Жажда жизни

     Из цикла «Невыдуманные рассказы поисковика».

     *  *  *

     Если бы Джек Лондон – классик американской литературы начала ХХ века, переживавший в последние годы жизни творческий кризис, связанный  с поиском сюжетов, прожил дольше, то он вполне мог бы обратить внимание на бывшего узника фашистского концлагеря Ивана Мельника. Именно такие люди – сильные духом, не покорившиеся обстоятельствам, борющиеся до последней возможности, и побеждающие, были героями произведений писателя с мировым именем.

     *  *  *

     «Книга из детства»

     В моем далеком, скрывшемся в пыли ушедших лет послевоенном детстве, которое прошло в одном из маленьких степных сел на юге Украины, было мало книг – времена тогда были тяжелые. А посему каждая з них, «зачитанная до дыр», была среди нас, сельских мальчишек, на вес золота, а их название и содержание запоминалось на всю оставшуюся жизнь. Еще до окончания начальной школы я прочитал почти всю ее «библиотеку», состоявшую из большого шкафа с книгами.

     Добрая половина из них была на военную тематику, что не удивительно – это был конец пятидесятых годов, когда почти каждый взрослый житель страны был если не участником, то очевидцем или современником Великой Отечественной войны. Естественно, в книжном описании военных событий нас, мальчишек, больше интересовала  их приключенческая сторона. Одна из книг вполне соответствовала детским запросам – она рассказывала о подкопе, сделанном под колючей проволокой фашистского концлагеря, через который несколько узников убежали на свободу…

     Прошли годы. Не угасший до сих пор интерес к книгам привел меня однажды на «блошиный рынок» Никополя – небольшого промышленного города на юге Украины. Что-то знакомое, давно виденное бросилось мне в глаза, когда я взглянул на книжный ряд. Да ведь это она, знакомая с детских лет книга о подкопе! Обращаю внимание на реквизиты, которым в детстве не придавал особого значения: Xомич И.Ф. «Мы вернулись» – М. Воениздат, 1959.

     В аннотации издательства читаю: «…Воспоминания офицера Советской Армии о последних днях обороны Севастополя, о том, как, тяжело раненный он попал в плен к немецко-фашистским захватчикам, бежал из фашистской неволи. Автор с большой проникновенностью рассказывает о своих боевых товарищах, о дружбе, скрепленной кровью, о героических подвигах своих боевых соратников…».

     *  *  *

     «Житомирский подкоп»

     Так называется глава о редком по своей дерзости побеге, о котором я впервые прочитал более полувека назад. Она повествует о нечеловеческих страданиях тысяч раненных военнопленных Красной Армии, помещенных немцами в так называемый «лазарет», а в действительности – концентрационной лагерь на окраине Житомира, где ежедневная смертность исчислялась многими десятками людей. В настоящее время книга Ивана Хомича «Мы вернулись» – автора, ставшего волей обстоятельств узником этого лагеря смерти, является бесценным свидетельством высокого подвига человеческого духа:

     «…Житомирский лагерь-лазарет, куда нас привезли из Днепропетровска, располагался неподалеку и, конечно же, был тщательно обнесен колючей проволокой. До сей поры коробит меня, как подумаю, что чистое слово «лазарет» гитлеровцы лепили к своим фабрикам смерти!

     В житомирском «лазарете» ждало нас то же, что и везде: тюремные камеры, именуемые палатами, голодная баланда, неизбежно и быстро вызывающая дистрофию, холод, колючая проволока и всюду подкарауливающий тебя черный зрачок автомата. Десятки, сотни тысяч пленных гибли в гитлеровских тюрьмах, лагерях и так называемых лазаретах. Гибли неминуемо, и это быстро становилось понятно всякому, кто попадал на фашистские «фабрики смерти».

     Естественно, что желание уйти из плена было единственной целью. Люди рисковали всем: безоружные нападали на конвой, пробирались сквозь колючую проволоку, под носом охранников пытались убегать во время транспортировки с каторжных работ. Уже позднее узнали мы, что в лагере создана группа побега, что готовится подкоп, что при помощи надежного врача к нам в лазарет специально для того, чтобы выяснить, подходит ли наша «троица» в группу побега был устроен «больной».

     В сооружении подкопа участвовали пленные самых разных национальностей, возрастов, воинских званий и специальностей. Одним из главных руководителей подкопа и готовящегося побега оказался бородатый лагерный кочегар с умными пронзительными глазами по фамилии Мельник. До плена Мельник служил в авиации. В лагере ему удалось скрыть свою принадлежность к этому роду войск, которым немцы всегда особо интересовались.

     Мельник устроился кочегаром. Работа давала ему возможность свободно ходить по всему лагерь-лазарету и – что очень важно – встречаться с рабочими, которые выходили за проволоку. Немцы не выделяли лошадей для подвоза продуктов, пленные впрягались в повозку и на себе подвозили дрова и продукты в лагерь-лазарет. Появилась возможность связи.

