Боль любви

Боль любви
- Куда едешь сегодня?
- В Курган – тюбе
- По делам?
- Нет, к родственникам, - забеспокоилась девушка
- Я знаю твоих родственников, - почему – то глубоко вздохнул парень, - ладно, иди!
- А тебе - то что? – вспыхнула девушка. – Ты кто мне будешь? Еду или нет, это моё дело. Тебя не спрашивали и не будут спрашивать.
- Я знаю, что ты меня не будешь спрашивать. Только я тебе сказал и ещё скажу, что ты ошибаешься. Я со всей душой люблю тебя, хочу, чтобы были вместе.
- Я со всей душой люблю другого.
- Ладно, если твоё сердце тянется к другой, дай Бог, чтобы стала счастлива, только вот…
- Давай, не морочь мне голову, не отними у меня время, ты  ладный, хороший парень, красив лицом и статен. Что поделаешь, сердце не прикажешь…
- Хорошо, хорошо, Зайнура, я понимаю, ладно, Бог с тобой! Дрогнувший голос парня немного затрогал девушку. В его словах чувствовался искренность и отзвук плача.
 Зайнура подсела в автобусе Душанбе – Курган – тюбе. Сады, огороды, поля перед глазами мчались со скоростью пули.
Сердце девушки екнуло: «Маншур обиделся, нить надежды оборвалась. Он искренный, сдержанный, грамотный, Аллах одарил ему красивое лицо, стройный стан. Сердце сколько девушек обливается кровью из - за него, а он сердце отдал мне. Представь, ещё какие девушки, как говорят в народе, на каждый его волосок сколько их висят. Я перед этими красавицами выгляжу не более чем обезьяна. Что заглядел, что нашёл во мне Маншур, я удивлена. А что скажешь. Каждому своя. Мой Наимджон совсем другой. Весёлый, лёгок, приветливый. Только став студенткой, познакомилась с ним. Вот теперь разрываюсь между Душанбе и Курган-тюбе. Каждую неделю – суббота и воскресенье мы всегда вместе. Жаль, что не сберегла себя, а любовь требует чистоту,  я потеряла девственность, сберегла бы свою честь до свадьбы. Сама не понимаю, как это случилось. Ну, я же люблю его, ради него готова на всё. Это верно, но честь дороже. Ну что же, былое не вернёшь, лишь были бы вместе…».
Маншур с тяжёлой головой и болью в сердце шагал к студенческое общежитие. Никого не видел и не слышал: «Как же так? Неужели я не могу без неё? Ты что за мужчина? Разве у тебя нет гордости и достоинство? Ты же горец! Там на Памире, тебя не поймут. Будут насмехаться над ним: мол, из – за смазливой девчонки потерял голову, не мужчина, а тряпка. Ты бы на неё посмотрел: одна кожа да косточки, ещё чернявенькая…Однажды  Меджнуну упрекнули, что Лейли не так уж красивая, а ты по ней так сохнешь. Он ответил, что вы на Лейли смотрите моими глазами.  Смотрите на Зайнуру глазами Маншура…Всё - таки, это оправдание. Не-ет, я не тряпка, я мужчина, придёт время и я докажу вам…» Неожиданное прикосновение чьи – то руки сильно напугал его.
- Салом, Маншур, что с тобой? Пьян что ли?  – Миловидная и изящная второкурсница Ситора внимательно рассмотрела его.
Маншур с ноткой обиды в голосе рассмеялся:
- Эх, Ситораджон, был бы пьяным, ты бы меня довела до общежитию.
- Я готова и трезвым довести тебя.
- Спасибо, Ситораджон, но от этого мой боль не утихает.
- А-а, поняла. Ещё надеешься. Сам знаешь, а…
- Что поделаешь, не могу, понимаешь, не могу. Ситора, ты мой близкий человек, знаешь моё состояние, сам всё понимаю, но ничего не могу поделать с собой. Это боль неизлечим.
- Маншур!- голос девушки звучал с хрипотцой
- Что?
- Сходи со мной в кино
Маншур с улыбкой смотрел в лицо девушки. Девушка смутилась, зарделась и уклонила свою прекрасную головку.
- Я о чём... а она. Ситораджон, сейчас песня соловьи мне противна, не то что кино
- Нет, поедешь с нами в кино и всё тут, - топнув как дитя ногой, сказала девушка
- «Мы» это кто ещё?
- Хамида
- Хорошо, посмотрим.
