Инстинкт Убийцы. Глава 2. 7

2.7
Пока они беседовали, первое выступление депутата подошло к концу, и в холле послышались шум и гомон толпы. Люди начали выходить, оживленно обсуждая речь кандидата, щелкали фотовспышки, хлопали двери. Фатима услышала это и очень обрадовалась, пока все шло по плану. В ближайшие пять минут Долгов покинет зал и поднимется к себе в номер, а Фатима с менеджером пойдут за ним.
 - Встреча закончилась. – Без всяких эмоций заметил Михаил.
 - Точно. А теперь слушайте внимательно, мой друг. Ровно через десять минут мы с вами выйдем отсюда и, взяв тележку с чаем и прочей ерундой, поднимемся в номер 1010, а дальше всё как я сказала. И помните: никаких фокусов, все предусмотрено и давно спланировано, и любая осечка выйдет боком вашей семье. Может, это будет нежный бок вашей маленькой Ангелины.
Менеджер снова дернулся, как от удара, а потом кивнул, не поднимая глаз.
 - Я же сказал, что все сделаю. Я не идиот.
 - А это, - Фатима загадочно улыбнулась, - покажет исход дела.
Она завязала волосы в узел, затянув его так туго, что казалось, еще немного, и она заплачет, а потом достала из сумочки последний штрих – блестящую брошь в виде бантика, которая должна была ей помочь достать оружие из тайника. Это была обычная дешевая пластиковая брошь, усыпанная блестками, такие носили дети на шапочках или старушки на своих шалях, и на розовой форме она смотрелась вполне уместно. Ну вот, вроде бы все готово, пора выходить, пока в холле еще толпа, и никто не заметит, как горничная и менеджер выходят из кабинета. Поправлял фартук, она решила дать последние указания своему невольному помощнику.
 - Вставайте, Михаил, - твердо сказала она, - пора поработать.
Менеджер тяжело встал, словно на нем висел мешок с камнями, и поплелся к двери.
 - Ну что за вид! – недовольно воскликнула Фатима, - так не пойдет! Вы себя со стороны видели? А ну-ка сделайте нормальное лицо и выпрямите спину! Вы что, хотите провалить дело?
Менеджер послушно выпрямился, прямо как дети по приказу воспитателя, но лицо никак не хотело принимать прежнее выражение, как будто что-то внутри сломалось, и механизм перестал нормально работать.
 - Михаил, - угрожающе проговорила Фатима, в упор глядя на него, - если вы сию же секунду не сотрете с лица эту кислую мину, мне придется принять меры. Не заставляйте меня звонить напарникам. И еще одна мелочь перед тем, как мы пойдем выполнять нашу работу. Снаружи будет много охраны, и вам, возможно, захочется погеройствовать – подать им знак, а то и вовсе завопить «держи вора», но только я предупреждаю вас в последний раз: ваше чувство неуязвимости в толпе может сыграть злую шутку с вашими самыми близкими людьми. Напомню: ваша малышка сейчас сидит, привязанная к своему высокому креслу на кухне и думает, что это такая игра, но если ее папочка облажается, игра станет очень и очень невеселой, дяденьки, которые смешат ее сейчас и дают игрушки, начнут выдергивать ей ноготки и отрезать пальчики. Весело, правда? А жена закрыта в спальне, но она будет прекрасно слышать крики свей дочери, даже несмотря на закрытую дверь. Собственно, это будет последнее, что она услышит в жизни. Но все зависит от вас. Она думает о вас и надеется, что ее муж сделает все как надо, и они будут жить. Убедила?
 - Вы знаете даже расположение комнат, - ошарашено прошептал менеджер.
 - Хватит терять время, - обрезала Фатима, - вы готовы, или мне звонить?
 - Нет! Я готов. – И Михаил огромным усилием воли заставил лицо принять почти прежнее выражение вежливого хозяина, принимающего дорогих гостей.
Несколько секунд она придирчиво разглядывала своего нового помощника, как будто проверяя, готов ли он на самом деле, и не сотрется ли нужное выражение с лица. Этого не произошло, Михаил стоял, как манекен, с совершенно спокойным и сосредоточенным лицом занятого по горло человека, и Фатима еще раз порадовалась, что ей достался такой понятливый и сильный человек. Они подошли к двери, за которой слышался шум и гомон сотни переговаривающихся людей, и Фатима, в последний раз оглядев своего нового помощника, молча кивнула и открыла дверь.
 - Обращайтесь со мной как с обычной горничной, - предупредила она, - помните: все зависит только от вас.
Из кабинета они вышли никем не замеченные, все были увлечены только что поднявшимся в номер кандидатом и его речью. Фатима и Михаил неспешно прошли к лестнице, где начиналась толпа, и Фатима тихо предупредила своего напарника:
 - Пойдем сразу на кухню.
 - Но гости… вдруг кто-то меня остановит?
 - Некогда. – Отрезала Фатима, - отделайтесь от них. – Еще раз взглянув ему прямо в глаза, она произнесла, - начнем, и не вздумайте делать глупости.
Не сговариваясь, они одновременно шагнули в толпу, и Фатима сразу же напряглась – вокруг них сомкнулись волны настоящего людского моря, в котором было так легко потерять друг друга и потеряться самому. Она старалась не отставать от менеджера ни на шаг, проворно лавируя между людьми, многие из которых кивали и улыбались ему, а некоторые спрашивали, слышал ли он речь и что обо всем этом думает.
 - Извините, - виновато улыбался он в ответ, – я позже подойду. Много работы, вы ведь понимаете.
Они понимали, потому что никто не настаивал, им было с кем обсудить волнующие темы, а Фатима все шла за ним, никем не замеченная – ну кто будет обращать внимания на простую прислугу, следующую за шефом? Никто даже не смотрел в ее сторону, что очень радовало ее, как и безупречное поведение Михаила, ну кто бы мог подумать, что он такой великолепный актер! Хотя, в его положении, возможно, любой станет кем угодно, подумала Фатима, пробираясь сквозь толпу. Они уже почти пересекли холл, как вдруг дорогу им преградил один из охранников, что стояли возле двери в конференц-зал во время выступления. Сердце Фатимы на мгновение сжалось, а потом в кровь брызнул адреналин. Она остановилась совсем рядом с Михаилом и опустила глаза.
 - Куда вы пропали, Михаил Валентинович? – взвинчено спросил охранник, - мы уже начали беспокоиться!
 - Никуда, - на удивление ровным и строгим голосом ответил менеджер, а Фатима вжалась в него тележкой, продолжая смотреть в пол, - коктейли пил в баре.  – Брови охранника взметнулись, и Михаил продолжил, - Неужели вы думаете, что только у вас работы по горло? Вы отвечаете только за господина Долгова, а я – за три сотни человек и 50 этажей. К тому же, кроме уважаемого Юрия Семеновича, у меня в гостинице еще много гостей, и всем им что-то постоянно нужно, а тут еще выступление кандидата. Может, приставите ко мне камеру, чтобы всегда знать, чем я занят?
Охранник выглядел немного растерянным и смущенным, его только что отчитали, как надоедливого мальчишку, и Фатима просто восхитилась мастерством Михаила. А он, оказывается, умеет кусаться, подавляя улыбку, думала она, ну что за парень!
