Охота на косуль

2 января. 6-30 утра.

Обыкновенно в это время, бывшая Страна Советов, всенародно приходит в себя после  «встречки» с Новым Годом и застолья с Дедом Морозом.
В этот день я, традиционно, на охоте, ибо не пью.

На автобусной остановке грязный сырой снег и тусклый болезненный  фонарь.
Очень хочется спать…

Автобус,подходит быстро, почти пустой. Заляпанный грязью «Луноход-Лиаз».
Рюкзак, ружье в чехле и я, резво загружаемся внутрь. В салоне три полусонных тела, рассеянно пялятся в темные окна.
Оплачиваю "водиле" проезд.  Тут же, он гасит в салоне свет.
Я плюхаюсь на драное, но еще мягкое сиденье.
Становится очень уютно, сонно. Тянет спать, опять слипаются веки.
Мелькают разноцветные огоньки на, убого наряженных, ёлках и витражах магазинов…

Я подскакиваю от  рева в динамиках «Ace Of Base – Happy Nation», которую врубил приколист-водитель. Он разбудил меня и прочих автобусных экстремистов, игнорирующих новогоднее похмелье, и бессмысленно куда-то прущихся.

Конечная остановка автобуса. Выползаю, зеваю, потягиваюсь.
Всего-то десять километров от города,
но здесь нет назойливой сырости и температура, гораздо, ниже «нуля-имени Цельсия»!

Справа, за черным вывертом леса, уже пробивается наивная дужка зари.
В сером рассвете, я добредаю до окраины села и заползаю в бетонную пустышку, бывшего коровника.
 
Тут темно, но не дует ветер и не сыплет снег. Лишь намело радиально-косой двухметровый сугроб за стойкой ворот, который приходится обходить. Подсвечиваю фонариком на, скинутые с плеча, рюкзак и ружейный чехол. Вытягиваю из рюкзака маскхалат, накидываю поверх телогрейки и ватных штанов.

Патронов немного. Восемь штук дробовых "номер один" и шесть штук "четыре нуля".
 Это не утиный пролет. На зимней с "ходовым самотопом», редко приходится стрелять. Как-то за зимний сезон не пожёг даже одну пачку (25 штук)"нулей". Распределяю их через один газырь в старинном, истертом, пару раз прошитом мною, патронташе-подарке кума. Собираю ружьё…

На всю подготовку уходит минут десять, не больше, но когда выхожу из фермы, рассвет основательно расхлопывает небо.

Иду кромкой сада и леса, по полосе сухого, трескучего чернобЫльника и серебристой полыни. Здесь не такой глубокий снег, но можно поднять зайчика. Хотя...от такого шума уйдёт по заросли "не по зрячему".
Я без лыж. Пока ещё, не приобрел их, поэтому в середине января, после метелей, перестаю ходить в лес по метровым сугробам. Пытался использовать на охоте беговые, но те сильно проваливались, и я сломал их пару штук. Да ещё в лыжных ботинках, на остановках и засидках, люто мёрзли ноги...

Отчаянно потею километра полтора, проваливаясь и оступаясь. Выбираюсь на проснеженную, с утрамбованными отвалами дорогу. Бульдозер старался.
Отдыхая, бреду по ней минут двадцать.

На границе поля и сада, сворачиваю влево от дороги и заглубляюсь в лес. Лезу вдоль края оврага. Здесь снег глубокий, но легкий и пушистый. Кирзачи не вязнут. Выворачивают, неуместно ярко-зеленый, хвощ.

Многоследица. Не пытаюсь даже разобраться в иероглифических казусах: заячьих, лисьих, куньих, кабаних и лосиных следов. Тропить нечего. "Свежухи" нет. Обхожу километровый овраг, без малейшей надежды на «подъём».

Разворачиваюсь себе «в пяту». С высокого склона оврага, метрах в трёхстах от себя, замечаю двух косулей, вычурно-монументально застывших буро-рыжими острыми изваяниями, за безлистым орешником, перед отрогом балки.

Высвобождаю из-под "маскухи" биноклю-восьмикратный "полевик". Пока протирал грязной полОй, запотевшие очкулярики, «козы»(так их величают наши охотнички), исчезают.
Желтым мелькают на другой стороне. Значит зверюшки, перемахнули овражец.
 