Парень ушёл. Девушка долго смотрела ему вслед. Стройный стан парня давно нашло место в сердце девушки, а самое главное, очень хороший, вежливый, сдержанный. Да- а, интересно. Отдал сердце той, которая сердце отдала другому. Я люблю его, он любит другую, другая любит другого.  Вот на тебе цепочка. Любовная цепочка. Не-ет, я от своего не отступлюсь, моя душа и тело выбрали его. Он для меня самый, самый лучший. Сегодня раскрою сердце свою перед ним. Будь, что будет! Я больше не могу. Не я одна, несколько девушек влюблены в него. Он того стоит. Несмотря на всё это, он ни на кого не смотрит, кроме той девушки. Я себя принесу ему в жертву. Как сказал Хилоли, душа мила, но я не хочу назвать тебя душой, хочу что, было что – то милее души, чтоб я назвал тебя той…От вспоминание этого стиха девушка повеселела. Шагнула радостно.
Зайнура дошла до студенческой общежитии. Немного простояла и отдышалась. Почему – то сердце бешенно колотилось, душа от чего – то бунтовала, неведомое волнение охватило её, какое – то непонятное чувство  давил на неё. Он вошла в общежитию и поздоровалась с вахтёром:
- Дедушка, хочу видеть Наимджона!
- Наимджон?! А, знаю. Он у себя, утром откуда – то пришёл. Эй пацан! Иди, позови из 32 комнаты Наимджона, землячка к нему пожаловала! Минут десять прошло, как спустиля Наимджон. Поблекшее лицо, сдвинутые брови. С неохотой шагал к девушке, как будто, кто – то на него надавил.

Зайнура, повеселев, побежала к нему:
- Салом, Наимджон! Как ты? Выглядишь усталым.
- Салом! – еле слышно выговорил парень и прибавил: - Пошли. Сели на скамейку. Наимджон хранил молчание.
- Почему ты молчишь? Не рад моему приезду?
- А что сказать?
- Боже, что с тобой? Я не пришла клянчить от тебя денег. Неужели тебе нечего мне сказать? Сколько раз я приезжала, а таким тебя не видела. Такой солнечный день,а от тебя веет холодом.
- Своих ироний побереги, Зайнура! Понадбятся в другом месте.
- Ва – ай, какая муха тебя укусила? Даже шутить нельзя.
- Шуточно или серьёзно – всё прошло!
- Что – о?! Не поняла? – побелела Зайнура
- Ты не обижайся, Зайнура! Сама подумай! Не успеешь моргнуть глазом, как жизнь проходит. Пришёл, ушёл. По – этому надо веселиться. Мы молоды, мы должны брать от мира всё, пока есть время. Любовь..верность. Они пустые слова, они для наивных. Любовь сказка, а сказка ложь. Надо ценит время. Молодым стоит радоваться,  пожинать плоды сада молодости. Всё другое сон и грёз…
- О Аллах, что я слышу? Разве не ты сказал, что моё счастье в твоих руках?!. Ты что, за дурочку меня принимаешь?!
- Да, не было бы дураков на белом свете, как бы покайфовали и радовались шустрые?
- Ты шутишь или говоришь серёзно?
- …
- Всё ещё не веришь? Теперь мне без разницы, что любишь ты меня или нет.
- Тебе больше нечего мне сказать?
- Я не намерен шутить. Не моя вина, что ты не сумела выстоять. Я не заставил тебя переспать со мной, ты сама этого хотела. Я взял от тебя, то, что хотел, нынче ты цветок без аромата, а я хочу свежых, чистых цветов… Уже … нашёл. Вот столько с тобой позабавились, спасибо! Больше не приходи!
- Разве так?! – вспыхнула девушка, - я верила в тебе как в человека, я не знала, что ты такой тварь. Ты обесчестил меня, но это моя вина, потому что я поверила тебе. Ты покалечил мою жизнь, топтал мою любовь! Из – за тебя, мразь, я отвергла чистую любовь хорошего парня. Ну что же, я получила своё. Что делать? Только знай одно! Ты не думай, что из- за тебя я наложу руки на себя. Ты такой жертве не стоишь, ты не мужчина! На твоём месте был бы Маншур, я сто раз пожертвовала бы себя ради него, но теперь поздно, ох как поздно! Только не забудь! Жизнь всем нам судья и каждый получит, то что заслужил. Я своё получила, тебе тоже достанется…
Плачущая Зайнура поднялась и бегом ушла. Наимджон встал и стоял долго. Потом, взмахнув рукой, пошёл дальше…Не обсохли слёзы Зайнуры и в автобусе…
Маншур сам не заметил, как вздремнул.
