Студенты. часть 3-я

 (Третий раздел новой работы о студентах, так неожиданно сложившейся в августе-сентябре.  На этот раз - хотя это кому-то покажется странным - полностью публицистический. Здесь - самые разные мысли об образовании, о науке, об обществе, о молодёжи, о том, как изменить ситуацию - т.е. обо всём, что связано с темой студенчества. Не уверен, что все эти мысли абсолютно точны и несомненны - скорее, они изображают сам "диапазон" темы и побуждают читателя думать. Я их помещаю здесь ради того хорошего, что в них есть - сознавая, что что-то в них может быть затянуто, а что-то может быть выражено лучше. Всё это написалось буквально за неделю в начале сентября, и представляет собой некий "общий взгляд" на нашу систему высшего образования. Согласно принятой "политике", написанный текст не переписывается и не обрабатывается (только в некоторых местах я кое-что исправил) - так что мы здесь имеем дело с некоторым "спонтанным высказыванием". В дальнейшем, на подходе - 4-я часть этого небольшого, но стройного сочинения, в которой в какой-то степени объединяются мотивы предыдущих 3-х частей и даётся некоторый "финал".)   


 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


ОБЩИЕ МЫСЛИ

Счастливое студенческое время!.. Время молодости и первых надежд! Студенческая дружба, которая, по идее, должна была сохраниться на всю оставшуюся жизнь! Интересные поездки, в которых мы лучше узнавали друг друга!.. Да, всё это было в нашей жизни. Всё это пробивалось сквозь нашу учебную рутину просто потому, что так в любых обстоятельствах,  сквозь любые препятствия пробивается сама жизнь. Это было время молодости, с её жаждой общения, с её стремлением реализовать себя - и потому всё это, конечно же, в какой-то степени присутствовало у нас. То, что было в нас заложено, что стремилось к своей реализации, конечно же, в конце концов пробивалось, как слабый зелёный росток иногда пробивается сквозь бетон или асфальт.
Но меня интересует другой вопрос - почему же так уж непременно нужно было пробиваться сквозь бетон или асфальт?.. Почему это время первого вступления в жизнь было сопряжено со столь неоправданными и бессмысленными трудностями? Почему нам приходилось не столько полноценно жить, сколько выживать? И это в конце концов привело к тому, что время нашего учения так и не стало для нас основой для нашей дальнейшей здоровой и полноценной жизни. Чтобы дальнейшая жизнь была здоровая, нужно, чтобы первоначальная основа была здоровая. Но кто может назвать такими годы нашей студенческой учёбы, которые я здесь в какой-то степени описал?.. И потому большинству из нас после окончания обучения предстояло начинать свою жизнь заново. То, что мы накопили во время учёбы, действительно не могло стать достаточной основой для нашей дальнейшей жизни. И многие в конце концов как-то устраивались, и находили своё место в жизни - но это ничем не было обязано нашей учёбе на факультете.
То же примерно произошло и с человеческими отношениями. Я сказал уже, что студенческое время - это время дружбы, время возникновения связей между людьми, которые, по идее, должны потом продолжаться всю жизнь. Но вопрос в том, на чём основаны эти связи! Если на участии в каком-то общем интересном деле, на высоких и достойных идеях, которым впоследствии хочется хранить верность - то понятно, что эти связи будут прочными. Но если на том,  что  молодые люди вместе попали в странную и нездоровую обстановку, в которой им всем вместе было трудно и в которой они "выживали" - то что может через годы остаться от этих отношений?.. Студенческая дружба - дружбой, но может оказаться, что людей по-настоящему ничто серьёзное не связывает. Многие, быть может, "вырвавшись" из этой обстановки, наоборот, через некоторое время захотят забыть  её. Я с удивлением убедился, как трудно вновь завязать  связи с людьми, которые когда-то, во время обучения были мне действительно дороги. Впечатление такое, что нас теперь действительно, кроме некоторой ностальгии и общих студенческих воспоминаний, ничто не связывает. Конечно, не дай бог, чтобы это было так. Я всё-таки верю, что для людей, которые вот таким образом на всю жизнь познакомились, возможны и в будущем, через много лет добрые человеческие связи и взаимно полезное общение.
Вот во всём этом я и хотел бы теперь разобраться. Я хочу понять, что такое студенчество, и что такое наше образование, и что такое наука и как она влияет на человека, и что бывает с человеком после окончания обучения, и что же это такое было на нашем факультете - быть может, это и не свойственно всей системе образования, а осуществилось только у нас - и, может быть, ещё множество других вопросов, которые я себе ещё до конца и не представляю, но которые тоже имеют отношение к моей теме - науке и образованию.  Короче, я задумал предпринять некоторый анализ. Не знаю, насколько он будет успешным, и насколько мне удастся ответить на все вопросы - у меня есть опасение, что по мере моего продвижения вперёд число этих вопросов будет только разрастаться. Но я и не надеюсь на всё дать исчерпывающие ответы - а надеюсь, скорее, просто поразмышлять, и хотел бы, чтобы заинтересованный читатель размышлял в это время вместе со мной. Тогда мы с ним вместе, вот таким образом размышляя, может быть, что-то и поймём.

И первый вопрос, который меня волнует - вопрос о сути науки. Действительно, мы не сможем продвинуться далеко, если не поймём самых оснований этого дела. Высокая, таинственная способность человека - способность познания окружающего мира!..  Ты действительно заложена в нас очень глубоко, ты проявляешься в нас ещё в раннем детстве!.. Ребёнок рассматривает бабочку, или цветок - и таким образом выстраивает внутри себя картину окружающего мира. Есть и другой, менее конкретный, более "теоретический" способ познания мира - так, я ещё в детстве любил рисовать разные геометрические фигуры и решать разные интересные задачи. Эта способность подтверждена и в человеческой истории - многие  выдающиеся люди, такие, как Ньютон, Лейбниц, Паскаль, Гаусс, Лобачевский, в которых эта способность была развита в высочайшей степени, оставили заметный след в истории развития науки. Таким образом, в самой этой способности абстрактного, теоретического познания мира нет ничего необычного. Она совершенно естественна, и изначально заложена в природе человека. 
С течением времени количество знаний накапливается, нужно их как-то передавать. Собственно, здесь, с точки зрения вышесказанного, тоже нет никакой проблемы - такие люди всё время в обществе появляются, и талантливый учитель всегда найдёт себе талантливого ученика.  Но, по-видимому, здесь вопрос несколько в ином - в массовом образовании, или в системе образования. На каком-то этапе развития общества некоторые знания осознаются как нужные для всех  - или, по крайней мере, для некоторой достаточно большой группы людей. Собственно, определённые начала абстрактных, теоретических наук дают нам уже в школе. Здесь и становится ясно, что далеко не все к ним способны. Поэтому и возникает "специализация" - создаются институты и отдельные факультеты, которые и собирают в себя наиболее талантливых в определённой области ребят. Как же и чему их учить? Как сделать так, чтобы это время обучения не прошло для их дальнейшей жизни зря?
Здесь придётся придать нашим рассуждениям большую конкретность. Я напомню, что  мои впечатления о моей учёбе относятся к т.н. "позднему советскому времени", т.е. к началу и середине 80-х годов - а пишу я сейчас, в начале XXI века.  Следовательно, для того, чтобы правильно понять эти впечатления, нужно поговорить немного о т.н. "советском времени".  Самая, пожалуй, удивительная для нас, и в каком-то смысле самая ужасающая черта этого периода - это почти полное неверие. Сейчас я объясню, какое отношение это имеет к системе образования и к изучению абстрактных, точных наук. Дело в том, что сами творцы теоретической науки - Ньютон, Лейбниц, и многие другие - были глубоко верующими людьми. Сами их занятия наукой были в каком-то смысле "продолжением", результатом их веры.  Им было свойственно чрезвычайно скромное представление о себе и глубокое, возвышенное преклонение перед Творцом. Ньютон представлял себя маленьким мальчиком, который играет на берегу с красивыми камушками, в то время как перед ним - океан непознанного.  Современники отмечали его высокие духовные и нравственные качества. Между занятиями наукой и верой существует, в действительности, глубокая связь - невозможно всерьёз заниматься познанием окружающего мира, не веря, что он создан по единому плану, что он подчиняется единым законам, что в существовании его присутствуют цель и смысл.
И вот, в нашей стране произошла удивительная вещь - эту центральную вещь в жизни, эту основу жизни решили вовсе исключить из жизни.  При этом вещь второстепенную, дополнительную - веру в человека и его разум - оставили. Мне кажется, это похоже на то, как если какой-нибудь заместитель начальника решит про себя, что он начальник, сосредоточит всю власть в своих руках - и при этом, конечно, забудет о своём начальнике, перестанет общаться с ним и даже упоминать о нём. Так люди, условно говоря, "второго сорта" (по своим реальным данным и качествам) могут в какой-то момент решить, что они-то и есть "первый сорт" - и тогда им, конечно, придётся всячески "вытеснять из жизни" тех, кто действительно выше их, всячески замалчивать их, или, что вероятнее, всячески возвышать себя и порочить их. Именно так поступил в нашей стране атеизм с верой. Уж почему такие вещи иногда случаются в жизни отдельных людей и целых народов - это другой, совершенно особый вопрос.
