Исповедь матери

Небольшой провинциальный городок. На его окраине, а точнее в 2 км от городка, маленький при станционный посёлок. В небольшом, обшарпанном домике живёт бедная семья. Ночь. В комнате без обоев, стены обмазаны глиной и побелённые мелом с клейстером из муки, на двух койках в разных углах спят две девочки. Для матери они всегда остаются девочками.  А ведь одной уже 24 года, второй пошёл 18 год. В комнате стол, три старых стула, гардероб для одежды на стене, завешанным красивым ситцевым полотном. С потолка свисает лампочка под бумажным абажуром. На стенах развешаны красивые вышивки цветов, видимо, девушек.
   На кухне сидит мать и вяжет красивую  скатерть  из ниток. Она торопится, ей надо закончить заказ к утру. Она всё ночи вяжет, то покрывало на койку, но красивую кофточку. Ведь денег не хватает на самое необходимое. Разве можно жить на маленькую пенсию мужа и стипендию дочери? Ведь кроме еды, девочкам постоянно хочется хоть маленькой радости от скромной обновки.  Из комнаты послышалось невнятное бормотание. Мать поднялась, зашла в комнату. Старшая спит спокойно и немножко улыбается. Значит снится что-то приятное. А младшая ворочается, на лице беспокойство, губы что-то шепчут, но разобрать нельзя. Она всё время спит неспокойно. Что же их ждёт? Неужели им в жизни не улыбнётся счастье? Неужели им предстоит перенести хотя часть тех невзгод, обид, горя,  которые выпали на мою долю? Нет! Этого быть не может!
   А за печкой храпит, да так, что занавеска колышется, мой муж-ирод. Всю жизнь пил, развратничал, а домой приходил и буянил, бил посуду, кидал в меня обувь, кастрюли, вообще, что попадётся под руку. Матерится и сейчас прямо при девочках, да так, что дрожат стёкла в рамах. А ведь он коммунист с большим стажем. В партии с 1925 года. Его везде показывают пионерам, а сам он двух слов связать не может. Сейчас спит опять пьяный. А пить ему категорически нельзя,  его парализовало. Левая рука не работает, но ходит, сильно хромая. Жалко его, хотя и жалеть не за что. Девочек не любит, не умеет, да и когда ему любить, если он их просто не замечал всю жизнь.
    Вспоминаются мои детские годы. Родилась я в селянской семье. Мать моя была очень красивой, властной и гордой. Никогда не жаловалась на свою судьбу ни детям, ни соседям. Отец был хорошим печником и работал на железной дороге, а вечерами клал печи по домам. Его даже приглашали в барские дома. Каждый день поздно ночью домой приходил пьяный. Я его трезвым и не помню. Я родилась первой в семье, и потом через мои руки прошли ещё 10 братьев и сестёр. Уже с трёх лет мама заставила меня присматривать за грудным ребёнком. Я научилась пеленать, давала соску, которую делала сама. Я жевала хлеб, помещала в тряпочку, завязывала и давала сосать. Тогда сосок не было и все так делали. Укачивала малышей в люльке, носила на руках  и баюкала, баюкала без конца. Они плакали, мама строго мне приказывала их успокоить. Но изнуряющие ночи, когда я спала урывками, выводили меня из себя. А мама каждый год рожала. И когда почему-то 2 года не появлялись новые малыши, я была безумна рада. Я даже молилась и просила боженьку, чтобы подольше у мамы не было новых деток. Грешница я была. Но ведь мне было 10 или 11 лет. Троих малышей бог забрал к себе, но они были старше годика и я их всех няньчила.
    Мама всё время стирала, готовила еду, ухаживала за хозяйством и огородом. У нас всегда были две коровы, не помню сколько тёлочек и бычков, откармливали 2-3 поросёнка и ещё куры, овцы. Сами заготавливали сено на зиму. Отец в доме ничего не делал и никогда не помогал маме. Учиться мне не дали. Я закончила только 3 класса церковно-приходской школы. Я быстро научилась читать, писать и считать. Отец сказал: «для тебя этого вполне достаточно»  и больше не пустил в школу. Играла только со своими братьями и сёстрами. Со двора редко выходила. Никогда не была с девчонками на «посиделках». Всё время отдавала своим братьям и сестрам.  Я их всех любила.
   Однажды после получения зарплаты отец не пришёл ночевать. Мама  не беспокоилась, потому что это повторялось довольно часто. Мама знала, что он уходил в город и там в трактирах с женщинами лёгкого поведения пропивал всю зарплату. На следующий день он тоже не пришёл. Только поздно вечером прибегает соседка и кричит: «Катя, иди принимай своего пьяницу!». Дело было зимой, была сильная метель. Отец шёл домой и по дороге где-то заснул в сугробе.  Труп привезли мужики к дому. Так мы остались одни, мама и семеро детей. Мне было 17 лет, младшей Татьяне 2 годика.
