Позволительно ли мужчине дать женщине пощечину?

                «…лживость – гнуснейший порок… И если бы мы
                сознавали всю мерзость и тяжесть упомянутого               
                порока, то карали бы его сожжением на костре
                с большим основанием, чем иное преступление».
                М. Монтень. Опыты.

Возможно, кого-то шокирует постановка вопроса, вынесенного в заголовок. Но не призывать же в самом деле к сожжению клеветников и лгунов, третирующих честных и порядочных людей. Нет ныне такой юридической нормы. А какие есть? И работают ли они? Попробуем разобраться.

Вряд ли удивлю читателя тем, что у известного и безусловно талантливого ученого родилась единственная, но туповатая дочь. Такое, к сожалению, случается сплошь и рядом. Необычным в этой истории стало неудержимое желание родителя сделать из нее похожее на себя создание.

Хотя провальная учеба в школе не давала никаких предпосылок для будущей научной карьеры, отец, возглавляя кафедру в престижном вузе, сумел протащить бездарное чадо на студенческую скамью. Даже в советские времена, когда не было платных мест для дебилов, ушлые люди добивались нужного не так уж редко. Блат в последние годы существования Советского Союза расцвел пышным цветом. Благодаря ему, а не за реальные заслуги, можно было попасть куда угодно, даже на высокие руководящие посты. Негативная кадровая политика стала одной из причин разрушения могущественного государства. Но наша история не об этом.

Отеческие усилия не пропадают зря. Малоспособная девушка заканчивает вуз, через какое-то время поступает в аспирантуру, защищает кандидатскую диссертацию. Все, безбедная жизнь остепененному сотруднику в те времена была обеспечена.
Несмотря на режим наибольшего благоприятствования новоявленному кандидату все же приходилось доказывать свою состоятельность и читать курс лекций по дисциплине, которая скорее была придумана для нее, чем требовалась для обучения будущих специалистов. По завершении курса сдавали не дифференцируемый, т. е. без отметки, а простой зачет. Можно сказать, для галочки. Трудностей у студентов не возникало и казалось, что идиллия будет продолжаться всю оставшуюся жизнь.

Но не тут-то было. В отличие от лояльных коллег по кафедре, которые вынужденно мирились с никчемной сотрудницей, юные покорители сияющих вершин науки не желали потреблять «наукообразную жвачку». Быстро разобравшись с уровнем подготовки преподавателя, наиболее сильные студенты стали буквально третировать несостоятельного лектора.

Дотошные вопросы, на которые кандидат наук не способна была ответить, ставили под сомнение ее научный авторитет. Не всегда подобные эпизоды проходили в корректной форме. Иногда занятия просто срывались. Скорее всего, это был своеобразный молодежный протест против откровенной халтуры.

Обычно в конце первой половины двухчасовой лекции один из сильных студентов поднимал руку и задавал вопрос, почерпнутый из недавно прочитанной статьи другого сотрудника кафедры. Преподаватель, не обременяющая себя слежением за научной периодикой, попадала впросак.
На глазах у изумленного студенчества ей приходилось изрядно попотеть, чтобы, не уронив достоинства, выйти из сложной ситуации. Удавалось далеко не всегда. К сожалению, неприличный процесс совершался публично, а отважные критики не догадывались, что закладывали мину замедленного действия для своего кумира.

Тот, из чьих статей они черпали каверзные темы, учил слушателей заниматься творчеством прямо на занятиях, знакомил с результатами только что завершенных исследований. Предлагал найти слабые места в излагаемых концепциях, генерировал споры, вовлекал в дискуссии, которые продолжались за рамками официальных занятий. Это вызывало восторг и обожание у студентов. Ни у кого и мысли не возникало проверять его квалификацию.

Совсем другую реакцию демонстрировали сотрудники кафедры. Понимая, что коллега на голову выше их, редко кто мирился с превосходством молодого ученого. Те, что постарше, считали выскочкой всего лишь потому, что не могли проникнуть в суть публикаций из-за сложнейших математических моделей, используемых в них. Молодые просто тихо завидовали.

Поначалу наш герой предлагал заведующему кафедрой соавторство в своих статьях. Но тот побаивался слишком новаторского подхода. А когда в зарубежных журналах бурным потоком пошли ссылки на публикации «выскочки», то претензии на научное руководство стали просто неуместными. Зато неприязнь и у отца, и у дочери возросла неизмеримо. У первого из-за появления возможного конкурента в лице чрезмерно талантливого самородка, у второй из-за травли студентов, использующих те самые неудобные для всех пионерские работы. 

