День Святого Георгия. роман. Глава 4

*

Девочка, на которую так надеялась Вика, ехать отказалась. Испугалась. Ничего удивительного. Предприятие опасное. Дружба - такая еще - спорная. Даже халявная путевка в таких обстоятельствах выглядит, как сыр в мышеловке. Да, может, и является именно этим. Пришлось срочно переходить к плану Б. Ну, это так, сильно сказано. Плана Б, понятно, не было и в помине.

 Приехала ЛЛ со своего «дальнего севера»  тут же позвонила. Как раз она и придумала позвонить Марине Ивановне. «Она же какой-то нереальный полиглот. Может, и турецкий знает…»

- Ну, вообще-то я училась в турецкой школе – сказала Марина по телефону – Но когда это было.

- Дааа, турецкой?! – удивилась Глафира – а что и такие бывают?

- Конечно. В Питере много таких школ. Вы не знали? Турки дальновидные, они себе переводчиков, да и вообще персонал, давно готовят, сами. Выбирают. Гранды. Путевки.  Любят языковые школы. Где английский, французский. Там дети мотивированные – и, судя по голосу в трубке, Марина улыбнулась:

- Только вот, я ведь уже сколько лет не говорила по-турецки. Все забыла. Но он простой язык. А вам зачем, Глафира Андреевна?

И Глафира рассказала ей суть плана Б.

Понятно, что та отказалась. Сразу сказала нет. Без всякой там адвокатской уклончивости.

- Мариночка, детка, не принимай решение сейчас… Приезжай ко мне на выходные. Лена приехала. Вика приезжает почти каждые выходные. Давно не виделись. Банька, водочки попьем.

- Глафира Андреевна, у меня  двадцать дел в производстве, три - тянут на пожизненное, я  по уши в уголовниках!  Я, конечно, постараюсь. Ради вас. Ради Ленки. Но не рассчитывайте, что переубедите меня под водочку.

- Нет, нет, я не пытаюсь. Просто очень нужна твоя помощь, а я не знаю, чем тебя привлечь. У нас тут остановился очень интересный мужчина. Юрочка. Брутальный. Подтянутый.  Дерзкий. Приезжай, Маришка…? Если нет – то нет. У нас был другой вариант, мы отпустили девочку по первому требованию.

- Ну, хорошо. Симпатичный?

- Очень!

- Хорошо. Договорились. В субботу. Но не раньше обеда! Я не высыпалась месяц.

-  Маринка, я тебя обожаю! Пирог с семгой! Специально для тебя!

- Глафира, ну вы же знаете, я не ем пирогов!

- Хорошо, не пироги! для тебя просто рыбку запеку! и гарнирчик, из цветной капусты.

- М-м-м-м, Глафира, все - не томите, до субботы! – и Марина Ивановна выключилась.


*


Пока Бабушка разговаривала с Мариной, Юра с Натой напивались в гостиной малюсенькими рюмашками, просто наперстками. Вика не участвовала, сидела на диване с ногами и пялилась в ноутбук.

- Юр, ну ты мне объясни, нафига он вообще туда полез?! Семья. Дети.

- Дура ты, Наташка!

- Че это?!

-  Да то! Он же мужик!... Я мужик! Если бы меня Ленка моя дома заперла, я бы с катушек соскочил еще раньше. Мы ж бойцы!
 
- Я его не запирала!

- Сам он себя запер!

- Не ври Крикунов!  Я ему слова поперек не сказала!

- Ага! Вот только вазами кидалась!

- Вазами я не поэтому кидалась! – Наташа вскочила и угрожающе нависла над щупленьким мужчиной.

- Ага, это от большого смирения! – мужчина даже не поменял позу.
 
Обиженная женщина ушла в глубину столовой. И оттуда жалобным голосом сказала:

- Я ему сказала, делай как нужно. Только на рожон не лезь. И все! Нет, он начал! А как я его должна было отпустить?! Революционные песни, может, петь?! У меня трое детей! Если бы с ним что случилось!

- Это когда? Сейчас?

- Да прям сейчас! Это когда вазой! Сейчас он вообще ничего не сказал.