Но науку, как ни странно, оставили. Это  произошло потому, что наука сама, по своей сути допускает такой поворот - занимаясь вещами этого мира, она, казалось бы, и может существовать сама по себе, в рамках этого мира, независимо от того Высшего Источника, который в действительности её питает. Наука может изучать явления только этого мира, и при этом быть достаточно успешной. Правда, при этом из неё почему-то исчезнут целостные, глобальные концепции и дух подлинного научного творчества; сознание учёных будет всё больше сосредотачиваться на отдельных вопросах и частностях; всё больше будет расширяться круг людей, которые, в сущности, вовсе и не хотят узнать, как устроен наш мир, а просто привыкли вычислять кое-что по готовым формулам, и надеются от этого что-то "получить"; в кругу людей, занимающихся наукой, всё меньше будет ощущаться живой человеческой радости, и всё больше будет распространяться какая-то гнетущая, свинцовая тоска; человек не будет здесь находить абсолютно никаких ответов на вопросы о своём призвании, предназначении, о смысле собственной жизни. Всё это, видимо, как раз и произошло в нашей науке, и с этим я как раз и столкнулся на нашем факультете. Но понять, задуматься о том, что произошло, а тем более что-то изменить, видимо, ни у кого уже не было сил.  Слишком самодовлеющим было существование огромной страны, в которой человек стал "мерой всех вещей", в которой превозносилась "мощь человеческого разума", и наука стала одним из главных средств безраздельного господства этого самоуверенного, горделивого, любующегося собой человека над природой и всем миром. Я пишу о том, что сама эта ситуация, по своей сути, была болезненна, ненормальна. Что научные занятия, да и вообще сама жизнь были лишены той "питательной среды", которая была у великих творцов науки, и которую представляет собой вера. Что способности к теоретической науке, хотя и заложены в человеке изначально, всё же для своего полного, "взрослого", окончательного  развития нуждаются в этой  "среде", и иначе их развитие в человеке оказывается искажённым.
С этой "глобальной" точки зрения вся ситуация в нашей науке была болезненной, искажённой.  Молодые научные дарования с самого начала попадали в нездоровую, "мало питательную" среду, в которой плохо, искажённо развивались. И мы, после сравнительно спокойной школьной жизни  сразу попав в эту болезненную, совершенно не по разуму, не по силам, "советскую гонку"  по "овладению этим миром и подчинению его человеку" (без того, однако, чтобы почтить его Творца и с любовью преклониться перед Ним), в полной мере на себе это испытали. Тонкий, сложный инструмент, специально созданный Богом для познания мира - человеческая душа - в этой обстановке часто просто ломался. Человек, ради  которого, вроде бы, всё и затевалось,  часто терял свою ценность, становился не целью, а средством осуществления этих идей. Думаю, свою роль сыграло и то, что наш институт был одним из ведущих, т.е. играл важную роль в этой безумной "гонке" по возвеличению человека и подчинению ему окружающего мира. Могло сыграть свою роль и то, что это были уже 80-е годы, т.е. "закат", или "агония" советского периода, когда все его искажённые, болезненные черты могли проявляться особенно сильно.  Всё это и могло привести к такой странной, болезненной обстановке на нашем факультете.
Но можно взглянуть и с несколько другой стороны. Так, если немного успокоиться и обдумать всё трезво, становится ясно, что обстановка на нашем факультете в то время и не могла быть иной. Так, если говорить о всеобщем и массовом отступлении от веры, то ведь это случается иногда в жизни целых народов и государств - и значит, в этом есть какой-то свой смысл, какая-то необходимость. Не случайно в нашей стране в начале XX века возникло государство, отступившее от веры - значит, иначе просто не могло произойти. Далее, посмотрим на систему образования. Видимо, в такой большой стране она и не может быть существенно иной. Необходимо, чтобы дети по нескольку лет учились в школах, где их учат примерно одному - а потом разделялись по интересам и собирались в особые институты. Там, где речь идёт об обучении миллионов и десятков миллионов людей, и невозможно ничего другого придумать. И преподаватели в этих школах и институтах, будут, конечно, не великие гении, а такие же люди, как мы - даже если они неплохо разбираются в своей деятельности или в своей науке. Вот и получается, что просто невозможно организовать "идеальное" образование для всех, что оно будет... ну уж каким получится, и что главное в определении и созидании своего жизненного пути всё же зависит от самого человека.
Поэтому, может быть, не столь уж и важны общие, "глобальные" мысли о целой стране и об особенностях развития науки в условиях неверия - хотя, может быть, и они позволяют что-то понять и определить наше общее отношение к некоторым вопросам. Гораздо важнее именно отдельный человек, его личность, то, как происходит его развитие на рубеже его вступления во взрослую жизнь, в условиях обучения. И, поскольку каждый человек существует не сам по себе, а мы все друг с другом связаны и друг за друга ответственны -  то как складывается его ближайшее окружение, обстановка на его курсе и на его факультете. Ведь в учебной, студенческой жизни непременно должен присутствовать момент воспитания и обучения - иначе, как говорится, не из-за чего было бы и огород городить! Так вот, если не забираться в слишком высокие сферы и не размышлять о всём обществе и о всей науке - то как же должна быть организована обстановка на факультете и процесс обучения, чтобы их действие способствовало бы становлению человека и  обретению им достойного места в жизни, и не было бы, по крайней мере, разрушающим?..


ПРИЧИНЫ

Меня всё волнуют самоубийства наших студентов. Пожалуй, из всех впечатлений нашей студенческой жизни они были самыми ужасающими. Сразу же возникали мысли об одиночестве молодого человека в большом городе, о его беззащитности, о том, что даже наш факультет, наши преподаватели, его товарищи не смогли его защитить. Но если теперь, по прошествии многих лет трезво взглянуть на эти события - то в чём же их причина?
Для меня тогда была ясной лишь "внешняя канва" этих событий - переутомился, не сдал экзамены, перестал понимать учебный материал, не сложились отношения с товарищами. Обстановка свинцовой тоски, которая царила на факультете, и которую я сам постоянно ощущал, довершала картину. Я уже вспоминал об одном моём товарище, который, размышляя об одном таким вот образом покончившем со своей жизнью студенте, ложился животом на подоконник и выглядывал в окно, будто пытаясь смерить расстояние до земли. Мне не нужно было объяснять, что мог чувствовать этот студент. Он жил в Подмосковье, много времени тратил на дорогу, приезжал на занятия всегда не выспавшийся и усталый. Его все эти истории о выбросившихся из окна студентах могли очень близко задевать. Вообще, это было какое-то обычное состояние, обычный "фон жизни" наших студентов. Об этом всегда думали, это всегда присутствовало в нашей жизни - только далеко не все доходили до этой "последней черты".
И вот я теперь думаю - а в чём же были действительные причины этих событий - с точки зрения внутреннего устройства человека, тех внутренних условий и потребностей, которые необходимы для его нормальной жизни?.. С точки зрения основных физических потребностей всё, вроде бы, было нормально. Любой студент, в том числе и иногородний, имел жильё и достаточное питание. Такого, чтобы студент бедствовал и ему нечего было есть, в принципе быть не могло. Хотя, конечно, и здесь могли быть свои варианты - например, студент не сдаёт сессию, и ему грозит потеря стипендии. Тогда к остальным его проблемам могла добавиться и эта. Но всё же не думаю, что именно это могло быть главным. В конце концов, все эти вопросы можно было так или иначе решить. Да ведь и вовсе не из того, что мы пьём или едим, по-настоящему состоит наша жизнь.
Другая группа потребностей связана с общением. Вот здесь уже дело по-настоящему серьёзное! Человек в принципе не может быть один. Ему нужны собеседники, единомышленники, какой-то круг людей, частью которого он себя будет сознавать (ведь, в конце концов, об обычных московских студентах, а не о каких-то лесных отшельниках здесь идёт речь!). И вот здесь у наших студентов могли быть самые серьёзные отклонения. Нет, конечно, возможность общения у них была - и на факультете, и в общежитии! Но основой этого общения могли быть вещи, не годящиеся для нормального, полноценного общения - например, как сдать экзамен, т.е., по существу, удовлетворить чужим, тяжёлым и мучительным требованиям. Некоторые студенты, как я уже сказал, находили возможность говорить о спорте, т.е. о поддержании своей физической формы, о здоровом образе жизни. Не было почти слышно разговоров о каких-то серьёзных общих целях, общих интересах, о серьёзных, осмысленных, служащих осуществлению этих целей  общих делах.  Кроме того, в любом человеке, и особенно в молодом, чрезвычайно важна потребность в любви, заботе. (Я имею в виду, в обоих смыслах - и чтобы его любили, и чтобы он сам кого-то любил.)  Несомненно, эта потребность в достаточной степени удовлетворялась у наших приезжих студентов дома. Но с приездом в Москву здесь неизбежно начинались некоторые проблемы. Дело в том, что приезжие студенты не могли проявлять такую заботу друг  о друге. Молодой человек в 17, 18, 19 лет - это, конечно, уже человек, вставший на свою дорогу к взрослой жизни - но всё же ещё не вполне взрослый человек. Он по-прежнему нуждается во внимании и заботе старших. Но наши преподаватели и сотрудники факультета такого внимания почти не проявляли. Никто серьёзно не говорил с молодыми людьми о жизни, о том, что их действительно тревожит. Понятно, что это в значительной степени компенсировало дружеское общение между самими молодыми людьми. Но вот, оказывается, что к такому общению были способны далеко не все, а только члены более здоровых, энергичных компаний. Молодой человек, не обладавший таким "уровнем жизненной энергии", рисковал оказаться в изоляции и постепенно опуститься "на дно". Кроме того, это общение в дружеских компаниях решало уже другие задачи - установления будущих дружеских связей, создания будущих семей - и не решало задачи передачи опыта от старших к младшим. Ведь, если уж говорить о серьёзном образований, то речь должна была идти не столько о передаче "знаний", которые ещё неизвестно, как будут восприняты и как людям в дальнейшем пригодятся - сколько о передаче жизненного опыта, понятий, взглядов, взаимных отношений и вообще всего образа жизни. Но об этом у нас, скорее всего, никто даже не думал. Боюсь, что нашим преподавателям, по-настоящему, просто нечего было нам передавать.
