Алая рябина

###

Что-то происходит с годами с людьми – они не могут так уже радоваться, как в детстве. Мир точно закрывается перед ними. Эта мысль приходила к Колесову не раз, и всегда вызывала недоумение. Лица людей, хмурые, встревоженные, точно время запечатлело на них все внутренние страхи, боли, сомнения, эти лица совсем не могут открыто улыбаться, и лишь изредка мелькнёт добрая улыбка на лице человека, и вот тогда в ответ улыбнётся и самый чёрствый человек, точно и его в этот миг коснётся доброе крыло ангела – его покровителя, и человеку становится очень интересно видеть этот мир, очень интересно жить в этом мире, несмотря ни на что.

Этап в этот раз из местного КПЗ, с его немногими камерами для подследственных, на тюрьму был небольшим. Несколько мужчин, среди них был и Колесо, две женщины и девушка – в какой то не по росту её большой телогрейке, усталая, но с такой добродушной улыбкой, иногда проскальзывающей на юном лице – что даже прапорщики охранники были по отношению к ней достаточно вежливые, и не хохмили, точно и им было жалко её. После всех необходимых процедур вывели отправляемых на этап людей под охраной на внутренний двор отделения милиции. Было морозное утро. Одинокая рябина невесть откуда взявшаяся здесь среди асфальта припорошенного белоснежным покрывалом – снежок выпал ночью – была в замёрзших красных гроздьях ягод. Колесо мельком поглядел на рябину, ёжась от зимней прохлады.
- Гляди ка снегирь на рябине! – вдруг произнесла девушка, и голос этот свежий и чистый был таким неожиданным среди напряжённой тишины подготовки к этапу. И впрямь на рябину прилетел нахохлившийся с красной грудкой снегирь, и не обращая внимание на людей на ветке дерева принялся есть примороженные алые ягоды. И было в этой мирной картине столько необычайно важной для людей красоты, что невольно все они замерли, присматриваясь к снегирю – как к вестнику морозной зимы.

Но вот коренастый прапорщик поправив свою шинель, точно очнувшись от какого то наваждения, зычно скомандовал:
- Постройтесь по одному!

Ждали автозак, опаздывающий из гаража. Тихо смотрели на низкое без облачка небо – и только иногда приглядывались арестованные к снегирю, точно не желая спугнуть его своими мыслями об этапе, о следственном изоляторе, о предстоящем суде, о сломанных судьбах своих. Притихла даже милая девушка в большой телогрейке, и не улыбалась, тоже думая о предстоящих трудностях – на этап она уходила из КПЗ в первый раз.
А снегирь всё ел рябину. Было тихо.