-  Иди сюда! – сказал Юра - сядь!

Ната послушно подошла. Уселась на старое место. Юра разлил по рюмкам?

- Ты знаешь, почему ваш Ванька Иван?

- Да знаю, Юр, не начинай! По каждой пьянке эту историю слушаем. Всей семьей наизусть выучили! Вика, скажи?

- А нечего, знаешь, глумиться!

- Да кто глумится?!

- Да ты глумишься, баба! Ты хоть знаешь, над чем глумишься?! Замолчи, и слушай, когда мужчина разговаривает!

- Началось! – вздохнула Ната.

- Нет, ты мне скажи, почему  Ваньку Иваном зовут? А я тебе скажу, почему моих пацанов зовут так…- Юра пьянел на глазах и терял лицо.

Больше всех, кажется, переживала Вика. В итоге она слезла с дивана, уговорила его пойти и лечь. Под руки проводила в комнату, усадила на кровать, хотела еще помочь раздеться, но он сказал: « так, а теперь убирайся поскорей, девочка» На этой фразе  пьяный Юра тупо завис. Вика послушно убралась.


Она вернулась к девочкам, когда Ната пересказывала вечную семейную историю Глафире - единственной непосвященной:

- …А у него парашют не раскрылся… И он летит к земле и ускоряется с каждой секундой. А Юрка раньше прыгнул, а Ваня уже потом… Вот…Юра его подобрал, ну, как подобрал - перехватил, и они на одном парашюте, тоже же! – ускорение!... падают… ну, а потом их уже Ваня догнал, затянул прыжок. Так они и приземлились все втроем… на двух парашютах…

- Не поубивались?

- Нет… Тогда нет… пили неделю... Ваня потом погиб…во вторую чеченскую. Вот тогда они и завязали все. Дамирка сказал после похорон «все, дембель!»… Садись, Викуся.

Вика кивнула, прошла на кухню и поставила чайник. Молча слушая, села.
 
 -  Юрка еще какое-то время воевал… Потом тоже… У него Ленка двойню родила… Он тоже хотел одного Иваном назвать. Но к концу войны у них уже было столько имен, в честь кого сыновей называть. В общем, Ваня наш в честь Ивана Митина назван. А Юра – в честь Юрика.

- Юра? – спросила Глафира.

- Ну, у нас же еще старший сын – сказала Ната.

- В честь Юры? – и Глафира указала в сторону комнаты, из которой раздавался богатырский храп.

Ната покивала. Вика тоже закивала, с пониманием, со знанием дела, и в подтверждение подлинности.

- А они что? Однополчане?

- Не то слово! Они в армии всю срочную вместе, десантники были.  Потом в спец. подразделение, типа разведки.

- И что? Юра разведчик?

- Да… что не похож? Ну, у них там у каждого специализация была. У кого там что. Сережа у них снайпер был.  Дамир - электрик, минер, взрывник. Ваня - по компьютерам, и вроде, с языками как-то… Юра механиком и водителем… он водит все, что ездит… Но вообще, Юра у них всегда отцом-командиром.

- Даже так?!

- Да!... он у них на срочной был сержантом… Потом к себе и подтянул…. У них была большая команда. Шесть человек. Остались они двое… - Ната подняла голову, глубоко вздохнула. Еще  посидела так, стараясь удержаться от слез…
Вика присела к свекрови. Обняла ее молча. Та  не сделала никакого движения, только потянула в себя воздух, в попытке удержать рыдание, получился детский всхлип:
- … Они как родня… да родня и есть - сказала она, утирая нос – Они, когда перепьются, бывало, передерутся, посуду перебьют, такой мат стоит!... Потом усядутся, обнимутся, давай плакать… Мы их не трогаем… Утром – все: опять нормальные! Стыдятся. Извиняются. Посуду, правда, никто не жалеет… Я по молодости любила красивые посудки, а потом привыкла, покупаю самые простые тарелки. И то! Не жалко! Иной раз и сама тресну об пол чем-нибудь – и она засмеялась, утирая слезы.


Как-то все разом устали и вскоре разошлись спать.