 - Извините. – Неохотно выдавил охранник, - просто к нам поступают постоянные угрозы, - Фатима напряглась, подумав: да ну! Вот это уже интересно! – Политика – дело очень опасное, а Юрий Семенович честный кандидат, в отличие от конкурентов. Вот мы и беспокоимся.
 - И совершенно напрасно, - слегка улыбнулся Михаил, чем просто сразил Фатиму наповал, - вы так его охраняете, как не охраняют, наверное, даже президента. Муха не пролетит.
 - Ваши бы слова… - с улыбкой закивал охранник, - ладно, я доложу начальнику охраны, что вы никуда не пропали.
 - Только не говорите ему про коктейли. – Улыбнулся Михаил и поспешил к ресторану.
В зале ресторана народу было столько, что официантам пришлось даже вытаскивать дополнительные стулья, поскольку вместо обычных четырех за каждым столом сидели по 6-8 человек. Возле стены, где располагались тележки для заказов в номера, стало настолько тесно из-за дополнительных посадочных мест, что бедным официантам приходилось протискиваться боком и кое-как протаскивать тележки.
 - Идите за мной, - коротко проговорил менеджер, - и не разговаривайте ни с кем.
 - Слушаюсь, - криво улыбнулась Фатима. – А вы просто молодец, сразу видно – свою семью в обиду не дадите.
Михаил лишь слегка поморщился, но ничего не ответил. Молча они прошли через весь зал, лавируя между столами и стульями и, наконец, подошли к кухне. Фатиме в нос сразу же ударил запах специй и приправ, готовили здесь, и правда, отменно. Сквозь широкие двери они вошли в выложенный кафелем коридор, и Михаил велел ей оставаться здесь, а сам прошел дальше и зашел в помещение слева, откуда вырывался пар и раздавались крики и приказы шеф-повара. Фатима подошла поближе, стараясь, однако, держаться вне поля зрения работников кухни, то и дело мимо нее сновали официанты с подносами и тележками, все были настолько заняты и издерганы в этот сумасшедший день, что никто даже не замечал ее.
 - Опять кричишь? – услышала она голос менеджера.
 - Михаил Валентинович, ну как мне не кричать, - послышался густой бас, - когда клиентов полный зал, а эти лодыри то пересолят, то забудут чего положить, а то и вовсе сожгут! Бестолочи!
 - Ладно, это твоя территория, делай с ними что хочешь, - отмахнулся менеджер, - только заведение не позорь.
 - Михаил Валентинович! – обиженно воскликнул повар, как бы говоря, что он наизнанку всех вывернет, но такого ни за что не допустит.
 - Да знаю я, Гена, знаю, что ты отлично справляешься и никогда никто не жаловался на нашу кухню. Ты мне сейчас вот что сделай. Там наверху у нас в люксе кандидат в мэры, ну ты знаешь, из-за него весь дурдом сегодня. Так вот, ему нужно по-быстрому доставить в номер чай, салатик там какой-нибудь, десерт, ну, сам решишь что именно. Давай, сделай все как надо.
 - В лучшем виде сделаю! – гордо заявил повар, - а мальчики через пять минут принесут.
 - Нет-нет, - возразил менеджер, - никаких мальчиков. Я сам отнесу. – А после паузы, -  ты же знаешь этих политиков, у них просто крыша едет на собственной безопасности. Таково распоряжение «короля», я должен сам принести. Ну, и перекинусь как раз с ним парой слов.
В ответ повар лишь цокнул и принялся снова орать, готовя заказ для депутата. Через пять минут в коридоре появился Михаил, толкающий перед собой накрытую розовой салфеткой тележку. Фатима не могла сдержать улыбку, глядя как он неумело толкает этот поднос на колесах, то и дело натыкаясь на нее и виляя из стороны в сторону.
 - Надеюсь, у вас получиться лучше, - вздохнул менеджер, передавая Фатиме тележку с подносами, - а то все ваше дело пойдет коту под хвост.
 - Наше, - поправила Фатима, берясь за ручки, - наше дело. Или вы забыли, что являетесь одной из наиболее заинтересованных сторон?
Михаил ничего не сказал, просто посмотрел на нее гневным, полным ненависти взглядом и зашагал по коридору, бросив на ходу:
 - Вы, кажется, говорили про нехватку времени. Ведите себя как положено и не вздумайте при людях давать мне указания.
 - Слушаюсь, босс. – Ухмыльнулась Фатима и последовала за менеджером, толкая перед собой тяжелую тележку.
Это действительно оказалось не так-то просто, тележка как будто жила своей собственной жизнью, постоянно стремясь вильнуть в сторону или вырваться из рук. Чертова железяка, раздраженно думала девушка, пару раз сильно ударившись коленом об одну из стоек, ты у меня будешь ехать ровно! Больше всего ее злило то, что она вынуждена была направлять почти все свое внимание на то, чтобы держать тяжелую тележку прямо и не допускать виляния, а менеджер, таким образом, оставался почти без присмотра. Хотя, она думала, что достаточно напугала его и привела довольно весомые аргументы в пользу содействия ей в ее маленькой миссии. Пусть каждую секунду он думает о своей маленькой привязанной к стулу дочке и о напуганной до смерти жене, которой очень хотят побаловаться трое ублюдков. Пусть каждую секунду он взвешивает все за и против, чтобы решить, что выхода нет, и придется делать все, как сказала ему Фатима.
Она подняла на мгновение голову и посмотрела на идущего впереди Михаила. Он шел с прямой, как всегда, спиной своей легкой походкой уверенного в себе и преуспевающего человека, ничто в его облике, казалось, не выдавало горя, случившегося с ним, и Фатиме оставалось только надеяться, что и лицо полностью соответствует внешнему виду – он шел к ней спиной, поэтому лица она видеть не могла.
И все же ее опытный внимательный взгляд сразу уловил некую едва заметную тяжесть движений и слишком прямую, напряженную осанку. Он шел словно робот, запрограммированный на излучение обманчивой уверенности в себе, но на самом деле, если хорошенько присмотреться, можно было увидеть, что внешность – всего лишь панцирь или грим. В любом случае, Фатима видела, что идущий впереди человек фальшивит, его внешность не настоящая, а движения скованные и слишком резкие. Она хорошо видела это, за 8 лет она достаточно насмотрелась на человеческое горе, чтобы сразу его узнать. Даже за самой роскошной маскировкой. Ей даже не надо было видеть глаза, хотя они, как правило, говорили красноречивее всего остального, она научилась распознавать фальшь в походке, движениях и жестах. Хорошо, что мало кто обладал таким опытом, думала она, послушно идя за Михаилом через холл, или это талант? Чаще всего она склонялась к мысли, что это просто врожденная способность, развитая с годами до уровня таланта, ведь многие люди, даже специально обучаясь, не всегда могли отличить правду от умелой игры, а она могла. Может, это часть платы за смерть, оговоренная в ее контракте с судьбой, ведь киллер долго не проживет, если не научиться видеть.
Её размышления прервал возникший вдруг перед ними коридорный, в котором она узнала Константина. Только его сейчас не хватало, подумала девушка, опуская голову пониже, вдруг он узнает ее. Константин нервно обратился к менеджеру, пытаясь его куда-то увести,  и Фатима уже начала всерьез беспокоиться, но Михаил снова с честью справился с препятствием в виде долговязого носильщика.
