Нехорошая стоянка

                Года два уже, как начал и никак не мог завершить очередной рассказ, все на потом откладывал,пока не наткнулся в интернете на заметку с фотографией(кадр 1).И тогда понял: нужно забросить на время все дела и засесть за клавиатуру.

            В тот полевой сезон палаточный лагерь устроили на прошлогоднем обжитом  пространстве, но сдвиг во времени нарушил невидимые мировые связи, и последствия не заставили долго ждать себя.

            Световое время первых трех дней бытия на природе прошло штатно, а вот течение вторых половин суток никак не соответствовало успокоительному термину отечественной космонавтики.

                В первую и последующие две ночи, в самые глухие белые часы, на вершину одной из окружающих елей бесшумно планировала какая-то пернатая тварь. Обнаруживала она свое местопребывание, оставаясь невидимой, тем, что несколько раз негромко, но отчетливо и страшновато взрыкивала, и эти звуки,полные немотивированной ненависти к пришельцам и сравнимые разве что с криками птеродактилей, заставляли душу каждого из нас медленно холодеть и потихоньку сползать в пятки.

                Мало кто решался выйти на свет ночной и посмотреть, что за существо проводит свою ментальную пси-атаку, тем более что смельчак обнаруживал еще один источник какого-то плачущего вяканья на уровне корней, более всего напоминающего причитания  нашего далекого предка по линии маммалей, загнанного  в свою мелкую экологическую нишу. Осыпаемая угрожающими  аттерациями спевшейся парочки, душа исследователя окончательно замерзала, и ее носитель от греха подальше нырял в спасительный полумрак жилища.

            Обращение за разъяснением сущности явления к авторитетам - нашим  ребятам родом из таежного села - ничего не дало, поскольку они в унисон твердили, будто отродясь не слышали таких  криков и не знают, кто орёт.

              Судя по всему, источник высоких  звуков не покоился на одном месте, а постепенно перемещался на уровне макушек елей в сторону запада, а с ним удалялся и приземлённый тявк. Заканчивалось все тем, что  сонанты истончались до природного шума на границе слышимости, чтобы с фатальной неизбежностью повториться в следующую ночь и снова построить вертикальный, совсем не музыкальный, а какой-то  клацающий звукоряд.

            Спустя некоторое время после того, как ночные полёты над нашим гнездовьем прекратились, местный медведь напал на горняков.

            Они азартно копали канавы в днище полигона,а он залег на бровке, заросшей молодыми берёзками, и некоторое время наблюдал из укрытия за мерными мельканьем лопат  в руках землекопов. И что-то для себя решив, буквально свалился им на головы.

             -Я слышу, как время от времени  камушки скатываются по склону. А потом шум такой, словно вся стенка оползла…поднимаю глаза - а передо мной бурая глыба с глазками,  шагов пять осталось. Не помню, как из канавы выскочил и дунул прочь, пронесся мимо Михаила Ивановича, успев на ходу крикнуть  - медведь! Тот следом рванул (смертущку, считай, вблизи увидел - поделился он впоследствии пережитым).

            Повезло, ох повезло всем нам, что не стал с ними мишка в догонялки играть, и прибежали они в лагерь через полчасика запыхавшиеся, но целёхонькие.

            Кое-как выгнали медведя с насиженного места, устроив кострища по периметру его дислокации, а горняки потом еще некоторое время раскладывали огонь рядом с местом работы, опасаясь нового визита. Мишка с другого берега неделю, пожалуй, голос подавал, гневался, потом плюнул на все и удалился.

            Лето прошло, на тайгу будто сбросило бомбы, и она расцвела жёлто-красными кустами бесшумных взрывов лиственниц, берёз и осин. На крыши палаток, словно осколки, нападали цветные листья, а в одной из них, где было свободное место, поселился недавно принятый на работу новенький, из ижемских.