Итак, с общением, взаимодействием людей, взаимоотношениями между поколениями на нашем факультете были серьёзные проблемы. Молодые люди не получали достаточного внимания и заботы со стороны более опытных людей старшего поколения. Каждый студент мог в любой момент по каким-то причинам "выпасть" из студенческого дружеского общения и оказаться в изоляции. Но и то общение, которое было, часто касалось не каких-то серьёзных жизненных тем, не серьёзных интересов и дел - а только учёбы и "выживания". Повторю ещё раз мысль, которую уже сказал - каждому человеку важна осмысленная принадлежность к какой-то группе людей, разделение им её идей, взглядов, целей. Но наша принадлежность к студенчеству была чисто механической, не осмысленной. Невозможно, в самом деле, видеть серьёзную жизненную цель в том, что какие-то другие люди "накачивают" нас знаниями, и мы выступаем в этом деле в качестве объекта, или средства - но от того, насколько мы сумеем воспринять эти знания, зависит наше выживание. Скажу и ещё одну вещь - каждому человеку важно определённое чувство защищённости,  связанное с его принадлежностью к определённой группе людей. Оно выражается, попросту, в чувстве, что с ним, благодаря связи с этими людьми  и их взаимной заботе друг о друге, не может случиться ничего плохого. Но принадлежность к студенчеству этого чувства не давала. С любым студентом в любой момент могло случиться всё что угодно - он мог перестать понимать учебный материал, не сдать сессию, потерять стипендию и общежитие - и его товарищи могли ему лишь отчасти в этом помочь, а благодаря общему порядку он в эти самые драматические и болезненные моменты своей жизни просто исключался из числа студентов. Короче, с вопросами общения, взаимодействия людей, их взаимной поддержки, их чувства общей принадлежности к студенчеству и внутреннего единства у нас действительно были серьёзные проблемы. Но есть и ещё одна сторона внутренней жизни человека - быть может, самая незаметная, на которую многие и не обращают внимания - но она-то и есть самая важная. Это - вопросы внутренней цели и смысла. Человек должен быть в любой момент своей жизни уверен, что то, что он делает, имеет смысл, и что вся его жизнь в целом имеет смысл. Без этого он просто не выдержит этой жизни, не сможет существовать. И вот здесь-то у нас была настоящая катастрофа!  Дело в том, что эта общая цель жизни, её смысл в процессе обучения совершенно не просматривались! Человек, правда, мог сказать, что он учится для того, чтобы закончить институт, получить диплом, и потом где-то работать. Но об этой будущей жизни за пределами института мы совершенно ничего не знали. Кругозор наш ограничивался только институтом, этими пятью годами обучения. Более того, часто возникало чувство, что то, что мы изучаем в институте, не имеет никакого отношения к реальной жизни, что трудно представить, где оно может найти применение. Но подробно в эту мысль вдуматься было трудно, потому что мы не знали реальной жизни, и кругозор наш был ограничен рамками института. Многие и не задумывались особо над этим вопросом, а просто продолжали учиться, находя некоторое успокоение в развлечениях и дружеском общении.
Фактически, жизненная цель обычного студента определялась даже не окончанием института, а сдачей ближайшей сессии. Главной задачей было "перевалить в следующий семестр" - а дальше уж всё как-то само пойдёт. И многие, повторяю, этим как-то удовлетворялись, спокойно продолжая обучение - но это, видимо, в том случае, если у них всё обстояло хорошо. Если же студент переставал справляться с учёбой, то здесь, видимо, возникали большие проблемы. Невольно должны были возникать вопросы, в чём смысл его обучения, за что он страдает, для чего теряет здоровье, почему не складывается и становится столь тяжёлой и невыносимой его жизнь в общежитии?  Возможно, под влиянием каких-то тяжёлых обстоятельств, всё это могло показаться ему полной бессмыслицей. При этом не забудем, что он по-прежнему считает своей главной жизненной целью сдачу текущей сессии - а если ему этого в этот раз не удалось, то пропадает и этот смысл. Выхода он не видит. Ехать домой в свой родной город означает полное жизненное поражение. И вот, возможно, в таких сложных, критических ситуациях некоторые студенты чувствовали себя в полном жизненном тупике, считали свою жизнь несостоявшейся, переживали полную потерю смысла, и в таком состоянии шли на самоубийство. Возможно, свой "вклад" добавляли и трудности в отношениях с товарищами, и какие-то материальные проблемы. Конечно, я сейчас лишь пытаюсь это понять и объяснить. Сам я с такими студентами близко никогда не общался. "Расследований" после того, как что-то подобное случилось, никогда не проводил - по понятным причинам, не хотелось этого касаться. Но сами причины различных студенческих срывов, болезней, и в т.ч. самоубийств могли быть такими. Мне кажется, это вполне естественно, и вполне соответствует законам человеческой психологии.
Вот такой "анализ" внутренней жизни наших студентов, их психологических потребностей я здесь привёл! Конечно, я не психолог - и всё же думаю, что я провёл этот анализ почти с "научной" точностью! И не даром - ведь моя цель сейчас - не просто абстрактно поразмышлять на эти темы, не просто высказать ещё некоторые идеи - но попытаться помочь родному факультету! Попробую теперь, на основе этих размышлений, высказать некоторые мысли о том, как можно было бы построить жизнь факультета, что изменить в организации учебного процесса на нём, чтобы жизнь преподавателей и студентов здесь  стала более полноценной, радостной, чтобы люди здесь действительно многое находили, а не теряли!..


ПОИСКИ ВЫХОДА

 Начнём с вопросов общения. Мне кажется, именно они - самые главные в жизни таких учебных заведений. Все остальные вопросы, в конце концов, вытекают из них - в том числе и вопросы цели и смысла жизни.
Итак, мы установили, что в нашем институте общение между студентами существовало - в общежитии ли, или на занятиях - но оно носило характер "спонтанный", и потому не могло являться прочной основой жизни студентов. Человек мог включиться в него - а мог по каким-то причинам остаться за его пределами - и тогда рано или поздно жди проблем! Трудности со здоровьем, или несданные экзамены - и человек оставался без совета и поддержки, и мог вполне оказаться в серьёзной беде.
Что же сделать, чтобы в такую ситуацию попадало как можно меньше людей? Разумеется, поставить серьёзное, здоровое, доброе общение между людьми в центр жизни факультета! Кому-то это, может быть, кажется странным?.. Кто-то по-прежнему считает, что теорема, или его лекция, или решённая студентами задача важнее?.. Но мы с вами видели, как спокойно эта теорема или лекция могут не восприняться, как эта задача может стать причиной переутомления студентов и всё равно не пойти им впрок. Неужели не видно, что здоровая, добрая обстановка на факультете важнее, чем любые конкретные знания - и что, в конце концов, именно она и становится условием нормального усвоения этих знаний?..
А потому не нужно жалеть времени на общение. Пусть примерно раз в две недели два-три преподавателя и группа студентов сядут вокруг круглого стола; и в спокойной, доброжелательной обстановке (а желательно за чаем) поговорят о том, кто чем живёт, у кого какие проблемы накопились. Кому-то, может быть, кажется, что это пустая трата времени, что лучше было бы за это время решить ещё несколько задач?.. Но вы сами увидите, насколько более доброй и спокойной станет от этого обстановка на факультете, и насколько лучше и без лишнего напряжения будут решаться те же самые задачи!.. Студенты будут чувствовать себя более спокойно и защищённо; они будут знать, что есть к кому обратиться, что есть люди, которым они небезразличны, которые помнят и думают о них. Эта цифра - две недели - тоже выбрана не случайно. Встречаться таким образом каждую неделю было бы, пожалуй, слишком часто, и не у всех хватит на это сил. Но можно ли проводить такое общение реже - к примеру, раз в месяц? За это время у студента как раз накопятся проблемы, он пойдёт, и повесится. А так, как раз в тот день, когда он собирался повеситься, будет такая встреча, и он вспомнит о ней, и пойдёт, и вот главный результат достигнут - он не повесился! Так что даже в этой маленькой детали есть свой смысл - такие встречи не должны быть, конечно, слишком часты - но и не слишком редки.
Одно такое общение может чрезвычайно изменить обстановку на факультете. Однако, кто же всем этим будет заниматься? У одного преподавателя -  научная работа, у другого - большая учебная нагрузка... Послушайте, но разве же это главное?.. Эти молодые люди поступили к вам на факультет, они доверили вам свои жизни, своё будущее!.. Многие из них приехали сюда из других городов - там, по всей стране ждут и надеются их родители!.. Эти молодые люди, конечно, уже не дети, но ещё и далеко не совсем взрослые! Вы - теперь им вместо отцов и матерей! И почему же за столь важными делами у вас не хватает времени на собственных детей!..
