17. 2. Перед рассветом 7. 12. 1943

Отец спустился по земляным ступенькам в укрытие и огляделся.

В чем разница между блиндажом и землянкой?
Википедия дает следующее определение землянке.
Это «углублённое в землю жилище, прямоугольное или округлое в плане, с перекрытием из жердей или брёвен,
засыпанных землёй…
Землянки сооружаются в полевых условиях личным составом вооружённых сил и предназначены для отдыха
в тыловых районах, там, где нет или разрушены иные пригодные для жилья помещения.
Их оборудуют в том случае, когда войска располагаются на одном месте на продолжительное время.
В землянках в тыловых районах также могут размещаться различные хозяйственные службы, склады, штабы,
медицинские пункты, госпитали, прачечные, бани, мастерские».
{13.4.31}

Блиндажом, по определению все той же Википедии, является постоянное или временное фортификационное
подземное сооружение».
Оно служит  для защиты от пулемётного, артиллерийского, миномётного огня, а также для отдыха личного состава.
«По своей конструкции напоминает сруб, полностью заглубленный под землю». {13.4.32}

Согласно военной терминологии, сооружения, расположенные непосредственно на переднем крае,
полагается именовать блиндажами.
Однако абсолютное большинство участников Великой Отечественной войны в таких тонкостях не разбирались.
Чаще всего они, в том числе мой отец, именовали свои жилища на передовой  землянками, а вражеские – блиндажами.

Что из себя представлял этот на скорую руку сооруженный блиндаж?
В книге К. Сомова «Война: ускоренная жизнь» рассказывается, как строили такое укрытие.
 
«Копается яма, все равно как погреб, потолок перекрывается.
Бревна повдоль, потом поперек – накаты  называются.
Чем больше их, тем лучше и безопаснее.
В стене делаешь нишу, а с другой стороны блиндажа – выходное отверстие, «трубу», вот и печка тебе». 
{13.49, с.117}

Там же приводится еще один рассказ о  сооружении такого жилища:

«Забит последний гвоздь и брошена последняя лопата мерзлого песку: небольшая, на двенадцать человек,
землянка нашей батареи готова.
Устраиваемся в ней быстро, но без паники.

В дальнем конце землянки – единственное оконце.
Под ним – маленький квадратный столик на одной толстой ноге, которая крепко врыта в землю.

Вдоль всей землянки – проход в виде углубления в земле, шириной в метр, глубиной в полметра.
Слева и справа от прохода – земляные нары.
На них – постель из толстого слоя хвойных лап, прикрытых плащ-палатками.
Вход в землянку защищен тамбуром, дверьми служат две плащ-палатки.
Печь – конечно же, незаменимая «буржуйка», установленная в земляной нише, слева от ступенек,
по которым спускаешься в наше жилище».
{13.49, с.117}

«В солдатском и офицерском обиходе, – вспоминал командир батареи Новохацкий, – не было никаких
постельных принадлежностей.
Шинель или полушубок, плащ-палатка, вещмешок — вот и все «приданое». {14.52.с.46}

Мысленно представляю, как отец садится у поставленного на попа снарядного ящика, протягивает
гудящие от усталости ноги к «буржуйке», которую наверняка припас и возил в обозе
предусмотрительный старшина Щербаков.

«В качестве главного «агрегата» для получения света в землянках обычно использовалась вещь,
также носившая гордое название катюша.

Это была небольшая самодельная лампа, представляющая собой гильзу от орудийного снаряда.
Сверху она была сплюснута внутрь просунут фитиль, изготовленный, как правило, из куска материи,
немножко выше середины прорезалась дырка, затыкаемая пробкой.
В нее заливали керосин, а чаще, за неимением такового, бензин с солью».
{13.49, с.96}

Самодельный этот светильник основательно коптит.
В углу посапывает простуженным носом связист.

Как поступали телефонисты, чтобы урвать часок для сна и при этом не прерывалась ни на минуту связь? 
«К телефонной трубке привязывали небольшую петлю из шпагата или куска кабеля и надевали эту петлю на голову,
так что у многих даже вытерлись волосы в этом месте, где была веревочка».
{14.52, с.48}

Ординарец Фортунатов подает командиру котелок и ложку.
Похлебав с наслаждением горячее, довольно вкусное варево, нечто среднее между супом и кашей, старший лейтенант
Петр Пискунов приступает к бритью.

Выкладывает на ящик алюминиевый стаканчик-мыльницу, пушистый помазок, обмылок, узкую продолговатую коробочку,
из которой вынимает опасную бритву Solingen {Золинген). 
Размашистыми движениями взад и вперед по привязанному к ящику офицерскому ремню затачивает ее.
(Так он делал еще долго после войны.)
Ординарец Фортунатов приносит в котелке горячей воды – то ли от костерка, то ли от полевой кухни.

Бритье было для отца занятием обязательным.
По возможности он не пропускал эту процедуру и в Калмыкии, в условиях безводья, и в госпиталях,
как только позволяло здоровье, и в обороне на Миус-фронте, и даже в наступлении, в редкие минуты передышки между боями.

Так поступал и в мирное время.
Не помню, чтобы я когда нибудь видел его с щетиной на щеках и подбородке.

Протирая лицо после бритья одеколоном, он фыркает от удовольствия.
Этой душистой жидкости отец остается верен до конца жизни, отказываясь от всяких смягчающих кремов.
 
Говорят, во время войны одеколон «Тройной» отправляли в госпитали в десятилитровых баллонах.
Здесь, под Радомышлем, рассчитывать можно было только на запасливого старшину.

Пройдет неделя, и на заседании Военного совета армии скажут:
«У большинства бойцов и офицеров передовой линии отсутствуют предметы обихода, как то: иголки, нитки, пуговицы,
мыло, зубной порошок, и др.
О существовании такой организации, как Военторг, на передовой линии не знают, так как работники Военторга
не появлялись ни разу в соединениях».
{ЦАМО, ф.1275, оп.1, д.9, л.52, с.48}

Впрочем, так было не только в 1 й гвардейской.

Все тот же артиллерист Новохацкий вспоминал:
«Туалетных принадлежностей тоже, как правило, не было.
Хорошо, если удавалось утром сполоснуть из лужи или болота лицо, утершись полой шинели.
Большинство были чумазые от копоти костров.
В общем, быт был самым примитивным».
{14.52.с.46}