Почти никогда, за редкими исключениями, не любили в России людей, которые позволяли себе смелость выделяться из серой массы, шагать не в ногу с дисциплинированной толпой.

Несмотря на фактическое признание идей молодого ученого за рубежом, защитить кандидатскую диссертацию удалось чуть ли не с большим трудом, чем бездарной коллеге. Главным недостатком назвали молодость соискателя. Дескать нечего так рано рваться к ученым степеням и званиям.
О докторской диссертации в такой ситуации нечего было и мечтать. Здесь состязательность была не в почете.

Справедливости ради, стоит упомянуть научные школы, где заботливо выращивают учеников и преемников. Их возглавляют поистине крупные ученые, которым нечего опасаться конкуренции. Явление это, к сожалению, не частое во всем научном мире, а в России и подавно.

К счастью, наш выскочка был не только блестящим теоретиком, но и умел претворять оригинальные идеи в практические разработки. Под его руководством была создана установка, способная контролировать металлический раскаленный лист без снижения скорости работы прокатного стана (а это почти 60 км\час) с выдачей документального подтверждения о наличии выявленных дефектов.

Чтобы пояснить неподготовленному читателю уникальность созданного устройства, приведу следующее сравнение. Почти 50 лет спустя нечто подобное разработали английские специалисты. Естественно, оповестили с большой помпой весь мир о своем «не имеющем аналогов» изобретении. Несмотря на шумную рекламу англичане контролировали прокат только в 13 точках, в то время как советская установка давала показания в 289 (13х13). По этой причине английский аппарат требовал замедления скорости движения движущегося листа, советский был свободен от этого недостатка.

Не знаю дальнейшей судьбы английской разработки. У советской она оказалась печальной. Когда в ходе контроля было выявлено, что 80% проката является фактическим браком, даже военная приемка не спасла участь «вредного» устройства. Ведь в случае принятия результатов контроля пришлось бы перестраивать все производство, планы выпуска продукции рухнули бы. Конечно, никто из руководства оборонного предприятия пойти на это не мог. Приняли кардинальное решение – отключить установку! 

На 4-х предприятиях опробовали неудобное для производственников изобретение. И везде вместо совершенствования технологии в жертву приносили творение ученых.
Сколько же подобных результатов интеллектуальной деятельности (РИД) до сих пор по разным причинам отодвинуты в сторону, не востребованы промышленностью, преданы забвению? Сколько из них нередко возвращаются к нам, «завернутые» в зарубежную упаковку? И только из-за того, что наука в России превращена почти в ругательное слово. Вот и плетемся мы позади развитых и развивающихся стран со своим «отрицательным ростом» экономики. Но при этом щеки надувать горазды!
Но кажется я далеко отклонился от темы.

Понимая значимость созданного аппарата ведущие ученые вуза предложили выдвинуть его на соискание Ленинской премии. Эксперты Комитета по Ленинским и Государственным премиям высоко оценили представленную работу и нашли у нее лишь один изъян – недостаточно широкое внедрение в промышленности. Никто и не подумал разбираться с причинами. Нет массового распространения устройства – значит виноваты разработчики. А потому дадим не Ленинскую премию, а всего лишь Государственную. Создадим стимул для дальнейшего продвижения изобретения. Хотя известно куда ведут благие намерения.

Ну теперь-то лауреату Государственной премии, разработчику уникального изобретения, будет позволено защитить докторскую диссертацию. Статей навалом, создано новое научное направление, реализовано на практике. Что еще надо? Получить разрешение заведующего кафедрой, который все еще считает, что тот не дозрел до защиты.

Неизвестно, сколько бы длилось дозревание, если бы рядовому кандидату наук не поступило персональное приглашение выступить с докладом на основе опубликованных статей на Всемирном акустическом конгрессе. Даже советские бюрократы не рискнули проигнорировать его и включили «выскочку» в состав официальной делегации. Там-то и получил наконец-то признание давно состоявшийся ученый (Неожиданный триумф, Сборник «Судьбы людские» на Прозе.ру).

Ну почему в нашей стране судьбы талантливых людей очень часто зависят от случайных обстоятельств? Не пригласили бы человека на международный конгресс и неизвестно сколько бы времени не давали бы защититься. Нужно ли говорить, как действует подобная ситуация на психику личности. Когда понимаешь, что ты на голову выше работающих рядом людей, и только по непонятным соображениям начальника тебе не дают возвысить голову из «смирительной рубашки» унизительной должности, стресс становится, к сожалению, постоянным спутником жизни. И бессонные ночи из-за не дающихся с ходу решений научных задач не добавляют спокойствия творческим людям.

