Тени заброшенных улиц. Рассказ 3

Сумерки на улице сгущались. Эдуард Борисович набросил на себя плащ, шляпу, взяв в правую руку трость и подставив левую Алесе, покинул свой дом и повел свою гостью в парк.
Эта ночь была еще прохладнее предыдущей. По пустынным улочкам то и дело бродили праздные зеваки, веселые компании студентов и редкие пары влюбленных. Приближаясь к парку, писатель со своей спутницей заметил, что люди растворились в ночи и, как бы ни было шумно еще минуту назад, воцарилась полная тишина. Чувствовалось присутствие тайны.
«Милый, мне зябко – послышалось с одной из лавок, освещаемой тусклым фонарем – мне скучно…»
«Возьми мое пальто, согрейся – послышался мужской голос – взгляни на звезды и помолчи минутку. Вслушайся, как они поют…»
- Эдуард Борисович, Вы слышите? Сегодня в парке сидят влюбленные. Тайны мы не увидим.
Все это время девушка говорила шепотом.
- Пойдем – писатель стал более настороженным – ты кого-нибудь видишь здесь?
Они медленно проходили мимо лавочек, но ни одной души им не встретилось.
- Здесь никого нет.
- То-то же!
- Но я отчетливо слышала голоса!
- Давай лучше помолчим – и они присели на одну из лавок.
«Господин писатель! Господин писатель»
В парке явно никого не было, но голоса заставили насторожиться их. Наконец, Эдуард Борисович собрался с духом и сказал:
- Ну же! Хватит прятаться! Я знаю, что вы здесь!
Как бы он ни старался придать властность своему голосу, волнение оставило на нем свой отпечаток. Впрочем, этого было достаточно. В свете фонаря, из ниоткуда, появились две фигуры – девушка лет 18-ти и молодой человек 23-х лет.
Русые волосы девушки слегка развивались на ветру, в ее зеленых глазах ярким огоньком горела жизненная сила. Правда, она была слишком уж бледная. А платье начала ХХ века никак не вписывалось в текущий 1987 год.
У молодого человека на голове красовался цилиндр, черное приталенное пальто подчеркивало его атлетичное сложение, а на руках он носил перчатки. Он ловок подхватил трость, у основания которой красовалась голова орла с двумя рубинами, вместо глаз, поприветствовал писателя и низко поклонился Алесе.
И, хотя они были неуместны в это время, пара прекрасно дополняла друг друга.
- Позвольте представиться – произнес молодой человек – я – граф Алексей Николаевич Вишневский! Последний представитель рода Вишневских и владелец поместья в хорошо знакомом вам Глинске!€
- Где?
- В Глинске – городе призраков. Вы его в своем романе описали. «Тени забытых улиц» называется.
- То есть Вы – писатель начал терять самообладание – граф Вишневский. А вы стало быть…
- Марина – перебила его Алеся – Марина Савушкина, невеста графа. Но как?
- Вы не обознались, это именно мы – девушка улыбнулась – что нового, Маэстро?
- Вы написали чудный роман – вставил граф – я вырос в этом городе, но…
- Теперь в нем слишком пустынно – с грустью подытожила девушка.
- Хорошо, допустим вы ждете, что я допишу свой роман и дам ему жизнь, но при чем здесь эта юная особа – мужчина указал на Алесю – при чем?
- Что дальше, господин писатель?
- Я все еще помню сюжет…
- Дальше что, Маэстро? – визитеры продолжали гнуть свою линию…
- А дальше – ничего…
Эдуард Борисович помрачнел, взгляд стал черным, наполненным пустотой. Он смотрел в пространство, пытаясь разглядеть самые отдаленные уголки космоса, не видя при этом ничего, что происходит у него под носом.
- Когда я задумывал роман, его идея меня вдохновляла, но…
Я стал жить в этом утопическом мире. Он меня затягивал все сильнее и сильнее. Я сам медленно угасал и становился тенью. Я не мог себе этого позволить. Из последних сил я собрал роман, преодолевая себя, порвал страницы, сложил их в небольшой котелок и – сжег.
«Рукописи не горят», вспомнилось мне выражение Булгакова, и я решил развеять пепел в ураганном ветре, чтобы его части никогда не могли ко мне вернуться…
- Где развеяли? – воскликнула Алеся.
- Где? Повторяли за ней призрачные гости.
- Неважно – его больше нет. Пепел я развеял над морем, так что часть его съедена рыбами, часть вымыта на берег, часть – растворилась в морской воде. Теперь их нет…
- Постойте, Эдуард Борисович! Ваши рукописи живы и в полной сохранности. Вспомните? Они у меня хранятся – настойчиво говорила Алеся.
- Нет… этот роман сделал меня тенью. Я каждый день пытаюсь удалить его из памяти. Все бесполезно. Тень съедает меня изнутри. Я все уничтожил! Ничего не осталось! Ничего не должно было… - вдруг, писатель побледнел, сел на лавку, растворился в свете фонаря, как тень растворяется в ночной темноте.
К нему подошли молодые люди.
- Вы живы, Маэстро! Вы живы! Но прозябаете в созданной Вами утопии вместе с нами. Позвольте нам закончить свою жизнь, а сами возвращайтесь в свою реальность. Что у Вас нового?
Тени молодой пары растворились так же, как и появились. А Мужчина продолжал им отвечать:
- Да ничего. За три года я не написал ни слова. Я стал тенью, этот роман сделал меня тенью!
Последние слова криком сорвались из уст писателя.
- Нет! – прервала его Алеся – мой дедушка верил в Ваш талант! Он всегда называл Вас лучшим учеником.
- Бросьте меня утешать. Вы, видимо нашли где-то в шкафу вашего деда запечатанные письма от ученика-неудачника. Так вы и увидели мои рукописи. Он никак на них не отреагировал! – впервые в словах Эдуарда слышалась обида.
- Так! Ваша забывчивость заставила вас обидеться на моего дедушку и забросить писательское дело?
- Какая забывчивость? Я не получил ни одного ответа!
- Тогда знайте, что на ваши письма дедушка отвечал исправно, но Вы ни разу не написали обратного адреса, хотя переехали на новое место втайне от всех!
Он опустил свои глаза, ему стало стыдно. Еще некоторое время они неподвижно сидели на лавочке. Перед самым рассветом, откуда-то издалека донеслось:
«Что дальше, Маэстро?..»