 - Говори быстрее и четче! – оборвал он бормотание парня, - у меня итак сегодня дурдом, сам знаешь!
Парень постарался взять себя в руки и затараторил что-то о том, что охрана не пропускает на стоянку машины постояльцев, те крайне недовольны и требуют, чтобы менеджер разобрался, так же в каком-то из номеров пропали вещи клиента, он тоже поднял скандал и зовет менеджера.
 - Господи, - закатил глаза Михаил, - ну что за день! Пошли на стоянку Женю, администратора, скажи, я сказал всех пропускать, а сам я попозже подойду. А с той пропажей, скажи, я буду через 40 минут.
 - Но Михаил Валентинович, - залепетал явно недовольный Константин, - они все требуют именно вас! Они меня сожрут! Они…
 - Ты что, глухой! – рявкнул менеджер так, что коридорный аж побелел, - я сказал так, значит и делай так, а не умничай! У меня итак дел по горло с эти кандидатом! Вот сейчас, например, я должен лично подняться в его номер, он ждет меня, а ты отнимаешь мое время! И мне плевать на всех остальных, пусть хоть лопнут от распирающего дерьма. Я не могу сейчас все бросить и бежать, меня ждет наш самый главный клиент, а это на первом месте. А если ты, проработав в гостинице три года, так и не научился ничему, значит для тебя и должность коридорного слишком высокая.
Фатима еле сдерживала улыбку, Михаил нравился ей все больше, жаль, придется убивать такого человека! Константин стоял совершенно белый и смотрел в пол. Да он их в ежовых рукавицах держит, с восхищением отметила девушка, и даже помнит, кто кем и сколько проработал! Настоящий ас!
 - Костя, - уже мягче сказал менеджер, - иди и делай, что я сказал. Я приду сразу же, как буду свободен.
 - Да, Михаил Валентинович. – Промямлил коридорный и на негнущихся ногах поплелся к стойке администраторов.
Все в холле так и пялились на Михаила и Фатиму, а кое-кто сочувственно поглядывал на Константина.
 - А ты чего застыла! – прикрикнул он на Фатиму, и она чуть было не засмеялась, - если ты так и будешь спать на ходу, никогда тебе не видать этой работы!
 - Извините, - выдавила она, боясь, что засмеётся, и снова покатила тележку к лифтам.
Пока лифт как всегда медленно полз на десятый этаж, Фатима с интересом разглядывала хмурое лицо своего помощника. Михаил смотрел в пол, лицо его прорезали морщины, которых и в помине не было всего полчаса назад. Фатима внимательно изучала каждую черточку на его лице, пытаясь понять, что должен чувствовать человек, оказавшийся в положении Михаила, и никак не могла представить. Может, думала она, все дело в том, что у меня никого нет? Не о ком волноваться, некого любить. Не из-за кого страдать. В одинокой жизни она видела намного больше плюсов, во-первых, и это самое главное, она совершенно свободна, ни от кого не зависит, ни перед кем не отчитывается и никого не ждет. Во-вторых, в ее жизни нет людей, значит, нет страданий, которые они могли бы причинить своими действиями или наоборот, бездействием. Ну а в-третьих, она может жить в сове удовольствие, наполняя жизнь радостями, развлекаться как хочет и вообще, баловать себя. Итак, картина получалась весьма привлекательная: жизнь без страданий, но зато наполненная радостями. А одиночество… тому, кто познал боль от любви, оно не страшно.
А о боли и страданиях Фатима знала гораздо больше других. Причем знала не понаслышке и не из книг, все свое знание она получила через опыт, поэтому вот уже восемь лет одиночество было ее единственным другом и спутником. Она оградила себя от страданий, и цена, которую пришлось за это заплатить, показалась ей даже слишком низкой. В этой сделке выигрывала она, получая не только спокойную жизнь, но и неуязвимость. Ведь когда человек совсем один, когда у него нет близких, на которых можно надавить или угрожать им, тогда он неуязвим и неустрашим, ведь когда у тебя ничего нет, тебе нечего терять. И долгими ночами или скучными днями, когда она отдыхала после очередного заказа, одиночество не мучило ее, оно лечило ее раны. Просто я слишком сильно обожглась, думала Фатима в такие минуты, рана в душе слишком глубокая и опасная, чтобы залечить ее и снова пустить кого-то в свою жизнь.
Наконец, казалось через десять лет, лифт дернулся и остановился, двери медленно поползли в разные стороны.
 - Ну что ж, Михаил, - промурлыкала Фатима, глядя прямо в глаза менеджера, - последний бросок. Не подведите себя.
Михаил сдержанно кивнул и вышел из лифта. Фатима вышла следом за ним, толкая перед собой тележку и оглядываясь по сторонам. Коридор напоминал штаб-квартиру Людей в Черном, они были повсюду со своими рациями и спрятанными под пиджаками пистолетами. Двое стояли прямо у лифта, и Михаил чуть было не врезался в одного, когда выходил. Еще двое стояли по обе стороны коридора недалеко от номера депутата, а возле самых дверей занимала пост сладкая парочка с металлоискателем. Возле них на стуле, специально принесенном для него, сидел начальник охраны и придирчиво оглядывал своих подчиненных, то и дело переговариваясь с кем-то по рации. Когда двери лифта открылись, вся группа насторожилась, головы повернулись как по команде, кое-кто достал пистолеты.
 - Спокойнее, спокойнее, - поднял руки Михаил, показывая пустые ладони, -  я не террорист. Я всего лишь менеджер гостиницы.
Двое перед лифтом опустили оружие, но не расслабились, настороженно глядя на прибывших. Из глубины коридора к ним быстро зашагал начальник охраны, наконец-то оторвавшись от стула.
 - Сергей Палыч, - обратился менеджер к подошедшему начальнику охраны, - ваши ребята меня не пристрелят? А то у меня сегодня еще куча дел.
 - Все в порядке, - бросил мужчина в костюме, и пистолеты тут же снова исчезли в пиджаках. – Что-то случилось? Мы вас искали.
 - Я уже объяснял причину своего отсутствия, - сухо сказал Михаил, - вы, конечно, уже обо всем знаете.
 - Знаю, - кивнул начальник охраны, - я связывался с охранником в холле.
 - А теперь я просто пришел спросить у нашего главного гостя, все ли нормально, не нужно ли чего. – Михаил кивнул на тележку и забытую всеми Фатиму, - естественно, пришел не с пустыми руками, чай, легкие закуски.
 - Он не заказывал. – Отрезал мужчина в черном костюме.
 - Я понимаю, - терпеливо начал менеджер, – но и вы поймите, так положено встречать высокопоставленных гостей. Это не моя прихоть, так приказывает начальство, а я своей работой очень дорожу.
 - С этим мы разберемся, - снова отрезал начальник охраны, - можете ехать вниз, он отдыхает.
 - Сергей Палыч, - твердо сказал Михаил, - неужели вы думаете, что мне так важно накормить его салатом? У меня к нему разговор, от администрации гостиницы, если вы до сих пор не поняли. Кое-какие предложения, просьбы, все как обычно.
Начальник охраны недоверчиво уставился на него, а потом на тележку.
