Про сударынь, дам-с и нас-простых женщин

       Я люблю шляпы, а они любят меня. Мои шляпы время от времени ходят по головам, а одна из них даже попала  в литературный сборник, став героиней короткого рассказа моей подруги. Однажды я «долюбилась» до того, что посетила в шляпе мероприятие, точнее в шляпке. Я была сногсшибательна, точнее мы, поскольку шляпка в некотором смысле участвовала. А ещё нам было жутко неудобно сидеть за столом посреди других нормальных людей. После этого я поняла, что  есть мера. Смешно бегать  в шляпе за маршруткой или галопом пересекать магазин, закидывая продукты в корзину, а потом гордо вышагивать с полиэтиленовым пакетом-авоськой, из которого торчит лук-порей. Поэтому я собрала волю в  кулак и  оставила несколько нейтральных фасонов, которые могли бы без особых потерь пережить и авоську, и лук.  Ещё я люблю платья до пят и сильно подозреваю, что с лёгкостью справилась бы с меховой муфтой вместо варежек. Но меховых муфт сейчас не носят, а кареты, запряженные лошадьми, не являются средством передвижения и появляются исключительно в декоративно-развлекательных целях.  А мы живем в своё время...
    Так откуда же все эти словесные "дамы", "сударыни",  чудовищное "кушать" и нелепое  "благодарю" по любому поводу вместо вполне приемлемого «спасибо»??! Слова тоже должны жить в своё время и появляться в нужных местах. Какая может быть дама из замученной современницы, отпахавшей положенные восемь часов и спешащей согреть остатками своей энергии еле теплящийся семейный очаг? Никакая. И кого она может за это благодарить? Никого! Ну, разве кроме немецких фабрикантов и пары еврейских женщин:  Клары Цеткин и Розы Люксембург - те бы оценили.
     Недавно я полдня скакала по городу по маршруту: работа-суд-налоговая-работа. После налоговой стало очевидно, что до работы  не добегаю - топливо закончилось. Забежала в блинную с незатейливым  названием «Теремок», чтобы  буквально на лету слопать блин и побежать дальше. А мне сходу: «Здравствуйте, сударыня!»…. Я поперхнулась собственной слюной и ошалело вытаращилась на молодого сударя в колпаке, который на деле, скорее всего, был студентом, вынужденным в дневное время вместо учёбы печь блины, ибо жизнь тяжела.  И так мне захотелось треснуть по башке самого старшего  сударя  заведения, требующего от своих подданых словесных извращений, что от своего горячего желания  я забыла сдачу в размере двухсот восьмидесяти рублей. А когда я вернулась за ней, сударь в колпаке сменился другим сударем, кликнувшим  ещё человек пять, которые совместно раз десять упомянули о сударыне, то есть обо мне, у которой неожиданно возникли проблемы. На одиннадцатой сударыне я не выдержала и громко пояснила, что у сударынь не бывает проблем, даже неожиданных  и, что либо «проблемы», либо «сударыня». Наступила  тишина, в которой негромко звякнула моя сдача. Это избавило публику от крепких слов, которыми сударыня, то есть я,  тоже иногда  грешила.
     Теперь про дам-с. Дамы жили в Петербурге ( и не только) в XVIII, XIX и даже в начале XX века, вплоть до Октябрьской революции, которая одним махом и уже навсегда отменила всех дам.  До этого дамы танцевали на балах, известные художники писали их портреты. Они говорили на нескольких иностранных языках, по воскресеньям посещали церковь, знали молитвы,  интересовались искусством и вряд ли ругались матом. Дамы  не готовили ужин и не мыли вечерами посуду. Для этого существовала  прислуга. Некоторые играли в карты, некоторые держали салоны, другие состояли при дворе или занимались благотворительностью. Дети дам в большинстве своём получали начальное образование дома, потом их отправляли учиться за границу. Мужья чаще всего в том или  ином виде служили Отечеству. Дамы имели украшения, продав только одно из которых, можно было безбедно жить, начиная от полугода, что в самом прямом смысле спасало многих из них в послереволюционной эмиграции. Это к вопросу о вожделенных женщинами современных бриллиантах, за большинство которых  ни один настоящий ювелир  не даст  и ломаного гроша. Ещё дамы... чёрт побери, я с таким удовольствием стала бы дамой, но все мы живём в своё время.

   Примечание. На картине изображена самая, что ни на есть светская дама- княгиня Орлова Ольга Константиновна, урожденная Белосельская- Белозерская, пера Валентина Серова. По словам современников Орлова была  "самой элегантной женщиной Петербурга", знала толк в нарядах, которые всегда отличались смелой оригинальностью.Однако, А. Н. Бенуа писал об Орловой: "Она была особой милой, любезной, добродушной, но не особенно содержательной". Вот так!  В том Петербурге ещё ценилось " женское содержание")))