Сорок пять - баба ягодка опять

       Зинаида  Петровна  проснулась  с   ощущением  непонятного  беспокойства.  По  ней  прыгала  Марфушка ,  рыжий  мини – шпиц,  и  пыталась  разбудить  ее,  хватая  зубами  за  уши,  за  нос,  вылизывала  щеки  и  губы,  пытаясь  просунуть  длинный  острый  язычок  прямо  в  рот.
       Зинаида  Петровна,  не  открывая  глаз,  обняла  ее  и,  засунув  между  грудей,  прижала  рукой,  пытаясь  сохранить  хотя  бы  еще  несколько  минут  самого  сладкого  утреннего  сна.  Но  было  уже  поздно  -  мозг  проснулся  и  начал  анализировать  причину  ее  беспокойства.  За  окном  уже  рассвело,  значит  не  меньше  девяти  утра  -  в  конце  ноября  рассвет  поздний.
 Зина  встала  и,  не  одеваясь,  подошла  к  окну.  Последние  дни  осень  изо  всех  сил  боролась  с  зимой  с  переменным  успехом.  Зима  надует  щеки,  засвищет,  напихает  снега  в  каждую  щелочку,  покроет  всю  землю  белым  цветом,  а  осень  закроет  все  теплым  одеялом  серых  облаков  и  смоет  все  ее  старания,  оставив  неприкрытую  землю  и  беспролазную  грязь.   Сегодня  зима  опять  взяла  верх,  покрыла  все  мокрым  снегом,  насыпала  сугробы,  украсила  деревья  в  саду  сказочным  узором,  а  на  ветви  лиственницы,  у  окна,  навалила  столько  снега,  что  те  опустились   к  земле,  как  у  ели.  Одна  большая  ветка,  высоко,  метрах  в  шести  над  землей,  под  тяжестью  снега  легла  на  провода,  и  те  прогнулись,  выдерживая  ее  вес.
Зинаида  Петровна  проследила  за  направлением  проводов  и  поняла,  что  они  через  ее  участок  идут  со  столба  к  дому  соседа.
       -   Надо  будет  ему  сказать,  чтобы  залез  и  спилил  ветку,  а  то  останутся  без  света,   -   подумала  Зинаида  Петровна,  отходя  от  окна.  Чувство  беспокойства  не  покидало  ее.   Что  случилось?  Может  у  нее  какая-нибудь  незапланированная  стрижка  или  дежурство?  Зинаида  Петровна  работала  груммером  в  ветеринарной  клинике,  а  в  дни,  когда  не  было  записей  на  стрижку,  работала  администратором,  подменяя  девушек – администраторов  в  случае  болезни,  отпусков  и  других  непредвиденных  событий.   Она  напрягла  память,  вспомнила  записи  стрижек,  график  дежурств… .  Нет,  сегодня  она  свободна,  как  птица,  ведь  она  сама  просила  на  сегодня  никого  не  записывать.  Стоп.  Почему  не  записывать?
       -   Вот  ведь  дура!   -   Зина  чуть  не  закричала,   -   У  меня  же  сегодня  день  рождения!   Круглая  дата   -   сорок  пять  лет.  Сорок  пять   -   баба  ягодка  опять.
       Зина  подумала,  что  с  каждым  годом  день  рождения  становится  все  более  грустной  датой.  Сделан  еще  один  шаг  к  небытию.  Однако,  не  надо  о  грустном.  Она  встряхнула  головой,  растрепав  волосы  по  плечам,  и  шагнула  к  зеркалу.  Оттуда  на  нее  смотрела,  полностью  обнаженная,  не  старая,  но  уже  и  не  молодая  женщина  с  неприлично  отвисшим  животом.
       -   Да,   -   подумала  она,   -   живот,  конечно,  надо  убирать,  да  и  грудь  можно  было  бы  слегка  подтянуть.
Она  потрогала  накаченные  бедра  ( работа  заставляла  быть  в  форме),  погладила   ладошками  ноги,  руки,  попу,  грудь   -   и  осталась  довольна.  Кожа  была  гладкой  и  упругой.
       -   Если  чуть-чуть  утянуться,  то  за  ягодку  еще,  ой  как,  сойду,   -    она  показала  зеркальной   женщине  язык  и  пошла  в  душ.
       После  душа,  она  надела  любимый  длинный  махровый  халат,  в  котором  было  тепло  в  нетопленном  доме,  и  пошла  готовить  закуски  к  праздничному  столу.   На  обед  к  ней  должны  были  придти,  как  и  все  последние  годы,  две  подружки,  такие  же,  как  она,  разведенки,  Марина  и  Катя.  Очевидно,  общность  судеб  и  свела  их  вместе.  Каждая  из  них,  еще  в  молодости,  развелась  с  мужем.  Каждая  самостоятельно  воспитала  сына.  Сыновья  выросли  и  жили  своей  жизнью,  и  матери,  в  день  рождения,  могли  рассчитывать  разве  на  поздравительный  звонок,  да  дежурный  подарок,  который  мог  быть  завезен  через  несколько  дней,  когда  сыновья  смогут  выкроить  полчаса  свободного  времени.
        Второй  раз  выйти  замуж  в  молодости,  ни  у  кого  из  них  не  получилось   -   всё  ждали  принцев  на  белом  коне,  а,  теперь,  мужики  поосновательней,  да  побогаче,  за  которых  они  бы  пошли,  выбирают  женщин  помоложе,  а  идти  замуж  за  кого  попало,  чтобы  его  кормить  и  обстирывать,  им  не  надо.  Они  сами  хорошо  зарабатывают,  хозяйки  в  своих  домах.  А,  уж  если  очень  мужика  захочется,  так  для  того  ночные  клубы  есть,  куда  Зина  с  Маринкой  наведывались  раз  в  квартал,  а  Катерина,  та,  вообще,  мужиков  бабами  заменила.
