Глава 7. Льняные дела

7. Льняные дела

     Григорий вернулся домой, к огромной радости матери. Она не знала, как выразить свою радость, совсем растерялась, села на лавку и с любовью смотрела на сына: за время отсутствия он возмужал, стал неписанным красавцем: девицам - удар ниже пояса. "- До чего же ты красивый, Григорий!" - всплеснула руками она. «- Это твоя заслуга, мать, - засмеялся сын, - ты будешь меня кормить, или я с голоду представлюсь". Мать сразу засуетилась и поставила на стол нехитрую их еду - тюрю - вода, хлеб и ячменное масло. "- Что-то я совсем отвык от такой еды", - сказал Григорий и усердно заработал ложкой. "- Чем же вас кормил Платонов?" - спросила мать. "- На еду работникам он не скупился, но от работы требовал полной отдачи сил, не жалел" - "- А ели-то что?" - с интересом спросила мать. "- Мясные щи, пшённую кашу, ржаной хлеб, яйца, молоко" - "- Совсем недурно. От такой еды ты и стал красавцем, всем красавцам красавец" - "- Да, полно, мать. Вы-то как тут без меня?" - "- Трудновато, конечно, было, но ничего управились. Скоро лён убирать будем. Поможешь?" - "- О чём говоришь? Отец-то где?" Только спросил, и заявился отец.

     Дмитрий Иванович обрадовался сыну: «- Ты, сын, каким ветром здесь али сбежал с работы?» - «- Отец, хочешь – бей, хочешь – ругай, только Платонов дал мне расчёт» - «- Да как? Плохо работал аль нашкодил?» - возмутился отец. «- Да ты что? – обиделся сын. – Никогда мне не верил и сейчас лезешь на рожон». За Григория вступилась мать: «- Отец, не кипятись, выслушай, а потом уж суд выноси». Отец был угрюм и молчал. Гриша сам начал говорить: «- Я ни в чём не виноват, но старшая дочь запала на меня, замуж вышла и все равно проходу не давала. Настенька младшая мне нравится, но я ей прямо сказал, чтоб думать обо мне не смела, потому что отец разрешения на свадьбу не даст. Платонов рассудил, что, если не буду у них на глазах, они меня забудут» - «- Так ты же на заимке работал, кто тебя видел?» - «- У любви ноги длинные. Пелагея на коне на заимку шастала. Я ей отворот поворот. А она твердит только – люблю да люблю», - Григорий замолчал. «- Да как такого красавца не любить?!» - сказала мать. «- Расчёт получил?» - «- Я коня попросил» - «Это молодец. Конь нам в хозяйстве очень пригодится», - повеселел отец.

     За время, пока не было сына, семья разжилась телёнком – отелилась корова. Отец хотел пустить её под нож, но жена остановила его: «- Без мяса сейчас как-нибудь обойдёмся, а телёнок вырастет – вторая корова. Молоко продать можно. А если корову вторую не потянем, продать можно корову – больше денег выручим. Подумай ещё, не спеши. Лето – подножный корм, цыплята подрастут, там грибы, ягоды пойдут». Кое-ка уговорила мужа. Он отложил топор.

     Григорий спросил отца: «- А как наша делянка, не отобрали ещё?» - «- Бог миловал», - ответил  отец. Когда Гриша ушёл к Потапову, отец немного сник. Но, погоревав, с Петром и мальчишками отправились очищать делянку от остатков пала. Зимой Дмитрий Иванович выковал два лемеха у кузнеца, прибил их к куску дерева и соорудил паловую соху. Земля уже остыла, ребята стали растаскивать несгоревшие остатки деревьев на край участка, получилось естественное заграждение вместо забора.

     Устали. Пётр всем давал указания, следил зорким глазом за каждым и делал замечания: «- Вовка, ты много суетишься, зачем взвалил на спину такую большую корягу, спину сломаешь. Что мы будем с тобой тогда делать?» - «- Петька, не мешай, а лучше помоги». Петя подбежал, и они вдвоём дотащили корягу до края нивы. «- Видишь, - резюмировал Пётр, - вдвоём-то тяжело было, а ты один хотел» - «- Спасибо, братец», - иронично протянул Вова. Вдруг Пётр увидел, что Вася тащит сразу две коряги. «- Ну что ты за человек, - не унимался он. – Взял бы одну, нет, две тащит» - «- Слушай, великий оратор Пётр Дмитрич, от твоего писка вороны дохнут», - сказал Василий. Все громко засмеялись. «- Чего ржёте, выродки? – разозлился Петя. – Я как лучше хочу».
 