            Кровати в ней, как везде, стояли двухъярусные, с верхней свободной койкой, заставленной сумками с вещами и заваленной прочей полевой утварью.
            Одной ночью крики какие- то из этой палатки доносились, а потом возня слышалась. Утром на наши расспросы Лёха рассказал:

            - Уже поздно было, ребята уснули, я покурил напоследок, улёгся на бок, укрылся одеялом и тоже глаза закрыл. Минут пять, может, прошло, уже дремать начал, и тут на голову струя воды хлынула,  будто кто бутылку надо иной держит и поливает. В рот попало, привкус какой-то оловянный, застойный, словно из бачка в бане, в котором воду грели, а потом она остыла. Подскочил, как ошпаренный, и завопил матами:

             - Вы что, совсем охренели?  Ничего себе шутки -
 и руками начал шарить по тумбочке, фонарик искать, впопыхах никак не могу его нащупать. Тут  Серёга, слышу, заворочался, потом ругаться начал:

            -И чего орём? Поспать не даешь…
            -А вы чего, прописку, что ли, устроили ? У меня вся башка мокрая…
            -Ты не сбрендил ? Делать нам больше нечего - и фонарик включил.

             Осмотрелись. На полу лужа, голова мокрая, подушка и вещи Димкины, на тумбочке у меня в изголовье сложенные, сырые. Серёга тряпку нашел, воду собрал, отжал, вытер насухо. А Димка, третий который, так и не просыпался, дрых себе. Утром только удивился и ругался, что одежду с вечера сухую сложил, а сейчас она мокрая, и как ему прикажете быть и в чем на работу выходить.

            - Серёга, надо было в баночку водичку собрать, на анализ.
            - Дед, вот как-то не подумал среди ночи за науку – ты  уж извини.

                За листопадом снег пришел, как всегда неожиданно, раньше окончания  полевого сезона, небо выцвело, земля побелела, а тайга погрузилась в полудрёму. Вскоре по местному расписанию должны были подойти волки заявлять свои права на территорию, с ними не поспоришь, и мы спешили закончить последние маршруты.

            Чтобы не делать круг по дороге к дому, сворачивал с неё на визирку, хотя и перегороженную несколькими упавшими стволами, но зато прямую и короткую.

                Возвращаясь как-то в сумерках, увидел возле кухни чёрную фигурку, словно бы поджидающую меня. -Артур, наверное, забеспокоился и решил выйти и меня, припозднившегося, встретить. Здесь как раз очередная сосна лежала, перешагнул её и снова посмотрел, стоит ли он, а там пусто. Ну, увидел, что я возвращаюсь, и ушел, думаю.

           Перейдя ручей и поднявшись в лагерь, посмотрел на то место возле полевой кухни, где, как мне привиделось, потоптался Артур, а снег лежал абсолютно непотревоженным покровом, и никаких следов на нем не было.
 
            Проходя мимо палаток, окликнул ребят, не выходил ли кто на просеку, хотя ответ был очевидным. И Артура переспросил на всякий случай.

            На следующий день договорились,  что я пройду по визирке  до места, с которого  мне Артур померещился, а он встанет по моей подсказке возле палатки, и я его сфотографирую.

            Так и сделали, и на  экране дисплея (кадр 2) я увидел картинку, четко отпечатавшуюся в моей памяти.

            А сейчас о кадре № 1 на заставке.
                «60-летний английский фотограф и исследователь сверхъестественных явлений Стюарт Уильямсон  снимал наполненный дымом зал в сооружении шестнадцатого века, которое считается населенным многочисленными выходцами с того света (esoreiter.ru). Именно такова была задумка специалиста – уловить что-нибудь необычное в клубах белого дыма, – и он, судя по всему, не прогадал. Рассматривая впоследствии полученные изображения, эксперт с удивлением обнаружил на одном из них невероятно чёткое женское лицо, образовавшееся в темноте из тумана. Фотограф сообщает: Мне ещё никогда не удавалось столь чётко зафиксировать на снимке привидение».

            Не знаю, ровесник ли вышеозначенной даме наш мужской призрак, кадр 3, который курит трубку, но похоже, что к мистическим и загадочным явлениям, которые произошли  в тот полевой сезон, он, здешний хозяин, наверняка приложил свою дымчатую руку.