Маруся

ГЛАВА 1
Долгое время мне не доводилось посетить родные места. Но, когда я вернулся, то меня до глубины души поразила история, рассказанная земляками. История об одной девочке-Марусе.

В годы нашего безоблачного детства, когда, как нам казалось, и солнце светило ярче, и трава была зеленее, мы дружили одной компанией. Вместе с поселковыми ребятами и девчонками радовались счастливой безмятежности. Каждый день для нас находилось новое занятие- одно интереснее другого. Будь, то купание в теплом озере, чья спокойная гладь пестрила от изобилия белоснежных кувшинок, или  длительные походы за грибами да ягодами. Помню, какую гордость мы испытывали от похвал родителей, когда возвращались уставшие и голодные, но с полными лукошками подосиновиков, либо дикой малины.
Маруся, также являлась неотьемлемой частью нашей компании. Она была внучкой лесника Семена Семеновича. Жили они, правда,  далековато от поселка. Километрах в семи. За небольшой речушкой Серебрянкой. Но трудно представить, с каким удовольствием мы бегали на заимку лесника, чтобы помочь Марусе по хозяйству. По правде говоря, жилище Семена Семеновича трудно было назвать заимкой. Огромный пятистенок, срубленный из мореных лиственничных бревен. Немыслимое количество всевозможных загонов и амбаров, в которых ржала, мычала и блеяла беспокойная живность.

Родителей девочки не стало, когда ей едва исполнилось два года, и единственным родным человеком для нее был дед. Как только девочка подросла, часть хозяйственных дел машинально легла на ее худенькие плечи. Но Марусе нравилось это занятие, хотя оно и отнимало много времени, которого итак катастрофически не хватало для детских забав. Поэтому мы с ребятами, как могли помогали расторопной девчонке поскорее управиться с домашними заботами, чтобы потом, получив одобрение Семена Семеновича, очертя голову нестись навстречу приключениям. Даже с началом учебного года, мы почти не расставались. Поднимаясь ни свет, ни заря, вся наша ватага мчалась через перелесок встречать Марусю на пути в школу. После окончания уроков, история повторялась, и почти весь наш класс дружно сопровождал девочку домой.

Шли годы. Мы взрослели, и судьба разбросала нас в разные стороны. Маруся, из щуплой девчонки превратилась в статную, симпатичную девушку. Через какое-то время, у нее случилась любовь с нашим поселковым агрономом, Мишкой Тараскиным. Он был года на два постарше нас и когда окончил вуз, то вернулся на малую родину, чтобы, так сказать, поднимать пришедшее в упадок сельское хозяйство. В общем, с этим Мишкой Маруся и закрутила.

Погуляли они лето, а к осени и свадьбу сыграли. Ну, а в марте месяце, Маруся уже родила сына. Только вот с той поры разладилось что-то у них в семейной жизни. Мишка стал погуливать на стороне. Сельчане, нет-нет да и замечали, как он захаживает к Нюрке - продавщице из сельмага.
Долго терпела Маруся выходки мужа. Думала перебесится  да успокоится. Ан, нет. Пришел конец ее терпению. В начале июня, запеленала она трехмесячного Василька и отправилась к деду. Идет, света белого от слез не видит. Вот уже перелесок миновала. И только ступила на мостик через Серебрянку, как доска, возьми да подломись под ногой. Маруся вскрикнула, руками взмахнула, а конверт с ребенком в воду.

Серебрянка конечно речушка не особо широкая, но течение в ней быстрое. Подхватила вода младенца, закружила. Не успела Маруся глазом моргнуть, как исчезло ее дитя за излучиной. Заголосила девушка, запричитала и кинулась вдогонку. Да не тут-то было. Густые заросли не пускают Марусю. Ветки колючие  все лицо да платье изодрали. Еще пуще зарыдала тогда девушка и сломя голову бросилась к дедовой заимке.