     Для маскировки Мельник отпустил большую рыжую бороду, изменил походку, почти идеально замаскировал свой облик и возраст. Можно было смело принять его за старика, по записи в лагере он числился рождения 1896 года, хотя на самом деле ему было всего 37 или 38 лет. Шинель на нем вечно внакидку, без хлястика, на голове – старая облезлая ушанка с распущенными наушниками, солдатская фуфайка, ватные стеганые брюки, рваные кирзовые сапоги.

     Трудно было заподозрить в этом простоватом старике молодого, сильного подполковника авиации. Мельник готовил подкоп, довольно широко привлекая людей. Он считал, что мероприятие с подкопом имеет двоякое значение – и для тех, кто сможет бежать, и для тех, кто узнает потом о побеге. Действительно, подкоп многих пленных как-то встряхнул, пробудил от отупляющей безнадежности, утроил их силы в борьбе со смертоносным режимом плена.

     Практически я не мог принимать участия в работах, потому что был болен. Но все последние недели я буквально ощущал, как растет наш маленький тоннель, будто из него шел ко мне свежий воздух. С Мельником мы встречались несколько раз, он выслушал внимательно мои соображения о том как придется нам пробираться к линии фронта. Строя планы побега, я, конечно, опирался на слухи, но все же подготовка строевого командира и старого пограничника помогала. Общее направление движения мы определили, а дальше сама обстановка в лесу должна была подсказать, что делать.

     В первой половине апреля 1943 года подкоп был почти закончен. Намечено было вывести большую группу пленных. Однако стояли холода, близилась распутица, пленные были одеты плохо, у многих – рваная обувь. При таком положении выводить людей в лес было рискованно: раздетые и истощенные, они могли погибнуть. В середине апреля потеплело, солнце светило уже по-весеннему.

     Мы решили выждать еще несколько дней, пока обогреется земля, и – тронуться. Выждали. Теперь – на одну только ночь – нам нужна была плохая погода, с темнотой, с ветром. Ночи же как на грех стояли тихие и лунные. И вот нежданно-негаданно, когда уже лесом, можно оказать, на нас повеяло, произошел провал.

     Знать в подробностях, как произошло это ужасное событие, тогда я, конечно, не мог. Внешне все выглядело примерно так. Однажды под вечер немцы забеспокоились, в лагере появились овчарки. Тем же вечером нашей группе было сообщено, что два предателя, случайно подслушавшие разговор, сообщили о подкопе немцам. Их даже называли: один – Корбут или Карабут из Нальчика, другой – Белов, до войны работал где-то продавцом. Подкоп провалился...

     Одно это известие могло лишить остатков спокойствия. Но ведь надо еще было ждать, насколько осведомленными о составе групп окажутся немцы. За попытку к побегу полагалась виселица. Вечером немцы ничего не нашли. К ночи они усилили охрану. Включены были прожекторы, вокруг лагеря до утра горел свет. Все больные были по тревоге выведены во двор, где и простояли до утра.

     Немцы ходили, присматривались к лицам, то и дело пересчитывали нас. Утром всех под усиленной охраной отвели в корпус на старые места. Позднее я узнал, что только нескольким счастливцам, которых начало тревоги застало непосредственно у подкопа, удалось все-таки бежать. Среди них оказался и Мельник.

     На немцев подкоп и побег даже этих одиночек произвели гнетущее впечатление. Утром приехали офицеры СС, подкоп был найден. Пришли рабочие, всё в тот же день забили и засыпали выход за проволоку. С тех пор в лагерь ежедневно приезжали все новые и новые группы гитлеровских офицеров. Все внимательно осматривали место, откуда проложен был наш ход на волю, и подолгу между собой разговаривали.

     Немецкий унтер-офицер медицинской службы рассказал нашим врачам, что за всю войну это был второй случай в районах, оккупированных Германией, когда пленные построили выход из лагеря под землей. Впервые французы сделали двадцатиметровый выход за проволоку. Житомирское «метро» имело 60 метров. В шутку немецкий унтер сказал:

     - Русские на триста процентов превзошли французов.

     Характерно, что историю с подкопом немцы всячески замалчивали. Репрессий особых не было. Видно, состав планировавшей побег группы предателям известен не был. Житомирский лагерь-лазарет гитлеровцы ликвидировали, пленных развезли по другим лагерям. А с этими пленными приходила в другие лагеря и слава нашего подкопа…».   

     Уместно будет отметить, что сам автор повествования тоже бежал на волю. Это случится через полгода, точно таким же способом – через подкоп, сделанный под рядами колючей проволоки, но уже в другом «лазарете» – в  г. Славута Хмельницкой области. А в Житомире спутниками успешно бежавшего подполковника Мельника стали всего три человека…

     *  *  *

     «В поисках «исчезнувшего» героя»

     Открою читателям небольшой секрет – я являюсь опытным исследователем-поисковиком, с более чем 30-летним стажем, «послужной список» которого насчитывает более 1500 возвращенных из небытия и увековеченных ранее неизвестных имен воинов, павших на фронтах Великой Отечественной войны. За многие годы поисковой работы мною исследованы десятки и сотни фронтовых судеб…

     Любой поиск – это, прежде всего, нахождение ранее неизвестных фактов, документов, информации, связанной с событием. А для этого необходимо выяснить, для начала, то, что уже известно.

