Венок из одуванчиков

часть 10-ая, сборник "Парижская лазурь"
-------------------------------
Так о чем говорили мама и бабушка в том сне?
 
Выражение Еnfilade en fil – это действительно завораживает. Нанизывать на одну нитку бусины. Ну, или еще что-нибудь, что можно в любой последовательности надевать на невидимую ось, создавая бесконечную цепь, похожую на молекулу ДНК.

Отвлечемся ненадолго от попыток нашей героини вспомнить фразу из сна. Почему-то ей казалось, что если из глубин сознания выплывут подробности ее странного сновидения с сюрреалистической анфиладой комнат, в жизни мгновенно все изменится.

Попробуем позволить мыслям течь свободно.

Летний знойный день. Яркое поле желтых одуванчиков. Девочка срывает солнечные  головки на гибких стеблях, стараясь, чтобы стебелек был достаточно  длинным.  Все ладошки испачканы соком, пальцы липкие и пахнут божьими коровками. Рядом – мама. Она показывает, как нужно уложить стебель, чтобы он стал частью общей косы. Мама говорит, что тоже когда-то училась плести венок из одуванчиков.

Каждая маленькая девочка плетет свой первый в жизни венок, старательно закручивая длинный стебель на основу. Но у нее еще плохо получается. Ей ничего не ведомо о сакрально-символическом коде, о магии и ритуальности своих действий.

Все получилось. Действительно, не стоит прикладывать слишком явные усилия, и тогда все выходит само собой. Она вспомнила.

Мама сказала бабушке:

– Ты не знаешь где фотографии? Ну, те самые, помнишь, я принесла их тебе? Странный фотограф дал мне несколько снимков, но они мне не понравились.  Выбросить было жалко, и я отдала их тебе. Это было так давно! Кто бы мог подумать, что эти безыскусные черно-белые снимки сделают его известным на весь мир.

– Помню эти фото. – отвечала бабушка. – На одном из них ты сидишь на подоконнике спиной к широко распахнутому утреннему окну. И держишь одуванчик. Он щелкнул затвором в том момент, когда ты проводила цветком по своему слегка приоткрытому рту. Пушистая головка щекочет твои губы и ты улыбаешься. В твоих глазах извечная женская тайна, в них прячется благодарность за мужскую плотскую любовь и гордость за свое роскошное юное тело. Напрасно ты критиковала это фото, в нем соединилась твоя рвущаяся наружу женская сексуальность и трогательная детская непосредственность.
 
– Ой, мама, ты тоже любишь говорить высокопарно, совсем как папарацци. О чем-то таком писали и в газетах. Снимок получил престижную награду. В статье звучали всякие помпезные фразы. Что-то вроде этого – триумф рождения, сбрасывание старого и переход в новую жизнь… Журналисты ведь любят раздуть сенсацию. Там еще было что-то про маленькую девочку, которая плела свой первый венок.  Малышка стала юной девушкой, и ее венок стал символом перехода во взрослую жизнь, где уже нет места для девичьей невинности. Ну и насочиняли! А я ведь сорвала этот одуванчик просто так. От нечего делать, когда шла к нему. Цветок пролежал на подоконнике рядом со смешными часами из дешевой пластмассы все утро, потом ночь, а еще на следующее утро он был почти мертвый.
 
– Я поняла тебя. Погоди немного, поищу фотографии прямо сейчас.