Слепая истина. 2 глава

     Поля стояла, вся дрожа, волнуясь и едва понимая, что происходит. Василий только приехал, она его конечно же очень ждала, но даже и предположить не могла или просто не думала о том, что Василий сделает ей предложение. Полина была наивна и проста, впрочем, наверное, как и все в те годы. Ни хитрости, ни жеманства, она просто кивнула головой в знак согласия. Василий улыбнулся и нагнув голову, поцеловал девушку в щёчку, от чего Полина зарделась румянцем и поблагодарила темноту, которая скрывала её смущение. Они вернулись в дом, где со двора уже расходились гости. Василий подошёл к матери и обнял её за плечи. Наталья Егоровна опустила свою голову на грудь сына.
     - Мама, я сделал Поле предложение и она согласилась выйти за меня замуж, благославите нас, - сказал Василий.
     - Благославляю Вас, дети мои. Будьте счастливы, - сказала Наталья Егоровна, целуя сына и Полю в лоб.
     Оставшиеся соседи пели заунывную песню, вдруг одна из женщин стала враспев причитать.
     - Ох, проклятая война! Всех сыночков моих забрала! Ммм.... как же жииить дааальшееее... - враспев плакала она.
     - Мама, о чём это говорит Евдокимовна? - с тревогой в голосе спросил Василий.
     - Бедная женщина. Как она ещё разум не потеряла. Одна за другой ей похоронка на её сыновей пришла. В сорок втором на старшего Ваньку, а в сорок четвёртом, одна за другой и на Витеньку с Сергеем. А мужа её, ты знаешь, вместе с отцом твоим, бандиты же убили. Вот она и осталась совсем одна, - сказала Наталья Егоровна.
     - Бедная... а за что бандиты убили отца Василия и мужа Евдокимовны? - заплакав, спросила Поля.
     - Эх, девонька. Мой муж, папа Васеньки нашего, в тридцатых годах председателем нашего колхоза был. А тут, в ближайших лесах, банды собирались, ну... из раскулаченных. Муж Евдокимовны и наш Николай Михайлович, папа Василия, до ночи в конторе работали. Эти нелюди заперли окна и двери и сожгли контору. Так, заживо они вдвоём и сгорели. Лихие тогда были годы, школу местную, тоже сожгли. Потом уже, из области прислали карательный отряд, перебили бандитов, но говорят, некоторым удалось скрыться и бежать за границу. Война только всё перевернула. А только жить начинали, перед началом войны, колхоз наш одним из передовых был. А в войну мужиков не осталось и председательствовать попросили меня. Но как поднять колхоз, когда и сюда немец добрался? Всю живность, что была у колхоза и отдельно у людей, фашист проклятый отнял, - с грустью, видимо вспоминая те тяжелые дни, говорила Наталья Егоровна.
     - Мама, а Вы писали, что дочь Вашего брата в начале войны переехала жить к Вам. Что-то не видно её, где наша Маша? - спросил Василий.
     Наталья Егоровна посмотрела на сына и заплакала.
     - Что? Почему Вы плачете? - с уважением, обращаясь к матери на Вы, спросил Василий.
     - Так нет больше нашей Маши... нет. В начале сорок второго, наш колхоз немцы заняли. Бесчинствовали здесь, свои правила устанавливали. Девчат наших... злыдни. Над девчатами измывались, проклятые! Меня в тот день не было, мы же нашим партизанам помогали, а я была связная у них. Вот и отправилась я в лес, передать, что немцы готовят операцию по отправлению молодого населения в Германию, что через мост прибудут новые солдаты и оружие. Вот всё это я и должна была передать командиру, которым был секретарь райкома, Вадим Петрович Колесников. Ты его знаешь, он тебя в комсомол принимал. Так вот, я и ушла ранним утром, пока немцы спали, темно ещё было... а когда вернулась, сказав немцам, что в лес по грибы ходила, а Маши нигде нет. Потом уже мне соседи рассказали, что Машу схватил немец, жирный боров. Он надругался над девочкой, а она... она позора не выдержала, да в сарае в тот же день и повесилась. Я и нашла её там, в старом сарае. Пятнадцать лет девочке было. Земля ей пухом...
