Царь Зверей

Сложно бывает иногда даже представить, насколько недружелюбным может оказаться для усталых путников выбранное пристанище, а уж про первые впечатления и говорить не приходится. С началом активной фазы космической эры это простое умозаключение всё полнилось и полнилось иллюстрациями “из жизни”. Истории все были похожи одна на другую, будто созданные на одном станке: некие усреднённые искатели приключений наткнулись в пространстве космоса на очередной округлый камешек, болтающийся без дела; высадились на него: мол, атмосфера есть (галочка), вода, возможно, тоже (пока ставим вопросительный знак), а раз так – ах, значит есть и жизнь и её нужно кровь из носа найти, иначе “я не переживу!”. А дальше то ли буря, то ли излишняя сейсмоактивность, а сейчас в моду вошел резкий выброс радиации – не важно, итог все равно один, “… и больше их никто не слышал”.  И в новости. Однако всё ж находились добровольцы, мечтатели с девственным мозгом, чистым сердцем и патриотическими намерениями. В общем, служба наша и опасна и трудна.
А сейчас вся космонавтика держалась на людях с отмытым сердцем и с девственным мозгом. Постоянный и профессиональный штат работников слишком дорого, такую игрушку могут себе позволить только самые богатые. Но каждый такой сотрудник – на вес золото, его никто и не собирается отправлять в неизвестное. Для этого есть люди с улицы, которым на Земле не имётся. Для них строят дешёвые корабли со всем необходимым: криокамерой, пищеблоком и топливным баком.   Их пару недель инспектируют, рассказывают сказки и дают наставления, что да как заполнять, а затем суют на подпись пару бумажек и их самих суют в анабиоз. Отправленные просыпаются за неделю до высадки, а дальше всё по классике, потому я и не считаю нужным описывать рутинные исследования. Потом они улетают, чаще возвращаются, но иногда пространственный искривитель выйдет из строя внутри звезды… это ещё самый лучший способ смерти.
Но хватит слов, пора к самой истории.
- Тань, дай мыло!- сладцеватый  мужской голос прогремел на всю Ивановскую.
- На!- кусок хозяйственного мыла полетел по полу и закатился в самый дальний угол. Девушка ехидно усмехнулась.
- Ну, что ты бросила мне как собаке кость!- парень картинно обиделся не на шутку.
- Мыло,- сухо констатировала девушка,- давай быстрее, я тоже семнадцать месяцев не мылась.
- Тогда выйди, я не могу, когда на меня смотрят.
- Да чего я там не видела.
Да, вы всё поняли правильно – это была пара. Мужской голос – это Веня, женский, как вы уже догадались, Таня. И, пока они готовятся к выходу, я их немного опишу. Веня, на первый взгляд, представлял собой классический пример почти мультяшного покорителя разного рода галактик. Ну, посудите сами: оптимистичен, с широко раскрытыми для всего нового глазами, души не чает в пилотировании разных драндулетов, даже волосы длинные отрастил. К тому же, бард отрастил усы, которые ему совершенно не идут. Вроде бы, ничего особенного, но, вкупе с постоянным игнорированием просьб родных и близких “сброй энтот веник”, это маленькое обстоятельство выдаёт явный изъян характера. В то же время его нельзя было упрекнуть в отсутствии решительности и собранности, а уж об истории его похождений за Татьяной можно отдельную комедийно-приключенческую повесть. Девушка же была страшно охоча до какой бы то ни было власти, уж очень ей нравилось командовать. Но больше всего она любила, чтоб всё было исключительно так, как она хочет и как правильно, и она знала, что хочет всегда только правильного. С ней иногда, то есть только по праздникам, можно было договориться, но чаще Таня действительно была права. Тем более, решительный Веня это итак понимал. Да и её внешность невозможно было назвать некрасивой: фигура, лицо, голос – всё почти без нареканий. Ладно, для персонажей рассказа этого хватит.
Итак, услышав такой приказ, тем более от своей девушки, Веня со скоростью света начал растираться в кровь мочалкой, не сбавляя оборотов, раскорячился под горячим душем, тем самым избавив себя от пут грязи, и вытерся насухо. Далее пулей выбежал из ванного отсека и буквально впрыгнул в одежду. Чего не сделаешь ради любимой…
- Наконец-то,- девушка сопроводила “пулю” коротким взглядом.
