Дурак ты, Пегасиков

- Пегасиков, ты написал дерьмо! – без обиняков заявил издатель Блум. – Что это за текстовая пурга, объясни?

- Авантюрно-приключенческий роман, - потупился блогер и начинающий сочинитель Пегасиков. – Вы не хотите его издавать?

- В таком виде у тебя его никто не возьмёт! – Блум открыл на экране начало романа, озаглавленного «Вкус мести». – Читателю нужна горькая правда жизни, Пегасиков. Суровая действительность! Мрачные реалии! А у тебя голая туфта и просроченный вазелин.
 
Издатель пролистал текст на мониторе.
 
- Начнём с общего сюжета, Пегасиков. Смотри сюда. Классика авантюрного жанра. Мы имеем протагониста Игната, мстящего за поруганную семью, и его главного врага – Карапетова, так?
 
- Имеем, - поддакнул Пегасиков.
 
- Карапетов, сволочь такая, в своё время отобрал дом у семьи Игната, обесчестил его родную сестру, свёл в могилу отца Игната и прошёл в Государственную Думу, где простому смертному его не достать… Молодец Карапетов! Хвалю. Ведёт себя, как классический злодей. Я правильно излагаю суть романа?
 
- В точку, - согласился заинтригованный автор и блогер.
 
Издатель Блум ухмыльнулся.
 
- Сюжетная линия на среднюю троечку. До Стивена Кинга ты, конечно, не дорос, ну да плевать. Речь о другом. Концовка у тебя - дрянь, Пегасиков. Какой там финал?

- Стало быть, Игнат всю книгу гоняется за гадом Карапетовым, настигает и мстит, взорвав его в сортире гексогеном, - подсказал Пегасиков.
 
Издатель хватил кулаком по столу.
 
- Шляпа! Розовые сопли! Дарьи Донцовой начитался, Пегасиков? Убирай на хрен свой хэппи-энд. Читателю нужна горькая правда жизни. Ты, кстати, сам пробовал хоть раз взорвать сортир гексогеном?

- Не доводилось, - сознался автор.
 
- Это туча фекалий, поднятых в воздух! – рявкнул издатель. – А не красивое зарево в ночном небе, как ты впариваешь! Твой подрывник Игнат уйдёт домой по уши в дерьме и будет вонять три месяца, понял? Главный герой не должен выжить, мы не в Голливуде. Нужен яркий, но правдивый финал. Игнат вроде бы погиб при взрыве или аварии, но надежда у читателя осталась, потому что тела никто не видел. Въезжаешь?
 
- Хорошо, я перепишу, - подобострастно заторопился блогер Пегасиков.
 
- Не спеши, разговор будет длинным, - издатель Блум снова пролистнул текст. – Теперь о животрепещущих деталях. В тексте с ними полный швах. Кисель, а не приключенческий роман, твою мать! Вот злодей Карапетов подкупает взяткой оперуполномоченного полиции Ряпкина. Как это понимать?
 
- Ну, Карапетов опасается идущего по пятам Игната и просит силовиков задержать мстителя и пришить наспех сфабрикованное дело, чтобы выиграть время, - пояснил автор.
 
Блум с видом мученика схватился за лысеющую голову.

- Ты имбецил, Пегасиков, - простонал он. - Ты остановился в развитии. Не с твоим уровнем писать о щупальцах коррупции!
 
- Я слабо отразил сцену подкупа? – догадался Пегасиков.
 
- Нет! – рявкнул издатель. – Ты убогер, а не блогер! Позорно ушёл от горькой правды жизни! Слушай, если тебе срочно требуется презерватив, - ты бежишь в аптеку или идёшь искать каучуковое дерево? Скажи на милость – какой идиот подкупает простого опера? Он что, районный прокурор?
 
- Осознал и перепишу, - робко сказал Пегасиков.
 
Блум уставился в текст, желая обратить его в пепел вместе с автором-недоучкой.
 
- Идём дальше за моей мыслью, Пегасиков. Почему в романе нет ни одного завалящего гея?

- А он точно необходим? – покраснел Пегасиков. – Ну хорошо, вот тот же взяточник Ряпкин. Он ведёт себя как полный п…с.
 
- Что ты за тупица? – рассердился маститый издатель. – Я уже полчаса талдычу про жёсткую правду и объективную толерантность. Сегодня, дорогой мой остолоп, в каждом порядочном романе должен присутствовать положительный безобидный гей. Лучше два! Так повелевают требование книжной конъюнктуры и текущий политический момент.
 
Блум наобум пробежал пару страниц.

- Скажем, вот миллионер Боря, школьный друг Игната, который одалживает ему личный вертолёт для погони за гадом Карапетовым. Сделай доброго Борю геем, не обижай публику.

- Но Боря как бы женат на фотомодели Луше, - осмелился возразить Пегасиков.

- … которую ласково зовёт Лучиком, помню! - отмахнулся издатель. – Ерунда, одно другому не мешает. Мало ли у нас разносторонних миллионеров? Кстати - чуть не забыл! Эта твоя Луша-Лучик… Пусть у неё одной ноги не будет, лады?
 
- Чёрт побери, на фига Боре одноногая фотомодель? – безнадёжно и жалко запутался Пегасиков. – Он двуногих сотню купит.
 
- А гею Боре какая разница? Ему с ней не спать! – прикрикнул издатель Блум. – Ты слушай умного человека, блогер. Чувствуй горькую правду жизни. В современном порядочном романе - кровь из носу! - должен присутствовать положительный персонаж с ограниченными возможностями. Такова тенденция и прогрессивный взгляд литературы. Или ты что-то имеешь против инвалидов, сукин сын?

- Нет, - шмыгнул носом Пегасиков. – Ещё пожелания будут?
 
Блум торопливо водил пальцем по строчкам.
 
- Во, межнациональную толерантность едва не пропустили. Критики потом живьём сожрут. Введи в текст несколько положительных евреев, мусульман и одного чернокожего. А отрицательного Карапетова желательно сделать хохлом или америкосом. Прими к сведению, Пегасиков.
 
- Принял, - покорно сказал блогер и сочинитель. – Получается, практически заново придётся переписывать?
 
Блум метнул на него гневный взгляд.
 
- Хочешь, чтоб тебя издали, гнида? Делай, что говорят, Шекспир потасканный! И вот ещё - последнее замечание! Почему во всём твоём дерьмовом романе нет ни слова про Крым?

- Семён Семёнович! – взмолился Пегасиков. - При чём тут Крым? Действие «Вкуса мести» разворачивается в Подмосковье!
 
- Цыц, ущербный! – постучал кулаком издатель. – Я не заставляю целиком переносить действие в другой регион. Но где торжествующая правда жизни? Пусть, например, бабушка из Феодосии пришлёт главному герою Игнату баночку компота из алычи, и он скажет: «Слава Богу, «Почта России» - теперь и в Крыму!...» Жалко тебе, что ли? Убудет от тебя, Пегасиков, если Игнат сожрёт баночку варенья из Крыма?

- Не убудет, - закивал Пегасиков. – Сделаем! Изобразим!

Издатель Блум закрыл на мониторе пестрящий исправлениями текст и потянулся.
 
- Все вы такие, писаки доморощенные! Грезите гонорарами, славой, поклонницами, а элементарную правду жизни подать не в состоянии. Свободен, Пегасиков. Работай.