   Через 2 года приезжают к нам сваты. Оказывается мама меня уже про сватала и обо всём договорилась.  Жених был красивый. Высокого роста, прямой нос, но глаза не выразительные, спрятаны глубоко, зато  красивые губы. Вообще,  жених хоть куда. Он был старше меня на 5-6 лет. За что меня они выбрали, не знаю. Я была не красивая, только волосы были до пояса, курчавые и льняного цвета. Глаза большие, серого цвета и в сумерках они отливали голубизной. Я была крепкого телосложения, сильная и всё умела делать, ведь я всё время помогала маме. Так всё ничего, но нос у меня был картошкой. Это он мне достался от отца. Больше ни у кого из детей не было такого носа.
   Я была рада уйти из дома. Мне надоели сопливые ребятишки, вечные вонючие пелёнки, постоянные крики и бессонные ночи. Какая я была дурочка! Я потом тысячу раз жалела о том, что согласилась и ушла из дома. Но ведь меня никто и не спрашивал, согласна я или нет.
   Сыграли свадьбу, обвенчались и я переехала в дом мужа. Оказывается он был образованный. Закончил гимназию и учился на рабфаке на железнодорожника. Через полгода он закончил рабфак и направили его служить в Ростовскую область. Жили мы на маленьких разъездах и полустанках. В посёлке около дороги стояли 3-4 домики, до ближайшего хутора 4-5 км. Я не работала, занималась хозяйством, огородом. Скука была невероятная. Я научилась вязать крючком, спицами, вышивала. Освоила выкройки и шила себе платья, кофточки. Перечитала все книги, которые были у соседей. Но главное не было детей. Прошло уже 5 лет, а я ни разу не была беременная. Я так тосковала, хотела своего ребёночка, ведь я выросла в семье, где было всё время много детей.
   Муж первые 2 года был ласковый и общался со мной. Потом стал пить и домой приходил  пьяный. Пытался меня бить, но я схватила скалку и так его «охаживала» по спине и бокам, что он заорал.
     - Ты что дура, совсем спятила? -
     - Если ты меня хоть ещё раз тронешь, я тебя или отравлю, или прикончу. Помни об этом и    знай -
   Он был трус и боялся, что я скажу о его поведении в парткоме. Больше он меня не трогал. Я его не любила, да  любила ли  его вообще? Нет, не любила. Да и он меня терпел первое время, а потом ненавидел.
   Один раз в отпуск мы приехали к его матери. Отца у него давно не было. Разговорились, я пожаловалась о том, что нет детей и она мне призналась  в том, что у него никогда не могут быть дети. Он в молодости переболел какой-то венерической болезнью. Значит он меня обманул. Вот почему они взяли не очень красивую девушку ему в жёны. Они надеялись, что я буду смирная, тихая и буду за ним ухаживать.  Я пришла к своей маме и всё ей рассказала и добавила, что я от него уйду и разведусь.
    - Ты венчана богом и живи с ним. Я тебе не разрешаю этого делать. Находи с ним общий
          язык -
 И я дура послушалась, я не привыкла перечить маме.  Потом я всю жизнь жалела об этом.
    Мы  никогда не жили долго на одном месте, максимум 2-3 года. Мужа переводили на другой полустанок. И так было все 18 лет. Чтобы чем-то заняться, я закончила курсы телеграфистки и 1 или 2 года работала по этой специальности. И всё равно, приходя домой, я места себе не находила. Эта пьяная морда мужа выводила меня из терпения. Мне так хотелось завести ребёночка. И я решила, найду какого-нибудь мужика и договорюсь с ним. Брать из детдома я не хотела, пусть хоть наполовину будет родная «кровинушка». Меня на телеграфе сменял русский мужик и звали его Вася. У него были светлые волосы,  курносый  нос, какие-то вечно смеющиеся глаза и весь он был смешной. У него была жена и мальчик 4 лет. Я с ним начала заигрывать, смотрю он начал меня провожать после работы. А потом мы начали встречаться на сеновале в его сарае. Когда я забеременила и сказала, хватит с меня, ты мне больше не нужен. Он обижался, но я не хотела разбивать его семью. Я его нисколечко не любила, поэтому мы разошлись мирно, без скандалов.