Пока девушка домывалась, Веня засел с гитарой и мучился сочинением песни для своей любимой. Но аккорды никак не хотели складываться, о соло и думать было нечего, а про стихи он сам давно сказал: “ это основное, но не главное” и только они были светлым пятном. Вообще-то, с появлением у оного субъекта партии, обычно начинается творческий подъем, он был и на этот раз, да слишком скоро весь вышел. “ Ладно,- подумал поэт фронтира,- может, атмосфера не та. Конечно, как я сразу не догадался”,- и уверенно ткнул в кнопку. Весь воздух корабля почти мгновенно оказался загажен ароматом свежескошенной травы и хвои. Вдруг запели птицы, журчание ручейков пыталось их перебить, но никому не удалось перекрыть потрескивание брёвнышек в костре на переднем плане. Даже, при наличии должного упорства, можно было расслышать рёв медведей.
Будь Веня художником, то тут же бросился к кисточкам с красками и намалевал очередную репродукцию малоизвестной детской картины Шишкина. Но он, к сожалению или к счастью, поэт и композитор, стихов о природе навалом и с титанами жанра его писанине не тягаться. От отчаянья Веня начал медитировать, сев в позу с иллюстрации из книжки про Тибет.
Пока Веня ловил обеими руками вдохновение, Таня окончила омовение, вытерлась и вышла, обернувшись полотенцем. Видя состояние своего парня, которое никак не желательно накануне высадки, и решила его как-нибудь растормошить:
- Четыре аккорда, быстро!- это работало всегда.
- Am, Dm, C, G,- глаза его приоткрылись, пора действовать.
- Хочешь увидеть малышек?
- Что?
Таня распахнула полотенце, Веня обомлел и чуть подался вперёд. Но девушка его оттолкнула со словами:
- Через несколько часов высадка,- она вытянула указующий перст в лицо барду, видимо, для предания своим словам весомости,- приготовься и приведи себя, наконец, в порядок,- и ушла переодеваться.
Поэту трудно было скрыть разочарование. Ладно, сейчас можно чуть-чуть вздремнуть, а там посмотрим, как пойдет.
Небо планеты было удивительно похоже на земное, только оттенок чуть темнее. Ностальгия захлестнула первопроходцев. Корабль сел рядом с небольшим озерцом, на берегу из битого песчаника, или чего-то на него похожего. В нескольких километрах проходила гряда отлогих холмов, на косогоре отрос плешивый лес из хвойных. Под ногами бегали мелкие зверьки, но, большей частью, в направлении от наших знакомых.
- Вень, проверь воздух на вирусы,- Таня занималась любимым делом. Стесняемая скафандром, она выставила указующий перст (любимый жест) в направлении пещеры, уютно расположившейся на склоне холма,- Расположимся там, вместе с техникой.
- Зачем, ведь есть корабль.
- Правду хочешь? Из простого любопытства,- глаза её горели синим пламенем неподдельного интереса, жаль, что под отражающей поверхностью шлема этого было не разглядеть.
- Чтож, желание девушки для меня – закон!- хоть на этот раз его чутье молчало, Веня, нехотя, согласился,- Действуй.
- Так ты не будешь помогать?
- Шутишь, что ли: скажи, что шутишь.
- Да ладно тебе, хватит слов. Только установлю здесь эту бандурину. Нам ведь не охота, чтоб колонисты вдруг, внезапно, столкнулись с новыми видами космической оспы.
“Бандурина” являла собой переносную станцию обнаружения всякого рода угроз для человеческого организма и поиска способов от них избавиться. Другие локаторы нужны были, в основном, для предварительной разведки местности. Ещё нужно не забыть всё это дело сфотографировать, но в сравнении – это мелочи. В пещере почни идеальной полукруглой формы были также обнаружены залежи коттия, который, до того, добывался в газообразном виде только в атмосфере Сатурна, а также везде несколько повышен радиационный фон. Уже это было необычно, но следующее открытие повергло пару в шок.
Сама пещера на поверку оказалась чем-то наподобие богатенькой квартирки в спальном районе какого-нибудь заштатного городишки. Из полукруглого и недлинного коридора они попадали в просторную залу, с ходу прозванную гостиной. Потолок ушёл вверх и расслаивался арками, у стен имелись выступы некоей формы, позволяющей их сравнить с диванами, а в центре находился постамент, как бы стол. Отсюда отходили “двери” в другие комнаты: кухни с печками, спальни, кладовые и т.п. По черной, как смоль, породе стекали струйки полувязкой массы, напоминавшей по консистенции плавленый мармелад.
Люди бегло осмотрели большую часть комнат, затем Таня пошла добывать коттий, а Веня не нашел себе лучшего занятия, чем праздное шатание по жилплощади после снятия показаний с локаторов. И, в порыве такого беспамятного блуждания, бард наткнулся на нечто, и это нечто заставило его ужаснуться.