 - Это не бомба, - холодно улыбнулся менеджер, - я не такой идиот.
Похоже, прорвемся, облегченно подумала Фатима. Все это время она стояла совершенно забытая, склонившись над своей тележкой, натянутая как струна. Начальник охраны оказался очень несговорчивым сукиным сыном, и она начала серьезно беспокоиться, но Михаил был просто великолепен. А ведь мог бы многого добиться, думала потрясенная Фатима, похоже, с выбором помощника я не ошиблась.
 - Проходите, - с неохотой выдавил начальник охраны, пропуская их вперед, - тормозите возле дверей, парни вас обыщут.
Они послушно прошли по коридору и остановились возле дверей люкса. Михаил тут же с готовностью поднял руки, а Фатима лишь опустила голову и немного отошла от тележки. Охрана с безучастным видом принялась за обыск, сначала проверив металлоискателем тележку, а потом и посетителей.
 - Извините, дамочка, - криво улыбнулся один, подходя к Фатиме, - но я должен вас полапать.
Фатима в ответ лишь испуганно ойкнула и прижала руки к груди. Начальник охраны сам лично осматривал тележку, поднимая салфетки и крышки блюд и заглядывая даже в чайник.
 - Только в салате не надо ничего искать, - взмолился менеджер с улыбкой, - ну или, хотя бы, не пальцами.
 - А вы шутник, - без всякого выражения заметил начальник охраны, - но на нашей работе не до смеха. Здесь чисто, ребята.
 - Он тоже чист, - доложил обыскивающий Михаила парень. Оставалась одна Фатима.
 - А это что? – подозрительно спросил охранник, тыкая пальцем в брошку в виде банта.
Фатима сначала бросила испуганный взгляд на своего «босса», а потом, когда он кивнул, пролепетала, не поднимая глаз:
 - Просто брошка.
 - Снимите ее, - повелительно сказал охранник, Фатима заметила, что его начальник тоже настороженно хмуриться, - мне надо ее осмотреть.
Непослушными руками девушка принялась отстегивать брошку от груди и, после минутной возни, наконец, протянула маленький блестящий предмет охраннику. Тот с важным видом начал вертеть её перед глазами, ну прямо мартышка и очки, подумала Фатима. Он поворачивал ее в разные стороны, нажимал на блестки, открывал и закрывал замочек и, наконец, провел ее через металлоискатель.
 - Похоже, действительно обычная брошка. – Гордо доложил он начальнику охраны.
Фатима чуть было не прыснула, но удержалась. Охранник вернул ей брошку и она, как и планировала, начала в спешке прикреплять ее к форме. Все шло именно так, как она и задумала, она хорошо изучила охрану депутата и знала, что брошку снимут и хорошенько обследуют. Теперь она прикрепила ее не так крепко как обычно, специально в спешке не застегнув замочек. Дело приближалось к развязке, и Фатима как всегда начала ощущать адреналин и жажду крови. Но вместе с этим, ее разум был абсолютно чист и спокоен, она была готова для броска, и ничто уже не могло остановить ее. Ничто.
 - Я войду с вами, - сказал начальник охраны, - доложу о вашем приходе, а потом, если Юрий Семенович вас примет, удалюсь.
 - Как скажете, - кивнул Михаил, и двери люкса открылись.
Фатима переступила порог знакомого номера натянутая как струна, мышца напряглись и налились силой, дыхание участилось, глаза замечали все. Она вкатила свою тележку и остановилась за менеджером и начальником охраны, сжимая ручки так, что костяшки пальцев стали почти белыми.
 - Юрий Семеныч, - начал начальник охраны,  - к вам тут пришел менеджер гостиницы…
 - Я его приму, - послышался спокойный голос, - спасибо, Сергей.
Начальник охраны повернулся и вышел, и теперь Фатима могла увидеть депутата, сидящего в кресле возле окна с мокрым полотенцем на лице. Надо же, какая удача, Фатима просто поверить не могла, это полотенце очень облегчало ее дело, а самое главное – в таком виде депутата уже видел начальник охраны, так что он ни капельки не удивится, когда после их ухода обнаружит своего босса в таком же положении. Как только дверь захлопнулась, депутат повернулся в кресле и оказался к ним лицом. Менеджер тут же кинулся пожимать ему руку.
 - Юрий Семенович, - начал он, энергично встряхнув протянутую руку, - я менеджер этой гостиницы, Михаил Валентинович Фролов. У меня к вам небольшой разговор. – Он снова сверкнул  своей профессиональной улыбкой и растерянно посмотрел на Фатиму. Она едва заметно кивнула на поднос и снова опустила голову. – Но вы, наверное, устали, вот я и принес вам легкий обед. К тому же, - снова улыбнулся Михаил, - дела на пустой желудок не делаются.
 - Спасибо, - вежливо улыбнулся депутат, - располагайтесь.
Он начал снимать с лица полотенце, когда голос подала Фатима:
 - Где накрыть? – кротко спросила она, метнув яростный взгляд на менеджера, - может на столике?
 - Да, накрой нам на столике, - согласился Михаил, - вы непротив?
 - Абсолютно.
Михаил сел на диван, а его собеседник начал придвигать кресло к столику. Фатима подкатила тележку к стоящему в самом центре столику из стекла и стала возле дивана, начав приподнимать салфетки. Вдруг как бы случайно, ее рука зацепила брошь, и та, отлетев от розовой ткани, описала в воздухе блестящую дугу и приземлилась на ковре за диваном.
 - Ой! - испуганно воскликнула девушка, - Вечно у меня все летит! Извините, пожалуйста!
 - Ерунда, - бросил депутат, - поднимите ее и продолжайте. Со всеми случается, - усмехнулся он, - главное не уроните ничего из продуктов на Михаила Валентиновича.
 - Ой, ну что вы! – испуганно проговорила Фатима и зашла за диван.
Там она присела как раз возле головы менеджера и тихо проговорила:
 - Идите в туалет. Быстро.
 - Извините, Юрий Семенович, - натянуто улыбнулся Михаил, холодея от ужаса, он прекрасно понимал, для чего его отослали в уборную, - пока горничная накроет, я воспользуюсь вашей уборной?
 - Ради бога, - пожал плечами депутат, - ведь это я у вас в гостях. Только не сидите там слишком долго, - усмехнулся он, - а то я все съем.
Пока шел разговор, Фатима быстро откинула палас и, обнаружив свой тайник, быстро поддела краем брошки паркетные доски. Они легко поддались, и уже через секунду она извлекла из люка свой пистолет с глушителем, аккуратно закрыв люк и накинув сверху ковер.
 - Ну что, милая, - услышала она голос Долгова, - нашла свою брошку? Хватит там ползать.
 - Нашла. – Ответила Фатима совершенно другим голосом, в котором не было ни застенчивости, ни лепетания.
