Скрипка

                П.Корвилл






                Скрипка


















           Путешествия (По Кремоне)




В Кремону я попал почти что случайно. Я прилетел в Рим по приглашению, к своему школьному и институтскому приятелю, потому что деваться мне особо было некуда, а на душе было удивительно скверно. Некуда было отправиться. Стало тошно до невозможности. Я взял и позвонил в Рим, снял всю наличность в банке, положил её на карточку и отправился к чёртовой матери.
Серёга пригласил меня без вопросов.
Они с женой собирались на свою виллу в сезон бархатный, самый счастливый и сказочный.
И я даже обрадовался. Теперь можно было развеять свою хандру.
Самолёт был вполне приличный и я проспал весь перелёт. В Риме я добрался на такси до квартиры Серёги довольно быстро. Жена его чмокнула меня в щёчку и даже не спросила зачем я к ним прилетел. Они  действительно отправлялись на свою виллу на берег Адриатического моря в районе Равенны и тащиться туда было километров 400 в местечко Punta Marтha, пришлось ехать вместе с ними.
 Скукота там была неимоверная. Тот уклад, который они вели, купание в бассейне, воздушные ванны, вечерний обед в точно установленное время меня вовсе не устраивал. И я решил поехать в мечту моей юности. Когда-то в дни моей молодости, когда я играл на гитаре, я представлял, что играю на «кремоне», и только потом я узнал, что «кремоной» называют просто классные гитары и у меня была чешская «кремона» Strunal (тоже довольна дорогая) , а чистая «кремона», изготовленная мастером из Кремоны стоит не один десяток тысяч долларов. А уж гитара, например Страдивари, об этом и говорить нечего.
Мне надоело сидеть на этой вилле, тем более я видел, что ни Серёге ни его жене я особо не нужен и пригласил он меня просто из вежливости,  взял машину на прокат и маханул в Кремону. Ехать туда было совсем недолго километров 250.
В пути я вспоминал, как  играл на гитаре. Гитара, как гитара, колковая головка, две деки, резонаторное отверстие и конечно серебряные струны. Гитара была из красного дерева, а гриф из бука.
В то время  мы в институте мы пели Иглз «Отель Калифорния» ,1976 г. на акустических гитарах, только потом этот ансамбль спел свою песню тоже на полной акустике в 2094.
Кремона очень старинный город. Не буду рассказывать о всех его достопримечательностях, вы можете посмотреть их сами. Буду краток. Город основан римлянами в 218 г. до н. э. население всего 70 тыс. человек, но в этом городе живёт 150 мастеров скрипичного дела, и имеется школа, где учатся 500 учеников . Вот это супер!
Здесь находится музей Страдивари, Кафедральный собор Санта Мария Ассунта, который был построен 1190 г. , на фундаменте римской базилики.
Там, где музей Страдивари находится музей и панакотека.
Покровитель Кремоны св. Гомобон.
Я поставил машину на платную стоянку  и двинулся по Кремоне в сторону центра, всматриваясь в 3-4 этажные дома, крытые красной черепицей, по узким мощёным улицам. Я заходил в небольшие лавочки и ел самое вкусное, что есть в Кремоне – торроне, жаренные орешки, в основном миндаль, в сахаре и меду. Горчица из смеси фруктов, с колбасой, продаётся в лавочках, называемых «Гастрономией».
Я постоянно видел башню  Торрацио, пока шёл по городу. Это самое высокое строение и видно с любой точки города.
Когда я вышел на площадь Коммуне, я постоял у памятника Страдивари, а потом пошёл в его музей. Скрипки завораживали. Я долго пробыл там, но наконец вышел опять на улицу.
Я пошёл по улице, начавшуюся недалеко от музея, сворачивая направо и налево. И наконец вышел на узенькую неизвестную улицу, я даже не увидел её названия.
И тут я услышал звук скрипки.
У меня довольно феноменальный музыкальный слух, я слышу и распознаю каждую ноту, я слышу, как поют птицы, я слышу, как шепчут мотыльки и бабочки.
С этого в своё время всё и пошло.
Я стал слушать орган, Полоцкий, Рижский. Потом я стал собирать музыкальную литературу, пластинки известных исполнителей: скрипачей, гитаристов, альтистов, виолончелистов, пианистов и органистов. У меня была собрана целая коллекция. Потом это увлечение прошло, как-то незаметно и меня потянуло к живописи, потом к писательству и так далее. Но познания ведь остались!
Когда я подошёл туда, откуда лилась музыка, я застыл на месте.
