Сэр Зэ-Дой. Ч. 2. Вопль мумии Ницше в ночи

Ночь.
Тусклый свет фонарей. Свет скупой.
Кто стучит по глухой мостовой?
Дождь стучит?
Город спит.
Кто стучит по лужам слепым?
Это вы, Зэ-Дой? – путник ночной.
Почему стучите?
Куда спешите? Куда бежите прихрамывая?
Едва поспевая за вашими таксами,
Что на двух поводках тянут вас за холодную бледную руку.

Ваш плащ промок,
Лицо в тени под капюшоном прячется.
Что держите вы в левой руке, бережно прижимая к груди?

Продрогший, холодный вы!
Что в свёртке том, что над Сердцем храните?
Тепло своё которому дарите? –
Тепло ваше бедное, малое –
Последнее ваше Тепло, убывающее…
Кому его дарите вы?
Куда спешите?

Ницше:

«Отчего крадёшься ты так робко в сумерках, о Заратустра? И что прячешь ты так бережно под своим плащом?
Не сокровище ли, подаренное тебе? Или новорождённое дитя твоё? Или теперь ты сам идёшь по пути воров, ты, друг злых?»

На улице ни души… лужи, афиши, продрогшие фонари.
Вам не до них, Зэ-Дой, – ваши ищейки след взяли!
След…
След Сигео!

Ах, как Сердце ваше стучит! Как Сердце мечется!
Приструните его – левой рукой –
Той, где свёрток.
Скорее бежите. Бегите! –
Пока Черти молнии чертят,
Множатся в небе шальном –
Окаянном.
Пока под капюшоном – на бледном вашем лице –
Улыбка…

Была забыта,
Изгнана она с лица вашего навсегда.
Но вот. Она. Снова она!
Блуждает на устах ваших змеиных, тонких, сладких...
На устах медовых ваших. На устах
Сусальных…

Удача. Удача какая! След взят.
Бегите скорей. Бежите!

Ах, если б не ревматизм!
Если бы не «Штаны Пифагора».
Если бы не мешали…
Не вмешивались в самое неподходящее время.
Эти Штаны!
Их только застёгиваешь, расстёгиваешь,
Расстёгиваешь, застёгиваешь…
Одев, раздеваешь, – раздев, одеваешь…
А если... Что если?
Вам словно кто-то шепчет на ухо – ваше «среднее ухо».
Что если?..
Эврика!!!
В столь неподходящий момент.
Не-е-е-е-т…

Свет. Свет в конце улицы.
Сколько света!
Сколько народу! Смеха, шума, восторга.
Что?
Что там?
А-а-а-а-а…
Эти вечные проделки Сигео!
Какое представление он там даёт?
Что-о-о-о?! –
В мантии профессора
Несуществующего университета?!
Ах, этот плут! Мошенник. Лжец.
У него всё не так, как у людей.
Не так, как надо.
И Диплом не нашего формата.
С опечатками в литере каждой.
Нет!
Вы только полюбуйтесь на него –
Тореадор!
Сетью размахивает, точно опахалом...
Так павлин машет хвостом.
Сейчас.
Сейчас я «представление» ему устрою...

И бежите вы... Бежите... Уже рядом…
Почти!
Поводки вырывают из вашей руки разъярённые таксы.
Убегают вперёд.

И!.. не убегают… –
Не могут…
Не могут от вас убежать.

И вы раскрываете свёрток…
И… не раскрываете.
Не можете вскрыть…
Только бежите.
Бежите с собаками вашими в ногу.
Но… не бежите –

Бег на месте ваш Бег.
Бег на месте…

Тем временем Сигео
Сеть сбрасывает на толпу весёлых почитателей своих.
Она всех накрывает… движется…
Творит тоннели, лабиринты…
И Мир ликует в них вместе со всеми –
В калейдоскопе своих граней, красок, черт…
И!
Вдруг Сеть-Паутина уменьшается, сжимается…
И только несколько красоток остаются в ней.
Очаровательных, прелестных, юных –
Ошеломлённых и влюблённых «Бабочек Ночных» Сигео.
Да!

И... музыка звучит!
И толпа умолкает.
Что это? «Посвящение Карузо»?
Кто? Кто поёт?
Сигео?!
Он поёт? Он обучался этому у Паваротти?