     Лес дышал свежестью. Когда расчистили участок, сделали перерыв. Поели, часок отдохнули и снова взялись за работу. «Ничего, ребята, - сказал отец, - лён вымотает, лён и озолотит» - «Твои бы слова, да богу в уши», - ответил Пётр. Отец и Пётр стали пахать паловой сохой, а парни шли следом и корни, твёрдые комья поднимали и относили в сторону. Где-то закуковала кукушка. Василий стал считать и досчитал до десяти. «Ух ты, долго буду жить» - «Стариком в двадцать лет помрёшь». Все опять засмеялись. «Нет, я проживу до ста лет» - «И всем до смерти надоешь, как горькая редька. Уже сейчас не теряешь время, и всем – поперёк горла» - «Ух, и злой ты, Петька! Как только земля таких зануд терпит?» Вова от смеха держался за живот: «- Ой! Не могу» - «- А ты, придурочный, - напустился на него Петя. – Лучше бы сопли подтёр, да штаны подтянул, а-то сейчас слетят» - «- У меня не слетят, - огрызнулся на него Вова. – Это у тебя челюсть от злости отвисла, и волосы, как у лешего, торчком стоят, и уши, как у слона, хлопают». Дмитрий Иванович строго поглядел на ребят, и они смолкли. Петя кулаком погрозил Вовке за спиной отца.

     Землю вспахали неглубоко и стали боронить бороной-суховаткой, у которой были недлинные двадцатисантиметровые зубья. Бороной стаскивали сошные гребни земли на край участка или туда, где остались пни и камни. После боронования работали граблями, сгребали не размельчённые комья. Когда участок расчистили, отец довольно улыбнулся и сказал: «- Молодцы, парни! В другой раз вспашем перед севом другой сохой поглубже и будем сеять лён» -«- Ура!» - закричали ребята.

     Второй раз с ними в лес пришла Елена. Она на костре варила кашу. Ей в лесу очень нравилось. Деревья шумели, разговаривали с ней, птицы переговаривались между собой на своём птичьем языке, а ей казалось, что они скрывают от людей какие-то тайны. Она набрала черники и сварила ещё кисель. Пётр важничал перед ней: «- Ты, Ленка, чего такая маленькая? Тебе уж много лет, пора замуж, а-то лишний рот в семье» - «- Это я-то лишний рот? – парировала девочка. – Да я делаю по дому столько работы, что тебе и не снилось – лентяю и байбаку». Мальчишки прыснули от смеха. «- Я как старший брат делаю самую трудную работу – руковожу, а ты всегда на подхвате, так, всякую мелочь» - «- Руковожу! – передразнила его точь-в-точь Елена. – Хреновый руководитель! От твоего руководства мухи дохнут, а дел не видно. Болтун несчастный» - «- Нет, он болтун счастливый, - поправил Елену Вася. – Смотри, как щёки важно надул, как заяц на гумне».

     В такой весёлой перепалке дело двигалось быстрее. После еды отдыхали, а потом стали ниву засевать. «Кто посеет лён – пожнёт золото», - сказал Вася. Отец засмеялся: «Лён для льноводов – золото, с ним и старые дышат молодо», - он насыпал семена льна в мешок на лямке, лямку перекинул через плечо так, что мешок висел у него на груди. Ребята встали на край нивы, чтобы лешить полосы. Отец брал горсть семян и широким взмахом руки бросал их перед собой со словами: каково семя – таково и племя; сею в добрую пору – соберу льна гору. Дети шли по краю и отмечали ветками границы полосы. Они втыкали ветки в землю так, что каждую полосу-леху было видно. Когда работу закончили, дети радостно закричали: «Лешка-лешка, дай нам орешка!» - «- Не орешка, - уточнил отец, - а лёнушка». Дети запели снова: «- Лёшушка-лёшушка, дай нам лёнушка». После этого граблями семена заделывали в почву. Отец произнёс: «- От доброго семени добрый должен быть урожай. Каждое семя знает свой срок. Мы время не упустили. А день бы потеряли - урожай прозевали» - «- Отец, а долго ждать урожай?» - спросил Пётр. «- Две недели лён цветёт, четыре недели созревает, а там уж и семена поспевают» - «Ух, ты, здорово!»

     В июне первые семена льна взошли, то-то было радости в семье. А когда ростки подросли на десять – пятнадцать сантиметров, пришла пора прополки. Эту работу выполняли женщины. Мучительный труд. Комарьё налетало тучей, и лица опухали в одно мгновение от укусов и покрывались кровью. Женщины тщательно прикрывали тело. Поверх портов надевали сарафаны с фартуками, поверх штанин – «наголенки», а сверху них – онУчи (обвёртки на ногу вместо чулок, портянки – под сапоги или лапти). После онучей обували лапти с оборками. Мать дала детям «точиво» - так назывался домотканый холст, мешковина - и сказала: «- Дети, кладите точиво на всходы, садитесь и выдёргивайте сорняки. Да смотрите повнимательнее, чтобы лён не повредить» - «- Мама, лён же сломается, если мы сядем на него» - «Ничего ему не будет, поднимется, как миленький, а нам легче работать, сидя». Дети расстелили на лён мешковину, и работа закипела.

7 ноября 2017 вторник