     Немцы лютовали почти семь месяцев, а ещё Сидор с сыновьями в полицаи записались, звери! Только когда наши стали наступать и освободили наш колхоз от немцев, полицаев немцы не стали с собой забирать, сами поспешно ушли. А Сидор с сыновьями в лес ушёл, не нашли их. Говорят, он и сейчас собрал вокруг себя себе подобных и скрывается в лесу. Мост-то партизаны взорвали и операцию провели успешно. Много тогда погибло и немцев, и партизан, - говорила Наталья Егоровна, вытирая краем своего платка мокрые от слёз глаза.
     Поля сжалась от услышанного, Василий посуровел и сжал кулаки.
     - Гады проклятые! - процедил он сквозь зубы.
     Пока они разговаривали, гости разошлись, Поля стала убирать со стола и заносить посуду в дом. Наталья Егоровна подошла ей помочь.
     - Свадьбу бы надо сыграть. Тяжело, конечно... но у меня свинья есть. Я её от немцем в погребе прятала. Вот и заколим её. С Евдокимовной пироги напечём, она это здорово делает. Картошки наварим, с луком и чесноком. А вы с утра в область поезжайте, пусть вас распишут, а в воскресенье и свадьбу справим, - устало сказала Наталья Егоровна.
     Расписали Василия и Полю в тот же день, время было такое, не медлили с этим делом. А в субботу зарезали свинью и стали прямо во дворе ставить столы и скамьи. Дед Афанасий принёс бутыли с самогонкой, пришедший с войны без ноги, дядя Егор принёс свою гармонь, соседки накрыли столы, правда без скатертей, да и откуда им было взяться? Из своего ситцевого платья, белого, в красный горошек, Наталья Егоровна сшила платье для Поли, нарядно приколов к груди старую брошь. Волосы Поли накрутили на бумажные бигуди, сделанные соседками тут же и прикололи к волосам ромашку. А Василий надел свой костюм, который носил ещё до войны, а Наталья Егоровна сохранила его, сложив в сундук. Свадьба началась весело, соседи желали молодым счастья, кричали:
     - Горько!
     Потом танцевали, некоторые девушки, с завистью поглядывали на Василия и Полю, а когда изрядно выпили, стали петь и к концу свадьбы, опять раздались слёзные причитания. Тяжело было, ведь в колхозе почти и семьи не осталось, у которой кто-то в эту войну не погиб. Расходились поздней ночью.
     - Ты, Наталья, у меня переночуй. Оставь молодых одних, не смущай их. Вон, девчонка, совсем смутилась, молодая ведь совсем, - сказала Евдокимовна, помогая убирать со столов, где почти ничего из еды и не осталось.
     - Спасибо тебе, Евдокимовна. Сама хотела напроситься, да хорошо, ты сама предложила, - ответила Наталья Егоровна, устало зевая.
     А Василий и Поля, смущённо продолжали сидеть за столом.
     - Ну что ты сидишь, Василий? Веди свою жену в дом. А мы с Евдокимовной к ней пойдём. Завтра до обеда беспокоить не буду, отдыхайте, голубки, - сказала Наталья Егоровна, уходя следом за соседкой.
     Василий и Поля машинально поднялись и взявшись за руки, пошли в дом. Парень подвёл Полю к железной сетчатой кровати, которую Наталья Егоровна заправила матрасом и одеялом, накрыв цветным покрывалом, положив сверху расшитые подушки и накрыв их рушником. Поля не смела поднять голову, она дрожала от волнения и смущённо опустив голову, ждала, что сейчас произойдёт то, чего она столько дней с трепетом ждала и боялась. Василий и сам очень смущался, взяв Полю за руки, нагнувшись, парень впервые поцеловал девушку в губы.
     Уснули молодые почти под утро, а Наталья Егоровна, как и обещала, не стала их беспокоить и пришла к обеду, чтобы поесть вместе с детьми.
     Жизнь продолжалась, Василий устроился работать механиком в своём колхозе, куда наконец завезли тракторы, надо было сеять, обработав земли, которые спали четыре года. Поля устроилась дояркой, а Наталья Егоровна продолжала председательствовать.
     - Хорошо, немцы наш дом не сожгли, хотя многие дома они не тронули, - оглядывая свой дом, который они строили вместе с мужем ещё в самом конце двадцатых годов, просторный сруб из трёх комнат, однажды сказала Наталья Егоровна.