Здесь важно - говорить с молодыми людьми о том, что их действительно волнует, о их жизненных вопросах. Не дай бог снова завести разговор об учёбе, т.е. о том, что они должны что-то "выучить", "сдать"! Но зато нельзя пропустить такой момент, если какой-то студент устаёт, или заболел, или не высыпается в общежитии, или перестал справляться с учёбой, или испытывает проблемы в общении. Здесь нужно проявить понимание, поддержать, помочь, дать человеку отдохнуть, прийти в себя. Главное, чтобы он чувствовал, что он не одинок, что о нём помнят, что до него кому-то есть дело, что его проблемы знают теперь и преподаватели, и товарищи! Это одно уже может чрезвычайно изменить обстановку на факультете!
   Кроме того, здесь есть и другие возможности. Пригласить на такую встречу студентов со старшего курса, представителей разных кафедр! Придумать и обсудить какое-нибудь интересное событие на факультете - и потом вместе его осуществить! Всё это налаживает отношения между студентами и преподавателями, объединяет людей, меняет обстановку на факультете! А поэтому не жалейте тратить время на такое общение! В конце концов, в чём и главная задача образования, как не научить человека жить среди людей!.. А уж задача освоения науки в такой обстановке талантливыми, одарёнными людьми решится сама!..
Рассмотрим теперь обстановку в общежитии. Разве это нормально, что студенты в корпусе буянят и не спят до полночи?.. Могут сказать - что ж тут поделаешь, раз они сами этого хотят? Но всё дело в том, что они сами этого, может быть, вовсе и не хотят! Просто они ещё дети, и нуждаются в присмотре, а раз этого присмотра нет - то вот им и приходится буянить! Выход один - всё же в какой-то степени организовать этот присмотр.
Снова слышу привычный голос: "Но кто же этим будет заниматься, только лишняя головная боль!" Снова нахожу привычный ответ: "Но ведь это же ваши дети, за которых вы отвечаете - а кто же пожалеет времени и сил на собственных детей!.."
Итак, жизнь в общежитии тоже должна быть как-то организована. Что, например, плохого, если есть дежурный по этажу, по группе комнат, по каждой комнате, который действительно следит за порядком!.. Ведь есть же такие обязанности, с одной стороны, в армии, где, вроде бы, нет особой интеллектуальной жизни - а с другой стороны, в семинарии, где есть более высокая, духовная жизнь!.. Почему же наше теоретическое интеллектуальное образование, которое как раз занимает место точно посередине между этими двумя явлениями, должно отставать!.. Когда в общежитии есть ответственные и старшие, это только добавляет порядка, и делает жизнь молодых людей более уверенной и защищённой!
С другой стороны, надо обратить особое внимание на распорядок дня. Почему есть люди, которые не спят до полночи - а потом также свободно и уверенно спят до половины дня?..  Почему бы студентам, в целях собственного удобства и для сохранения своего здоровья не ввести и здесь определённый распорядок? Например, представьте - все студенты, в одинаковых белых пижамах, в определённый час, не слишком рано и не слишком поздно ложатся спать, при мелодичном звуке колокольчика. Потом в нужный час просыпаются, умываются, чистят зубки. Потом дружно завтракают в студенческой столовой. Наконец, отдохнувшиеся, выспавшиеся, с весёлыми улыбками на лицах идут на занятия. Разумеется, занятия должны быть самые увлекательные и интересные, чтобы никто не жалел, что с утра встал пораньше и на них попал. После этого - обед, тоже в определённое время. После обеда, если кто устал, можно и поспать. Наконец, наступает время учебных занятий, во время которых, однако, не следует переутомляться. После - ужин, или какой-то вечер, или концерт - что кому угодно. Вечером ещё есть время просто пообщаться, походить друг к другу в гости. Что во всём этом плохого?.. Не сэкономит ли это множеству людей энергию, жизненные силы?..
Кому-то, может быть, покажется, что это слишком жёстко, что молодому человеку нужно больше свободы. Но существует же подобный режим в тех двух структурах, которые я уже назвал - и в армии, и в духовной семинарии! Почему наш интеллигент, занимающийся изучением физики или математики, должен вести более беспорядочную жизнь?.. Этот режим, как я уже сказал, даёт в жизни ощущение порядка, делает её более уверенной и защищённой. В конце концов, разве так уж обязательно, чтобы человек жил "точно по часам"? Может быть, он когда-то побольше и отдохнёт, или куда-то пойдёт... Только важно, чтобы всегда была эта "канва", на которую можно опираться!  Вот, например, дежурный сделал тебе замечание, что неправильно заправлена постель. Кому-то это может показаться неприятно - а ведь за этим тоже стоят внимание и забота! Кому-то не понравится, если товарищи будят его, поливая из чайника. Но ведь за этим тоже стоит трогательная и нежная забота товарищей! И вот получается, что человек в любом случае оказывается не одинок. Ему в любом случае есть на кого опереться, есть к кому обратиться в этой налаженной и чётко работающей студенческой организации.
Вот, например, тот же студент идёт в туалет вешаться. Но здесь его встречает дежурный по этажу, который с заботливой улыбкой спрашивает, как он сегодня спал, или какая обстановка в их комнате. И всё - этот студент передумал, ему больше не хочется вешаться! Или, к примеру, уже не этот, а какой-нибудь другой студент решил выброситься из окна. Вот, он уже собрался, вот, он уже идёт!.. Но здесь ему говорят, что он назначен дежурным по этажу - и он, чувствуя ответственность за других людей, поворачивается и идёт спокойно выполнять свои обязанности. Вот какова сила правильно, стройно организованной студенческой жизни!  Поэтому не будем пренебрегать этими элементами порядка, которые позволят нам сохранить столько собственных сил, здоровья, а, может быть, и жизней. 
     Здесь, может быть, дело ещё и в том, что это позволит воспитать в молодых людях ответственность за свой факультет. В самом деле, почему бы не ввести и некоторые трудовые занятия - уборку, обустройство территории, может быть, участие в мелком ремонте! Тогда у учащихся совершенно явно возникнет чувство, что они не просто учатся на факультете, где их учат неизвестно чему, но что они участвуют в некотором общем деле, и оно зависит от них, и они ответственных за него. А разве не это является одной из главных целей обучения - научиться жить осмысленно и полноценно, отвечать друг за друга и за окружающую жизнь?.. И что же плохого, если эта главная цель будет дополнена, кроме того, ясными и глубокими знаниями в некоторых научных областях?..
И поэтому поговорим теперь о  самих этих знаниях. Я чувствую, что я тут, размышляя об организации студенческой жизни, немного потерял серьёзность - но это связано с тем, чтобы вещи, о которых я здесь пишу, не выглядели слишком печальными. Теперь же я хочу быть абсолютно серьёзным. Итак, как нужно передавать эти знания, как построить учебный процесс так, чтобы годы, проведённые за обучением, стали для молодого человека не тяжёлым испытанием, а радостью?.. И здесь, мне кажется, главное следующее - нужно отказаться от этой страшной, губительной мысли, что главное - это "упакованные" в определённую систему знания - а человек служит лишь "средством" их усвоения! Эта чудовищная, гибельная мысль, которая многими даже не осознаётся, как мне кажется, способна всё погубить! Самое страшное в ней то, что в ней нет человека - живого, мыслящего и чувствующего человека - да и научные знания, добытые когда-то такими людьми, выглядят в ней какими-то безжизненными, предназначенными лишь для того, чтобы пользоваться ими, их потреблять. От таких людей за версту разит потребительством - они отказались от своих живых человеческих личностей, от своего "я" для того, чтобы просто получать что-то за счёт добытых другими знаний. И, соответственно, в кругу их неловко и неуютно будет молодому человеку, главная задача которого - именно осознать своё "я", найти своё место в жизни, развить свои творческие способности, оставить в этой жизни след. В кругу таких людей им овладеет свинцовая тоска. И если он не имеет достаточно сил, чтобы постоять за себя, чтобы утвердить в своей жизни этот нормальный, здоровый подход, в обществе таких людей он будет хиреть и чахнуть.
Напротив, нужно, чтобы в образовании на первом месте стоял человек. Чтобы его стремления, мысли, чувства были главными и для учащихся, и для преподавателей.  И вот тогда, в этом стремлении развить его человеческую личность, определить его место в жизни, развить заложенные в нём способности найдут своё место  и определённые знания, которые смогут этой цели служить.
Я думаю, что я должен привести некоторые конкретные рекомендации. Во-первых, нужно проводить как можно больше семинаров. И не таких семинаров, где все за партами в страхе решают непонятные задачи - а семинаров в собственном смысле, где все сидят вокруг общего стола и обсуждают некоторую проблему. Это важно даже не для самой проблемы, а для того, чтобы понять, кто из студентов что в действительности понимает. Могут быть такие ситуации, что бесполезно идти дальше, и бесполезно даже и лекции читать. Но в таких случаях надо ориентироваться на реальный уровень студентов, поскольку именно они пришли сюда, чтобы чему-то научиться (если они, конечно, действительно этого хотят) - и они вовсе не являются простыми "объектами", которым нужно просто передать некоторый, заранее определённый объём знаний. Главное же -  просто видеть реальную  ситуацию, и именно из неё исходить.