- Тань!- кричал он куда-то в воздух, повернувшись полубоком.- А, Тань!
- Да что тебе нужно.
- Подойди сюда, пожалуйста. У меня тут…- он осёкся на полуслове.
Девушка, картинно повинуясь, подошла и окинула взглядом своего суженого. В руках поэт держал бело-желтоватую оглоблю знакомой формы и всем своим видом выражал глубочайшее непонимание и негодование.
- Ты что, не понимаешь?- недоумевал Веня на пределе возможного.
- А что я должна понимать?
- Это же бедренная кость, причем человеческих габаритов. Здесь раньше были люди?
- Но мы же первооткрыватели. Явно наши следы здесь самые первые.
- Значит…- Веня слегка обомлел, мягко говоря, не решаясь обнародовать свою мысль. Но безудержный его оптимизм, как волна, столкнулся с глыбой такого же, только Таниного, безудержного реализма. Глыба лишь отряхнулась от случайных капель и произнесла:
- Даже и не думай, это очень вряд ли.
Вениамин как-то сразу поник. Он не знал, что на самом деле девушка просто не могла поверить в подобное – уж найти проковетошные останки человека на далёкой планете, у которой до сего момента даже и намека не было на человеческие отношения – такое мог придумать в своём воспалённом мозгу только какой-нибудь писатель фантаст.
- Но почему же?- не унимался бард.
- Потому что здесь до нас не было не то, что человека, даже жизни. Да и вообще, с чего ты взял, что это именно человек. Ведь за последнюю сотню лет уфологи понаходили целую кучу доказательств инопланетной жизни. Быть может, просто мы наткнулись на самый веский аргумент.
- Чтож,- барда второй раз за день постигло разочарование, и ему это пришлось крайне не по нраву,- даже если и так, это всё равно не отменяет сенсационности нашей находки. Хоть с терминологией я слегка… поторопился.- Веня проглотил нервный смешок.
- И правда.
- Давай осмотримся.
Девушка была внутренне довольна – чутьё её не обмануло, на этот раз. Во время осмотра оба старались ходить как можно мягче, прощупывая каждый квадратный сантиметр ноздреватой, как губка, поверхности. Старались та они оба, а получилось (как всегда) только у Тани. Веня, с грохотом дробления ДСП, рухнул во внезапно открывшийся провал в полу. Как это у него всегда так получается? Девушка, соблюдая все какие есть правила безопасности, черепашьим ходом бросилась на выручку своему любимому. А тот орал снизу, подливая масла в огонь: “Я сломал ключицу!”. А потом, правда, глубокомысленно добавил: “Не свою, слава Богу”. Татьяна перегнулась через и увидела развалившегося в костях поэта.
- Ты там живой,- вопрос риторический.
- А как может быть иначе?
- Это хорошо. Что там такое? Я вижу какие-то кости.
- Да ладно! Здесь вашему вниманию представлены: череп без левых затылочной и височной костей, десять пар ребер с грудиной и пояс верхних конечностей без правой лопатки.
- Это итак понятно. Меня больше интересует немного другое – как ты там очутился, на что тебе глаза Господом даны!- она нарочито гротескно всплеснула руки к небесам.
- Чтобы твоей красотою любоваться и прославлять её в стихах,- влёт продекламировал Веня. Он ещё со школы славился своим умением выходить из неловких ситуаций.
- Спасибо, конечно, за комплемент, но факт остаётся фактом. Я до сих пор не додумалась, как у тебя так получилось споткнуться на ровном месте.
- Да не споткнулся, а пол подо мной буквально развезся, как врата в преисподнюю.
- Оставь обороты для будущих стихов. Чтож, поверю тебе на слово. Как думаешь, что это такое.
- Похоже на захоронение. Ну, здесь нет смысла препираться: остатки явно гуманоидные, по крайней мере. Человеческого роста. Так, нужно доставить их на борт – учёные их с руками оторвут. Тань, тащи контейнеры.
- Ага, кто здесь у нас мужик,- девушка скорчила гримасу,- ты и тащи. Что обомлел, шутка, конечно, сиди там – ящики сами по себе не самая тяжелая тяжесть.
- Я тебя понял, можешь приступать.