Я невольно уселся прямо на мостовой и прислонился к стене дома.
Мой слух воспринимал сейчас то, что я слышал один раз, всего один раз на живом концерте, потом слышал эти звуки на пластинках, но пластинки это же совсем другая музыка!
Скрипка, которая играла, была скрипкой Бартоломео  Джузеппе Атонио Гварнери, по прозванию дель Джезу, скрипичного мастера, который работал в Кремоне. Кстати на одной из его скрипок играл великий Паганини и звалась она II Cannone  Guavarneurius , что в переводе звучала, как  пушка. И хотя у Паганини было собрание скрипок Амати и Страдивари, играть на этой он любил больше всего. Нет ошибиться я не мог!
На этой скрипке играл старик, сидя на складном стульчике, в строгом тёмно-сером костюме, белой рубашке, в красном жилете и галстуком-бабочкой. На голове его была чёрная шляпа с широкими полями, а окладистую седую бороду дополняли тёмно-синие круглые очки. Очевидно старик был слеп.
Рядом с ним стояла девочка в коротком светлом платьице. А перед стариком лежал открытый футляр от скрипки, в котором уже лежала мелочь из евроцентов.
Старик, насколько я понял не был выдающимся скрипачом, однако играл он неплохо, а на этой скрипке плохо и не сыграешь. Он играл вариации на тему каприс Никколо Паганини и концертов Антонио Вивальди, в частности что-то из «Четырёх времён года».
Музыка лилась то мощно и ярко, то ярко и певуче, то трепетала, словно прохладный ручеёк, то рычала, словно лев в пустыне.
В голубом небе, без единого облачка, светило тусклое жёлтое солнце. Сейчас в начале осени оно уже не жарило, а только  грело, а ветерок, пробегающий по улице, приятно холодил лицо.
Музыка витала в воздухе, прохожих было мало, я вообще не понимал, почему старик расположился играть именно здесь. Я слушал музыку и постепенно забылся.
Великие скрипичные мастера Кремоны!
Сейчас почти на каждой улочке на дверях расположены вывески в виде корпусов скрипок, где указаны имена скрипичных мастеров. А значит за этими стенами находится одна из мастерских, где и изготавливают эти удивительные инструменты.
А в 18 веке в Кремоне были известны мастерские нескольких домов.
Дом Амати.
Основателем дома Амати был Андре Амати. Но самым известным представителем этого дома стал Николо Амати (1596-1684), его отцом был Джироламо Амати – сын Андреа Амати. Именно у него были самые известные ученики Якоб Штайнер (1617-1683), который впоследствии изготавливал скрипки, альты, виолончели, альты, виолы, контрабасы. Его инструменты были самые востребованные в Европе до 18 века. Андреа Гварнери и Страдивари.
Инструменты Николо Амати были изящны и монументальны. Он использовал золотисто-жёлтый лак с коричневым оттенком, иногда лак был красный. В скрипках увеличенного формата (364-365 мм), так называемые Grand Amati он усилил звучание, сохранив при этом мягкость и нежность тембра. Меня поразило, что в те времена струны изготавливали из кишок 7-8 месячных альпийских ягнят. Материал для скрипок подбирали по звучанию дерева, клён для нижних дек, на остальные части инструментов использовали ель, орех, лимонное дерево. Сушить материал приходилось более 2 лет.
Николо Амати в искусстве лютерии (скрипичное дело) – мэтр, титан, гигант.
Однако после его смерти, при его сыне Джироламо Амати 2-го (1649-1740) школа его была закрыта и это привело к концу дома.
Дом Страдивари.
Основателем этого дома являлся сам Антонио Страдивари (1644-1737). Сначала он пытался стать музыкантом, был резчиком. Про него говорили: «Ухо музыканта, руки резчика».
С 1657 по 1669 годы он служил бесплатным учеником, то есть подмастерьем у Амати.
Сначала он просто разносил готовые скрипки заказчикам, но однажды Николо Амати увидел, как он вырезал из отходов дерева эфы и после этого взял его в мастерскую. Вскоре после этого он становится настоящим мастером, а в 1680 году купил дом на площади св. Доминика. Уже к сорока годам он был богат.
В своих инструментах Страдивари добивался певучести и гибкости голоса, начал украшать скрипки и гитары. Он изготовлял скрипки, гитары, альты, виолончели и даже одну арфу всего около 1100 инструментов (на сегодняшнее время сохранилось около 650). Самые лучшие инструменты были изготовлены с 1698 по 1725 годы (наилучшие в 1715 году).
Его скрипки заказывали короли Испании, Англии, Польши, князья и герцоги, графы и бароны, кардиналы.