На всю Вселенную поёт своим любовницам Сигео!
Какая наглость!
Голос…
Этот Голос!
Чёрт.
Дьявол… Сатана! –
Сигео!!!

Он поднимается в небо с уловом своим.
Нет!
Должен ведь кто-нибудь с этим покончить?!..
Ишь… Тварь Небесная…
Индюк мочёный.

А-а-а-а-а…
Ужас... Геенна, Огонь! Преисподняя, Страсть!
Бельё. Это бельё! Нательное. Это на нём?!
Небо... О, небо!
У негодяя. Чтобы роскошь такая?!
А-а-а-а-а...
Это конец. Крушение!
Цивилизации крах.
Конец Света!
О-о-о-о…
Излишества эти!
А-а-а-а-а…
Россыпи драгоценных камней!
Изумруды, Алмазы, Рубины…
О-о-о… – Бриллианты!!!
Теряются камни в ночи… в мерцании Звёзд...
Нет… – это Звёзды!
Звёзды зачем?
Роскошь такая.
Эти понты.
Расточительность эта!

А эти Гусыни… что повисли на нём...
Тупые, неумные, глупые дуры…
Ах, разглядеть… рассмотреть бы!
Но где там! – далече уже.
Уже далеко.

Бред. Безумие!
Нет.
Я не позволю!!!

И, словно гром, тогда звучит мелодия иная.
И плащ вы сбрасываете свой, Зэ-Дой.
И в пляс пускаетесь.
Хачатурян?
С саблями танец?!.
Но ведь не долго –
Ревматизм… Что там ещё у вас?
Откуда у вас балалайка?
Ладно играете… Поёте.
На ухо два медведя наступали вам?

– Эх, яблочко, ты моё спелое,
А вот барышня идёт, кожа белая.
Кожа белая да шуба ценная,
Если дашь чего – будешь целая.

Но снова молнии сверкают.
В раскатах Грома Небеса дрожат.
И рассыпается толпа… и тает…

И один вы.
Без трескучей балалайки.

В плаще, продрогшем…
Вязнете вы с непокрытой головой...
Глядите хмуро в Небо,
Прижимая свёрток достопамятный к груди.
Да… след потерян.
Рычат злобно таксы –
С позволения ноги ожесточённого хозяина.

Ваш бледный лик, Зэ-Дой, выхватывают молнии из тьмы,
Суровые черты… и голову седую –
Недоброй мысли озабоченный приют,
И снова
Изгнана улыбка с ваших уст... Надолго.

Но. Внезапно.
С онемевшими… окаменевшими губами –
Вы поёте!
Хриплым голосом, сквозь зубы,
Сквозь злобы мутную волну –
Поёте:

– Русский ум изобретёт зависть всей Европы –
Спирт рекою потечёт – прямо в рот из…

Что? Что с вами?
Что мешает изречь вам финальное слово?
Что не можете выплюнуть вы,
Заглотнуть… проглотить?
Тьфу ты, Чёрт! – эта Жаба…
Вездесущая Жаба Сигео!

Чавканье… кряканье… кваканье.
Песнь не допета...

Что?.. Не допета?

И голосом генсека «Б»
Доводите вы песнь до совершенства:

– И тогда народ наш русский – преотлично заживёт,
Все сортиры перестроят в Винокуренный Завод.

Черти... Молнии!.. Раскаты грома...
Но! В руках свёрток у вас.
И вот... на мостовой он лежит холодной…
Холодный…

Его раскрываете бережно вы...
А там! – сокровище ваше –
«Ребёнок» – ваша «Бритва Оккама»! –
Освобождённая… острая, тонкая сталь.

Молнии!!!
Нет… то не молнии – то ваша Бритва, Зэ-Дой,
Сверкает, как молния!
В беспощадной вашей руке.
Оккама…
Но!
Вы складываете снова её…
Бережно пеленаете, словно дитя.
Прячете.
Прижимаете к Сердцу…
И прячетесь сами
В густой предрассветной тиши…
Уходите вы.

Ницше:

«Одинокий, ты идёшь дорогою к самому себе! И твоя дорога идёт впереди тебя самого и твоих семи дьяволов.»

____
* Кто угодно из моих несметных оппонентов – Homo Sapiens.