Распутица

Шла долгая, томительная, мартовская весна, когда обманчиво тепло, как первая любовь, когда стылый ветер по вечерам настигает, пронизывает насквозь ненадежную одежду, по-весеннему легкую. Шла та весна, в которой еще много осеннего, тяжкого, навевающего скуку.

Замечая, что именно вот эти мартовские дни, эти долгие дни, особенно гнут к земле, убирают силы из тела, Дмитрий Павлович храбрился, иногда по старой привычке даже делал зарядку по утрам, и это действительно встряхивало немного, но в минуты одиночества – а они стали ему привычными – грусть приходила, как летящая поздняя черная птица, и прислушиваясь к ее неслышному полету, Дмитрий Павлович сникал разом, будто провинившийся школьник перед строгой учительницей.

Блажен тот, кто приходит к зрелому возрасту с легким сознанием и его душа парит над землей с осознанием верного пути. Дмитрий Павлович не чувствовал себя большим грешником, и, может быть, главным его грехом было равнодушие – равнодушие к чужим переживаниям. В том числе и к переживаниям близких ему людей.

Молодость, ее проведенные в колонии годы вставали в памяти в рядок, это они отучили его на всю жизнь жалеть. И это равнодушие к чужой боли уже в зрелом возрасте настолько стало ему привычным, что он смотрел на окружающую жизнь как-то отстраненно, не желая в ней участвовать.

Только когда задевало его что-то за живое, сознание возмущалось его равнодушием, и он становился решительным и до удивления спокойным перед лицом невзгод.

И еще одна боль жила в нем – он не простился с матерью.

И, может, эта боль теперь настигала его по весне особенной грустью. Он вспоминал какие-то обрывки из детства, радовался тем переживаниям и вообще радовался той жизни – и не мог уже радоваться этой, сегодняшней, жизни. И эта раздвоенность переживаний наполняла его существование тоской.

Только сын-школьник с его заботами возвращал к реальности и заставлял думать. Его будущее представлялось хорошим.

Тикали часы, монотонно отмеряя жизнь. Дмитрий Павлович, отложил книгу, посмотрел за окно. Снял очки.

На улице, где он очутился через пять минут, было свежо. Перелетные птицы занимали верхушки деревьев, наперебой рассказывая о своем трудном пути.

Дмитрий Павлович, чуть сутулясь и подслеповато щурясь, шел по улице, стараясь вдохнуть силы этой весны – очередной весны.

И улыбка коснулась его лица только тогда, когда потеплело – солнце выглянуло неожиданно из-за туч и пригрело землю. И это тепло помогло настроиться на хорошее, и воспоминания грустные отошли прочь.


Рецензии