     А что нам известно об интересующем нас герое побега? Фамилия – Мельник. Звание – подполковник. Возраст 37-38 лет – по состоянию на 1943 г. (1905-1906 г.р.?). Скажем прямо – негусто. К тому же, положение осложняется тем, что фамилия эта относится к числу распространенных. Для уверенности открываю интернет-справочник: так и есть – только в Украине более 158 тысяч людей живут с фамилией Мельник!

     «Фильтрование» интернета показало, что на месте события, т.е. в Житомире, известно было только количество людей, бежавших через подкоп. Их было четыре. Что ж, спасибо житомирским краеведам и за это. Дальше, как говорил известный политический деятель, необходимо было идти другим путем.

     Захожу через интернет (легально!) в картотеку Российского государственного военного архива. Ищу карточку подполковника Мельника с соответствующим возрасту годом рождения.   

     Есть! Был такой подполковник! Запись: «Мельник Иван Захарович, 1905 г.р. Родился в селе Неменка Ильнецкого района, Винницкой области. В начале войны служил в штабе ВВС Юго-Западного фронта. Попал в плен 2 октября 1941 г. (освобожден)».

     Это уже кое-что! Но он ли это? Нужны дополнительные подтверждения! Куда обратиться за ними? Логика подсказывает, что офицер должен иметь награды, а наградные документы – это целый «клад» дополнительной информации. Найденных данных оказалось вполне достаточно, чтобы посетить через интернет еще один военный архив – Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации, вернее – его электронное хранилище с наградными листами. А там… аж целых два наградных листа, содержание которых отмело всякие сомнения – это он!

     *  *  *

     В наградном листе к приказу войскам 1-го Украинского фронта № 0164/н от 12 декабря 1944 г., о награждении подполковника Мельника Ивана Захаровича орденом Красной Звезды, записано, что в Красной Армии он служил с 1923 г. Был тяжело ранен. Графа «Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг» заполнена полностью:

     «…Подполковник Мельник И.З. с марта 1943 г. находился в агентурно-разведывательной группе разведотдела штаба 1-го Украинского фронта. За время своей разведывательной работы в тылу противника подполковник Мельник И.З. неизменно проявлял мужество и отвагу. Смело проникая в расположение немецких войск, тов. Мельник с повседневным риском для жизни добывал ценные сведения о противнике. Тов. Мельник проводил большую организационную работу, организуя соотечественников в тылу противника на борьбу с врагом. Участвуя во всех боевых стычках партизан с немцами, тов. Мельник честно и смело выполнял свои обязанности, показывая пример выдержанности. Достоин награждения орденом Красной Звезды…».

     *  *  *

     Второй наградной лист был заполнен уже после войны – в 1946 году. Его содержание убедительно говорило о том, что подполковник Мельник остался жив, и вернулся, наконец, в авиацию, от которой был оторван на долгих четыре года. Он был назначен на должность начальника штаба 221-го авиационного полка по перегонке самолетов-бомбардировщиков. Однако к награде он представлялся за заслуги военных лет:

     «…В боях за Советскую Родину в составе частей ВВС Юго-Западного фронта подполковник Мельник Иван Захарович 17 сентября 1941 г. получил два ранения (тяжелое и легкое). Проливая кровь и находясь в исключительно тяжелых условиях лечения, хранил уверенность в нашей Победе и мечту, что еще вступит в боевые ряды для борьбы с заклятым врагом. После выздоровления подполковник Мельник возвратился снова в строй, и по специальному заданию Разведуправления Генштаба Красной Армии вел в составе партизанского отряда работу по обеспечению ценными разведданными войск 1-го Украинского фронта. На протяжении всей службы в Красной Армии аттестуется положительно. По боевой характеристике подполковник Мельник за время работы по специальному заданию Разведуправления Генштаба Красной Армии характеризуется как выдержанный и стойкий товарищ, проверенный в боях во всех боевых операциях. На основании директивы ВВС Красной Армии № 845293 от 22.04.1944 г. за пролитую кровь при защите нашей Родины достоин ордена Отечественной войны 2-й степени…».

     Награда утверждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 ноября 1947 г., уже после того, как полковник авиации Мельник Иван Захарович уволился в запас.

     *  *  *

     Вот и весь мой небольшой рассказ о человеке, который, несмотря ни на что, не сломался, остался верен присяге. Наверное, никто не будет спорить, что в тех нечеловеческих условиях самой большой наградой для попавшего в плен солдата была… жизнь!

     *  *  *

     В одном из лучших рассказов Джека Лондона «Любовь к жизни» повествуется о том, как безымянный литературный герой не покоряется безмолвной природе и добирается до людей. Мечтой вполне реального подполковника Ивана Захаровича Мельника было – не покориться людям-завоевателям и добраться до безмолвной природы. А потом начать борьбу с оккупантами. И эта его мечта сбылась…

     *  *  *

     Примечание: фото 1 (слева) найдено в интернете. Автор не установлен. На фото справа: майор Мельник Иван Захарович (довоенное фото, взято из учетно-послужной карточки (УПК), хранящейся в ЦАМО РФ).
 

     2015 г.