Свои знания он не передал никому, даже своим сыновьям. Поэтому наверное и сыновья Паоло – занялся коммерцией, Джузеппе – стал монахом.
И только два его сына Франческо и Омобоне стали его учениками, однако не преуспели в искусстве лютерии, поэтому на них и закончился дом Страдивари.
Антонио Страдивари был похоронен в Базилике Сан Доменико.
Страдивари был этаким мастером – аристократом, который хотел подняться до уровня тех знатных заказчиков его инструментов. Он несомненно был талантлив, хотя он и понимал, что его талант – это труд, 24 часа в сутки, эта его неизменная любовь к скрипкам, это его тайные знания, это его своеобразные звучания инструментов. Поэтому и свои знания он унёс с собой, не оставив их никому.
Многие пытались повторить его инструменты. Разбирали скрипки Страдивари, изучали, делали замеры, соскабливали лак. Однако как не пытались, даже близко не смогли подойти к звучанию его инструментов. Даже сейчас есть некоторые чудаки пытаются изготовить точное подобие скрипок Страдивари с помощью компьютерных технологий с точностью до микронов, подбирают необходимые сорта древесины, составы лаков… Но всё это тщетные потуги! По поводу состава лаков. Одни псевдоучёные считают, что лак вовсе не влияет на звучание скрипки, другие говорят, что Страдивари покупал лак у знакомого аптекаря, третьи утверждают, что звучание скрипок зависит только от состава, которым пропитывали древесину против гниения и от жучков-древоточцев, а лак просто покрытие инструмента для красоты.
Вот дурак Страдивари! Столько бессонных ночей провёл, комбинируя с разными составами лаков. А потом месяцами сушил скрипки на террасе своего дома, утверждая, что только под солнцем созревают его инструменты. Ну не придурок ли!? А вот только никто и никогда не сумел даже приблизиться к красоте звучания скрипок Страдивари.
Дом Гварнери.
Основателем дома Гварнери был Андреа Гварнери (1626-1698), тот самый который был учеником у Николо Амати. Было ещё несколько мастеров Гварнери, в частности его сыновья, но самым прославленным стал его внук Бартоломео Джузеппе Антонио Гварнери (1698-1744) по прозвищу дель Джезу (от Иисуса). Его так прозвали, толи потому что он делал божественные скрипки, но скорее всего потому что он изготавливал свои инструменты для церкви и на её деньги. Однако свои скрипки он подписывал «INS».
Как скрипичный мастер он был радикалом и экспериментатором. Для него практически не существовало учителей, он ни с кого не хотел брать в пример и не прислушивался ни к чьему мнению.
Как человек он был не сдержан и даже агрессивен (за что и сидел в тюрьме), буянил, мог уйти в загул и иногда здорово прикладывался к бутылке. А в таком состоянии мог продать дорогую скрипку какому-нибудь монаху за гроши, а иногда и вовсе отдать за бутыль вина. Однако притом он успевал делать свои божественные скрипки, даже внешне непохожие на инструменты других мастеров, не говоря об их звучания. Правда успехом его инструменты стали пользоваться только в конце 18 века. Говорят, что Страдивари насмехался над видом скрипок Гварнери, но когда он услышал, как звучит одна из его скрипок молча скривился. Зато несколько обдумав, он заявил, что это не звучание, а просто рёв какого-то осла, на этих инструментах впору играть только пастухам. Такое заявление многоуважаемого маэстро, конечно же отвратило от скрипок многих богатых покупателей и заказчиков… на некоторое время.
Если у скрипок Амати звучание было мягкое и нежное, величественное, у Страдивари голос скрипок был воздушный и блестящий, классический, то скрипки Гварнери пели мощным, круглым и тёплым голосом, звучали ярко и певуче. Это звучание было поистенне божественным, оно шло от бога и доходило до сердца и души, даже минуя барабанные перепонки ушей, заставляя людей плакать и смеяться не понимая, что с ними происходит.
Со скрипками Гварнери можно было вытворять всё, что угодно. Недаром когда на скрипке Гварнери играл Паганини все говорили, что если его смычком управляет дьявол (а может он и сам таковым является?), но скрипка поёт голосом бога.
Мелодия скрипки стихла и я со своими грёзами вернулся на нашу грешную землю. Я открыл глаза и увидел, что старик сидит на том же месте, рядом с ним стоит девочка. Однако теперь скрипку он держит подмышкой, а смычок положил себе на колени. Я поднялся и подошёл к ним. Старик даже не посмотрел в мю сторону, а только чуть повернул голову в сторону, словно прислушиваясь к моим шагам.
-Buongiorno, maestro! – начал я разговор.