     Председателю колхоза позволили взять лишний лес для строительства. Большая русская печь занимала почти половину комнаты, в сенцах, папа Василия прибил вешалку, которую сам и смастерил. Поставил лавку для вёдер с водой и обил дверь, чтобы зимой в доме было теплее. Эти дни, Наталья Егоровна часто вспоминала с особой теплотой. После того, как бандиты убили её мужа, она осталась одна с Василием на руках. Ему было всего одиннадцаь лет, но она его подняла, он выучился в школе, которую перестроили после того, как старую сожгли бандиты, потом в области выучился на механика, только закончил в сорок первом году, а тут война началась, когда парню едва стукнуло восемнадцать. Родившись в двадцать третьем году, Василий в тридцать четвёртом потерял отца и как-то сразу стал серьёзным и ответственным.
     Прошло шесть лет, но Поля никак не могла родить ребёнка. Она уже обращалась в областную больницу, где её тщательно обследовали, только сказали, что она совершенно здорова и может иметь детей.
     - Пусть и муж твой придёт, Поля. Надо и его обследовать, - снимая очки, сказала пожилая врач.
     - Но я думала, что это только от женщины зависит, - наивно ответила Поля.
     - Да нет, дорогая. От мужчины тоже зависит и очень многое. Так что ты ему скажи, пусть зайдёт ко мне. И что вы тянули столько лет? - качая головой, сказала женщина.
     Василий конечно же пришёл, когда Поля, смущаясь, объяснила ему, что его тоже хотят обследовать. Но Василий и сам знал, что это его вина, вернее, это контузия на войне, когда отлетевший от взрыва огромный камень, ударил ему в пах, ниже живота. Тогда, испытывая жуткую боль, парень не думал о будущих детях, а оно вон как обернулось. Это Василий и рассказал доктору. Но женщина всё же решила обследовать парня.
     - Вы молодые, вам детей рожать надо, - сказала врач.
     Но через два дня, женщина вызвала Василия и Полю к себе в кабинет. Отпросившись с работы, они оба зашли в областную больницу, прошли в кабинет и сели на старенький кожаный диван с высокой спинкой, по краям которого были маленькие зеркала.
     - Ты был прав, Василий. Травма, которую ты получил на войне и правда сказалась. И детей ты иметь не сможешь, как бы сурово это не звучало, - сказала врач.
     - Что же нам делать? Наталья Егоровна так внука хочет, - расплакавшись, произнесла Поля.
     - К сожалению, медицина здесь не поможет. Но после войны, столько сирот осталось. Вам надо в детский дом поехать и там взять малыша. Вы молодые и сможете его воспитать достойным гражданином.
     - Прости меня, дорогая, - произнёс Василий, сжимая руку жены.
     Придя домой, Василий рассказал матери обо всём и было принято решение ехать в город и взять малыша из детского дома. Молодые люди воодушевились и поехали в город.
     Когда, переговорив с директором детского дома, они попросили показать им самых маленьких мальчиков, директриса попросила воспитательницу младшей группы привести ребят. Поля сразу увидела его, на других она и не смотрела. Малыш, которому было всего четыре года, стоял, широко открыв свои глазки и с любопытсвом рассматривал Полю и Василия. Потом вдруг, сделав шаг им навстречу, просто произнес:
     - Мамочка! Ты пришла меня забрать? Правда?
     Сердце Поли ёкнуло, она подбежала к ребёнку и подхватила его на руки.
     - Конечно, родной. Я твоя мама и пришла тебя забрать отсюда, - расплакавшись, произнесла Поля.
     Другие ребята, стоя в стороне, опустили головы. Им было обидно, что пришли не за ними. Директриса подошла к ним и погладила каждого по голове.
     - За вами тоже обязательно придут. Идите, милые, обедать пора. Санечка, ты тоже иди, родной. Твои мама и папа скоро вернуться за тобой. У них важное дело, вот они его закончат и вернутся, хорошо? - грустно вздохнув, сказала женщина.
     Поля опустила ребенка на пол и дети молча, послушно ушли. Директриса написала перечень документов, которые им следовало собрать.
     - Когда всё будет готово, вы можете приехать за Санечкой. Его мама была слишком истощена, она умерла при родах. Отец неизвестен, так что ничто не помешает вам его усыновить, - сказала директриса, прощаясь с Василием и Полей.
     Молодые люди поспешно стали собирать документы, но однажды произошёл случай, который перевернул их жизнь.