Ничего удивительного, что наш герой стал достаточно нервным субъектом. Мог сорваться, нагрубить не слишком понятливому коллеге, не способному также, как и он, проникнуть молниеносно в сложнейшие математические выкладки. Касалось это не только рядовых сотрудников, но и заведующего кафедрой, в силу возраста потерявшего быстроту мышления.

Не оправдываю нетерпимость срывающегося по разным причинам человека, но побывав сам в его «шкуре», хорошо понимаю. Идеальным выходом стал бы уход начальника на роль консультанта, но боязнь за судьбу дочери заставляла цепляться за должность из последних сил. Так из-за одного ничтожества вынуждены были страдать незаурядные личности.

Казалось бы, смерть заведующего кафедрой должна была разрешить затянувшийся конфликт. Но не тут-то было.
Нет, ни у кого не возникало сомнений кто должен занять освободившуюся вакансию. Коллектив кафедры, словно получив ускорение, начал выдавать научную продукцию, как из рога изобилия. Неиссякаемым потоком пошли статьи в самых престижных научных журналах, оформлялись заявки на изобретения, готовились к защите кандидатские и даже докторские диссертации. Никто никого не зажимал и не ставил искусственных препон.

Неуютно чувствовало себя только бездарное существо. Хотя из уважения к памяти отца никто ее не трогал, но и вовлекать в творческий процесс никому в голову не приходило. Сиди себе тихо и читай свой никому не нужный курс.
Но к сожалению, ничтожества часто бывают чрезмерно воинственны. Вряд ли когда-нибудь станет известно - сама ущербная дама додумалась до чудовищной лжи или кто-то из недоброжелателей молодого профессора надоумил. Но на одном из заседаний кафедры она осмелилась обвинить нового заведующего кафедрой в том, что своей блестящей карьерой тот обязан украденным трудам ее покойного отца.

Практически весь коллектив тем или иным способом встал на защиту шефа, но тот, к сожалению, не сдержался и отвесил публично звонкую пощечину зарвавшейся лгунье.
Любой лаборант, не говоря о более значимых сотрудниках, прекрасно знали, что голословное обвинение является откровенной клеветой. Естественно, никаких доказательств ни на заседании парткома, ни на комиссии ректората приведено не было. Тем не менее взыскания получил оболганный человек, а клеветница отделалась легким порицанием. Ведь она же слабый пол, женщина.
Если бы на ее месте оказался мужчина, тогда возможно и нокаутирующий удар в челюсть простили бы. Но ведь женщины постоянно борются за равноправие.

Нынче, как назойливые мухи, полезли даже на штурм президентского поста, видимо посчитав его сравнимым с короной на конкурсе красоты. Как будто мало поводов потешатся над нашими выборами без выборов. Давайте внесем в них еще карикатурный элемент, чтобы даже симпатизирующие России люди стыдливо замолкали при обсуждении легитимности избираемых у нас, но не нами, руководителей. Что ж скоморохи и юродивые всегда были в почете на Руси. Но вряд ли эта та традиция, которую стоит возрождать.

С сожалением приходиться признавать, что современные российские женщины становятся все более агрессивными.  Некоторые, особо эмансипированные, да к тому же мнящие себя интеллигентными, без колебаний вступают в рукопашные схватки, круша видеокамеры и тех, кто их держит. Разве правила хорошего тона предписывают получать от них удары, стоя по стойке смирно и не сопротивляясь? Может быть, коль боевые подруги вступают в мужские игры, то пусть будут готовы и к жесткому ответу в них.

Да, я сужу предвзято. Я целиком на стороне моего героя. Понимаю, что вызову гнев не только женщин, но, возможно, и мужчин.
Но пусть защитники «слабых» задумаются над тем, что в очередной раз ничтожество одержало верх над личностью. Слишком часто в истории нашей страны ничтожные люди из-за отсутствия каких-либо барьеров перед использованием подлости, клеветы, лести и других подобных методов «борьбы» одерживали верх над личностями. Не пора ли положить этому конец! И если будет нужно, то и с помощью пощечин.

Слишком дороги таланты для страны, чтобы отдавать их на поругание подонкам, какого бы пола они не были!