                Г Л А В А 2

Тем же самым утром, километрах в шести от жилища лесника, в глубоком омшанике под  корнями вывернутых ветром деревьев, проснулась волчица. Проснулась, это конечно сильно сказано. Она почти  не сомкнула глаз, охраняя сон трех несмышленых волчат. Находясь в состоянии полудремы, волчица ни на минуту не расслабилась, с тревогой вслушиваясь в каждый хруст сухой ветки, или подозрительный шорох. Когда же облако густого тумана укутало лог, она выбралась из своего убежища. Отряхнув набившиеся в шерсть хвоинки, хищница растопорщила усы и с жадностью втянула носом амброзию утренней свежести.

Прекрасно ориентируясь в запахах, зверь тотчас воссоздал картину происходящего. Вон там неподалеку, справа от логова, копошилась мышь-полевка, выискивая среди корней съедобных насекомых. Но мышь это не та добыча, которой можно накормить трех голодных детенышей. Серая хищница опять навострила нюх. На сей раз до нее долетел запах утки-подранка, оставшейся в здешних местах после весенней охоты. Но и это был не вариант. Сколько волчица ни старалась полакомиться утятинкой, все впустую. Осторожной огари  всегда удавалось ускользнуть от острых клыков зверя.

Надо сказать, что когда у волчат был отец, проблема с пропитанием отпадала сама собой. Но месяц назад, он погиб в схватке с молодым самцом за место вожака. После этого стая ушла далеко на север, а волчица осталась. В одиночестве пытаясь взрастить свое потомство.
Но вот, среди немыслимого количества запахов, которые беспорядочно витали в воздухе, хищница почуяла добычу покрупнее.  Не тратя время на раздумье, она бодро засеменила в сторону заячьей тропы.

Чем ближе волчица приближалась к месту охоты, тем осторожнее становились ее движения. Теперь она уже не бежала трусцой, а почти прижимаясь к земле, едва не ползла. Все органы осязания обострились до предела. Не отвлекаясь на посторонние шорохи, она двигалась к своей цели, предвкушая сытный обед. Но глухой лязг металла сорвал все ее планы. Стальные зубья капкана вонзились в заднюю ногу зверя, с хрустом перемолотив кость. Надрывный вой взвился над лесом, переполошив еще не оправившихся от сна, его  обитателей. Хищница закрутилась волчком, пытаясь избавиться от смертельного железа, но боль, огненной волной расползаясь по телу, затуманила ее рассудок. Через минуту, окончательно потеряв силы, хищница затихла, впав беспамятство.
Неизвестно, сколько времени длился ее шок, но очнулась она от раскатистой дроби дятла, который устроившись неподалеку, усиленно пытался сокрушить ствол огромной сосны.

Солнце уже довольно высоко поднялось над вершинами деревьев, и бережно ласкало тяжело вздымающиеся бока зверя. Немного придя в себя, волчица еще раз предприняла попытку освободиться от капкана. Но стоило ей шелохнуться, как боль, которая слегка притупилась, пронзила хищницу словно молнией. Волчица замерла, потеряв всякую надежду на освобождение. С тоскою глядя в безупречную синеву неба, она негромко выла. И вой этот, был похож на плач матери, у которой отняли ее детей.Волчица закрыла глаза и притихла, не подавая никаких признаков жизни. Казалось, она смирилась со своей участью.

Но через мгновение что-то случилось. Хищница с трудом поднялась, и вонзая клыки в свою же плоть, начала рвать сухожилия, дробить остатки кости, пытаясь освободить заднюю лапу из стальных тисков капкана. Струйки крови хлынули на потемневший металл. Судорожно глотая воздух, волчица скулила от невыносимой боли, но не останавливалась ни на мгновение.
"Еще немного и я на свободе", - думала она, перегрызая жилку за жилкой.