*


На следующий день с утра приехала ЛЛ, привезла корзину фруктов «знакомые передали»,  и ту самую семгу, на которую у Глафиры были большие планы, потом бабушка принесла несколько огурчиков из своего парника «самые первые» и все с восторгом приобщились к чуду нового урожая. Все время говорила ЛЛ, у нее перемен было больше всех:

-  Я  че приехала, у сына экзамены. В прошлом году, когда решали вопрос с переездом, Ваня говорит, переезжаем все… Ну, мы так с ребенком посидели, подумали, решили школу заканчивать здесь. Во-первых, все-таки столичный аттестат. Во-вторых, класс родной, учителя знают, практически, как облупленного. Ну, и потом, девушка у него тут….Вера Петровна

- Это кто, директриса твоя?

- Ну да, помните да? ну вот, она взяла его сис.админом
 
- А это че такое?

- Ну, это по компьютерам. У нас же там компьютерный класс, новый, а  его же обслуживать надо. А некому. Ну вот, она его взяла, на работу.  Правда неофициально, все-таки несовершеннолетний, да и ученик. Денег не платит, зато оставила за ним нашу комнату в общежитие. Знаете, большое облегчение. хоть жилье не снимать.

 На голоса вырулил Юра,  с похмелья и в плохой форме. ЛЛ осмотрела его  критичным взглядом. Он ее вроде и вовсе не заметил.  Глафира их представила, и они обменялись сдержанными поклонами.

 Потом начались приготовления,  Глафира завела тесто в хлебопечке. Достала бутылку пива из холодильника, бокалы подала ЛЛ, и они сделали по нескольку глотков. Юра обошелся без бокала. По-пролетарски опрокинул бутылку, и выхлебал ее, не отрываясь.  ЛЛ этого снова не одобрила, судя по лицу.

- Кто такой? - спросила она у бабушки, когда мужичок накинул кроссовки и куда-то ушел.

- О-о-о! Это звезда!

- Да, ладно – с сомнением  откликнулась ЛЛ. Она стояла над огромной семгой, не решаясь.

- Он звезда! – уверенно повторила бабушка, и тоже остановилась над рыбиной, - может, Нату подождем?

- А она сможет?

- А че нет?! У нее опыт семейной жизни двадцать лет!

Так они и поступили. Сами отправились осмотреть участок. Когда вернулись, спустилась Ната.
 
- Наташенька, хорошо, что ты проснулась!  Мы тебя ждали. Ты не знаешь, как с этим монстром быть?
 
- А что с ним?... Юр, иди сюда, - крикнула Ната на весь дом.
 
- Он на озеро ушел… - сказала Глафира - А вот он и вернулся. Юрочка, нам нужно твоя помощь…

 Юра вошел румяный, свежий и энергичный. Скинул кроссовки. Встал в дверях, оглядел женщин цепким взглядом, задержался на ЛЛ и вернулся к Глафире.

- Никто не хочет связываться – развела та руками, нависая над столом. Он, наконец, подошел и тоже воззрился на рыбину.

- Н-да… ты привезла?
 
- Угу - сказала ЛЛ, отметив это фамильярное «ты»

- Как ты ее дотащила? Килограмма три? Четыре?

- Три шестсот…Да я на такси.

- Понятно… И че надо?

- Ну, надо ее разделать как-то - сказала бабушка.

- Пон-нятно… Так?... Или так? – спросил он, рубанув рукой сначала поперек, а потом вдоль рыбы.

- Так – выбрала Глафира.

- Пон-нятно…От-тошли все.

 И он поискал глазами… Нашел на Глафире фартук.  Подошел, снял с нее… При этом ему пришлось бабушку практически обнять, от чего она застыла с широко раскрытыми глазами, и оставалась в таком положение еще какое-то время. Юра невозмутимо повязал фартук себе и переключился на рыбину.
 
