О безмерной и бесполезной в слабых руках

Однажды тебя задушит твоя нелюбовь к любившим.
И я бы пришла смотреть, как ты плачешь ночами.
Как хрипишь, как рвёшь подушку, и рушится твой мир в беззвучном крике.
Вспоминай и мои вечно холодные руки, крепкие объятия. Блеск неподдельного восторга, наивной нежности и желания, что с такой лёгкостью зажигала в моих глазах.
Не забудь прокрутить, прочувствовать заново, как утыкалась после всего суетного лицом мне в ладони, клала голову на колени и просила гладить тебя, долго-долго. Ты погружалась в сладкое забытьё, где не существовало тревог здесь и сейчас. Было только здесь и сейчас, и сквозь сон - мои поцелуи. "Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя очень нежные руки?" - я молчала в ответ, и счастье  разливалось уютным теплом где-то внутри. Но я знала, что в общем-то тебе плевать, кто я и как я. Тебе было хорошо - и я делала то, что могла, что ты мне позволяла. А ты всего лишь хотела спать и немного этого физического "хорошо". Необходимый минимум удовлетворения тактильных потребностей. Тебя же ничего уже не удивляло.
Вспоминай это "хорошо" в новом цвете. Когда весь мир сходится на единственном человеке, и хочется обнажить самое живое, и прижать тебя к этому бескожному бестелесную... я же крылья за твоими плечами видела, родной мой. Вошло в привычку опускать мокрое от слез лицо на пустой станции, чтобы меньше вопросов у встречающего ежевечерне взгляда контролера. Каждый вечер. Каждый вечер с тобой. Поезда холодные, фонари в слезах смазывающиеся в разноцветный хаос, беспросветный затянувшийся хаос моей жизни, манящий блеск гладкой стали рельсов... Я люблю тебя! Люблю! За что дано это, если ресурса не имею?
А могло быть иначе?
  А сколько их было ещё?  Вспомни, плачь о них всех, рви своё живое на части.
Да только не будет у тебя этого, и к лучшему. Нет, и даже не пришла бы. Я хочу видеть тебя лишь счастливой. У меня к тебе была любовь, самая взаправдашняя, одно я точно знаю. Только зачем она была у меня?