Я, почти, у устья лесной балки. Здесь не ширОко. Переползаю, с отдувочкой, через него. В самом низу, в бучилЕ снега и глины, буксую с матершинкой.
Снега и грязи по… по низ халата.
Обливаясь пОтом, выдираюсь на противуположный берег балки.

Пока барахтался в низинке, уже составил план перехвата «коз»:
-Бегмя, срезаю энтот вон уголок перелеска, проскакиваю окрай сада!-это двести метров по снежной целине и заползаю в сад.

Глубокая ложбина, прикрытая двухрядной тополиной посадкой,  режет садовые участки на пополам. Она втекает из леса и протягивается, почти до середины сада. Я уверен, что после оврага и леса, олени пойдут именно по этой низинке. Неоднократно наблюдал тут плотно набитую, острыми копытцами, тропку. Выхожу на неё. Не понимаю откуда ветер, поэтому близко не подхожу.

Ещё отдуваюсь от бега, выбираю место для засидки.
Удобно располагаю ноги между корней разлапистой старой яблони. Прячусь за неё, выкладываю вправо, на нижнюю ветку ствол своей «МЦ».

Жду, остро всматриваюсь между коряжистых стволов.
Подскакиваю: а какие патроны заряжены?!
Лихорадочно проверяю, что у меня в магазине ружья. Там дробь "номер один"!
Зажав правой подмышкой, стягиваю рукавицу с левой руки. Трясучими пальцами, забиваю «четыре нуля»(картечь) в магазин и один досылаю в патронник. Включаю предохранитель. 

Обтираю лоб рукавом халата. Из-под шапки, ядовито льёт пот, разъедает и жжёт глаза. Меня трясёт. Почему не понимаю!!!

Вот они! Один за одним из ложбины появились два оленя.
Первый крупный, массивный  гуран- самец. На голове у гурана рожки с тремя отростками.
Они останавливаются, принюхиваются, осматриваются.
До них далековато: пятьдесят-шестьдесят метров.
Но патроны проверенные, с нужным превышением навески пороха, для резкости боя; самокрутные – свинец в контейнере и залит парафином, отстрелянны на дальнюю дистанцию.
С моего места нужно целить выше спины, на пятнадцать сантиметров.

Затаиваю дыхание. Это сложно. Сердце бухает, так, что ствол ружья подскакивает ему в такт. Подсовываю между цевьем и веткой руку в рукавице.
Готов. Снимаю предохранитель, совмещаю целик с мушкой на рыжем боку гурана, сразу за ногой и завышаю над холкой, плавно продавливаю холостой ход…

Вдруг они стронулись, и из ложбины появился третий оленЁк, вполовину меньше первых двух. И ткнулся под пузо второй. Эта козочка - их «детка».
За «деткой» выползает из снега ещё что-то!
Достаю бинокль. Не верю своим глазам! Это четвертый оленёнок.
Тридцать пять сантиметров в холке! Рыжик в пятнышках! Крохотный оленьчик.
Живая игрушка, сбежавшая из детского универмага. Он что-то ищет под ногами. Тычет мамке под брюхо, потом поворачивается ко мне! Я вижу его блескучие, крохотные глазики в бинокле! Идет вперед маленькими шажками. Ему тяжело. Для него снег по брюшко.

Вот это да! Такой встречи я не ожидал! Передумываю стрелять в ту же секунду. Снимаю палец со спускового крючка, включаю предохранитель. Вся косулья семья перед моими глазами две минуты, что-то выбирают из под снега. Мал, мала, меньше и совсем крохотный.
Жадно рассматриваю их, но особенно, игрушечного оленьчика!...

В саду с яблони, с оглушительной трещоткой, как сигнал тревоги, слетает сорока.
Олени срываются с места.
Они летят над землей, как рыжие стремительные птицы, выбрызгивая снег острыми точеными ножками.

Долго смотрю им вослед, на заснеженный сад, на несобранные желто-красные обмороженные яблоки, светящиеся лесными звёздами на ветках и беспредельно радуюсь этой встрече.
Стреляю, навскидку, в одно из яблок на макушке. Оно разлетается фейерверковой оранжевой вспышкой.

Достаю термос - надо отметить эту, необычайно удачливую охоту!

Копытов Г.Л.
21.11.2017