 Второе - это  короткие курсы. Надоели эти длинные учебные курсы, за которыми никто не в силах следить, и ближе к концу уже не помнят, что там было вначале!.. Напротив, короткие, "компактные" курсы, в которых совершенно ясны их предмет и цель, и ясно, почему это интересно, и какое отношение это может иметь к жизни - это как раз то, что демонстрирует уважение к человеку. Курс из нескольких лекций и семинаров, где некоторая интересующая всех проблема рассматривается с разных сторон - это как раз то, что способствует настоящему познанию. И не нужно им предпочитать "многоэтажные" курсы, из-за мнимой их "фундаментальности" - кому нужна такая "фундаментальность", если всё равно её никто почти не воспринимает, и она ложится тяжким грузом на плечи учащихся!..
И, наконец, третье - это не придавать такого тяжёлого, окончательного значения всем этим формам "проверок и контроля" - зачётам, контрольным,  экзаменам!.. Так ли уж важно, что студент в какой-то момент возьмёт билет и начнёт преподавателю что-то отвечать - по сравнению со всей той разнообразной работой, которая продолжалась весь семестр?.. Если студенты и преподаватели действительно всё это время общались, работали и учились - то не нужны никакие зачёты и экзамены! И наоборот, их наличие, скорее всего, означает, что никакой настоящей учёбы на самом деле не происходило. Разве не ясно, что настоящее обучение на самом деле состоит из общения, взаимодействия учащихся и преподавателей - из их совместной работы, какой-нибудь интересной темы, какого-нибудь интересного исследования?.. Вот об этом в первую очередь и надо заботиться - а вовсе не о том, чтобы кого-то "контролировать" и "проверять"!..
И тогда студент, который вот-вот собирается повеситься (вспомним вновь наш излюбленный образ!) - из-за того, что ему предстоят экзамены, и он боится их не сдать, вспомнит вдруг, что его преподаватель - вовсе не строгий и равнодушный экзаменатор, а его  заботливый и внимательный научный руководитель, с которым они вместе занимаются интересной темой - и ему, конечно же, сразу расхочется вешаться, и он зайдёт на кафедру к своему руководителю, чтобы обсудить с ним эту интересную тему и выпить вместе чашечку чаю. Вот к каким поразительным результатам приводит хорошая организация учебного процесса!
 Ну вот видите, сколько я придумал здесь реальных, практических средств, чтобы спасти жизни наших студентов!.. И что самое главное - что они вовсе не фантастические и умозрительные, а совершенно реально осуществимы! Правда, временами они, может быть, звучали несколько шутливо - потому что невозможно же, в самом деле, давать такие рекомендации на бумаге совершенно серьёзно! Ведь всякий мало-мальски разбирающийся в жизни человек, прочитав их, сразу скажет: "Ну вот, раз ты так хорошо во всём этом разобрался. то пойди на свой факультет, в свой институт - и всё это исправь!" Я бы, честное слово, и рад, да вот беда - всё здоровье было разрушено ещё тогда, во время  обучения!.. А потому ограничиваюсь тем, что пока излагаю эти мысли хотя бы на бумаге. 
Кроме того, приходит и ещё одна мысль - ну хорошо, вот я всё это изложил. Но какие всё это может иметь результаты, как всё это может воплотиться на практике?.. Сразу же встанут те препятствия, о которых я здесь уже упоминал - то, что это "система", что множество людей воспитаны в этой системе, привыкли к ней, вовсе не видят её недостатков и не хотят в ней что-то менять. "Студенты устают? - ну так и мы в своё время уставали!..  Теряют здоровье, психическое равновесие? - ну так что же вы хотите, ведь это непростое дело - учёба!..  Гуляют до полночи в общежитии? - так ведь это молодёжь, им надо порезвиться... Кончают жизнь самоубийством по нескольку человек в год? - так ведь это и 10, и 20, и 30 лет назад было так же, и в обществе в целом у нас такой же процент, и вообще всегда какая-то часть таким образом уходит!.." И другие подобные отговорки ползающего, стелющегося по земле сознания, которое живёт только наличной реальностью, и не может над ней подняться, чтобы увидеть суть вещей! Сколько уже раз мы их слышали!.. Эти люди тоже были воспитаны в системе образования, и как-то устроились в жизни, научились удовлетворять (говоря научным языком) свои физические и психические потребности - в минимальном материальном обеспечении, общении, ощущении собственной ценности, уважении коллег (правда, что касается духовных потребностей - ощущения цели и смысла жизни - то с этим большой вопрос!) - и им, конечно, не хочется подвергать это сомнению и что-то в этом менять. Зачем слишком глубоко вглядываться в жизнь, разбираться в каких-то сложных вопросах - если и так всё вроде бы идёт неплохо, как прежде, не хуже, чем у других!..
И вот, наличие таких людей и такого отношения к жизни сильно обескураживает и отнимает надежду в возможность каких-то благотворных изменений. Тысячу раз подумаешь, прежде чем высказать какие-то не очень приятные мысли о реальной окружающей жизни и что-то предложить!  Но ведь есть и другие люди - с более ясным сознанием, стремящиеся постигнуть суть вещей, понимающие, что они не случайно на этой Земле, что они ответственны за окружающую жизнь!.. Вот для таких-то и говорю, что, несмотря на некоторую временами шутливость изложения мной предыдущих рекомендаций, всё это совершенно реально, и всё это действительно поможет сделать наше институтское образование более здоровым, прочным и жизненным. Так что предлагаю совершенно серьёзно на практике всё это испытать. Были бы желающие!..


СНОВА ОБЩИЕ МЫСЛИ

Но меня вновь влекут к себе "общие вопросы".  Вот, к примеру, я сказал, что тяжёлая обстановка нашего обучения могла быть связана с советским временем, и к тому же с тем, что оно в то время уже проходило стадию своего упадка, завершения. И действительно, некоторые характерные черты советского периода, такие, как отвержение Бога, возвеличение самоуверенного, охваченного своими страстями человека, то непропорционально большое место, которое занимала наука в жизни общества, могли сыграть здесь свою существенную роль. Общая нездорово-неестественная тенденция тогдашнего общества, состоящая в самоутверждении человеческого разума, в стремлении к господству над природой и над всем миром, могла в первую очередь отразиться именно на системе высшего образования, и самым прямым образом "ударить" по нам - молодым людям, пришедшим на обучение. К тому же надо учитывать, что это была не вершина советского периода, не время одушевлённости и энтузиазма - а время, когда всё уже разлагалось и явно двигалось к своему концу. Всё так, и этим действительно могут быть объяснены некоторые особенности жизни молодёжи того периода.
Но тут же я думаю - ведь и советское время не из ниоткуда же взялось! Ведь это наш, собственный, живущий на этой территории народ некогда поддался этим целям и стремлениям, решил возвеличить себя, стать полностью ни от кого не зависимым, утвердить мощь собственного разума, устремиться к завоеванию власти над природой и над миром! Ведь откуда-то же это взялось - а значит, издалека и задолго готовилось.  А значит, встаёт вопрос - что же это вообще за народ, который проживает на этой территории, среди этих бескрайних просторов, полей и лесов? Который веками, вроде бы, стремится наладить у себя нормальную, цивилизованную жизнь - но только что-то это всё не очень получается. В котором столь сильны ожидания какой-то одной "сильной личности", которая поведёт за собой всё "стадо".  Который, вроде бы, столь открыт и гостеприимен - и в то же время столь не склонен к развитию, к тому чтобы  постигать что-то новое - а, скорее, склонен к сохранению привычных порядков, в которых можно привычно существовать и что-то привычное получать. Всегда у нас что-то было не совсем в порядке, в самых разных областях - в том числе и в области образования. Стоит вспомнить только знаменитые "Очерки бурсы" Помяловского. Так, может, и не стоит так уж "катить бочку" именно на советский период?.. Впрочем, я сознаю, какую большую и непростую тему я здесь затронул, и как далеко она нас может увести. К тому же, чтобы рассуждать об этих вопросах, нужны глубокие серьёзные знания в области истории и социологии, и я к этому сейчас не готов.
Но тут  неожиданно приходит мысль, которая поворачивает все мои рассуждения совсем в другую сторону. Вот передо мной - роман американского писателя Дж. Д. Сэлинджера "Над пропастью во ржи". И здесь тоже одна из самых главных сцен (или, по крайней мере, одна из самых запоминающихся) - рассказ об ученике одной из американских частных школ, который покончил с собой, выбросившись из окна. Правда, герои этой повести значительно моложе - они в самом прямом и точном значении этого слова подростки. И сам поступок этого ученика, если всмотреться внимательней, связан вовсе не с учебной обстановкой в школе, а, скорее, с его взаимоотношениями с некоторыми старшими товарищами. Да и сама эта повесть американского писателя, или, лучше сказать, роман, посвящена вовсе не учебным вопросам, а, скорее, мировосприятию подростка, и рисует достаточно широкую картину жизни, увиденную его глазами. И, тем не менее, факт остаётся фактом - эта повесть и эта сцена свидетельствуют, что и в американских учебных заведениях может твориться то же самое. Мотив самоубийств учащейся молодёжи в повести Сэлинджера, несомненно, присутствует. Сама сцена издевательств старших ребят над подростком свидетельствует об обстановке в некоторых учебных заведениях. И это побуждает задуматься и воскликнуть - господи, да в России ли и в советском времени здесь дело, или в чём-то совсем другом?..
У меня к сожалению, нет данных об обстановке в учебных заведениях в других странах, и тем более о статистике студенческих самоубийств. тема это достаточно неприятная, и мне не хотелось ей заниматься - а тем более меня ведь волнуют мои собственные воспоминания, и что мне за дело до каких-то далёких стран! Но возникает впечатление, что вообще сам этот возраст - юность, переход от детского состояния ко взрослому, т.е. как раз то время, которое связано с учёбой в высших учебных заведениях, является проблемным для людей, что молодого человека в это время могут подстерегать самые разные беды и неприятности. И насколько же важно уделять людям в это время внимание, быть чуткими к ним, помочь и поддержать своим пусть и ограниченным, но всё-таки более взрослым и серьёзным опытом!
