В кузькину мать

«Да здравствует Революция рабочих, солдат и крестьян!
Хлеб голодным, земля крестьянам, заводы рабочим!»
Председатель СНК Ульянов (Ленин)

      25 декабря 1916 год, Царское Село, Александровский дворец, Рождество. Император Николай II вместе с императрицей Александрой Федоровной поздравляют слуг личной резиденции. Флигель-адъютант полковник Темляков Владимир Георгиевич стоит чуть в стороне, молча наблюдая, как государь лично вручает истопникам, дворникам, водопроводчикам, механику, горничным по серебряному рублю. Александра  Федоровна преподносит в кулечках конфеты, пряники детям обслуживающего дворец многочисленного люда.
      После прогулки по заснеженным утрамбованным дорожкам император сел в подкатившее авто. Он направился в расположение Собственного Его Императорского Величества Конвойной роты. Царь, выйдя из роллс-ройса, отдал честь подошедшему офицеру конвоя. Захрустел снежок под сапогами. Николай невольно взглянул на небо. День сегодня на удивление задался. И сам он был спокоен. Его моложавое лицо с голубыми, чуть выпуклыми, как у всех Романовых, глазами было непроницаемо.
      - Конвой, смирно! – гулко под сводами манежа прозвучала команда.
      Рота замерла. Ни единого звука или шороха. Хорошо натренированные, все как на подбор рослые солдаты Личного Конвоя Его Императорского Величества.
     - Здорово, ребята! – приглушенно, почти не повышая голоса, приветствовал Николай.
      И как одно целое грянуло :
      - Здравие Желаем, Ваше Императорское Величество!
      - С Рождеством вас! – добавил царь.
      - Ур-р-а-а! – эхом неслось по коридорам манежа.
     Монарх подходил к каждому, одаривал серебряной ложечкой, вилочкой с личным вензелем. Унтер-офицеры получали из его рук карманные часы с монограммой, офицерам достались другие драгоценные подарки. 
      Молодой, двадцати трех лет унтер-офицер Иван Уваров, стоя в строю по стойке смирно, глазами ел царя, будто стараясь запомнить его на всю жизнь.
      На бескрайней русской равнине, на берегу реки раскинулось богатое село Темляково, родовое графское имение. Все Темляковы по мужской линии служили царю и отечеству. Даже само название «Темляково» и фамилия владельцев говорили о многом. Темляк –кисть на узком, чаще кожаном ремешке продевается через тыльник пятки рукояти шашки, в ухо гарды сабли. В бою темляк обвивается вокруг кисти руки, удерживая клинок от падения.
      Из этого села еще в старину уходили на царскую службу в стражу рекруты. Местные крестьянские ребята росли сильными, незлобивыми, рослыми. Баре не обижали своих крепостных, позволяя платить умеренный оброк, не отбирая последнего зернышка из закромов. Старый граф Георгий Петрович Темляков, как и его сын теперь, служил в свите верой и правдой еще императору Александру III. Молодой граф Владимир Георгиевич стал флигель-адъютантом Николая II.
      Более трехсот косарей в августе на рассвете выходили на пшеничные и ржаные поля скашивать хлеба. Через несколько дней в поля выходили женщины и дети. Они ставили скошенный хлеб в связанные жгутами снопы. После собирали картофель, свеклу, капусту. Отара овец гуляла на заливных лугах. По осени на ярмарке продавались откормленные свиньи йоркширской породы. Старый генерал приобрел в Европе сельскохозяйственные машины, молотилки, локомобили. Выписал из Англии молочных коров. Со своими бывшими крепостными честно расплачивался. Землю по реформе Столыпина сдал в аренду крестьянам Темляково. Они были довольны. Да и старый граф не бедствовал.
      Лето 1917 года. Отрекшийся царь, а теперь просто полковник Преображенского полка Николай Александрович Романов проживал в Царском селе со своей семьей, находясь как бы под домашним арестом. Первыми оставили своего бывшего государя Личный Конвой Его Императорского Величества. Сначала солдаты перестали отдавать честь при встречах. Ну, а после вслед его семьи, прогуливающейся по парку Царского неслись грубые солдатские шутки. Летом, бросив службу, ушел домой в Темляково унтер Иван Уваров, прихватив с собой «царские цацки», как называл подарки Николая. В деревнях России бурлило. Создавались советы солдат, рабочих, крестьян. После Октябрьского переворота местные активисты постановили: землю графа реквизировать в пользу их настоящих хозяев – землепашцев.
      Уже в январе, когда в бывшем графском парке от мороза трещала кора на дубах, старика-генерала, заботливого хозяина, «нашего доброго барина», по доносу и по постановлению ГубЧК арестовали и погрузили в его собственные широкие сани, укрыв медвежьей полостью. Везти вызвался Иван Уваров, бывший унтер конвоя. Смачно высморкавшись и погрозив кому-то кулаком, при этом послав в кузькину мать всю династию и все это мутное время, Иван сказал графу:
      - Ну, Ваше сиятельство, хватит! Была Россея ваша, стала наша, народная. Вот так-то, в кузькину мать!
      Больше генерала никто никогда не видел.
      А флигель-адъютант царя, полковник, граф Владимир Георгиевич ушел служить в армию генерала Антона Ивановича Деникина. Позже на одном из последних пароходов в ноябре 1920 года из Севастополя с остатками армии покинул родное отечество навсегда.
      Графский дом на высокой берегу широкой реки стоит до сих пор. Церковь, которую построили в селе Темляковы, существует. Батюшка, проводя поминальные службы в бывшей графской церкви, зачитывает и воинов, рабов Божьих Темляковых.

                "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем?"
                Слова из песни времен революции.