Смерть Бориса Карловича

Дэвид Расмунсен отличался предприимчивостью и, как многие, даже менее заурядные люди, был одержим одной идеей. Вот почему, когда трубный глас Севера коснулся его ушей, он решил спекулировать яйцами и все свои силы посвятил этому предприятию. Джек Лондон "Тысяча дюжин".

   Борис Карлович проснулся рано утром, не дождавшись будильника. Скинув ноги с дивана, он несколько минут неподвижно сидел в спальном ангаре своего замка, глядя на чучело любимой кошки, опочившей 20 лет назад .
Борис Карлович не мог отвлечься от тяжких дум, овладевших им в последние дни и послуживших причиной его бессонной ночи. Сегодня он должен был отправиться на прием к президенту для вручения очередной награды «Герой труда». За 20 лет восхождения на Олимп власти и богатства он награждался многократно, ежемесячно, а иногда еженедельно, к Герою России он регулярно получал воинские звания, удостоившись даже звезд генерала армии, хотя никогда в ней не служил. Имея состояние, способное не только прокормить всех голодающих Африки, но и наделить их озерами в пустыне с искусственными островами и яхтами в придачу, он совершенно утратил интерес к деньгам и все, что его интересовало - это чучело прежнего домашнего любимца, с которого он ежедневно заботливо и печально сдувал пыль. Но сегодня Борис Карлович был особенно удручен.
Герой труда, трудовой герой, героический и трудовой – вертелось у него на языке. Катастрофа! 20 лет все его окружение смеялось над трудящимися и тут такое! Может быть обойдется? Забудут обо мне? - мучительно тосковал и надеялся он. Борис Карлович накинул халат и подошел к окну. Перед ним возвышалась стена, метафизически переместившаяся из Берлина в личную усадьбу. Где же я так ошибся? Кто меня предал? Почему я, а не все другие, как было прежде? - зудело в голове. Зуд переходил в звон, звон в гул, гул в тревожное всепроникающее чувство, от которого хотелось в золоченый туалет. Там, на инкрустированном бриллиантами унитазе его и застал звонок из администрации президента.
– Уважаемый Борис Карлович?- тихий, вежливый и вкрадчивый голос неопределенного пола раздался громом во всех комнатах, передаваясь через двери и возвращаясь эхом обратно в туалет.
Да! - кашлянул в ответ Бори Карлович, чувствуя как холодный пот стекает со спины на поясницу.
- Уведомляем Вас о времени, в которое Вам надлежит явиться в приемную президента для вручения государственной награды.
– Спасибо! Уже в пути. Последнее слово прозвучало глотательно и почтительно.
- «Ждем » перешло в гудки, отдающие новой тревожной волной в брюшной полости.
Вот и все!- эта мысль наполнила затуманенное внутренней болью сознание Бориса Карловича. Поднявшись с благоухающего освежителями водоносного источника, он подошел к умывальнику, взял мыло, сорвал золотую цепочку с оправы зеркала и перешел в ванную, где остановил свой блуждающий взгляд на серебряной вешалке для халата. Намыленная цепочка повисла, раскачиваясь петлей перед носом Бориса Карловича, через минуту она коснулась влажным холодом его шеи.
Еще через мгновение перед взором Бориса Карловича предстала картина рукоплесканий радостного и благодарного народа в огромном зале. Ему показалось, что вдруг стал очень близок людям, и тогда впервые за долгие годы он улыбнулся им открытой и светлой улыбкой, как когда-то очень давно, когда ему впервые повязали на шею пионерский галстук.
Кроме него самого эту улыбку уже никто не увидел.