В той же повести Сэлинджера есть и ещё один образ, судя по его содержанию, для этой повести центральный. Это образ человека, который ловит детей "над пропастью во ржи". Есть огромное поле, и в нём играет множество детей. И этот человек стоит над пропастью, на краю обрыва, чтобы ловить зазевавшихся детей, которые бегут не туда (а мы-то с вами понимаем, что на самом деле и подростков, и юношей, и молодых людей), и тем спасать их от гибели. И это поднимает тему ответственности людей старшего поколения за тех, кто только вступает в жизнь. К сожалению, среди наших преподавателей почти не было, или, лучше сказать, совсем не было таких, которые так же вот ловили бы наших студентов "над пропастью во ржи".
 В повести Сэлинджера есть и ещё один образ - бывшего учителя главного героя, который приглашает его к себе домой и долго с ним разговаривает. Это тот самый учитель, который, когда один из учеников выбросился из окна, первый спустился к месту его падения, и взял мёртвое тело на руки. Главному герою повести, в сущности, только и надо, что видеть этого учителя, говорить с ним. Это совершенно естественная потребность человека в подростковом и юношеском возрасте. Помню, как у меня во время обучения долгие месяцы была потребность поговорить с кем-нибудь из взрослых, рассказать, что со мной происходит, получить какой-то совет. Но таких людей было мало, или, скорее, вообще не было - поговорить, в сущности, было не с кем. И, хотя в самой повести это общение складывается не очень удачно и по некоторому недоразумению прекращается, это всё же для нас тоже некоторый урок. К сожалению, среди наших преподавателей и сотрудников факультета не было таких, которые были бы для студентов добрыми и внимательными собеседниками, не было таких, которые бы, образно говоря, "брали на руки" наших студентов.
Вот на такие мысли наводит меня замечательная повесть американского писателя Сэлинджера,  посвящённая, вообще говоря, несколько иным вопросам, и смотрящая на мир с несколько иных позиций. Оказывается, и в далёкой Америке, да, может быть, и в любой другой стране могут быть подобные проблемы, и молодой человек на пороге своего вступления в жизнь может  переживать далеко не самые приятные моменты. Но это наводит на совершенно новую мысль, которую я даже и не знаю, как сформулировать.
Может быть, так: человечество - это определённый род существ, которые все хотят жить полноценной жизнью и хотят быть счастливы. С этой же целью они и рожают и воспитывают детей, чтобы так же ввести их в эту полноценную и счастливую жизнь. Существуют различные возрастные этапы, которые проходит в своей жизни каждый человек - детство, юность, молодость, зрелый возраст, и т.д., причём юность и молодость являются одними из важнейших, именно это - "дверь" для бывшего ребёнка в его будущую взрослую жизнь. Этому  периоду мы все уделяем достаточное внимание - создаём для молодых людей учреждения, в которые их и собираем, стараемся передать им свои знания, стремимся помочь им найти своё место в жизни. Нельзя сказать, что те усилия, которые предпринимаются в больших городах для образования и воспитания молодёжи недостаточны - другие просто невозможны, других и представить себе нельзя. И то, что, тем не менее, это система даёт "сбой", возможно, говорит нам что-то важное о самом человеческом роде.  Сами люди, возможно, не таковы, чтобы быть способными полноценно воспитать своих детей, открыть им путь к счастливой и здоровой жизни. То, что молодой человек на пороге своего вступления во взрослую жизнь переживает такие тяжёлые чувства одиночества, оставленности, потерю смысла жизни, возможно, свидетельствует о том, что наш род в целом серьёзно повреждён. Мы создаём огромные города, а в них - огромные учреждения, но, к сожалению, в этой созданной нашими руками обстановке не становимся счастливы.  Мы желаем добра своим детям - но они, попадая в этот созданный нашими руками мир, переживают одиночество, тоску и разочарование. Всё это можно расценивать как одно из свидетельств того, что человечество в целом, как род существ, представляет собой искажённую, больную систему, что оно серьёзно повреждено.
Есть и другие свидетельства в пользу подобной мысли. Например голод, которому подвержена значительная часть населения - в то время как в действительности на планете, конечно же, достаточно возможностей, чтобы накормить всех. Или войны, которые приносят страдания множеству людей и уносят множество жизней - и при этом вряд ли можно сказать, чтобы они были в чём-то полезны. Можно найти и другие подобные моменты в нашей общей человеческой жизни - в первую очередь, связанные с различными неблагополучиями и страданиями. Но мне особенно близок именно этот пример молодости и вступления во взрослую жизнь, поскольку я сам это пережил. Молодой человек с доверием и надеждами, с желанием счастья вступает во взрослую жизнь; множество взрослых "выходят ему навстречу", стремятся, как могут, передать ему свои знания; и вот - почему-то нет радости при этой встрече; молодым человеком овладевают одиночество, тоска, и он на многие годы становится несчастен; чем не свидетельство того, что со всеми нами, как единым человеческим родом, что-то не в порядке?..
Вот такая неожиданная "глобальная" мысль вдруг посетила меня - и я, честное слово, пока ещё не знаю, что с ней делать. По крайней мере, мне кажется, это что-то посерьёзнее, чем просто размышления о нашем факультете - и даже о советском времени, или о России. Возможно, это и даст какие-то новые направления моим мыслям и позволит найти какие-то новые идеи. Но пока я возвращаюсь к более фактической и "практической" стороне дела, связанной с моими учебными воспоминаниями.
Так, какое-то время я пробовал узнать, а что же было на нашем факультете раньше. Мне подумалось, что всё это - особенности именно нашего периода, и с прошлых лет всё могло измениться. Но единственное, что я узнал - что и двадцать лет назад происходили те же самоубийства студентов, причём всё с той же устрашающей регулярностью - 2-3 человека в год. Я беседовал с людьми старшего поколения, которые как раз учились на факультете на 20 лет раньше меня. Собственно, это единственное, что я мог узнать - более тонкие детали жизни на нашем факультете, если они и менялись, меня не интересовали - я просто не мог их осознать. А это был момент, который сразу привлекает внимание, который "говорит сам за себя", и мне сразу стало всё понятно - в целом, в главном обстановка на нашем факультете за эти 20 лет не изменилась.
Но, возможно, впоследствии всё стало по-другому? Этого я не мог точно знать, поскольку, окончив факультет, я почти потерял с ним связь. Слава богу, началась новая, другая жизнь, и стремиться вновь и вновь погружаться в эту обстановку было бы странно - тем более, что и не было для этого повода. Но время от времени я встречался со студентами, которые учились, может быть, не в нашем, но в похожих институтах. Так, я встретил студента, который с большим интересом слушал мои рассказы о нашем факультете, которые в нём, видимо, чем-то очень откликались. Мои наброски этой работы, которые я начал писать уже в то время, произвели на него большое впечатление. Картины переутомления студентов, их болезней, попадания в больницы, жизни в общежитии, и, главное, самоубийств оказались ему очень близки. Потом вдруг лет через десять в случайном разговоре я вдруг услышал про наш институт - правда, про другой его факультет, на котором вот так же молодой человек покончил жизнь самоубийством. Смысл разговора был совершенно ясен - что же это за образование, что же это за изучение теоретических наук, которое доводит людей до таких ситуаций, и оставляет сиротами их родителей! И вот совсем недавно, буквально сейчас я вновь встретил студента с того факультета, который вновь рассказал мне про тоску, усталость, про попадания в больницы, а главное - про те же самоубийства, и при этом вспомнил и про наш факультет, как про подобный, и даже худший пример. И мне вдруг стало ясно, что всё это живёт, что всё это по-прежнему присутствует в нашей жизни, и что время над этим не властно. Десять, или двадцать, или сорок, или пятьдесят лет назад, или сейчас - всё это воспроизводится в жизни подобных теоретических институтов, становится как бы стабильным их внутренним состоянием, или, выражаясь научным языком, некоторой "константой". И я решил, что неважно, что то, что я пережил, было 30 лет назад - и под впечатлением от встречи с этим студентом решил об этом  написать.

Ещё одна идея показалось мне странной - кажется, я о ней уже когда-то говорил. беседуя с несколькими людьми на темы нашей студенческой жизни, я вдруг услышал от них, что в самоубийствах студентов на самом деле нет ничего особенного, что это  естественная черта студенческой жизни, о которой не стоит слишком переживать. Дескать, и в других слоях общества примерно такой же процент самоубийств - и вообще какой-то процент "процент" именно таким образом и должен "уходить". Меня поразили полное равнодушие и безответственность такого взгляда на вещи. Ну хорошо, предположим, что статистика нам и действительно что-то такое говорит. Но ведь человек не измеряется статистикой, это не какие-то там бездушные "проценты"! Куда мы денем его желание полноты жизни и счастья? Как мы забудем, что он тоже когда-то был ребёнком, и выбегал ранним утром на крыльцо, и  видел яркий луг и цветы, и небо, и солнце, и вдыхал свежий утренний воздух, и с любовью и доверием смотрел на весь этот окружающий мир, который раскрывался перед ним как удивительная непознанная книга? В нём было что-то заложено - какие-то способности, таланты, которые ждали своего раскрытия. Он мог осуществить себя и в человеческих отношениях - в дружбе, любви.
