Возвращение 2007

Сотворение лица
       Палочка, палочка, прямоугольник,
       Палка, и палка, и палка. Готово.
       И начинает взрослеющий школьник
       Делать лицо. А послужат основой
      
       Твердые знанья о том, что такое
       "Я", всевозможные старые сказки.
       Знанья - вода, и текут под рукою.
       Пальцы срываются в мягкости вязкой.
      
       Лица, текучие лики и рожи
       Вдруг пробиваются в зарослях солнца.
       Точного нет, и, похоже, придется
       Маску оклеивать собственной кожей,
      
       Снятой с лица. Словно зверя гоняя,
       Смотрит на маску - внимательно, строго.
       Сотик, молитвенник, шпага стальная
       Ей подошли бы - еще бы немного...
      
       Юноша спит. И приснилось подростку:
       Некто, похожий на Бога и Дьявола
       С чашей огня подошел к перекрестку,
       В огненной пене лицо его плавало.
      
       Больше не маска, лицо! Он надел его,
       Прыгнул пружинисто, словно на ринге.
       Снежного ветра, сырого и белого.
       В жаре лица его тлели снежинки.
      
      
       Дети любви
       Дети любви из железной кружки
       Пили портвейн, а потом друг дружке
       Строили глазки. Потом, как в сказке
       Девочка принимала ласки.
       Так удаляются от отчизны,
       Мамы и детства. Впервые в жизни
       Страшно любя.
      
       Девочка, он, как и ты, был зачат
       Среди пустот, где желанье плачет.
       Он что-то значит, покуда значит
       Все для тебя:
       В мире, где любят всегда однажды,
       Где хоть осколка небес так жаждут...
      
       И от стены к окну - тишина,
       Он ей - любовник, она - жена.
       В мышцах сон,
       Кровавый звон...
      
      
       Одиссей
       Снег взлетел на вершок и зачах,
       Словно траченный молью платок на плечах
       Задремавшей хозяйки.
       Из-за найденной кости рассорились две пустолайки...
      
       В эту ночь Одиссей не решился вернуться домой.
       Невысокий, усталый, надежно припрятанный тьмой,
       В старом сером пальто, неприметный и легкий, как атом,
       Постоял, покурил, поиграл цифровым аппаратом...
      
       Пусть на Скиллу с Харибдой любуется мой Телемах.
       Пенелопы привыкли оправдывать наши измены.
       Далеко или близко, в ушах или где-то впотьмах
       Так же странно и сладостно пели глухие сирены.
      
       Не давили соблазном покинуть пределы Земли -
       Обождали немного, приблизились, рядом прошли...
      
      
       Блудный сын
       Блудный сын побежденным вернулся домой.
       На пиру в свою честь все глядел, как немой,
       И лицо уставало сгорать от стыда:
      
       Ведь у старшего были стада,
       Брат не тратил напрасно и пары минут.
       А ему никогда не варили тельца,
       Он козленка не смел попросить у отца...
       Плоть от плоти отца, муж, привычно живой.
       Блудный брат прозревал над его головой
       Вечно поднятый кнут.
      
       И бродяга боялся, что может дойти до войны.
       И судьбой его стало давленье любви и вины.
      
       ...Он ужасно отстал. Опасался как зависти брата,
       Так и злобы своей, потому что завидовал сам.
       Незнакомый мальчишка, всегда подозрительный псам,
       ...Что крылата душа его, в это он верил когда-то,
      
       Клянчил мелкие деньги на музыку, выпивку, блуд,
       И его одаряли служанки. Приветливый плут
       Не забыл, как он бредил о доме в пустыне.
      
       С ним охотно ложились рабыни,
       И отец его, добрые слезы скрывая в глазах,
       Приходил поболтать о грехах и чужих чудесах.