Она выпрямилась так резко и неожиданно, что депутат даже не успел сообразить, что происходит. В руке она держала пистолет, сейчас опущенный и прижатый к ноге. Считанные доли секунды потребовались на то, чтобы поднять его и послать пулю прямо в удивленное лицо депутата. Он так и не успел понять, что произошло, пуля попала точно в середину лба, вторая угодила прямо в сердце. Глаза Долгова на мгновение расширились от удивления, а потом застыли. Из раны на лбу потекла тонкая струйка крови, рубашка из голубой превратилась в темно-багровую, кровавый цветок распускался на ней, забирая себе все больше пространства. Голова депутата откинулась на высокую спинку кресла, руки безвольно повисли, правая нога дернулась два раза, а потом жизнь окончательно ушла из тела, принадлежавшего еще секунду назад Юрию Семеновичу Долгову, который совершил самую страшную свою ошибку, когда решил стать мэром Москвы.
Глушитель сделал свое дело – вместо оглушительных выстрелов раздались всего два мягких щелчка, к тому же двери в люксах были толстыми и почти не проводили звук. Что ж, пора заметать следы и убираться. Все прошло быстро и пока гладко, нельзя сбавлять темп.
Фатима, ощущая бешеный подъем, подскочила к кандидату, перепрыгнув через диван, и положила свободную руку на шею мертвого мужчины. Естественно, пульса не было, после таких выстрелов по-другому и не могло быть, но она предпочитала уверенность. Потом она, не выпуская пистолета из рук, толкнула кресло к окну, так же, как оно стояло, когда они вошли. Повернув депутата лицом к окну, она положила полотенце ему на лоб повыше раны, чтобы оно не пропиталось кровью, ведь оно должно быть совершенно белоснежным, потом она сложила руки у него на животе, практически заткнув их за подлокотники, так как они не хотели держаться и то и дело снова свисали вдоль тела. Покончив с руками, она скрестила его ноги, с ними хлопот не было,  и начала торопливо накрывать на стол, при этом расковыряв салат и разложив его по тарелкам – пусть думают, что они мирно беседовали, сидя за столом. Тарелки с остатками салата она погрузила обратно на тележку, а вот чайник и одну чашку оставила на столе вместе с вазочкой конфет. Тележку она снова накрыла салфетками, но уже не так опрятно, пусть охранники увидят, что там грязная посуда.
Теперь пора было подумать о пистолете. Обыскивать сейчас их не станут, а оставлять оружие в номере она не хотела, пусть потом поломают себе голову – как убийца мог застрелить жертву, если при тщательном обыске ничего не нашли. Подумав, она положила его в карман формы, который располагался как раз под фартуком, его, конечно же, проверяли, когда они только собирались входить. Не очень бросалось в глаза, но, все же, было заметно, что там что-то лежит. Значит, придется не отлипать от тележки, ее высота как раз скроет выпуклость под фартуком. Еще раз осмотрев номер, она убедилась, что следов крови нет и пошла за Михаилом. Пришло время отступать.
Почти не касаясь пола, Фатима побежала к ванной, в номере повисла какая-то неестественная тишина и напряжение. В ванной было тихо, наверное, менеджер в ужасе сидит на бортике ванны или молиться, встав на колени перед унитазом, решила Фатима. Как ни странно, но эти мысли рассмешили ее, даже не смотря на явно неподходящий для юмора момент.
 - Михаил! – позвала она, постучав в дверь, - надеюсь, вы не на унитазе, нам пора.
В ответ раздалось какое-то невнятное бульканье. Фатима нахмурилась, сейчас не время для фокусов, тем более, для таких нелепых.
 - Михаил! – строго сказала она, подходя к двери почти вплотную. - Не советую меня нервировать. Особенно сейчас, это, прежде всего, не в ваших интересах.
Наверное, он все же внял голосу разума, потому что через секунду дверь медленно открылась, и Фатима увидела белого как полотно менеджера, сидящего на опущенной крышке унитаза с салфеткой в руке. Блевал, сразу догадалась она, от страха и волнения даже подготовленные и крепкие люди дают слабину, а он всего лишь обычный служащий, привыкший видеть кровь только по телевизору в воскресных боевиках. Даже с ней пару раз это бывало в самом начале карьеры.
 - Ммм… я… - сквозь салфетку пробурчал менеджер.
 - Я понимаю, со всеми бывает. – Успокоила его Фатима, а потом прибавила уже более жестко, - но у нас нет на это времени. У вас нет. Так что вставайте и возьмите себя в руки, мы уходим.
Михаила медленно, как лунатик встал, не отнимая салфетку от лица и, испуганно глядя на нее, спросил:
 - Вы… Он уже?..
 - Да, - твердо кивнула Фатима, - именно поэтому нам надо торопиться. Выходите.
Менеджер послушно ступил в спальню, нервно вытирая и без того уже чистое лицо. Похоже, что возя салфеткой по лицу, он пытался успокоиться и обрести какое-то равновесие, даже не осознавая, что именно он делает, потому что нижняя половина лица стала уже не просто чистой, но приобрела уже красный цвет от постоянного контакта с салфеткой.
 - Прекратите тереть лицо, - жестко сказала Фатима, когда увидела последствия его действий, - как по-вашему мы сможем спокойно выйти, когда вы на человека не похожи? Сейчас же умойтесь холодной водой и больше никакой салфетки! Быстро, быстро!
Михаил снова послушно зашел в ванную и принялся набирать в ладони ледяную воду. Как зомби, подумала девушка, глядя на своего помощника, а ведь всего 10 минут назад еще кусался и огрызался со всеми. Михаил закончил умываться и так же медленно снова вышел в спальню. Пару раз глубоко вдохнув, он повернулся к ней, уже почти с нормальным лицом.
 - Я готов. Не будем терять время, я хочу, чтобы мою семью поскорее отпустили.
 - Сразу же, как только мы благополучно спустимся вниз, - согласилась Фатима. – А теперь послушайте внимательно остальную часть плана. Сейчас мы выйдем отсюда, как ни в чем не бывало, вы скажете, что все обсудили быстро, я едва успела на стол накрыть. Теперь депутат хочет спокойно отдохнуть до следующего выступления, он распорядился никому не входить. Потом мы спустимся в холл и пойдем в ваш кабинет. Там я позвоню своим компаньонам и потом сообщу сведения о вашей семье. Все понятно?
Менеджер кивнул, самообладание, похоже, возвращалось к нему. Фатима уже было повернулась, чтобы выходить, но он окликнул ее.
 - А… он… я не выношу вида крови…
 - Не беспокойтесь, - холодно улыбнулась Фатима, - я настоящий профессионал. Никакой крови, это же глупо. Идите спокойно и держитесь как обычно.
С этими ловами она повернулась и прошла к тележке, по-прежнему стоящей в гостиной. Михаил гадал, насколько позволял затуманенный страхом разум, как же она убила депутата, что он даже ничего не слышал? Задушила? Или застрелила? Но где она, ради всего святого, взяла пистолет? А может, зарезала ножом? Но после взгляда на толстые тупые ножи, которые подавали в ресторане внизу, он отказался от этой мысли – они даже мягкую пареную картошку резали с трудом, не говоря уж о чем-то другом. Михаил сглотнул ком, при мысли о том, чем оказалось это «другое». Итак, если и зарезала, то не ресторанным ножом. Тогда, опять-таки, где она взяла хороший нож? В конце концов, не убила же она его силой мысли?!
Размышляя, он вышел из спальни в гостиную и сразу же стал с опаской оглядывать комнату, даже несмотря на ее слова, он все равно боялся увидеть труп, лежащий в огромной луже крови. Как ни странно, но крови действительно нигде не было, совсем ни капли.