И вот,  в какой-то ответственный, переломный момент своей жизни он отправился   в другой город, чтобы там, наконец, начать свою самостоятельную жизнь, чтобы там всё это осуществилось. И там он столкнулся с жизненными трудностями, к которым не был готов, и, что ещё важнее - с полным равнодушием и безразличием окружающих. И там на него возложили огромные задания, из-за которых он света белого не взвидел, и, кроме того, внушили ему уверенность, что от того, как он выполнит эти задания, зависит вся его дальнейшая жизнь. И, что самое главное, там он встретил вас - людей, меряющих всё на проценты, не видящих жизни за своими концепциями и теориями, относящихся ко всему, как потребители, стремящихся что-то от природы и окружающего мира получить - и увидел ту серую и тоскливую жизнь, которую вы создали для себя и друг для друга. И вот, среди всех этих впечатлений, не имея возможности разобраться, не надеясь ни от кого получить понимания и поддержки, он почувствовал, что он не хочет такой жизни - и он не захотел жить. Вот, мне кажется, в чём суть этой ситуации - а вовсе не в каких-то сопоставлениях и "процентах". И что же, если и в других слоях общества тоже происходит что-то подобное - мне кажется, что все эти ситуации нужно разбирать именно таким образом, а не "процентами"!
 Интересно, что эти идеи (насчёт "нормальности" студенческих самоубийств) обычно высказывали работники образования или научные работники - т.е. люди, "неравнодушные" к этой ситуации, каким-то образом к ней "причастные". Я не раз замечал в них какие-то невольные тревогу или смущение, когда речь заходила на эту тему.  И вот - насколько же сильно в них было желание  сохранить своё спокойствие, привычные представления о жизни, уверенность в том, что "с ними всё в порядке"! Чуть только речь заходила об этой "неудобной" теме - как они сразу же извлекали на свет  эту идею о "нормальности самоубийств", и начинали приводить эти "проценты"! Я думаю, их можно понять - человек живёт спокойно, пользуется уважением  окружающих, занимается привычной работой - а тут вдруг ему предлагают тему, из-за которой ему становится не по себе, и почва начинает колебаться у него под ногами! Сразу хочется как-то защититься, сказать, что, может быть, ну правда, всё это  есть - но всё это на самом деле нормально и естественно, а при этом мы сами, тем не менее,  занимаемся хорошими вещами, делаем то, что надо,  живём правильно.
  Нет, дорогие мои, вовсе не так уж и правильно!  В нашей научной среде сложился особый, достаточно специфический круг людей, который, живя, использует в своей жизни далеко не все способности человеческой личности. Здесь слишком большое значение придают экспериментам, теориям и доказательствам - и явно недостаточное таким важным для человека вещам, как смысл его жизни, его счастье, осуществление им своего призвания. Между тем, эти вещи для жизни отнюдь не менее, а более важные! Из-за этого сознание таких людей оказывается искажённым, перекошенным. Среди них молодому человеку очень трудно почувствовать радость, полноту жизни. Я глубоко уверен, что за всё,  мной здесь описанное, эта обстановка,  в которую попадали студенты, имеют причиной не только особенности нашей системы образования, но и особенности в целом нашей научной среды. За ситуацию в наших учебных заведениях несёт ответственность  всё наше научное сообщество.  И лучше не сбрасывать с себя её, а всем нам эту ответственность осознать.
Размышляя в целом о научном сообществе, приведу ещё одно, последнее рассуждение. Читатель уже понял, что я размышляю теперь уже совершенно свободно, высказываю самые разные мысли, имеющие отношение к моей теме.  Теперь хочу подумать о том, то наука - может быть, далеко не столь значительное течение общественной мысли, как нам иногда кажется, что она имеет свою довольно краткую историю, и то истории этой, быть может,  довольно скоро придёт конец.
Современная наука, как мы её знаем, возникла в XVI-XVII веке, благодаря работам Коперника, Галилея, Ньютона и других подобных им учёных.  Цель её - объективное наблюдение и осмысление окружающего мира. Средства - точный эксперимент, построение гипотез и теорий, и проверка опять же опытом. Существует ещё математический аппарат, который особым, своим языком описывает явления окружающего мира.
Первоначально эти занятия имели под собой прочный фундамент - веру  в осмысленность, стройность окружающего мира. Это неотделимо от  признания в мире определённого замысла, и, следовательно -  признания существования Творца. Первые творцы науки стремились создать целостную картину мира, в центре которой стоял Бог.
Но благодаря самому предмету науки, которым является этот видимый, материальный мир, оказалось возможным существование науки и без признания Бога. Наука могла, в принципе, заниматься и просто вопросами этого материального мира. Она стала расширять область своих исследований, дробиться на множество ветвей, всё дальше отдаляясь от своего Источника. Попутно она всё дальше отдалялась и от человека. Я уже сказал, что из неё как-то незаметно выпали вопросы смысла жизни и назначения человека, которые были важнейшими в философии и религии. Одновременно из неё выпали и вопросы нравственности - наука привычно считается нами "нейтральной в нравственном отношении". О результатах этого не хочется даже и говорить - наше время достаточно нам показало примеров, до чего может дойти наука, не сдерживаемая нравственностью. Впору говорить уже не о "нейтральной", а о "безнравственной" науке.
Современная наука состоит их множества отдельных сфер, или областей, в которых трудится множество узких специалистов, которые всё меньше понимают друг друга. В этом смысле она, скорее, не объединяет, а разобщает людей. Она по-прежнему никак не отвечает на  вопросы о смысле жизни и назначении человека - но своей мнимой способностью "давать ответы на все вопросы" лишь отвлекает человека от этих  важнейших для его жизни вопросов.  Совершив, действительно, множество открытий, которые сделали более комфортной эту, земную жизнь, она никоим образом не приблизила людей к счастью и совершенству.  В то же время всё более видны становятся "границы науки". Так, на переднем её крае, где изучаются тайны материи, давно уже происходит что-то, неподвластное человеческому сознанию. Мельчайшие частицы материи неожиданно появляются и исчезают, превращаются друг в друга. Для того, чтобы наблюдать эти явления, нужно "бомбардировать" их с огромными энергиями. Всё это наводит на мысль, что мы приблизились к границам познаваемого мира, и что наука уже больше не сможет объяснять его так, чтобы это было понятно человеку. В то же время в результате разветвлённости системы научного знания сформировался особый круг людей, верящих во всесильность науки, в то, что наука может познать и объяснить всё. В среде этих людей распространилась самоуверенная уверенность в своих знаниях, насмешливое отношение ко всему, что выходит за пределы их ограниченного опыта, нежелание открывать для себя новые, неизвестные области, чему-то учиться, что-то узнавать. Появился уже названный мной тип человека, который "умеет кое-что вычислять по готовым формулам". Распространилась идея "потребительства" - то, что мы от природы что-то должны "получить", более того - "вырвать у неё ёё тайны".
Всё это наводит на серьёзные размышления о "завершении жизненного цикла науки". Последнее время эту мысль всё чаще приходится слышать от самых разных людей.  Представляется вполне вероятным, что само научное мировоззрение, сам этот подход к  миру и человеку, совершив свой "почётный круг" длинной в 400 лет, будет теперь  постепенно уходить с арены мировой истории. В самом деле, разве мы теперь мыслим как греческие философы - Платон, Пифагор или Демокрит? Мы по-прежнему их чтим, они внесли серьёзный вклад в развитие человечества - но их образ мыслей нам теперь уже достаточно чужд. То же и со средневековой алхимией, в рамках которой были накоплены серьёзнейшие знания об устройстве этого мира и о  веществах, и которая стала предшественницей современной науки. И сколько ещё существовало течений человеческой мысли, которые прежде имели серьёзнейшее влияние на умы, и действительно стали ступенью в познании людьми окружающего мира - но позже утратили свои позиции?.. Не так же ли и наука, с её особенностями в отношении к человеку и окружающему миру,  со временем перестанет привлекать внимание людей, перестанет отвечать на их насущные вопросы, и должна будет уступить место чему-то другому?.. Я, конечно, имею в виду не "гуманистические" науки, такие, как биологию, или медицину, с их любовью к окружающему миру или стремлением исцелить человека - а особое мировоззрение, связанное с  тем, что мир полностью познаваем, что в нём не может быть никаких неразрешимых тайн, что всё в нём можно описать формулами - и при этом соединённое с представлением, что он "сам по себе", и "ни откуда", и "ни зачем", и что он "нравственно нейтрален".
Но какие же могут быть альтернативы?.. Их, по-видимому, великое множество - людей могут самым разным образом строить свои отношения с окружающим миром,  что уже и реализовало себя в истории. Я приведу лишь одну из возможностей, которая сейчас мне приходит на ум. Предположим, то вы сидите с умным, опытным человеком, и беседуете с ним... ни о чём, просто о жизни... И в результате этой беседы, благодаря его вниманию и чуткости, и жизненному опыту, и некоторым знаниям вы вдруг чувствуете, что все ваши проблемы рассеиваются, куда-то уходят...  Опытные люди, конечно, уже поняли, о чём я говорю. Вот что это - наука, или не наука?.. Здесь тоже есть и опыт, и классификация, и теория, и накопление знаний... И в то же время - какой разительно другой результат!.. Что лучше - побеседовать с опытным психологом и решить свои личные проблемы - или же прослушать скучный  курс лекций о каких-то безжизненных вещах, и в результате  только заполучить себе ещё новые проблемы?.. Я теперь думаю - как не хватало у нас на факультете тогда такого внимательного, чуткого психолога!.. Может быть, если бы у нас были такие психологи, то и не бросился бы из окна тот студент!..
