пьедестала.
Впрочем, вечные лоскуты изоленты, схватывавшей древние трещины на любимых исторических очках дедушки-академика, предательски подвергали сомнению его дипломированную учёность. И, тем не менее, он дорожил этой рухлядью, как памятью о знаменитом некогда деде, которого не знал, не видел, и потому любил. В отличие от тех, которых знал, видел, и потому не любил.
Так американцы, лишённые родной и близкой истории, обожают динозавров. Зачем им какая-то мелкая цепь не столь давних событий? Они предпочитают – Событие, представленное ископаемыми. Они ведут прямо от них свою родословную, минуя кровные, но не очень приличные (в свете просвещения) связи с предками-бандитами, конквистадорами, истребителями великих древнеиндейских цивилизаций…»
***
Очень грустил Великий о потерянной стране. Но не как о мифической Атлантиде, которая то ли была, то ли нет, но – уже не будет. А грустил, как грустят настоящие мечтатели и прозорливцы о сказочном граде Китеже, который светится из-под вод, и гудёт колоколами, и обещает новый восход.
Грустил и вспоминал, вспоминал… набрасывал иногда :
Эсэсээрос
«В какой цивилизации другой
Размах найдешь такой и стиль такой? –
Громадна, горяча, как баба, домна,
Разверстый пах печи ярит полунагой,
Громадный кочегар с огромной кочергой,
И все вокруг так страстно и огромно! –
Штыри и дыры, раструбы, огни...
Ты только отстранись и загляни
Из вечности в музей времён угарный:
Средь архаичных капищ, мёртвых трасс
Советский эпос источает страсть,
Как звероящер, вечно авангардный!»
***
Или ещё отрывочек. О том же, кажется:
«…президента избрали – опять не то.
Сегодня, пожалуй, и царь не то ведь.
С миром, пожалуй, сегодня никто
Не совладает. Кроме, не к ночи сказать…
А что?
Слуги уже наготове…»
Ленин – Бандера
Наготове у Великого оказалось не только настоящее, а с ним и путешествия-штудии в прошлое. Поразили при разборе архива его чумовые прозрения. Такое возникало порой ощущение, что знания о будущем были заложены в нём изначально – вместе с кровеносной системой, сердцем, памятью, душой.
Правда, прозрения-знания вырывались в самых неожиданных местах: в байках, россказнях, в самой привычно-юродской для него белибирдени. Возможно, Великий и сам не догадывался, что проговаривается, или что-то в нём проговаривается о грядущем, но вот, однако…
Открылась папочка с неоконченной рукописью, там было несколько заголовков:
«Вишнёвый садик», «Ленин», «Мировая справедливость», «Бандера»…
И всё они были вычеркнуты. Однако, суммируя сказанное в рукописи, можно обобщить. И назвать так же, как и многое у него, по-юродски: «Ленин – Бандера».
Судя по виду папки с классическими советскими шнурками, и особенно по слегка пожелтевшей машинописи, рукопись можно отнести, пожалуй, к 70-80-м годам.
Приведём здесь те отрывки, что показались наиболее любопытными и, главное, словно бы привязанными к событиям сегодняшних дней:
«…одна страна, один народ, одна страна»!.. Сколько можно талдычить? – возмущался Великий, ругаясь по привычке не только с самим собою, но и со всем миром!– Даже славянские республики разные. Все. Даже Россия и Украина, братья навек, блин! Какая основная, подспудная, можно даже сказать государственнообразующая мечта России? Чаянье мировой справедливости. Нет? Да эти наши гоголе-достоевско-толстые все уши прожужжали чаяньем всемирной отзывчивости, мировой справедливости. Зря жужжали? Нет. Чаянье бессмертно, чаянье оно и там, в подоблачных высях чаянье, а на деле… то воюем, то воруем, то воруем, то воюем.
Дикая, страшная страна, на две трети в зоне вечной мерзлоты… да здесь жить невозможно! Ну, никак, ну, не для людей земля, как можно жить? А поглядь, живём-поживаем, всех дивим, вгрызаемся – в земь, в степь, в небь…в дебрь, в самую дебрь, в самые, что ни на есть, миры! И всё чаем, чаем, чаем… и всё самодурством да барством из века в век пробавляемся. Забава такая – у горстки мироедов огромные наделы, угодья барские, дворцы на них сумасшедшие, разврат внутри дворцов, а рядом – чтоб непременно рядом, на погляд – нищета беспросветная.