Может, она его и не убила, пронеслась вдруг спасительная мысль, может, все это какой-то чудовищный розыгрыш, из тех, что предлагают сейчас разные конторы? Да, наверное, и правда, друзья просто неудачно над ним пошутили и наняли эту сучку, наверняка, какую-нибудь второсортную актрису, ведь в таких агентствах по розыгрышам только такие и работают. Внезапно огромная волна облегчения накатила на уставшего Михаила. Он даже не будет злиться, не будет устраивать скандал и бить морду этим горе-шутникам, не будет подавать в суд на эти идиотские конторки по розыгрышам, которых в Москве сейчас тысячи. Он просто будет самым счастливыми человеком на земле, когда узнает, что все это – шутка.
Он даже начал улыбаться, когда взгляд его случайно упал на кресло, повернутое к окну. Крови он по-прежнему не видел, но из кресла свисала рука. И глядя на эту руку, он внезапно до конца осознал, что никакая это не шутка – рука могла принадлежать только по-настоящему мертвому человеку. Было что-то мрачное и бесповоротное в этой свисающей с кресла руке, что-то, что говорила: ее хозяин мёртв. И мертв по-настоящему.
Внезапно целая вселенная обрушилась на печи Михаила. Он вдруг понял, что смерть совсем близко, совсем рядом, и в ней нет ничего красивого и романтичного. Глядя на эту мертвую руку, он понял, что смерть на самом деле имеет только одно лицо – ужасное лицо монстра. Он понял, как хрупка и тонка грань, отделяющая жизнь от смерти, как изменчива жизнь и как бесповоротна смерть. У
жас и отчаяние сковали Михаила, из груди вырвался сдавленный стон. Что же это за чудовище, подумал он, глядя на безжизненное тело в кресле, что это за монстр, способный каждый день творить такое и еще превращать это в свою работу?! Он перевел изумленный взгляд на стоящую возле тележки Фатиму. Она молча наблюдала за ним с совершенно бесстрастным лицом, скрестив руки на груди. Он ничего не мог разглядеть в ее пылающих черных глазах, кроме силы и опасности, и это пугало его еще больше. Ему вдруг показалось, что перед ним вовсе не человек, человек бы просто не смог творить такое постоянно, а потом так холодно смотреть. Нет, перед ним сам сатана, решивший сыграть с ним последнюю злую шутку перед тем, как заберет его в ад. В ужасе Михаил перевел взгляд снова на депутата. Ничто, кроме висящей руки, не выдавало в нем покойника – он как и раньше сидел в кресле с откинутой головой и наброшенным на лоб полотенцем, даже ноги были скрещены как обычно. Все было как обычно… если бы не рука.
 - Да, - ухмыляясь, кивнула девушка, - опять выпала. Глядишь, наделает нам проблем.
Она молча подошла к телу и начала устраивать руку на место. Михаил почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом. Как она может так спокойно убивать совершенно незнакомого человека?! Человека, который не сделал ей ничего, даже не видел ее ни разу?! Он мог понять, когда убивали из мести или защищая свою семью или себя. Но вот так, просто убить за деньги, как будто подмести двор или подстричь газон? Убить человека просто потому, что это – твоя работа… Нет, это никак не укладывалось в его голове. Она пришла сюда и хладнокровно лишила этого человека Богом данного права на жизнь, а теперь возиться с его рукой, как будто он просто мешок с листьями или манекен! Нет, решил Михаил, это не может быть человек, не может человек так нагло бросать вызов Богу и отнимать то, что Он дал.
 - Готово, - радостно сообщила Фатима, пристроив в очередной раз руку мертвого депутата на место, - можем идти.
Она подошла к тележке и заняла свое место, призывно глядя на Михаила. Нет, снова подумал бледный как полотно менеджер, это не человек, это сам дьявол. С этими мыслями он шагнул к двери и повернул ручку. Фатима послушно покатила тележку за ним, стараясь держаться к ней вплотную – пистолет создавал довольно заметную выпуклость под ее фартуком. Едва только дверь номера открылась, в проем тут же попытался заглянуть один из охранников, но путь ему преградила идущая прямо за менеджером Фатима.
 - Что-то вы быстро, - подозрительно бросил начальник охраны, стоящий справа от двери.
 - У деловых людей каждая секунда слишком дорого стоит, чтобы тратить их на пустые разговоры, - невозмутимо ответил Михаил, - все, что надо, мы успели обговорить, а у Юрия Семеновича слишком мало времени на отдых, поэтому я, как воспитанный человек, сразу же ушел, чтоб дать ему отдохнуть. – Менеджер посмотрел на дорогие часы на своем запястье и добавил, - у него итак осталось всего 15 минут, и он просил его не беспокоить. Он просил передать вам, чтоб вы никого больше не пускали и не заходили сами, он хочет подготовиться к выступлению в полной тишине.
Начальник охраны окинул его еще одним хмурым взглядом, а потом уставился на тележку, которую Фатима уже успела выкатить и поставить рядом с «боссом».
 - А поесть, я вижу, вы успели.
 - Да, перекусили слегка. – Кивнул менеджер, прямо глядя на начальника охраны. – Мы можем идти? Вы итак меня задерживаете.
 - Еще минуту. – Так же недовольно ответил высокий начальник охраны и осторожно открыл дверь, чтобы его хозяин, не дай бог, не услышал, что его приказ нарушают. Неподчинения депутат Долгов не терпел.
Сердце Фатимы на мгновение сжалось. А по венам побежала ледяная вода, обжигая изнутри ужасающим холодом. А вдруг рука опять отвалилась, мелькнула в голове мысль, но на смену ей тут же пришла другая: даже если так, теперь уже ничего не исправишь, остается только, как всегда, положиться на судьбу и свою удачу. Если даже рука снова не на месте, думала Фатима, я увижу это по его лицу и начну действовать. Конечно, они профессионалы, но она – тоже, к тому же, у нее есть преимущество – эффект неожиданности. Пока они сообразят, в чём дело, она уже уложит если не всех, то большую половину точно.
Напрягаясь, она незаметно сунула руку под передник и, прикрываясь тележкой, сжала в руке пистолет. Она стояла совсем рядом с дверью, поэтому хорошо видела лицо начальника охраны, но сам номер она видеть не могла. Поэтому зеркалом для нее стало лицо этого хмурого мужчины, и Фатима напряженно вглядывалась в него, чтобы уловить малейший намек на то, что пора «переходить к плану Б».
Открыв бесшумно дверь, начальник охраны просунул в образовавшийся проем голову и стал внимательно наблюдать за своим боссом. Фатима почти видела его глазами, как депутат неподвижно сидит в кресле, повернутом к окну, с полотенцем на голове – все как раньше. За исключением одного – раньше депутат Долгов был жив. Через несколько секунд дверь так же бесшумно закрылась, и начальник охраны повернулся к стоящему в нетерпении Михаилу.
 - Ну что, убедились? – раздраженно спросил Михаил. – Теперь мы, наконец, можем уйти?
 - Да, - кивнул начальник охраны, - всё в порядке. Извините за подозрительность, - сдержанно проговорил он, - но это моя работа, а я всегда делаю свое дело по максимуму.