Действовали они по такому плану: сначала Вениамин судорожно, но максимально аккуратно, выкидывал разные кости, а Таня, абсолютно таким же образом, складывала их в ящики. От особого усердия на лбах у обоих выступила испарина, ведь ничего важнее до того они в жизни не делали, разве только сдавали в школе деньги на благотворительность. По окончании данного этапа начинался новый виток работ: бард выкарабкался из ямы и переместил контейнеры в звездолет. А чтоб работалось лучше, существовал особый стимул: как кнут бьющими резкими, отрывистыми строчками песни в исполнении не имеющей слуха девушки. Так или иначе, сверхважный груз был доставлен на борт в лучшем виде, необходимые сведения в каталог тоже занесены, а наши герои, с чувством выполненного долга, рухнули на мягкие диван-кровати.
Пот градом лился с обоих, нагло затекал в глаза и считал своим долгом их нестерпимо щипать. Рука Вени машинально потянулась к бутылке вина, хитрым образом доставленной на борт, но и тут провал: он не учел, что за семнадцать месяцев любое вино превратится в уксус. Третье разочарование за этот чёртов день!
- Чтож,- сказала Таня, отдышавшись,-  пора домой. Я проведу кой-какие расчёты, и позову тебя.
- Ага, а я, покамест, перенесу груз в душевой отсек,- бард не по-доброму скосился на ящики, заполонившие своим естеством всю площадь его криокойки. Он не почувствовал повисшего в воздухе немого вопроса, но, на всякий случай, прояснил,- Ну, не помоемся с недельку, ничего страшного. Здесь негде особо пачкаться.
- Здраво,- глубокомысленно заметила она и растворилась в пространстве кабины пилота.
Вениамин скорчился в позе мыслителя и стал мучительно думать о ящиках, о способе транспортировки, о семье, о том, стоило ли вообще сюда лететь, о том, что, наверное, стоило и куче подобного бреда. Но, конечно, по первым двум вопросам он соображал особенно… туго. И сидел он в самой неудобной для мышления позе ровно до тех пор, покуда не прозвучал долгожданный зов с другого конца корабля. Тут же Веня сорвался с места и, как остервенелый, понёсся к штурвалу. Ведь больше всего он любил три вещи: гитара, женщины и кабина пилота.
- Ну, поехали.
Интересно, а как изменится их жизнь после… всего.
***
Их жизнь вскоре действительно круто поменялась. Находку отдали в НИИ Инопланетного Развития, там к ней, поначалу, отнеслись со здоровым скептицизмом, хоть потом и с неподдельным интересом её приватизировали. Оно и понятно, если всё подтвердится, то вдруг оказывается, что религиозные проповедники с засохшей пеной вокруг рта оказались правы и человек действительно венец творения. Раз такая форма жизни, как человек, образовалась не только здесь, в определённых климатических условиях, но и на далёких планетах, с диаметрально противоположным, быть может,  климатом (или просто достаточно сильно отличающимся), то этот вывод сам собой напрашивается. Перед таким тезисом даже самый явный факт наличия этой жизни несколько мерк.

Июльский теплый вечер с приятным дополнением в виде желтого пятна яркого лунного диска. Татьяна Лефортова, гордая своим новым местом в обществе, которое она, и в этом даже сомневаться не приходится, обязательно получит за свое открытие, не спеша направлялась к месту встречи. В свете Лун и звёзд её платье, фаршированное прекрасной фигурой, казалось, сияло лазуритом. Отличный Веня придумал ей подарок на день рождения. Да, он оказался куда более серьёзным молодым человеком, чем можно было судить по первому впечатлению. Кстати, карьера Вениамина Буквина после такого пиара резко пошла в гору, но имеет ли это хоть какое-то значение? Сомнительно.
Меж тем вот он, потихоньку проступает из-за угла пункт назначения. Она вошла походкой, которой сходила с палубы своего вызолоченного и посеребрённого в порядке очереди корабля царица Клеопатра и мешком с деньгами вставала перед гладко выбритым и немного пьяным Антонием. Глазами она искала Веню, но это испытание оказалось несложным – он был единственным, кто сидел в дорогущем ресторане в самом сердце столицы в свитере с, чёрт побери, оленями! Оленями, мать их.
- Странный эпатаж!- удивлялась Таня, аккуратно пристраивая на спинку стула свою косуху,- не перегибаешь ли ты палку?
- А ты считаешь, что я должен выглядеть более презентабельно для подобного рода заведений,- Веня, не подумав ни секунды, стянул этот свитер преткновения через голову. Под ним оказался довольно таки добротный костюмчик тройка. Он сделал знак рукой,- Ребят, самое время начинать.
И сию же секунду во всем помещении устоялась атмосфера благоговейной классики.