Ага! Вот из какого сдавливанья-то, вот из какого прессования и выпекается, выгранивается этот алмаз – чаянье. И не только для нас, для всего мира! Иначе несправедливо, если только для нас. А самый крутой символ, выразитель этого чаянья, как ни крути, Ленин! И, огненный взрыв – Революция.
А вот тёплая, плодородная, с лучшим в мире чернозёмом Украина… чур меня, чур, такой страны, которая у края чего-то, непонятно чего, нет. Есть Малороссия, воспетая Гоголем, есть часть России, названная Новороссией. Вожди предсоветские, а потом и советские по глупости дали такое несуразное имя. А с ним и нелепые границы. Но какие чаянья у этой страны? Самые потаённые, млеющие в душе каждого малоросса мечты, это – «Вишнёвый садик возле хаты…» И добрая семья, гуторящая за вечерним чаем у хаты. Прекрасная мечта! Ну, пусть не райский, высокозанебесный, но всё ж таки – садик! Ни о какой мировой справедливости речи нет, да и на кой хрен она вообще сдалась, эта маловразумительная справедливость, когда – домик, садик, огород, семья? Это же высшее, это же всемирный апофеоз! Справедливость не смалец, на хлеб не намажешь.
Ну и чего талдычить про единородный Союз – одна страна, одна страна… русский-украинец братья навек? Прекрасная мечта, прекрасный садик – вот суть…
Только где он, тот садик? Мечты вековечные, а садик-то – тю-тю. То есть он, а то нет. Чеще нет. Вот и бьются за него веками. То поляки оттяпают садик, то немцы, то австрияки с венграми… вот и бейся со всем миром, из века в век бейся за садик. Такая мечта. Только бы садик, садик, и никакой прочей дури вселенской. Садик самодостаточен, он в сердце, он в самой душе угнездился. И никак его оттудова не выкорчевать. Многие за него бились, не на живот, на смерть бились. А главным борцом на поверку вышел изверг в глазах человечества – Бандера.
В глазах человечества, но не в глазах малороса. Изверг вынул из подполья, из поддона главную мечту – вишнёвый садик возле хаты, и с ненавистью крушил всех, что фашиста, что поляка, что Красную Армию. За то и мил малоросскому сердцу. Тайно ещё, но мил. Ну какой русский, с его чаяньем мировой справедливости, малороса поймёт? Брат-то брат, да мечты-то, мечты, точно клювики у чашек весов на рынке, никак не сойдутся...
Чую, случится ещё распря, долгая, вязкая возня русского с малоросом. Непременно случится. Брат с братом в мечтах разойдутся, и – на тебе. Вот только когда случится, не знаю. Чем окончится – тоже. Хотя нет, знаю, знаю! Когда поймут, что глупо винить дружка дружку в разных понятиях, ценностях, когда призовут на битву двух главных своих радетелей за Мечту – с одной стороны Ленина, с другой Бандеру. Они разберутся… уж они-то разберутся, где чья земля, у кого силы какие, мечты какие.
А то талдычат и талдычат, талдычат и талдычат, талдычат и талдычат…
***
«Картина салом: «Запорожцы на отдыхе»
***
…так, в своё время, Македонский выстроил Западную Европу, западный мир вообще. Чингисхан, в своё время, – Россию, восточный мир. До сих пор менталитет Запада и Востока по самой глубинной сути делится на «Македонский» и «Чингисхановский». И ничего по большому счёту с тех пор не изменилось. И не изменится, может быть, до самых последних времён, когда Македонский с одной стороны, Чингисхан с другой не проявятся вновь во всей своей промыслительной полноте и силе, не разберутся окончательно. Ну а в помощь им – «восточный» Платон и «западный» Аристотель
Не отсюда ли Католицизм Запада?.. Православие Востока?..
***
А угол расхождения? А угол мечты с его «озарелиями»? А угол падения?..»
Свидетельство о публикации №217111602121