Вот только узенький клочок кожи соединяет ее с зубастой ловушкой. Волчица рванулась, и отползая в сторону почувствовала некое облегчение. Прошло минут десять, прежде чем она, набравшись сил, подняла голову.  Бросив тоскливый взгляд на кровавый обрубок, который остался в капкане, хищница попыталась подняться. С большим трудом, но все-таки ей удалось это сделать. Хрипло дыша и покачиваясь из стороны в сторону, она заковыляла к реке, волоча за собой изуродованную культю. Обессиленный зверь, то и дело останавливался, чтобы перевести дух, а затем двигался дальше, оставляя на еще не просохшей траве бурые полосы крови.

Среди деревьев, показалась искристая лента Серебрянки. Спустившись в ложбину, хищница опустила искромсанные лохмотья лапы в воду. Приятная прохлада, немного успокоила боль. Волчица, облегченно вздохнув, прикрыла глаза. Ей ужасно захотелось спать. Даже голод, который вновь обострился, стал исчезать за сладкой пеленой дремоты. Еще раз вздохнув, зверь погрузился в сон. Но забытье было недолгим. Всплеск воды заставил хищницу поднять голову. В полуметре от нее, к берегу прибило сучковатую корягу на которой, чудом зацепившись, висел растрепанный конверт с плачущим младенцем.

Обостренный нюх волчицы учуял, как от этого кома промокшего тряпья исходит человеческий дух. Однако зверь распознал, что к этому, хорошо знакомому ей запаху, примешивается еще один, доселе неизвестный хищнице. Он напоминал вкус молока, которым она кормила  своих детенышей.

Между тем течение, развернув корягу, окончательно подтолкнуло ее к тому месту, где лежала мать-волчица. Серая хищница вздрогнула, повела носом и вцепившись в  конверт вытащила его на берег. Мальчик, который до сего времени заходился хриплым плачем, вдруг почему-то затих. Зверь, вплотную приблизив пасть к зареванному лицу младенца, осклабился. Безумный голод обуял все ее существо. Непреодолимое желание сию же минуту разорвать и съесть этот аппетитный комок, овладел хищницей. Еще мгновение, и она вонзит острые клыки в тело ребенка. Но что-то произошло. Волчица, беззлобно рыкнув, бережно взяла в пасть растрепанный конверт и почти ползком отправилась восвояси.

Несколько часов раненому зверю понадобилась для того, чтобы преодолеть расстояние, которое отделяло ее от логова. Когда хищница, окончательно лишившись сил, подползла к своему оврагу, навстречу ей выбежали три растрепанных волчонка. В надежде на сытный ужин они крутились подле нее и смешно топорща крошечные усики, то и дело обнюхивали странный предмет принесенный матерью. Волчица, виновато глядя на своих несмышленых малышей, хрипло рыкнула, давая понять, что день не задался и спать им сегодня придется голодными. Зверята, словно по команде, поджали хвостики и понурив головы, отправились в логово устраиваться на ночлег. Тем более что солнечный диск, зависнув над кромкой леса, ознаменовал наступление вечера.

Странное дело, но человеческий детеныш, который молчал всю дорогу, теперь огласил окрестности звонким плачем. Волчице ничего не оставалось делать, как забравшись в нору, положить ребенка на землю укрывая своим телом. Нащупав пустой сосок зверя, мальчик начал усиленно причмокивать и…о чудо, вдруг замолчал. Рядом с ним устроились голодные волчата, со всех сторон согревая конвертик с малышом своим звериным теплом.

                Г Л А В А 3

Давно затихли отголоски прошедшего дня. Ночная тень, усиленная сладковатым запахом остывающей травы, опустилась на лог, укрыв спящих волчат. Не спала только их мать. Боль не давала ей покоя. Каленым железом она вонзалась в обрубок лапы. Даже ночная прохлада не могла успокоить ее. Однако, не только это мешало серой хищнице погрузиться в забытье. Что-то происходило в сердце зверя. То и дело, поводя носом, она пыталась среди сотен разнообразных запахов, распознать один, особенный. Тот, который был ей нужен. Лишь под утро, едва в серой пелене стали различимы силуэты деревьев, а где-то вдалеке осторожно свистнул рано проснувшийся кулик, волчица учуяла то, что хотела. Медленно поднявшись на ноги, она растолкала своих детенышей и взяв в зубы конверт с малышом, тронулась в путь.