   Мы приобрели корову, чтобы всегда было свежее молоко. Как с ней обходиться, я знала и умела. Муж, конечно, всё видел и понимал, но я ему сказала
     - Раз ты пустой и не доделанный, то  не мешай мне воспитать моего ребёночка  и не       вздумай проболтаться кому-нибудь. Я тогда тебя брошу, но предварительно устрою тебе такую баню, что тебя выгонят из партии и со всех твоих должностей -
Он уже работал начальником станции. Я знала, что вечерами он ходил в ближайший хутор, а там развлекался с проститутками.
    Девочка родилась вся беленькая, но с большими голубыми глазами. Такой был куклёнок, что глаз не «оторвать». Но она была какая-то маленькая. У мамы рождались все крепыши. Девочка медленно росла, постоянно болела. Я замучилась в поисках  врача или медсестры. Специально привозили из района, а это почти 20 км. Как плохо жить в отдалении от крупных населённых пунктов. Но так называемый муж помогал мне привезти врача или сестру.
   Когда девочке минуло 6 лет  я пристрастилась читать книги.  Мы жили около крупного хутора, недалеко от райцентра Дячкино. На хуторе была большая библиотека и я через 2-3 дня брала новые книги. Там я увидела красивого мужчину лет 25, а может и старше. Это был типичный казак, волосы чёрные и вьющиеся. Глаза тоже чёрные и блестящие. Нос с маленькой горбинкой.  Он был выше меня на целую голову. Мне он очень понравился. Я внимательно за ним наблюдала в библиотеке, когда он подбирал литературу.  Мы почему-то часто встречались в библиотеке  и я заметила, что он поглядывает иногда на меня. Я тогда немножко пополнела, до этого была худая, как щепка. Волосы я всегда распускала, они слегка вились и блестели. Все на меня смотрели с удивлением, особенно мужчины. Тогда так никто не делал. Обычно заплетали косу и укладывали на голове. А мне нравилось, что на меня все смотрят.
   Однажды он подходит ко мне и говорит
     - Давайте познакомимся. Вы большая любительница читать книги, а это большая редкость у нас в посёлке -
     - А я вас знаю. Вы учитель начальных классов. У вас семья и двое ребятишек -
     - Ну, тогда я  и вас знаю. Вы жена начальника станции и у вас есть дочка, которая скоро      придёт ко мне учиться. Вот мы и познакомились -
   Мы всё чаще и чаще сталкивались в библиотеке. Начали общаться, узнали какие книги больше всего любим читать. Потом он стал меня провожать домой. Он мне всё больше, и больше нравился. И я влюбилась. Это было первая и последняя моя любовь. Начали встречаться вечером за посёлком. Я как девочка, с горящими глазами, с улыбкой до ушей, бежала на свидание. До этого я не умела улыбаться, всегда ходила хмурая и серьёзная. Он был очень ласковый со мной. Обнимая всегда говорил: « Диночка моя, ты такая красивая и приятная!» Я была по паспорту Евдокия, но меня все называли Диной. Я впервые слышала ласковые слова от любимого человека. Я была безумно рада от нашей любви. Даже соседи стали замечать, что я постоянно весёлая, напеваю песни. А глаза в первую очередь выдавали меня, они всегда светились радостью и счастьем.
   Я не хотела заводить второго ребёнка, но моя страстная любовь, его горячие объятия, поцелуи, ласки, привели к тому, что я забеременила. Но мы продолжали встречаться. И когда я стала полнеть, когда уже был заметен выпирающий живот, когда я шла с очередного свидания, я резко остановилась и подумала: «Что я делаю? Я  же разрушаю его семью. А как же его дети, его жена, его авторитет? Нет! Надо  остановиться, надо заканчивать с этой любовью! А другой голос во мне подсказывает: « А что же будет с тобой?  Ведь ты же сама разрушаешь своё счастье. Нет надо с ним поговорить». На следующей встречи когда он начал меня обнимать, я его остановила   
       - Гриш, послушай меня внимательно. Его все называли Грицко, но я только Гриша. Нам    надо разойтись -
     - Как? Почему? Что ты меня разлюбила?» -
     - Нет! Я тебя очень крепко люблю, ты же знаешь  Я готова отдать жизнь за тебя и всё равно нам надо разойтись. Ведь мы с тобой совершенно разные. Я малограмотная крестьянка, ты образованный, умный, у тебя большой авторитет и не только на хуторе. У нас с тобой совершенные разные интересы, разных круг знакомых, друзей. В семье должны быть общие интересы, общие привычки, понимание жизни. В противном случае семья невольно распадётся.  И  я знаю, ты меня со временем разлюбишь, потому что мы совершенно