-Доброе утро, сеньор, - хрипло ответил старик.
-Hai giocato bene, maestro, io sono entusiasta! (Вы прекрасно играли, маэстро, я в восторге).
-Grazie! Chi sei? (Кто вы?) – спросил меня старик.
-Io sono un turista da Russia (Я турист из России)
-Russia? – удивился он.
Мы говорили на каком-то смешанном итало-англо-французском языке. В школе и институте я изучал французский язык, итальянский по самоучителю, когда увлёкся музыкой, ну а английский, как международный язык приходилось доводить самому. Однако диалог между нами получался и я вполне понимал его, как и он, кажется меня. Дальше старик продолжил.
-Недавно приходили русские туристы. Они смеялись, веселились, но когда я заиграл они сразу умолкли. Я слышал их трепетное дыхание и мне даже показалось, что слышу, как дрожат их сердца. Они стояли долго, потом щедро заплатили, столько никто не платит, потом один из них тихо похлопал меня по плечу и они осторожно ушли вверх по улице. Так и было.
Мне надоело возвышаться над стариком, как столб, он всё равно не задирал голову вверх, а держал её прямо. Вблизи его костюм оказался не таким уж новым и был потёрт и лоснился в некоторых местах, а шляпа была не такой чёрной и побурела от пыли и солнца.
-Скажите, а почему вы выбрали такой симбиоз из музыки Паганини и Вивальди, или это потому, что вы играете на скрипке знаменитого Гварнери дель Джезу?
-Sei un grante intenditore! (Вы большой знаток!) – воскликнул он, доброжелательно улыбаясь.
-Mi puoi mostrare il, maestro, (Вы можете показать мне скрипку, маэстро) – тихо попросил я, - Non temere, io non sono un ladro e un brigante non (Не бойтесь я не вор и не грабитель).
Старик немного поколебавшись протянул мне скрипку. Да это был настоящий Гварнери, можно было и не смотреть на клеймо, но я всё же взглянул и увидел «INS». Скрипка грела руки и отдавала мне какую-то энергию, входившую в меня от земли и от солнца. Я осторожно тронул струну и она мне что-то пропела, а потом зарычала. Старик усмехнулся. Я протянул ему скрипку назад. Всё это время девчонка стояла в готовности прыгающей пантеры, в любой момент она могла броситься на меня, если я бы попробовал сбежать со скрипкой.
-Скажите, а как к вам попал этот Гварнери? Ведь вы могли бы продать её, положить деньги в банк и жить припеваючи на проценты.
Старик задумался, а потом заговорил.
-Эту скрипку подарил моему предку сам великий Гварнери дель Джезу.
Он внёс за него залог в 10 золотых дукатов, иначе маэстро пошёл бы в тюрьму (хотя ему всё равно пришлось там посидеть) и в благодарность за это он подарил ему свою готовую скрипку. С тех пор эта скрипка стала нашей семейной реликвией, передающейся по наследству. И в каждом поколении один человек обязательно учится музыке и играет на этой скрипке. Теперь пришла очередь моей внучке Паоле, она следующая будет играть на ней. Она уже хорошо играет, но ещё надо учиться.
-Понятно! Что ж мне пора…
Я поднялся, достал портмоне и положил в футляр от скрипки сто евро, присыпав купюру мелочью, чтобы ту не сдуло ветром.
Девочка посмотрела на деньги и зашептала, что-то на ухо деду.
-Grazie, senor, per il premio (Благодарю, сеньор, за вознаграждение) – сказал старик. – Buona fortuna a voi! (Удачи вам!)
-Grazie, maesto, per la felicita non viene pagato bacta dare la felicita (Спасибо, маэстро, за счастье не платят, счастье просто дарят). Migliori saluti (Всего хорошего) – ответил я и медленно побрёл обратно на площадь.
За моей спиной снова заиграла скрипка. Солнце стояло уже в зените, ветерок унялся, стих и музыка плавно потекла по улице ко мне. И было в этой мелодии что-то грустное и прощальное, и в тоже время ласковое и торжественное. Звуки действительно проникали прямо в сердце, заставляя его выпрыгивать из груди, дыхание участилось, на глазах навернулись слёзы. Теперь мне хотелось убежать отсюда побыстрее, но ноги и вовсе тянули назад. Так я и брёл медленно вперёд и музыка постепенно отдалялась и затихала, пока вовсе не растворилась в тягучем воздухе.
Я уходил, я уезжал из Кремоны, из Ломбардии, из Италии. Но я знал, что эту встречу я буду вспоминать всегда, до последних мох дней!
               
                КОНЕЦ