Через каждые несколько минут хищница останавливалась, с жадностью вдыхала воздух, стараясь не потерять ориентир. Малыш, убаюканный медленной поступью зверя, тихо посапывал в своих пеленках. Волчата же, голодные и полусонные едва плелись за своей матерью.

 

Поиски ребенка, которые не принесли никаких результатов, с наступлением темноты решили прекратить. Всю ночь Маруся рыдала уткнувшись в подушку. Только под утро, обезумев от горя, девушка вышла за ворота и подставляя разгоряченное лицо прохладному ветерку, рухнула в траву. С пригорка, на котором стоял дом лесника, было хорошо видно, как сквозь раздерганные клочья тумана, прорисовывались серо-зеленые пятна спящего леса. Казалось, будто он был покрыт мастикой для натирания полов. Такой странный и далекий, он ревностно хранил свои тайны, не желая отдавать Марусе ее чадо.

Слезы, которые немного обсохли, вновь ручьями полились по лицу девушки. Раскачиваясь из стороны в сторону, будто одинокая ива на ветру, она невидящим взором уставилась в однотонную громадину лесного монстра, похитившего ее малыша. Разрозненные клочья седого тумана, медленно расползаясь по оврагам, постепенно скрыли окрестности от взора убитой горем матери. С надеждой всматриваясь в эту бесформенную массу, она то и дело шевелила пересохшими губами, раз за разом повторяя одну и ту же фразу: "Верни ! Умоляю, верни моего малыша".

И вдруг, лес словно сжалился над ней. Из густой, серой мглы, которая уже доползла до самого пригорка, появилась волчья морда. Тусклые желтые глаза зверя, таили в себе столько тоски и боли, что невозможно было без содрогания глядеть в них. Зверь осторожно понюхал свежесть утреннего воздуха, и вышел из облака мутной пелены.
Только теперь, Маруся заметила хищницу. Страха перед зверем не было. Не было сил подняться. Их глаза встретились. Блеклые глаза волчицы и совершенно опустошенные молодой женщины.
-"Но что это?"- вздрогнула Маруся, увидев как волчица держит в зубах некий предмет."Не может быть!"- застонала молодая мать, распознав в  куче тряпья свои пеленки.

Не находя сил встать на ноги, Маруся, поползла навстречу зверю.
-Василек! Родной!- чуть слышно шептала девушка.
Ребенок, словно чувствуя близость матери, разразился звонким плачем. Маруся бережно взяла из пасти зверя сына, крепко накрепко прижав к себе. Хищница же покорно отползла назад, положила морду на лапы  и стала терпеливо ждать, когда на нее обратят внимание. Волчата, также устроившись подле матери, сидели смирно, не проронив ни звука. Во дворе, почуяв зверя, захлебывались неистовым лаем собаки. Но женщина словно находилась в прострации. Не веря в чудо, она во все глаза смотрела, то на Василька, то на волчицу.

Наконец взгляд Маруси упал на раненную лапу зверя. Она встрепенулась и пришла в себя.
-Дура я, дура,- затараторила девушка, - От счастья совсем рассудка лишилась. Вижу досталось тебе на орехи. Охотиться не можешь, а детки твои голодные. Отощали вон совсем. Ты подожди здесь. Я только Васеньку перепеленаю, да покормлю, и тотчас вернусь. Не уходи только. Поблагодарить тебя хочу за сынишку моего ненаглядного.