Но это я уже начал совсем другую, новую тему.  Пока же хочу отметить, что наше "научное мировоззрение" вовсе не находится "в центре чаяний человечества", и вовсе не к нему направлены надежды всего населения Земли. Настанет, видимо, время, когда людям подобного склада придётся потесниться, а то и вовсе уйти с основной арены истории. Не вечно им мучить наших студентов!.. Впрочем, процессы эти идут не так быстро, так что теперешним их представителям можно не так бояться -  на их век, скорее всего, хватит!..   

 
ВЫХОД

Я здесь упомянул о психологии. Но существует ещё одно средство наполнить жизнь молодых людей и наладить жизнь такого института, как наш, и причём гораздо более верное. Теперь, подводя к концу этот "публицистический" раздел моих размышлений, я должен упомянуть о нём. Правда, не знаю, многие ли это поймут и многие ли это воспримут, поскольку отношение к этой области жизни у нас сейчас двойственное. Но я могу свидетельствовать, что будучи воспринято и правильно применено, это средство действительно может стать решением всех проблем.
Средство это - вера. Я уже говорил о ней, когда размышлял о происхождении науки и о судьбе научных знаний в условиях советской действительности. Тогда, в то время, о котором я пишу, т.е. в поздний советский период, мы не могли даже помыслить о ней! Вера была прочно вытеснена почти изо всех областей общественной жизни. О ней невозможно было услышать в школе, и в институте, когда мы поступили туда, тоже о вере никто ничего не говорил.
Но впоследствии, ближе к концу 80-х годов, эта тема стала проникать в нашу общественную жизнь. Начали открываться храмы, множество прежде неверующих людей один бог знает какими путями пришли к вере.
И сразу стало ясно - вот, это оно, то самое, чего нам не хватало, то самое, что могло бы разительным образом изменить нашу студенческую жизнь. Прошедшие годы убедили меня - если бы вера каким-то заметным образом присутствовала на нашем факультете (я вовсе не говорю о том, чтобы все студенты и преподаватели были верующими, а лишь о некотором её присутствии) - то всё бы наше обучение сложилось иначе, и не было бы многих описанных здесь мною проблем.
Впрочем, невозможно даже говорить о вере, как о средстве решения каких-то проблем. Вера имеет самостоятельную ценность, она - источник  жизни и всего доброго, и  просветляет и согревает всё, что с ней соприкасается. Если бы была вера в его душе, не кончил бы жизнь самоубийством тот студент! Если бы он имел возможность ходить в храм, общаться с верующими людьми, поговорить со священником, то это бы уберегло его от страшного шага! Я уже впоследствии общался с одним студентом с нашего факультета, который посещал одну известную церковную общину. Уверен, что именно это было опорой для него в треволнениях его студенческой жизни, и в значительно степени сохранило ему здоровье, и даже, может быть, жизнь. По своему характеру, душевному и физическому складу он был как раз кандидатом "на выбраковку" - вполне естественно было для него, что он не сдаст сессию, переутомится и окажется в больнице, получит академку или будет исключён - и за всем этим, как некая возможность, маячил и другой, более страшный исход. Но принадлежность к большой церковной общине давала ему силы для жизни, и впоследствии, когда он действительно попал в больницу, именно братья по церкви там навестили его, что помогло ему лучше перенести это жизненное испытание. Дальнейшая история его складывалась вполне "классично" - он получил академку, потом перевёлся в другой институт - но при этом всё время оставался членом этой общины, что, в действительности, и поддерживало его в жизни.
Вот чего мы в то время были лишены! Впрочем, если вглядеться внимательней, всё это уже тогда в какой-то степени присутствовало в жизни нашего института. Уже позже, участь на старших курсах, я узнал, что некоторые студенты ходили в церковь, ездили в какой-то известный  загородный храм, у себя в комнатах читали Библию. Но всё это было как-то "подспудно" и не афишировалось. Время всё-таки было такое, что господствующей идеологией был атеизм.
Но с тех пор произошли разительные изменения. Вера хоть и не всеми, конечно, принимается, и вызывает споры - но, тем не менее, прочно и несомненно присутствует в нашем обществе. Пожалуй, никого не нужно убеждать в её существовании, в её реальности - как это, возможно, нужно было в то позднее советское время. В самом нашем институте существует теперь храм, который собрал вокруг себя лучших, наиболее творческих преподавателей и студентов (правда он находится в другом здании, на другом конце Москвы - и имеет лишь опосредованное влияние на тот факультет, на котором я учился).
Так вот, я предлагаю нашим преподавателям и студентам "ухватиться" за этот храм! Сделать нечто подобное и в этом другом здании, на нашем факультете! Даже небольшая комната, куда можно прийти, и где тебя встретит культурный образованный священник и заботливые ребята с твоего же факультета, уже может серьёзно изменить обстановку на факультете, или на этаже. Пусть, может быть, туда далеко и не все будут заходить. Но уже то, что такие люди есть, что они, находясь здесь, всё время пребывают в этом, может существенно изменить общую атмосферу. И собраться вокруг этого храма наиболее ответственными и понимающим преподавателям и студентам. И взять на себя ответственность за то, что вокруг происходит  - по крайней мере, в том, о чём они могут позаботиться и за что отвечать. Потому что главной особенностью нашего тогдашнего обучения были полные безразличие и безответственность - да этим чувствам, на самом деле, и неоткуда взяться, если в людях нет веры. Именно Церковь является источником подлинной заботы и ответственности в этом мире.  И кроме богослужений, которые непостижимо, бессознательно привлекают и исцеляют людей, устроить также духовные беседы - об основах веры, Евангелии - столько, сколько удастся создать. Только не лекции, на которых учёный богослов будет рассуждать теперь уже не о науке, а о теологии, а потом, чего доброго, по привычке потребует сдать ему зачёт или экзамен - потому что это значило бы испортить всё дело - а именно беседы, на которых люди в серьёзных разговорах о насущных вопросах тоже будут исцеляться. И вот, глядишь - всё возможное сделано, и это может быть, не решит все проблемы, но всё же серьёзно изменит обстановку на факультете.
Нет никаких оснований этому не доверять! Ведь доверяем же мы науке в том, что она действительно может предложить нам некоторые знания, медицине - в том, что она действительно может нас вылечить, поезду, на который мы садимся - что он действительно доставит нас туда, куда мы хотим! Точно так же, как наука, несомненно, накопила некоторые знания - так и Церковь накопила несомненный, надёжный опыт именно в тех вопросах, которые являются важнейшими для человека - назначения человека, смысла его бытия. И никакие другие области человеческого знания эти вопросы не решают. И те ответы, которые даёт Церковь, несомненны и надёжны, и исцеление происходит "без осечек", с абсолютной несомненностью и надёжностью - большей, чем в любых других областях человеческой жизни. Но  условие такое же, как  и во всех других областях - надо искать исцеления, стремиться к нему, и доверять в этом накопленным и проверенным средствам.
Вот в этом, пожалуй, и сложность - но в то же время и правда того, о чём я здесь пишу. Ведь человек может и знать об этих средствах, об этом пути - и в то же время не захотеть, не воспользоваться ими. Ведь он действительно в полном смысле абсолютно свободен. Он может и знать о пути спасения - и в то же время в душе своей сказать ему "нет". Почему так происходит? Быть может, человек слишком ценит своё "я", и не хочет его ничему подчинить. Быть может, считает, что уже всё постиг, и не хочет снова оказаться робким учеником. Быть может, привык всё вокруг оценивать и судить - и боится, что он сам будет "оценен" с некоторой высшей позиции. Или привык просто "плыть по течению" - а здесь ему нужно будет действительно трудиться и за себя отвечать. Или привык слушать ту муть, которая льётся на нас из телевизоров и радиоприёмников, а здесь нужно будет думать своей головой. Да мало ли ещё причин у человека обделить себя, и, имея перед собой открытый путь к смыслу и полноте жизни, к исполнению своего назначения, так и не пойти по нему?..
Но зато если человек  действительно откликнулся и сделал соответствующие шаги,  то в его жизни постепенно начинают разрешаться все проблемы - в том числе и те, о которых писал  я на этих страницах. В нём всё больше начинает ощущаться действие смысла, полноты, ясности. Если же такие люди объединяются - то многие проблемы решаются в их группе, и мы начинаем здесь ощущать, как же, собственно, должны жить люди на земле. Вот, собственно, это я и хочу здесь сказать. Средство есть - но оно действует не автоматически, а поскольку люди к нему обращаются. Человек должен сам захотеть и сделать первый шаг. Вот средство, которое может самым существенным образом изменить обстановку в любой организации, в том числе и на нашем факультете - но только это зависит от свободного выбора находящихся там людей. Не захотят - и сами будут несчастны. А так, чтобы это можно было административно, централизованно ввести - этого нет!..
 Вот на такой несколько неопределённой, но оптимистической ноте я и хотел бы закончить этот, "публицистический" раздел моих размышлений. В самом деле, странно было бы так много размышлять  - и в конце концов не попытаться предложить хотя бы какого-то выхода. А теперь выход найден - абсолютно действенный и надёжный - но такой, который нельзя было бы каким-то "одним указом" ввести, который каждый находит и выбирает ­сам.
______________________