Лжегерой

Море сильно горбатило.

А эсминец «Благородный», этот труженик моря, следил за американской эскадрой.
Качало прилично.


Я, как всегда, "штормую" в койке.
 
Входит санинструктор,- Товарищ старший лейтенант! В санчасть матрос пришел. У него живот болит.

- Положи в лазарет, пусть полежит. Есть не давать.

- Похоже, что у него аппендицит.
Вот это новость, вот это «счастье»! Если уж не везет, то не везет по- черному.
Поднимаюсь.

Тошнота подступает к горлу.

Точно, аппендицит. И клиника выраженная. Терпеть нельзя, надо оперировать.

Пока доклады, пока мытье кают-кампании, стерилизация и все прочее, что требует подготовка к операции, я принимаю «Аэрон», да не одну таблетку, а две. Ну, чтоб надежнее. Он блокирует слюно- и слизеотделение. И эти таблетки так мне все забили, что во рту сухо, как в сауне. Слюны нет вообще и язык еле шевелится.

Ну вот и все готово.

Больной на столе, ассистенты помыты и одеты, инструментарий кипит. Осталось выложить его из стерилизатора на стол, помыться, одеться и можно начинать операцию.
 
Стерилизатор весело пыхтит на холодильнике.

Все ждут: больной со страхом, ассистент с любопытством, а для остальных операция уже привычное дело.

И только я протягиваю руки, чтобы взять стерилизатор, как в это время корабль резко меняет курс и ложится на правый борт. Стерилизатор сползает и падает мне на ноги. Крутой кипяток выливается на голени и стопы. Мгновенно ноги покрываются огромными пузырями. Жуткая боль обожженного тела отодвигает морскую болезнь.

Но ведь еще есть больной!

И оперировать его нужно безотлагательно, клиника растет.

Собираю с пола разлетевшиеся хирургические инструменты, со слезами на глазах мою их и снова ставлю на два часа стерилизоваться. А потом, в одном халате, босиком, весь обожженный,  делаю аппендэктомию.

Это подвиг? Подвиг!

А кто-то оценил его? Да нет, конечно.

Просто прооперировал и все. Сколько их, этих операций, уже   было.

А что ожоги получил, - с кем не бывает. Заживет.

Ты делал свою работу. Ты, преодолевая собственную боль, возвращал больному здоровье.

А где же были те, кто оценивал этот труд, партией был поставлен контролировать весь ход боевой службы?

А они рапортовали: мы прошли, мы выполнили, мы отстреляли, мы прооперировали, мы выпустили, мы приняли столько-то человек кандидатами в члены КПСС. И получали за это звание и награды.

Мы!!!
 
Опять Николаевское «Мы»! Ну да Бог им судья.

Не все же герои – герои.