Маруся исчезла во дворе, по пути стараясь успокоить Полкана и Белку. Но те, от ее укоров пришли в еще большую ярость. Звеня коваными цепями, они злобно клацали зубами, норовя сорваться с привязи.
Девушка, от греха, заперла ворота, и вошла в избу.
-Что там стряслось? - закряхтел Семен Семенович, поднимаясь с постели.
-Дедушка! Радость то какая! Василек нашелся. Живой, невредимый. Я уж и не чаяла увидеть свою кровинушку.
-Как так? - недоумевая, спросил дед.
-Представляешь, деда, волчица принесла. Прямо к дому, - наливая в ванну теплой воды, ворковала Маруся, - Пораненная она. Видно капканом лапу отсекло. И волчата с ней. Трое.
-Вона как!- изумился Семен Семенович, - Ну и невидаль. Век живу, а о таком, отродясь не слыхал. Ну и дела. Так, а где же волчица та?
-За воротами ждет,- закончив купание, Маруся принялась кормить младенца.

Изголодавшийся мальчик, долго теребил материнскую грудь, а когда наконец насытился, тут же закрыл глаза и мгновенно заснул.
Уложив Василька на кровать, девушка начала суетливо собираться.
-Куда это ты, девонька?- заворчал лесник.
-Пойду я, деда. Ждет ведь она меня. Рану хоть обработаю, да покормлю. А то совсем худющая. Одни кости торчат. Да и волчата, один другого тощее.
-Что ты, внучка! С ума сбрендила, что ли? Дикий зверь ведь. Кто знает, что у него на уме. Дай хоть я ружье возьму, да выйду. Не ровен час кинется. Что тогда?
-Не бойся, деда, не кинется, - успокоила Семена Семеновича девушка.- Глаза у нее не звериные. Смотрит ну будто человек. Словно о помощи просит.
-Ну как знаешь, дуреха,- дед, втолкнул ноги в легки ичиги.- А я все же у ворот постою. Подержу на мушке волчицу твою. Оно нелишне будет.

Усталость от свалившихся передряг, клонила волчицу в сон. Невероятная слабость овладела израненным телом хищницы и она, поддаваясь сладкой дреме, провалилась в забытье. Ей снилась зеленая поляна, покрытая  ковром душистых ландышей. Резкий запах багульника, будоражил нюх совсем еще крошечных волчат, заставляя их смешно морщиться и бесконечно чихать. Рядом, распластав могучее тело, ее любимый. Жгучее солнце приятно согревает  шерсть, а крепкие клыки самца, осторожно покусывают ее шею.

Но вот, скрипнули петли ворот, и мимолетное счастье серой хищницы улетучилось. Вернулась жгучая боль в лапе. Подошла Маруся.Опустившись рядом,она поставила перед волчатами большую миску с козьим молоком. Зверята, не привыкшие к такой пище, вопросительно поглядывали на мать, словно испрашивая разрешения. Волчица, оскалив пасть, что-то прорычала им на своем языке и те, не преминув подчиниться ее приказу, тут же принялись лакать предложенное им угощение.
- Ну, вот и хорошо,- улыбнулась Маруся, глядя, с каким аппетитом, голодные волчата уплетают молоко.- А теперь давай, посмотрим, что с твоей лапой.
Хищница, понимая каждое слово девушки, недовольно фыркнула, но все же протянула ей свою культю, которая до сих пор продолжала кровоточить.
Маруся, осторожно взяла зверя за лапу и промыв рану перекисью, прижгла йодом. Было видно, что жгучий раствор доставляет страдания волчице, но та лишь тихо поскуливала, глядя, как ловкие пальцы девушки накладывают повязку на оставшийся от лапы обрубок.

-Это конечно ненадолго,- грустно улыбнулась Маруся.- При ходьбе обязательно спадет. Но хотя бы защитит от грязи. Скоро рана затянется и все будет хорошо.
Волчица облегченно вздохнула и  положила свою огромную морду, Марусе на ладони.
-Бедная, ты бедная,- горестно сказала девушка, погладив  голову зверя. Затем, что-то вспомнив, Маруся встрепенулась, доставая из холщовой сумки куриную тушку.
-Это тебе. Холодная, только из ледника. Дедушка если узнает, что я тебя курятиной потчую, ругаться будет. Но ты ведь меня не подведешь? Ты же не станешь в поселке курей резать? Знаю, не станешь. Ты лучше завтра опять приходи. Так же под утро. И волчат приводи. Покормлю вас, да лапу твою обработаем. Обязательно приходи. Я буду ждать.