разные -
     - Но я тебя люблю! Давай уедем отсюда куда-нибудь подальше и начнём новую жизнь -
     - А как же твоя семья, твои дети? Я знаю, ты их сильно любишь -
     - Но я их не брошу, я им буду помогать и навещать -
     - Да пойми же ты Гриша, детям нужен отец каждый день, каждый час и, особенно, ребятам. Им не нужен отец-гость на пороге, им нужен отец в доме. Да и разрешит ли жена тебе с ними встречаться? Я бы на её месте не разрешила -
    - А ты жестокая! -
    - Я не жестокая, я разумная. А если и жестокая, то в первую очередь к самой себе. Ты представить не можешь, что со мною будет после того, как мы разойдёмся. Для меня жизнь остановится, весь мир померкнет. Но я выдержу. А твой образ, твоё лицо, твои глаза, твои горячие ласки и нашу любовь я буду помнить всю жизнь, до последнего своего дыхания -
    - Но как я буду жить со своей женой, я же её не люблю? -
    - Я ты вспомни свою юность, как ты с замиранием сердца бегал на свидание к своей будущей жене. Вспомни первые годы совместной жизни, когда вы любили друг друга. Постарайся постепенно, шаг за шагом налаживать с ней отношения. И помни ребята тебя любят и ты им нужен. Я не знаю, когда и какая кошка пробежала между вашими отношениями, но я знаю ты сумеешь наладить с ней жизнь. Если мы будем продолжать встречаться, то она узнает и тогда будет трудно с ней поладить. Я тебя прошу, больше не ищи со мною встреч и постарайся меня обходить подальше. И не провожай меня, дай мне побыть одной -
    Я развернулась и ушла и не разрешила даже обнять меня на прощание. Я боялась, что я передумаю. Было уже темно. Я не видела пошёл ли он следом, или хотя бы проводил меня взглядом, я ни разу не обернулась. Шла, а слёзы текли из глаз. До этого я никогда не плакала, даже когда хоронила своих сестёр и братьев, отца,  даже, когда отец меня побил за то, что плакал ребёнок и не давал ему спать. Никто, никогда не видел моих слёз. У мамы я тоже никогда не видела слёз.  А сейчас слёзы лились ручьём. Что я наделала? Я сама растоптала, уничтожила свою единственную любовь к мужчине! Как я буду жить дальше? Но я вспомнила, ведь во мне осталась не только память о нём , но и его ребёнок, который, я была уверена, будет похож на него.
    Через три месяца родилась девочка. Удивительный был ребёнок. Уже при рождении у ней были чёрные волосы до плеч, глаза тоже чёрные, большие, широко раскрыты и почему-то постоянно удивлённые.  Она никогда не плакала, я даже боялась, а всё ли у ней в порядке с голосом.  Она лежала в своей кроватке, а глазами следила за мной. Она водила взглядом, иногда даже поворачивала слегка головку и не на секунду не выпускала меня своими жгуче-чёрными глазами. Мне иногда становилось жутко, уж очень острый был взгляд, направленный на меня. Она как-будто упрекала меня за то, что я умышленно бросила её отца и нашу любовь.
    Девочка почти не ползала по полу, уже в 7 месяцев она поднялась и покачиваясь, расставив с стороны ручки пошла ко мне. Боже мой! Как она была похожа на Гришу. Я очень боялась, что кто-то догадается о её происхождении. Моя подруга через стенку не один раз спрашивала
   - Интересно, на кого она похожа? Но не на Сергея Фёдоровичу, это точно -
Я молчала или ссылалась на моих и его предков.
   Я знала, что больше я не влюблюсь ни в одного мужчину. Для меня они стали все одинаковые на лицо. И мне, казалось, это будет кощунством  к нашей светлой, незабываемой любви. Я Гришу не забывала ни на один день, особенно когда возилась с младшенькой. Я её назвала Зинаидой. У нас в родне не было таких имён. Зиночка быстро росла, к годику она начала разговаривать  и очень чётко выговаривала слова. Волосы и глаза начали приобретать коричневый оттенок. Но острый, пронизывающий взгляд сохранился. Я старалась редко ходить на хутор, просила соседку купить мне необходимых продуктов. Но один раз мне пришлось самой идти в лавку. Смотрю вдалеке идёт семья Гриши. У меня ёкнуло сердце, заныло, я скорей выскочила из лавки и как нашалившая девочка стала подглядывать за ними. Мальчики шли около него, а он мирно беседовал с женой. Ну, слава богу! Значит у них налаживаются семейные отношения.