       Подруги  собирались  примерно  раз  в  месяц ,  чтобы  напиться  до  потери  пульса.  При  этом  алкоголиками  они  себя  не  считали  по  той  причине,  что  напивались  они  не  «бормотухой»  и  водкой,  а  дорогими  сухими  винами  и  армянским  коньяком.   День  рождения  был  прекрасным  поводом,  чтобы  напиться.  Вот  и  на  сегодня  у  них  было  припасено  четыре  бутылки  абхазского  вина  и  две  бутылочки  пятилетнего  коньяка  «Ной».  Это  многовато  на  троих,  но  бралось  с  запасом,  чтоб  потом  не  бегать.
       Под  непрерывный  разлив  напитков,  подруги  обменялись  новостями  с  работы,  посетовали  на  черствость  детей  и  на  то,  как  катастрофически  не  хватает  времени  и  денег.  Через  час,  половина  бутылок  опустела,  а  женщины  дошли  до  состояния  готовности  петь,  хотя  ни  у  кого  из  них  не  было  ни  слуха,  ни  голоса.  Самой  музыкальной  считалась  Маринка,  по  той  причине,  что  у  нее  был  молодой  любовник,  который  играл  на  гитаре  в  самодеятельном  ансамбле.  Она  и  начала:
       -   Напилася  я  пьяна, 
            Не  дойду  я  до  дома…
Когда  они,  компенсируя  громкостью,  нестройность  исполнения,  допели  песню,  Зина  предложила:
       -   А,  теперь,  мою  любимую,   -   и  завела,   -   А,  ты,  знаешь,  все  еще  будет…      
Они  пели  с  пьяными  слезами  на  глазах,  а  в  глазах  была  вера  в  то,  что,  когда-нибудь,  ВСЁ  еще  будет,  а,  пока,    они  не  живут,  а,  просто  так,  репетируют  жизнь.
       Ближе  к  полуночи,  когда   Маринку  отправили  на  такси  домой,  а  Катя,  покачиваясь,  поковыляла  к  себе  ( она  жила  рядом,  на  этой  же  улице ),  Зинаида  Петровна  закрыла  за  ними  калитку  и  почувствовала  такую  пустоту  и  тоску,  что  ей  не  захотелось  идти  домой.  Она  бродила  по  дорожкам   сада,  между  холмиками  укрытых  на  зиму  роз.  На  материал  укрытия  падал  свежий  снег,  и  Зинаиде  Петровне  стало  казаться,  что  она  бродит  по  кладбищу,  а  под  этими  снежными  холмиками  лежат  все  ее  друзья  и  близкие,  кто  был  в  ее  жизни,  и  осталась  она  совсем  одна  на  всем  белом  свете.  Ей  стало  нестерпимо  жалко  себя,  и  она  заплакала.
       В  это  время,  за  низким  заборчиком,  показался  вышедший  из  своего  дома   сосед,  молодой  мужчина,  лет  тридцати.  Зинаида  Петровна  испугалась,  что  он  сейчас  уйдет  и,  с  криком:
       -   Постойте,  послушайте,   -   побежала  к  заборчику.
На  бегу  у  нее  соскользнул  кушак,  стягивающий  халат.  Халат  распахнулся,  обнажив  большую,  болтающуюся  грудь  и  живот.  Она  этого  не  заметила  и  обратилась  к  соседу,  обратилась  без  имени,  потому  что  тот  совсем  недавно  купил  этот  дом,  и  они  еще  не  были  знакомы.  Она  только  видела,  что  у  него  молодая,  некрасивая  жена  и  двое  маленьких   детей.
       -   Вам  непременно  надо  залезть  на  лиственницу  и  спилить  ветку,  которая  лежит  на  проводах,  иначе  вы  останетесь  без  света.
       Мужчина  с  изумлением  смотрел  на  пьяную,  всю  в  слезах,  полуголую  соседку,  которая  обратилась  к  нему  с  столь  необычным  предложением.  В  такой  ситуации  он  с  трудом  нашел,  что  ответить:
       -   Вы  знаете,  сейчас  уже  поздно,  да  и  темно.  Я  завтра  посмотрю  на  эту  ветку,   -   сказал  он,  повернулся  и  пошел  домой.
       Зинаида  Петровна  растерялась.  Ей  хотелось  еще  поговорить,  хотелось  общения,  и  так  хотелось,  хоть  немного,  человеческого,  может  быть  мужского  тепла.  Она  шла  по  дорожке  к  дому  и  повторяла:
       -   Как  же  так,  как  же  так…   -   а,  когда  она  дошла   до  порога,  то  повернулась  и  крикнула  в  темноту,
    -   Эх,  вы…ии…
        Проснулась  Зинаида  Петровна  поздно,  далеко  за  полдень.  За  окном  снова  была  осень.  Снег  на  ветвях  растаял,  и  злополучная  ветка  поднялась  и,  уже,  не  касалась  проводов.  Зинаида  Петровна  подумала,  что  сосед  увидит  это  и  решит,  что  вчера  она  его  домогалась.  Ей  стало  стыдно.  Но  сосед  не  пришел. 
                Ноябрь  2017 года
.