Зимние сапоги

                ЗИМНИЕ САПОГИ

Вера Ивановна стояла и смотрела на них, стояла она без тапок, (не выдали в гостях), в простых, телесного цвета колготках,
по "три пятьдесят", смотрела и съеживалась. Женские сапоги, зимние, неизвестно чьи, стояли у порога, "расшеперившись", как говорила бабушка, с расстегнутыми молниями, раскинувшись в разные стороны, грубо, некрасиво, и видно было мех внутри, нечистый, даже замасляный. Вера Иванна уже представляла себе коренастую толстую бабищу, наверное, торгового работника, среднего совсем звена, из столовки, может, вообще с вешалки, с гардероба, её короткую, толстую ногу...
Вера Ивановна наморщила носик.
Как много можно узнать о человеке по сапогам!  Ох, эти зимние сапоги советской женщины, одни на весь сезон, на три сезона, они и называются-то одним словом - ЗИМНИЕ. У тебя есть ЗИМНИЕ?

Обладательница ЗИМНИХ, наверное, та тётка, думает Вера Ивановна, слева, наискосок, опрысканная  лаком для волос, благоухающая от этого, которая не пропускает ни одной рюмки, гидроперитная блондинка с голубой прядью, с рубинами  в золотых лапках, и с вытянувшейся дыркой в ухе. Она пришла вместе с Мордвиновой, зав трестом столовых.
Вот уж точно не Мордвиновой сапоги! У Мордвиновой бордовые. Да, бордовые, высокие, с мягкой молнией. А у Веры Иванны черные.
У  всех чёрные. И че Танька их всегда приглашает?  Хотя, ответ понятен...
Неет, Вера Ивановна - никогда.

Вера Иванна не уважала торговых работников, и эта Мордвинова, и мелкая сошка с рубинами в оттянутых ушах, выдающая в столовке номерки, казались ей необразованными и грубыми. Она даже не поглядывала в их сторону, улыбалась только, давая понять, так, чуть-чуть, что, дескать, у нас дистанция.
Вера Ивановна и подарок подарила со смыслом,  "Философский камень", книгу, читаем, мол, и вам советуем, дескать, развивайтесь, не сосисками едиными...

После десерта был чай, с тортом из двенадцати коржей.
Резали "с нажимом"- такой высокий, твёрдый, гремели чашечками.
Вера Ивановна решила уйти незаметно, по-английски, дома сын один, делает уроки, и на цыпочках, скользя по крашеным половицам, подбиралась к прихожей, где дыбились горой шубы и зимние пальто. Не выдержавшие натиска вновь приходящих, они падали, и трещали жалобно  пришитые, схваченные находу, налету, в последний момент, петельки-вешалки.
"Это ж надо, потягай такие", - думала Вера. - Ещё без петелек подают. Вера Ивановна даже на миг пожалела эту, "с рубинами".
Она с трудом нашла, надела, вытянув как резинку, зелёный шарф, шапочку с цветком, отдышалась и нагнулась.
Она искала среди груды мокрой, тяжёлой обуви свои сапоги - и не находила.
Повозившись брезгливо, она вдруг с ужасом,  медленно начала понимать - что эти разъехавшихся, "расшеперившиеся" "сапоги торгашки, стоящей на вешалке, и есть её ЗИМНИЕ, и что свою ножку, в чулке по "три пятьдесят", она будет засовывать в них, в этот закудрявившийся от грязи, серый, неприятный на запах, маслянистый мех.
Вера Иванна застегнула молнии, железные и кривые.
День Рождения, смех, новый салат с гранатом - все эти приятные ощущения улетучились, вечер был испорчен.
Вера Иванна шла по снегу, светили фонари, её ЗИМНИЕ  оставляли большие, некрасивые следы.
"Надо новые, с получки.. Но где? И с этой точно не получится.. Кредит за диван. Если через Татьяну, (именинницу), к Мордвиновой", - думала Вера Иванна, съеживаясь, снег падал на лицо, ресницы, на зелёный шарф. - "У неё муж вроде ничего, даже в НИИ работает.. Интересно, о чем они разговаривают?"
Вера Иванна поежилась. Год назад она развелась со своим физиком, из-за несходства интересов. Ничего, уговаривала она себя, ничего, я ни о чем не жалею.
Надо позвонить Мордвиновой. Это ничего не значит. Всего лишь сапоги.. Позвоню, извинюсь. Она вспомнила, как она улыбалась, в пустоту...

Вера Ивановне пошла быстрее, даже побежала.
Надо помочь Витьке с арифметикой.