Хищница, словно в знак того, что она понимает каждое слово девушки, прикрыла глаза.
-А теперь идите,- тихо шепнула Маруся.- Идите. Скоро уж совсем рассветет.
Мать-волчица, послушно встала, и увлекая за собой волчат, скрылась в глубоком овраге.
Молодая женщина, стоя на пригорке, еще долго смотрела вслед этому странному, серому семейству, стараясь понять, что творится в совсем не звериной душе хищницы.

                Г Л А В А 4

На завтра, поднявшись ни свет ни заря, девушка, стараясь не скрипеть дверью, юркнула во двор. Вся их живность еще мирно дремала по своим закутам да стойлам. Подоив коз, Маруся нацедила в бидон молока, прихватила аптечку, куриную тушку, и вышла за ворота.
-Интересно, придет или нет? - думала Маруся, пристально вглядываясь в размытые туманом  контуры леса. Сорвав былинку, она нервно покусывала ее кончик, прислушиваясь к каждому шороху.

Но какой бы внимательной, ни была девушка, осторожная волчица все же подкралась незамеченной. Ни одна веточка не хрустнула под ее лапами, ни одна травинка не шелохнулась от ее поступи. Словно по волшебству, морда хищницы, появилась из высоких зарослей полыни, буквально в двух метрах от девушки.
Маруся от неожиданности вздрогнула: "Тьфу ты, напугала. А я уж думала ,что ты не придешь".
Волчица, будто домашний щенок понурила голову, и приблизившись, улеглась рядом с девушкой. Маруся провела ладонью по жесткой шкуре зверя: "Ну, как твоя лапа?"

Хищница вперила немигающий взгляд в лицо девушки, словно пытаясь выразить свою благодарность. Глядя в эти желтые, с легкой грустинкой глаза, Маруся вдруг поняла, о чем думает зверь.
-Не надо, не благодари, - она еще раз погладила волчицу,- Мы ведь обе с тобой матери.
Пока волчата с наслаждением лакали козье молоко, которое, как оказалось, пришлось им по вкусу, девушка осмотрела рану хищницы. Обрубок лапы выглядел лучше. Затянувшись корочкой, он уже перестал кровоточить. Маруся еще раз обработала рану, и наложив бинт, закрепила его пластырем.
-Так-то  надежнее будет,- шепнула она на прощание серой хищнице.
И вновь , словно караван судов, волчье семейство растворилось в туманной дымке. Они исчезли за блеклой кромкой леса, унося с собой частичку Марусиного сердца.

Почти две недели  длилась дружба волков и внучки лесника. За это время лапа зверя практически зажила и хищница приспособилась двигаться почти с такой же скоростью, как и прежде. Волчата, те вовсе освоились.  Раздуваясь от Марусиного угощения, словно меховые шары, они беззаботно играли неподалеку от дома. Даже Полкан с Белкой, в какой-то степени, начали привыкать к странным гостям. Они уже не рвались с цепей, а просто, для приличия негромко порыкивали на шумное волчье семейство. А иногда и вовсе мирно спали в  конурах, не обращая никакого внимания ни на свою хозяйку, ни на ее новых друзей.
Но всему приходит конец. Однажды хищница не пришла. Все утро, девушка с надеждой всматривалась в тенистые лесные кущи, но зверь, так и не появился.
-Ну вот, ты и поправилась,- с сожалением вздохнула Маруся,- Я тебе больше не нужна. Ну что же, будь счастлива, волчица-мать. Береги своих детенышей.