   Я прекрасно понимала, что правда об отцах моих девочек принесёт им много горя и обид. Поэтому дала себе клятву о том, что ни при каких  обстоятельствах, даже на смертном одре, я никому, никогда не раскрою секрет их происхождения, даже родным сёстрам, братьям и маме. Мама знает, что их отцом не может быть мой муж, я ведь сама  ей всё рассказала. Но даже, если она спросит об этом, я всё равно не скажу правду. За свой грех я одна буду отвечать перед богом, пусть он рассудит правильно я поступила или нет. Но девочки не виноваты ни в чём.
    На следующий год старшая пошла в школу. Она была в восхищении о своём учителе
     - Мамочка! Это такой хороший Григорий Александрович!  Он так хорошо нам всё рассказывает, что заслушаешься. Он очень ко мне внимателен, даже девчонки спрашивают, чего это он к тебе липнет. Он часто спрашивал, как вы живёте дома, как мама, как чувствует себя малышка? Мам! Зачем ему это всё нужно?  -
  А я испугалась. Не дай бог, он придёт к нам домой, проверить, как живёт её ученица. Он ведь ни разу не видел свою дочь. Как мне себя вести в этом случае? Но не пришёл. Неужели  побоялся?  А может ему безразлично? Ну, и ладно, мы скоро уедем и тогда всё прощай, прощай эти поля пшеницы, в которых мы лежали, прощай его жаркие поцелуи, прощай моя любовь. 
     Наконец мы вернулись в свой родной посёлок. Мать мужа умерла и его родная сестра разрешила нам сделать пристройку к её дому под одной общей крышей. Она нам дала часть земли для огорода. Перед отъездом я умышленно никому не оставила своего нового адреса. Мужу также приказала, чтобы он случайно не «вякнул» о нашем новом месте. Я не хотела, чтобы Гриша попытался связаться со мной и обрезала все нити, связывающие нас когда-то. Я и сама пыталась забыть прошлое, но не получалось. Меня постоянно преследовали картины наших встреч, наших объятий и поцелуев, наших не забываемых вечеров и ночей с ним.  По приезду мама пришла к нам из села. Долго смотрела на Зиночку, потом на меня и ничего не спросила. Она всё прекрасно поняла. Раз я ей сама ничего не рассказала, значит так надо и она ничего от меня больше не услышит. Я вздохнула с облегчением. Умница была моя мама. А вот сестра Оля всё пыталась от меня добиться, как она считала, правды, но это был мой секрет и я ничего не могла рассказать.
   И вот грянула война. Сколько потерь, горя и не восполнимых утрат она принесла. Война коснулась  и моих братьев и сестёр. Два брата погибли, пять участвовали в войне. И только две сестры оставались в тылу. Но голод, нищета никого не обошли. Чтобы прокормить девочек я вынуждена ходить по сёлам и обменивать разные хозяйственные вещи на продукты. Уходила на 7-10 дней, оставляли им немного еды, но они быстро всё съедали и ходили голодные.
    Помню я сидела зимой дома. Девочки напились горячей воды, хоть как-то наполнить желудок и уснули А я сидела и думала, ну где же найти хоть немного денег или еды? Мы уже двое сутки почти ничего не ели, пили только воду. Одолжить у кого-нибудь, не было возможности. Все находились в таком положении.
   Вдруг стук в дверь. Открываю. Стоит солдат с вещмешком, не молодой примерно лет 40.
     - Можно у вас переночевать. Эшелон стоит на путях, сказали до утра никуда не тронемся -
     - Пожалуйста проходите, у нас нередко ночуют солдаты -
Он разделся, а у него гимнастёрка, штаны и рубашка  - всё в крови. Сам он перевязан на груди. Я его положила за печкой в закутке, где обычно спит мой муженёк. Его уже третьи сутки не было дома, он пропадал у одной бабы и домой не приходил.  А сама принялась стирать его бельё, у меня на печке всегда стояло ведро с горячей водой. Мне его стало жалко. Может моим братьям тоже вот также кто-то поможет. Повесила бельё около печки и легла спать. Утром он встал рано, оделся, с трудом поднял вещмешок на стол, достаёт и кладёт - две буханки хлеба, две банки мясных консервов, пачку сахара и мешочек какой-то крупы.
    - Всё это вам -
    - Это с чего такой дорогой подарок? -
    - Это за вашу доброту. Я же вижу у вас ничего нет -
    - Большое вам спасибо. Мы действительно уже почти двое суток ничего не ели -
    - Разрешите узнать, кто вы? Я расскажу ребятам о вас, какая вы добрая и хорошая -
  Хоть я и не верила в бога, но он услышал мою молитву о помощи. Мы с этими продуктами прожили целых две недели. Потом наш «кормилец», как он называл себя, получил зарплату и мы выкарабкались.  /Продолжение следует/.