 - Я понимаю. Всего доброго. – Вежливо кивнул Михаил и устремился к лифтам.
Видимо не всегда, злорадно подумала Фатима, бросив незаметный взгляд на начальника охраны. Она не расслабилась, но руку из-под передника убрала – это могло привлечь внимание, - и покатила тележку за менеджером. Итак, думала она, у нас всего 15 минут. Последние 15 минут в жизни Михаила.
Теперь она должна все сделать максимально быстро, ведь когда охрана обнаружит, что депутат заснул мертвым сном, они тут же перекроют все выходы и начнут обыскивать всех и каждого. Нет, к тому времени она должна уже выйти из гостиницы и покинуть ее территорию. Стоя в ожидании лифта, она буквально чувствовала, как взгляды охранников сверлят ей спину, и ей это совсем не нравилось. Наконец, лифт дополз до их этажа, и Фатима с трудом удержалась от того, чтобы не ринуться в едва открывшиеся двери, бросив тележку, и не затолкать туда же Михаила. Вместо этого она дождалась, пока войдет ее «босс», а затем спокойно закатила тележку и зашла сама.
 - Поторопитесь, - тихо проговорила она, свирепо глядя на Михаила.
 - Ну и что теперь? – спросил менеджер, как только двери лифта закрылись, и они остались одни.
 - Как «что»? Теперь мы очень быстро пройдем в ваш кабинет, ведь там моя сумочка, - ангельским голосом ответила девушка. И тут же добавила, сверкая глазами, совсем не по-ангельски, - вы не забыли, что у меня всего 15, нет наверное, уже 13 минут на сборы? А за это время мне надо успеть не только переодеться, но и освободить вашу семью. Или вы в этом не нуждаетесь?
 - Вы прекрасно знаете, что если бы я не нуждался, - зло ответил менеджер, - я бы давно сдал вас охране, а не помогал вам убить человека.
 - Конечно, знаю, - невозмутимо ответила Фатима, - именно поэтому я не убегу, не позвонив напарникам, а могла бы. Но тогда они убьют вашу жену и крошку Ангелину, так что вам выгодно не терять время, так же, как и мне. – Она выдержала паузу, чтобы менеджер понял все, что она хотела ему сказать, а потом, как ни в чем не бывало, спросила, - а куда мне поставить тележку, когда мы приедем вниз?
 - Оставьте возле ресторана.
 - Но это не останется без внимания, - заметила Фатима, - я оставлю тележку, а потом вдруг ни с чего пойду с вами в кабинет? Нет, так не пойдет. Я возьму поднос и чайник, а вы перед этим мне скажите, что хотите чаю. Идёт?
 - Как будто у меня есть выбор. – С отчаяньем в голосе проговорил Михаил.
 - Выбор есть всегда. – Со спокойной улыбкой ответила Фатима, и менеджера передернуло.
Внизу по-прежнему было многолюдно – не попавшие на первое выступление уже стояли возле дверей в надежде на этот раз занять места получше, туда-сюда сновали представители прессы и телевизионщики, то и дело натыкаясь на любопытных жителей гостинцы, толкающихся в толпе из чистого любопытства, а не из желания послушать речь совершенно чужого им кандидата. На прибывших никто даже не взглянул, кроме, разве что, охранников, снующих туда-сюда по всему пространству в поисках угрозы для кандидата.
Едва тяжелые двери лифта поползли в разные стороны, как Михаил тут же торопливо вышел в холл и, не оглядываясь, направился к ресторану, рассеянно кивая и улыбаясь тем, кто приветствовал его. Некоторые люди спрашивали его о предстоящем втором выступлении, и он отвечал им что-то насчет отдыха Юрия Семеновича и подтверждал, что выступление начнется как всегда вовремя. Как я буду выпутываться из этого, мелькали где-то в глубине сознания мысли, как я потом оправдаюсь? Но эти тревоги тут же оттеснялись на задний план гораздо более важными вещами – жизнь и здоровье его семьи. Все стало неважным и каким-то тусклым, все, кроме желания когда-нибудь снова увидеть жену и дочь совершенно здоровыми. И пусть даже его обвинят в соучастии, он никогда не верил в справедливую систему правосудия, пусть даже на него повесят это дело и закроют на 20 лет - пусть, лишь бы с ними ничего не случилось. Только сейчас, когда судьба поставила на чаши весов жизни его родных и то, что он всегда считал главным, он начал понимать истинную ценность всего, что имел. До этого момента он даже не подозревал, насколько дороги ему эти люди, и как дорого он готов заплатить за их благополучие.
Если раньше карьера всегда имела для него если и не главный, то уж точно далеко не второстепенный смысл, то сейчас все амбиции и планы растворились и исчезли, как узоры на песке под натиском волны. Теперь ему было глубоко наплевать на такие важные раньше вещи как собственное доброе имя, репутация, будущее и карьера, его больше не заботило, что скажут или подумают окружающие, какой пост он будет занимать через 5 лет, в каком доме будет жить. Все этот вдруг стало казаться таким глупым и несерьезным, по-настоящему важным стало одно: сохранить жизни его жены и дочери.
А ведь в мире, и правда, нет ничего важнее жизни и здоровья, вдруг понял Михаил, вся эта мишура, на которую мы тратим жизнь ничего не стоит без самого главного. А это главное мы никогда не ценим, пока не потеряем. Нет в жизни ничего более важного или более ценного, чем сама жизнь, чем общение с теми, кого любишь, кому подарил эту жизнь, и кто подарил ее тебе. Без всего можно обойтись: без карьеры, без красивой одежды, без уважения коллег, без одобрения общества, но вот без тех, кто тебе дорог, обойтись нельзя – вот что понял Михаил в последние минуты своей жизни. И когда встал выбор, он понял, что ни секунды не колеблясь, выбирает жизнь и тех, без кого она потеряет смысл.
Около входа в ресторан он остановился и оглянулся, девушка не отставала от него ни на шаг, всё так же низко опустив голову. Он едва заметным кивком указал ей на место, где обычно оставляют тележки, и повернулся к ней лицом. Она уже ставила тележку на указанное место, изредка поглядывая на него исподлобья.
 - Я могу идти, Михаил Валентинович? – негромко спросила девушка и, хотя тон ее был обычным, Михаилу показалось, что он услышал нотки издевки в ее голосе.
 - Да-да, только принеси мне, пожалуйста, чай в кабинет. – Он прочистил горло, - что-то в горле пересохло. Отдохну немного.
Фатима послушно кивнула и принялась ставить чайник и чашку на поднос. Только бы не уронить, молилась про себя Фатима, если она, не дай бог, хотя бы пошатнется, внимание к ней будет столько, что план тихо исчезнуть станет очень трудновыполнимым. Пробираясь сквозь толпу вслед за менеджером, она крепко сжимала поднос обеими руками, изо всех сил стараясь избежать столкновений и слишком узких пространств между людьми. Теперь он опускала голову не только из желания скрыть лицо, но и по необходимости – все свое внимание она сосредоточила на блестящем подносе, прилагая немалые усилия, чтобы без проблем пронести его сквозь толпу.
