плевела рассыпаемые

монстр-социум
объедки бросовые
гнилые старухам да
младенцам подбрасывал.

а рафинированные события
отмечались штатным пофигизмом,
равнодушно притопывая в такт бездумно
подергивающимся и погашая естественно-взрывное.

груды искореженных чиловечиков-кукол с ихними идеями
риволюционных переустройств сусчествующих риалий,
указывали на заказчика провокационного зрелища,
грубого, цыничного, наглого и неадекватного.

имена были в моде,
с ихними ассоциировали
достижения и продвижения,
экстраполяции и интриганство.

честное обчество надувало челика ужо в к-рый раз. и фсе патаму,
што наивен без меры, доверяет проходимцам. думаетси, вишь,
евонному, што обчество-то любит, и, можит, дажи уважает
за евонные заслуги-выслуги. ан нетушки, фсем начхать.

да и шеф абажал
поставить на место
зарвавшегося, для евоного,
такоси сказать, собственнейшего блага.

ху из ху,
моно спросить,
моно утвердить, снисходя,
в обчем, лоботрясы и крылощупы оне.

сумасшедшинка в глазах
адреналиново заискрилась,
взор обратился по ту сторону
здравого смысла контраргументов.

слова евонному были ужо не нужны:
мычанием изображал удовольствие
и тем же мычанием выражал свое
неудовольствие происходясчим.

сверчок-таракашечка
за печкой-головушкой-то
потрескивал, поплевывал, исчо
коленца выделывал и кукиши показывал.