С тех пор жизнь девушки потекла спокойно и размеренно. Но изредка, она все же грустила по этой странной волчице. Особенно ей запомнились глаза зверя. Было в них что-то теплое, человеческое.
Время летело неумолимо. Вот уже канул в небытие жаркий июль с его скоротечными грозами. Ему на смену пришел мягкий август. Солнце теперь словно нехотя выкатывалось из-за плотной стены тумана. Злясь на то, что ему не дали выспаться, оно начинало греть в полную силу лишь далеко за полдень. В один из таких дней, Семен Семенович вернулся домой крайне расстроенный.
-Что случилось дедушка?- Маруся сразу заметила дурное настроение деда.
-Что, что, - сухо отрезал Семен Семенович,- По всему видать волчица твоя в курятники повадилась. Сегодня ночью в поселке половину курей вырезала. Эх, говорил я тебе, внучка, да только не послушалась ты меня.

Старик с укоризной махнул рукой:
-Теперь уж не отвадить серую. Мужики злые ходят. Облаву на утро задумали.
-Не могла она, деда! Я точно знаю,- сердце девушки сжалось, будто стальная пружина.
-Пустое это,- расстроено вздохнул Семен Семенович.- Зверь, он и есть зверь. Сама ведь знаешь. Сколько волка не корми…
Целый день Маруся ходила сама не своя. За что бы она не бралась, все валилось у нее из рук.
-Да что с тобой сегодня?- недовольно ворчал дед,- Все по волчице своей страдаешь?

Маруся, не отвечая на дедовы укоры, с трудом сдерживала слезы. Ближе к вечеру, девушка все-таки нашла предлог и улизнула из дома. Углубившись в лес,она принялась искать серую хищницу.
-Где-то рядом должно быть твое логово,- вслух рассуждала девушка, прочесывая очередной овраг. - Эх, найти бы тебя, да предупредить. Сгинешь ведь почем зря вместе с волчатами.
Но сколько  девушка не бродила по лесным дебрям, сколько, ни звала свою новую подругу, мать-волчица так и не появилась. И Марусе ничего не оставалось делать, как горестно вздыхая вернуться домой.

                Г Л А В А 5

Едва различимые  светлячки звезд ,один за другим начали гаснуть на розовеющем небосводе. Сырая прохлада наполнила лог, где скрывалась хищница. Вместе с утренним мороком, до нее долетел и знакомый запах. Запах, который она никогда не забудет. Волчица оскалилась и злобное рычание вырвалось из ее гортани. Через мгновение на пригорке показалось несколько серых теней. Это они, ее прежняя стая. Впереди тот самый молодой самец, убивший ее любимого. Огромный, с рыжими подпалинами на боках, он вышел вперед. Волчица увидела его желтые клыки. В них до сих пор торчали остатки куриного пуха. Эти клыки, некогда смертельной хваткой сомкнулись на горле ее суженого. Отца трех волчат сжавшихся позади нее. В один миг шерсть встала дыбом на загривке хищницы. Ощерив пасть, она заслонила своих детенышей, давая понять этому наглому, молодому вожаку, что готова до последнего вздоха биться с ним и всей его стаей.

Молодой волк, видимо посчитал, что не стоит тратить время на старую, одинокую хищницу с ее выводком, недовольно фыркнув, исчез в лесной глуши, увлекая за собой своих сородичей. Как только они скрылись, мать-волчица вернулась в свое логово. Но что-то не переставало бередить ее сердце. Какое-то странное чувство тревоги не давало ей покоя. Действительно, не прошло и полчаса, как до ее слуха донесся, еще далекий, собачий лай.
-Облава! - вздрогнула хищница.

Однажды ей доводилось попадать в такую передрягу. Но тогда с ними был старый вожак. Он нырнув под флажки, спас всю стаю.
-Сможет ли теперь молодой выскочка повторить это? Если нет, ну что же. Туда ему и дорога. Пусть люди отомстят ему за гибель моего возлюбленного. А я им в этом помогу. Вот только мои дети! Им не уйти от погони. Нужно их обезопасить.
Между тем, лай собак приближался. Медлить было нельзя. Волчата  тоже забеспокоились и поджав хвосты, неуверенно сгрудились позади матери. Не теряя ни минуты, хищница подала им знак и они бросились вслед за ней к домику лесника.