- Если ты не против, то я перейду к делу,- в руке Буквина замаячило что-то красно-бархатное.
Да неужели?
- Я долго думал,- начал он,- и вот наконец додумал. Мы вместе через такое прошли, что ни одному фантасту не снилось. Короче говоря,- он раскрыл “нечто” со словами,- ты выйдешь за меня?
- Но… это так… неожиданно. Мне нужно подумать…
- Думай быстрее, милая. Это приказ.
- А какое наказание ждет меня за непослушание, мой тиран?
Вопрос повис в воздухе. Они ещё посидели, поели: Веня вообще мог сидеть и есть пока не услышит ответ или не сдохнет, но жалобный вид сделал своё дело. Таня сказала Да. Последующие дни прошли, как в тумане, из которого Таню вырвала долгожданная фраза: “Властью, данной мне…”.

- Господин профессор, мы восстановили облик гуманоида.
- Господа закончились после Революции,- отшутился своей обыкновенной хохмой профессор Литов, как обычно сам посмеялся. Он только вернулся из отпуска, а тут такое,- Ну, показывай.
Лаборант включил голокрон, в воздухе из легкого тумана образовалось вполне симпатичное женское лицо. Небольшой, ровный и курносый нос, высокие скулы и глубокие раскосые серые глаза делали овал лика довольно-таки монголоидным.
- Откуда вы знаете цвет глаз?- поинтересовался Литов.
- Я просто предположил, вполне могу и ошибиться. Но за овал лица, форму носа, скулы, посадку глаз и уши я убьюсь об заклад. Слава всем высшим силам, что череп и образцы тканей сохранились в таком состоянии, а то работать было бы вообще невозможно.
- Ну и что же?- Литов почесал обросший затылок,- Вы, лаборант Малкин, как думаете, какая нам от этого польза?
- К-как,- Малкин залился краской,- Это же значит, что есть, именно есть, ведь останкам не более 40 лет, что странно при их состоянии, но да ладно. И не просто жизнь, а ЖИЗНЬ, НАМ РОДСТВЕННАЯ!
- Можете не продолжать. Я видел фотоотчеты с места событий, а там видна интересная деталь: края пещеры оплавлены. Если приглядеться, то можно увидеть на заднем плане другие подобного рода отверстия. Плюс, радиационный фон несколько повышен. Совокупность этих фактов вам ни о чём не говорит.
- Да нет, если честно, сперва нужно подумать. Но это не важно…
- Бросьте оптимистические бредни. Жизнь там была, и, надо сказать, очень развитая. И, как любая развитая и не уважающая себя цивилизация, они достигли уровня прогресса, на котором как вид оружия выходит на манеж атом. Статистическая вероятность его применения слишком велика, соблазн тоже. Это – величайшее изобретение эволюции, величайший механизм естественного отбора. Мы выдержали это испытание, для нас всё прошло гладко, для них – нет.
- Чтож, это может значить теперь только то, что на этой планете получится отличная колония.
- Не знаю вряд ли. Ладно, есть ещё какие-то данные, или это всё?
- Да, мы лет 60 назад перехватывали оттуда сигналы, видимо, с пробами языка. Лингвисты уже поработали над ними; кажется, аборигены называли свою планету “Зь'емль'йа”
- Земля…- сказал Профессор, пережёвывая каждый звук.
- Да, как грязь по-нашему. Странное имя для родного дома.
- В высшей степени. Неважно, сообщи в бюро патентов, что мы нашли прямое и неопровержимое доказательство внетерратной жизни. Как думаете, население Террата готово к такому повороту событий…- профессора оборвало на полуслове.
За окном вмиг разгорелось яркое зарево. Адское пекло оплавило даже воздух. Нет, они стали одним из тех сообществ, которые с треском провалили экзамен под самый его конец.
Незатушимый Пожар застал Вениамина и Татьяну Буквиных на свадьбе. Последнее, что они успели сделать в жизни – долгий поцелуй под одобрительные крики родственников и знакомых, на кроваво-красном фоне.
***    
На орбите болтался космический корабль, невозможный для обнаружения никаким способом, кроме лобового столкновения. Но теперь такие меры предосторожности ни к чему, прятаться скоро будет не от кого. Космонавт стоял у иллюминатора и любовался на живописные картины ядерных шапок.
- Ну, наконец. Слышь,- обратился он к кому-то,- у них там война атомная началась, а ты боялся. Мы свое дело делаем хорошо.
Поправил щупальцем жаберные расширители и тихонько поплыл в каюту…