Какой – то голос разбудил его, кто – то пальцами забарабанил по дверь. Вздохнув и покачав голову как бы отгоняя от себя сна, пошёл к двери. У косяк двери стояла сияющая Ситора. Она так сияла, словно её губы это только что раскрывшаяся бутон цветка, Маншур невольно улыбнулся:
- Ты такая весёленькая, золото нашла что ли?
- Да, я нашла золото, такой нет ни у кого.
- Если так, поделитесь со мной, мы люди бедные, будь великодушной.
- Конечно, что тут такого. Шевелись давай, пошли.
- Ситора, извини, нет у меня малейшее желание идти в кино, но я вам найду хорошего сопровождаюшего.
- Отлично, Хамида тоже не будет скучать, но ты обьязательно должен пойти, другого не хочу.
- Ситора, я прошу тебя, не  обижайся, но честно, нога не тянет.
- Давай, пошли, я подтяну твою ногу. Оба долго смеялись этой шутке.
Ситора забеспокоилась:
- Почему ты стоишь как истукан?
- Ну, Ситора, я..
- Говори!
- У меня в кармане ветер гуляет...
- Другого, более подходящего причину не нашёл? Деньги на билет у нас есть, после кино и банкет устроим тебе .
- Ситора, ты же знаешь, хоть в кармане у меня нет копейки, я очень гордый. Съем землю, но денег ни у кого просит не буду, я господин Гордый Горец!
- Эх, Афанди! Здесь большинство ребят ходят с пустыми карманами, но поддерживают друг друга. Хоть в комнатах у девчонок пообедают. Не бойся, от тебя не убудет, господин Гордый Горец!
- Я не в том смысле сказал, что от меня убудет или нет. Хоть раз ты видела, что я жадничал. Деньги в моём кармане простоят самое большее два дня.
- Пусть господин простит мне, но мы опаздываем.
- Ну, ты совсем доконала меня, такая упрямая, жаль мне твой будущий муженёк… Девушка от души смеялась. От напряжения слёзы текли по её лицо:
- Я…я не буду ему перечить, дорогой Маншур, его место в моём сердце.
- Как в твоём маленьком сердечко разместится твой муж?
- Если сердце открытое, место ему хватает,- не осталась в долгу Ситора
- Всё, всё, я сдаюсь. Ты такая языкастая, что самого дьявола обводишь вокруг пальца.
- Ты сам шайтан! Шагай по – быстрее, пока дойдём до «Джами», фильм начнётся.
Поспорив, они доехали до остановки. С той стороны дороги остановилась «маршутка», выходила девушка. «Очень похожа на Зайнуру», - подумал Маншур. Сердце начал колотить. Та девушка действительно была Зайнура. Маншур не мог отвести глаза от неё, совсем позабыв о том, что рядом стоит Ситора. Зайнура, ничего и никого не заметив, поторопилась перейти дорогу. Оттуда на большой скорости неслась машина, Маншур, что есть мочи, побежал, схватив Зайнуру, рванул к себе, машина на той скорости проехала. Маншур слепил Зайнуре пощёчину, Зайнура чуть удержалась на ногах:
- Ты с ума сошла или ослепла, что не увидишь машину?
- Тебе – то что? Машина сбыла бы меня, а не тебя…
- Всё ещё не веришь?
- Теперь для меня без разницы, любишь ты меня или нет
- Больше ничего не хочешь мне сказать?
- Да, мне нечего тебе говорить
Маншур секунду промолчал:
- Ладно до свидание, точнее, прощай, Зайнура, это был наш с тобой последный разговор, я пошёл, меня ждут люди. Немного прошагав повернул голову к Зайнуре:
- Я сведу с собой свою любовь в могилу…
Ситора налетела на Маншура:
- Что ты за мужчина? Нас бросил и перед нашим носом начал обьясняться с другой
- Быть мужчиною нелегко, но это каждый понимает по своему. Как по - твоему, был бы хорошо, если машина сбила бы девушку, какая разница, Зайнура она или кто – то другая.
- Что бы тебе не говорили, одна Зайнура у тебя на языке, мы тоже люди, - в голосе Ситора чувствовался отзвук ревности.
- Ты же стояла на остановке,  Зайнуру грозила смерть, давай оставим перепалку и поспешим в кинотеатр.
- Вот это твоё предложение уместен, давай,пошли…
Перед кинотеатром было столько народу, что иголку негде было упасть. Маншур с большим трудом достал билет. Пот лился ручейками по его лицо, а рубашка прилипла от пота к его телу. Сердце дрогнуло у Ситоры: «Замучила бедного, он высыхает от своей несчастной любви, а я достала его своим неуместным капризам. Но всё же, какой хороший парень. Из – за трёх корешок бумаги так измучился. Я так его люблю. О я пожертвую собой ради каждой капельки его пота…». Ситора невольно рассмеялась. Маншур, всё ещё потный, с удивлением посмотрел на Ситора:
- Ты рехнулась, что ли, ни с того, ни с сего, смеёшься?