Петляя по лесным тропинкам, хищница неслась с такой скоростью, с какой прежде никогда не бегала. Она торопилась спасти свих детей. Серое семейство мчалось вперед, с каждой секундой приближаясь к заимке.
Но вот впереди показалась красная линия флажков. Волчата остановились будто вкопанные. Жалобно скуля, они закрутились на месте, не понимая, что делать дальше. Хищница на мгновение замерла, затем, прорычав им что-то на своем языке, нырнула под туго натянутую бечевку. Красная ткань флажков, колыхнулась, задетая ее холкой, а волчата, безоговорочно следуя за матерью, уже во всю прыть неслись по луговине, приближаясь к спасительному убежищу.

Всю ночь Маруся не могла заснуть. Тревожные мысли о волчице  не давали покоя. Не выдержав подобных мук, под утро девушка вышла из дома. Вдохнув полной грудью прохладный воздух, она остановилась на том самом месте, куда приходила серая хищница. Ее взор устремился в сторону леса и через мгновение сердце девушки забилось в радостном порыве.
Поднимаясь по косогору, прямиком к ней, распушив огромный хвост, неслась мать-волчица. Позади, стараясь не отставать, поспешали ее детеныши.
Не прошло и минуты, как Маруся уже трепала жесткую шерсть зверя. А та, в свою очередь, так смотрела в глаза девушки, словно пытаясь о чем-то сказать.
Наконец, сообразив, что волчица хочет вернуться в лес, Маруся спросила: "Что ты задумала? Оставайтесь здесь. Я вас укрою. В лесу ты погибнешь".
  Но хищница, поглядывая, то на детенышей, то на Марусю, тихо заскулила.
-Ладно, ладно. Я поняла,- девушка потрепала ее шею,- Тебе очень нужно туда. Беги. Я присмотрю за твоими детенышами. Только ты обязательно возвращайся. Слышишь, обязательно возвращайся!

                Г Л А В А 6

Гончие псы, не разбирая дороги, неслись по лесу, когда перед их носом выскочила волчица. Остановившись на секунду, она оскалила пасть и зарычала на свору. Собаки, на какое-то время опешили от такой наглости.  Вскоре оправившись от потрясения, они бросились за ней, но хищницы уже и след простыл. Юркнув в самую чащу, она рвалась в ту сторону, куда молодой вожак увел стаю. Чувствуя его запах, волчица не сбилась ни на метр. И вот впереди показалась окраина леса, огороженная флажками. В этом ограждении есть только один проход в чистое поле. Хищница знала, что он несет смерть. Охотники, сидя в засаде, поджидают тех, кто вырвется на свободу.
Рассвирепевшая свора уже была недалеко, когда мать-волчица увидела молодого вожака. Ужас и неуверенность застыли в глазах рыжего волка. Не находя выхода, он метался перед заграждением, увлекая за собой своих сородичей. Поджав облезлые хвосты, звери скулили от бессильной злобы. На секунду глаза волчицы и убийцы ее любимого встретились.
-Ну, вот и все. Мы сочлись,- подумала серая хищница и метнувшись к флажкам, исчезла по ту сторону ограждения.

Вот такую историю услышал я от односельчан. Теперь же, пересказываю ее вам, ни прибавив, ни убавив, ни единого слова. Единственное, я взял на себя смелость, поставить себя на место той самой волчицы. Попытаться понять, ее мысли, чувства.
С тех пор уже миновало порядком лет. Подрос Марусин сынишка. Да и те маленькие волчата, стали матерыми волками. Но кое-кто поговаривает, что серое семейство, нет, нет, да и приходит к дому лесника. И еще нелишне будет упомянуть, что за все это время, ни один серый хищник, не наведался в поселок. А вся поселковая живность, на радость их хозяевам,  в целости и сохранности.