Делал он это легко и с удовольствием. Одним движением отхреначил голову, быстро распорол брюхо, вытряхнул кишки «м-м…икорка», и дальше филеил, как заправский повар, умело и без лишних движений, и даже приговаривал « м-м-м… хорОша!… а жи-И-р-на… а пахнет!... м-м-м, ее бы посолить!»  Тут он вернулся в реальность и обратился к зрительницами:

- Может, посолим? кусок? – и он поднял в руке окровавленную оранжевую тушку.

 Все, наконец, оторвались от зрелища, переглянулись. Все взгляды сошлись на Глафире:

- Ну, как скажешь, Юрочка… Нам на пирог, потом запечь, Вика с Маринкой не едят пирогов,  а так - как скажешь. А это долго?

- Щас посолим – завтра будем есть, - и он снова уставился на общественность, в ожидание решения.

 Все снова переглянулись, и взгляды снова сошлись на Глафире.

- Ну, нас пятеро, еще Маринка приедет, давайте всем запечем по куску, парочку про запас…(Юра отметил огромным тесаком порции, а бабушка указала красивым пальчиком) вот это на пирог, а это посолить… Нормально?

- Пон-нятно, - сказал Юра и продолжил.
 
Когда с грязной работой было покончено, девочки зашевелились. ЛЛ чистила картошку, обрезала капусту, Наташа отмывала последствия Юриного предприятия: саму рыбу, доски, столы, инструменты. Вика резала салат, а бабушка занялась пирогом. Теперь Юра уселся в зрительный зал, и открыл бутылку пива.

- Вот знаете, девчонки, мне больше нравится работать с женщинами, - он вальяжно развалился на стуле, опасно отклонившись и закинув руки за голову.
 
- Почему? - спросила Глафира громыхая противнями.

– Все решается само собой – ответил Юра и еще раз с удовольствием отхлебнул из бутылки.


*


Марина приехала, когда пирог уже вынули из печи. Юра выпил третью бутылку пива. А ЛЛ подбросила последний раз в бане.
 
- А мне нравится Юра - сказала Марина в конце вечера ЛЛ.

- Ну, конечно, ты бы видела его утром!

- А что было утром?

- Да ниче особенного, он был с такого бодуна, такой мятый, что произвел неизгладимое впечатление.

- М-м… а кто эта женщина?

- Это Викина свекровь. Вика вышла замуж за того мальчика, помнишь?

- А-а, ну да… И что? – Марина внимательно рассматривала Нату с Юрой, которые как бы танцевали то, что у их поколения называлось «медляк».

- Ну, что из-за них весь сыр-бор… Этот мальчик – Викин муж – уехал в Турцию…

- Зачем?

- Искать отца… Отец тоже туда уехал… - ЛЛ присутствовала «в полглаза». Другой половиной она писала записки в телефоне.

- Мужа этой толстухи?

ЛЛ отвлеклась, наконец, от телефона и осмотрела Марину внимательнее:

- Ну, да… Ее… А почему такой интерес?

- Да нет, просто спросила. То есть они не любовники? – все таки спросила Маринка, делая вид, что выбирает салатик.

- Кто? Эти? Нет, знаешь, я думаю, нет, - сказала ЛЛ и снова погрузилась в телефон.

- Почему? – все-таки спросила Марина.

- Что?
 
- Почему ты так думаешь?

- А-а… ну, у них общее горе, поэтому кажется,… мне сначала тоже так показалось… я думаю, они  слишком давно знают друг друга… для любовников...


Через какое-то время всех желающих пригласили в баню.  Желающих оказалось всего трое. При этом они никак не вписывались в один подход: из девочек  - желали ЛЛ и Глафира, из мальчиков – понятно.


*


Когда Глафира с ЛЛ вернулись из бани, ситуация поменялась до наоборот. Теперь Марина с Юрой танцевали «медляк», а Ната сидела за столом, старательно делая вид, что выбирает салатик. Они еще немножечко посидели все вместе. Потом Ната ушла спать, Вика следом, а Юра начал склонять Марину в смысле, не составит ли она ему компанию.
 
ЛЛ ушла, так и не дождавшись разрешения интриги. Глафира дождалась. Это было не сложно. Потому что после ухода ЛЛ, вопрос с походом в баню сразу и решился.

 Почему-то Глафира уснула с облегчением.