- Да так, иногда я сойду с ума, сегодня один из таких дней, - с любовью во взгляде посмотрела на Маншура Ситора. От этого взгляда Маншур немного опешил и занял себя вытиранием пота.
- Маншурджон, ты замени свою одежду в общежитие, я постираю и отдам.
Зал был полон, даже некоторые стояли. Ситора опустилась рядом с Маншура в кресло. Маншур смотрел в экран, но мысли витали в облаках: «Столько я из – за неё выстрадал, она поняла, но не почувствовала. А без чувство любовь не бывает. А можеть, эти два года своей жизни я не зря тратил ради неё. Я должен быть блогадарен ей. Ведь она подарила мне восхитительные мгновенья чувство любви, она дала мне почувствовать боль любви. Хоть она не полюбила меня, за то дала полюбить. Сегодня я окончательно понял, что, она никогда не полюбить меня. Моя любовь чиста, но без ответа. Кто – то из мудрых сказал что, если ты любишь, а тебя не любят, такая любовь приносит только несчастье. Что же, моя участь такова…»
Ситора была весь внимание, фильм, наверное, очень интересный, она взяв за руку Маншура, положила голову ему на плечо. Маншуру стало немного не по себе, но чтобы не обидеть девушку, промолчал, она же крепче прижималась к нему. Когда вышли из кинотеатра, уже вечерело. Около общежитие Хамида, по какой – то причине оставила их вдвоём. Ситора не решалась: признаться или нет. Найти другого подходящего момента будет сложно. Ситора чуть слышно открыла рот:
- Маншур!
- Слушаю тебя
-…
- Ну, говори же!

- Маншур, я очень люблю тебя! Хочу быть с тобой всю жизнь. Я давненько полюбила тебя, я не должна была признаться, прости, но если бы не сказала сейчас, в другой раз не посмела бы…
- Эх, Ситораджон, Ситораджон! Ты хорошо знаешь моё состояние. Если бы ты не призналась, я давно это чувствовал. Я сердцем признал, что твоя любовь чиста. Такую любовь надо ценит, я убедился, что Зайнура рядом с тобой не подтянет, моё серце отдана ей, но я порвал с ней. Теперь нас не связывают никакие отношения, хоть я не могу забыть её до конца жизни. Из – за этого я не хочу обмануть ни тебя и ни себя. Сердце у меня помертвело, в таком состоянии ты не будешь со мной счастливой. Дай Бог, чтобы ты смогла построить свой дом счастья с другим хорошим парнем. Я жив, но мёртв. Я решил окончательно: свою жизнь проживу один, не хочу сделать несчастной другую девушку. Как можно жить без любви, как быть счастливым без него? Извини, Ситора, тысячи извинений, но я решил однозначно. Я сведу с собой свою любовь в могилу. Печальная улыбка появилась на лице Маншура:
- Тот день, Ситораджон, не далёк…Маншур, понурив голову, ушёл. А Ситора стояла, слёзинки бе конца текли и текли…
А дни протекали, протекали одинаково… Маншур день ото дня становился малоразговорчивее, поостранился людей. Никакие вечера, никакие кружки его не радовали, он в них не принимал участие. От глубокой печали пожелтело его лицо, от него осталось одна кожа да косточки. Друзья посоветовали ему, чтобы он показал себя врачам, а в ответ та печальная улыбка появилась на его лицо и всё. В конце – концов он изнемог. Отправили его в больницу. Поставили диагноз: туберкулёз, цирроз печени, но привезли его слишком поздно…
Зайнура несколько раз приходила навещать его, хотела побеседовать с ним, хотела извиниться. Хотела, чтобы он ей простил, она всю жизнь будет с ним, но с первого раза поняла, что он её не примет, её старания ни к чему не приведут. Маншур вообще не обратил внимания на неё, вообще не слушал, что она говорит… Следующие посещения тоже былы безрезультатными.
И в один день…Маншур скончался. Когда все вернулись с кладбище, двое ещё стояли у могилы. Ситора беззвучно плакала, оставила букет цветов у могилы, протянула руку к могиле, поцеловала. Повернулась, и неторопливо прошагала прочь.
Зайнура плакала, проголосила, а его печальный голос прозвучал и прозвучал:
- Я сведу с собой свою любовь в могилу…