Михаила, как назло, все время кто-нибудь окликал и подзывал, люди спрашивали его о выступлении, о работе, о семье, о том, куда это он направляется, когда до речи депутата осталось всего 10 минут. К радости Фатимы, он так же невозмутимо и вежливо отвечал на все вопросы, говоря, что слишком занят сегодня, чтобы потратить лишние минуты на разговор. А на вопрос, куда направляется, он отвечал, что в эти первые 10 свободных за день минут хочет успеть сделать как можно больше деловых звонков и попить чаю, если удастся. Никто не обращал на горничную, несущую поднос, никакого внимания, поэтому никто не заметил довольно солидной выпуклости под ее белоснежным фартуком, а толпа надежно скрывала ее от тех, кто, по долгу службы, замечал все.
Около дверей кабинета Михаил остановился, нервно теребя ключи, и никак не мог найти нужный. После нескольких секунд громыхания и возни, он уронил их на мягкий ковер, покрывающий пол и приглушающий все звуки.
 - Нервничаете? – спросила Фатима, когда он, чертыхаясь, наклонился за ключами.
 - Не задавайте глупых вопросов. – Отрезал он, однако, все же, сумел после двух попыток подобрать нужный ключ и вставить его в замок.
 - Когда войдете, - тихо проговорила Фатима, - сразу же сядете на свое кресло и положите руки на стол. Все ясно?
Михаил в ответ лишь горько усмехнулся.
 - Я помог вам убить человека, неужели теперь я буду откалывать номера и геройствовать?
 - Люди непредсказуемы, - спокойно ответила Фатима, выдерживая его взгляд, - и имеют отвратительную привычку делать глупости в самый неподходящий момент. Поработали бы с моё, тогда бы поняли. А теперь, делайте, что говорят, и без разговоров.
Сумев, наконец, открыть дверь, Михаил поспешно шагнул внутрь и молча направился к своему креслу. Фатима вошла вслед за ним и, быстро оглядевшись, закрыла дверь. Никто из находящихся в холле людей не обратил на них никакого внимания. Как только двери кабинета скрыли их от чужих глаз, маска покорности и робости тут же слетела с лица девушки, теперь на Михаила снова смотрел безжалостный и жестокий демон. Проворно поставив поднос на кресло, Фатима сунула руки под передник и повернулась лицом к менеджеру. Он уже занял свое место точно по указанию и теперь смотрел на нее с ненавистью и облегчением одновременно. Он думает, что все-таки вышел сухим из воды, поняла Фатима, он уже видит свет в конце туннеля.
 - Ну что ж, Михаил, - улыбнулась она, - наше сотрудничество подходит к концу. Вы все сделали в лучшем виде, поздравляю.
 - Мне не нужна ваша благодарность, - сквозь зубы проговорил менеджер, - мне нужна моя семья. Я все сделал, теперь выполняйте условия.
 - Разумеется, - хищно улыбнулась она, - но вы не все знаете.
Менеджер побледнел, думая о самом худшем.
 - Чего я не знаю? Я только хочу побыстрее увидеть свою семью, - забормотал он, - я же все сделал, вы же сами сказали!
 - Да, я сказала, что вашу жену и дочь удерживают в заложниках три человека, - продолжала улыбаться Фатима, одновременно с этим крепко сжимая пистолет под фартуком. – Это неправда.
 - Что? Я… так они…
 - Нет, это не то, что вы подумали. Они живы и здоровы, не один волос не упал с золотистой головки вашей дочери, потому что нет никаких троих мужчин. Нет вообще никого. Ваша семья дома, ни о чем даже не подозревает, - Фатима с кривой усмешкой указала на сотовый телефон его жены, - а это ваша жена потеряла сегодня утром, когда гуляла с малышкой. Я подобрала его и использовала так, как сочла нужным.
На лице менеджера калейдоскопом замелькали чувства и эмоции, с одной стороны он был просто в шоке, хотел поверить, но боялся и ждал худшего, с другой - его все еще не покидало ощущение того, что кто-то так зло подшутил над ним, и теперь это раскрылось. Он смотрела на девушку огромными и совершенно безумными глазами, осознавая и сопоставляя все, что она говорила.
 - Но…, - начал, было, Михаил и запнулся, облизнув губы, - но я ведь не мог позвонить и на домашний…
 - Я перерезала провод, - кивнула Фатима, - он проходит за домом. Кстати, очень хорошая идея, вы мне очень помогли.
 - Я ничего не понимаю, - пробормотал ошеломленный Михаил, - так с ними все в порядке?
 - В полном, - кивнула Фатима, доставая пистолет и наставляя его на менеджера. – А вот с вами – нет.
Лицо менеджера смертельно побелело, а глаза стали еще больше, когда он уставился прямо на направленный на него пистолет. Из этого оружия она убила и депутата, пронеслось у него в голове, да что же это?! Однако, он вдруг неожиданно снова обрел контроль над собой, глубоко вдохнув, он заставил себя оторвать взгляд от дула пистолета, казавшегося размером с черную дыру, и посмотрел Фатиме прямо в глаза.
 - Так, - медленно проговорил он, - сначала вы угрожаете мне и используете меня, обещая отпустить. А теперь говорите, что все было враньем, и собираетесь убить меня. Вам нельзя верить, ваше слово гроша ломаного не стоит, поэтому, откуда мне знать, что вы опять не врете? А может, моя семья давно мертва? Если уж я должен умереть, исполните, хотя бы, мое последнее желание: предоставьте доказательства, что с ними все в порядке.
 - Здесь вам не суд, - холодно ответила девушка, не опуская оружие, - поэтому вам придется поверить мне на слово или умереть с сомнением в сердце. Я и так оказала вам любезность и рассказала правду, а не убила вас сразу и молча. Можете считать, что отдали жизнь за свою семью.
 - Нет, - хотел закричать, но вместо этого прохрипел менеджер. Паника накрыла его черной волной, он вдруг понял, что сейчас правда умрет. И никаких шуток. Страх парализовал его, сковав мышцы ледяным обручем. – Не надо… нет… у меня же дочь, как она без меня…
 - Лучше она будет жить без вас, чем умрет вместе с вами, - тихо проговорил Фатима, - вы видели мое лицо.
Она нажала на курок.
Через три минуты из кабинета менеджера вышла красивая девушка во всем черном, и хотя прическа ее была немного растрепана, больше ничто не указывала на то, что она только что переодевалась. В холле народ уже начал подтягиваться к дверям конференц-зала, в воздухе висел гул голосов и смех. Никто не видел, как она вышла из кабинета, никто не обратил на нее никакого внимания, когда она не спеша шла через холл к дверям, в конце концов, здесь было слишком много красивых и дорого одетых людей. Гул в толпе нарастал по мере того, как стрелки часов неумолимо приближались к 4, а кандидата все не было. Девушка спокойно прошла к выходу, на ходу бросив незаметный взгляд на охрану, и вышла. Стоя на красной дорожке, ей пришлось немного подождать, пока подгонят ее машину, но это ее только радовало – она не бросится в глаза, так как уезжает не одна она. Через несколько секунд она запрыгнула в свой Лексус, наградив швейцара  чаевыми и улыбкой, а потом резко тронулась с места.
Она уже выехала с территории гостиницы, когда за ее спиной завыли сирены, и началась паника. Депутата Долгова нашли. Включив музыку погромче, девушка посмотрела на голубое небо столицы и громко рассмеялась.