День зимнего солнцестояния. Глава 4. Веста

      Воздух пропитан едким запахом смерти. Словно находясь в вязком тумане, я медленно оглядываюсь, с замиранием сердца вслушиваясь в собственное сбивчивое дыхание. Дремлющая память отказывается что-либо сообщать мне - я едва ли осознаю, где нахожусь, даже не помня собственного имени. Тем не менее, одни шокирующие факты всплывают совершенно произвольно. Будто кто-то руководит мной и моими обрывочными воспоминаниями, решая, что именно сейчас должно полыхнуть в моей голове подобно дикому пожару.

      Бестелесное создание.

      Мысли становятся тягучими словно густая смола. Все кажется таким далеким и ненужным, мелким и незначительным. Кроме того, что меня окружает. Выдыхая облачко пара в морозный воздух, я обессиленно опускаюсь на колени, на один из немногих кусочков белого снега, который не стал частью поля кровавой расправы. Совершенно не чувствую холода. Не чувствую абсолютно ничего.

      Поднимаю голову.

      Величественные каменные шпили былой неприступной крепости теперь представляют собой не более чем острые полуразрушенные штыри, одиноко рассекающие хмурый и пасмурный небосвод. Крики, вопли, мольбы о пощаде давно стихли. Зловещее спокойствие обрушилось на столицу с многовековой историей, еще не видавшей столь мощные разрушения и многочисленные потери, которые сегодня понес последний оплот человеческого сопротивления. Сметенные подчистую улицы обагрились кровью тысячами невинных, павших за свою родину, на которую впервые вторглись фэйри - живые воплощения человеческого божества.

      Грянувшие словно гром среди ясного неба, они были такими безжалостными, уничтожая всех, кто стоял у них на пути. Не щадили никого. В первую очередь они избавились от любимой сестры короля, тем самым сломив его самого. И тогда у последней столицы уже не осталось ни единого шанса - большую часть города сравняли с землей. Это конец?

      Я нерешительно обхватываю себя руками, ощутив необъяснимый прилив леденящего холода, несущего смерть... и он тут же получает странный отпор. Мягкое тепло обволакивает меня пушистым коконом. Мерцающая бархатистая энергия становится непреодолимой стеной, ограждающей меня от ужасной картины и неразборчивого, но назойливого шепота в голове. Хмурое небо и грязный окровавленный снег сливаются в единый калейдоскоп.

      Полупрозрачная персиковая пелена ложится вокруг меня подобно тончайшему стеклу. Я завороженно касаюсь пальцами безупречно гладкой материи и тут же со сдавленном вскриком отдергиваю руку. Капли алой крови, на этот раз моей, размеренно капают на белый снег, окрашивая его во все оттенки красного.

      А потом слышится чей-то неистовый рев, и все с оглушительным звоном разлетается на мелкие кусочки.



                * * * *




      Пронизывающий холод острыми иголками впивается в каждый миллиметр моего измученного тела, сдавливая легкие и постепенно отнимая способность двигаться. Я плохо ощущаю конечности, саму себя, да и вообще мир вокруг. В голове - непроходимый туманный лабиринт, перед глазами - искрящаяся чернота. Снаружи - невесомость. А внутри - пустота.

      Медленно, но шестеренки в моей голове начинают двигаться. Целый ореол самых разных звуков медленно пробивается сквозь глухую стену в моем сознании, разбивая ее в дребезги. Я ожидаю услышать все, что угодно: жутковатое бульканье, хруст костей, стоны, вопли ужаса... но точно никак не удивительное пение птиц. Множество самых разных голосов сплетаются в единую переливчатую мелодию, которая сливается воедино - усыпляет, убаюкивает, успокаивает... уговаривает слушать еще и еще...

      Я резко распахиваю глаза.

      Яркой кристальный свет бьет настолько больно и неожиданно, что мне приходится зажмуриться. Мир вокруг постепенно оживает, наполняется красками. Я различаю сверкающую паутину переплетенных ветвей странных деревьев - все голые веточки покрыты толстым слоем льда - по ним скачут миниатюрные пернатые создания с длинными крыльями. Серебристое солнце на странного переливчатого оттенка небосводе больше напоминает Луну - я прикрываю глаза и медленно открываю их вновь, чтобы убедиться в реальности происходящего. А потом, преодолевая неприятное покалывание, резко сажусь.

      Горстка искристого снега разлетается в стороны. Морозный воздух оказывается каким-то непривычным, и я закашливаюсь от неожиданности - легкие полыхают пламенем, жалобно ноют поврежденные ребра, и я запоздало вспоминаю о том, побывала в ледяной воде. Одежда все еще влажная. Как и волосы. Дрожа от холода, я порывисто выдыхаю облачко пара и беспомощно обхватываю себя в жалкой попытке согреться.

      Еще несколько секунд я сижу без движения. Голова кажется на удивление пустой, словно полой, и мне не хочется задаваться вопросом, почему я еще жива. Остальное - неважно и незначительно. Я запоздало замечаю, что две сумки со всякой всячиной еще на месте - под ними снег осел, образовывая на лужице корку свежего льда. Ткань приобрела странный синеватый оттенок, словно измученное животное, и у меня отпадает всякое желание думать, из чего сделаны эти сумки.

      Зачем кому-то понадобилось вытаскивать меня на сушу? Смерть под водой кажется мне куда более привлекательной, чем та, которая ждет впереди: от холода, голода и боли можно медленно угасать еще долго.

      Пошатываясь, я с трудом поднимаюсь на ноги. Поскальзываюсь и едва не падаю лицом прямо в огромный сугроб у стеклянного дерева. Утварь в сумках жалбно звенит, но я и не думаю заглядывать внутрь. Размеренно выдыхаю. Собираясь с силами, делаю неуверенный шаг. Потом еще. И еще. Каждое движение отдает новой волной боли - я издаю странный полустон-полусхлип, хватаясь за скользкую ветку, чтобы не упасть.

      Я не знаю, сколько прошло времени. Существует ли в этом странном месте такие понятия, как «время», «часы», «дни», «минуты»? Что стало... с папой? С Сэмми? Со всеми, кто был на площади?

      И что стало со мной?

      Неожиданный прилив ярости придает мне сил, и, стиснув зубы, я рывком забираюсь в заросли ледяных деревьев, покидая небольшую опушку. Зачарованный лес словно замер - затихло даже пение. Оказавшись чуть ли не по колено в мягком рассыпчатом снегу, я не выдерживаю и оборачиваюсь. Позади - ни единого намека на обрыв, пляж и вообще на присутствие водной стихии. Странно.

      Слегка подпрыгивая на месте, чтобы не окоченеть окончательно, я медленно пробираюсь дальше. Серебряные ветки больно бьют по лицу, оставляя едва заметные свежие царапины. Силы мои быстро начинают иссякать, и пронизывающий душу холод пользуется этой слабостью. Я стараюсь дышать размеренно, несмотря на боль внутри, но мерцающий пейзаж впереди уже сливается в единое переливчатое пятно... и я вздрагиваю от неожиданности, едва перед моим носом пролетает что-то блестящее. Я мгновенно останавливаюсь, и рот мой сам по себе открывается от удивления.

      Грациозно минуя острые выступы, поразительной красоты ледяная бабочка изящно взмахивает сверкающими крыльями, на них - утонченный морозный узор, значение которого остается за гранью моего понимания. Миниатюрное насекомое оставляет за собой аккуратную дорожку ледяной пыльцы, которая тут же растворяется в воздухе. Позабыв обо всем, я наблюдаю за удивительной бабочкой, но та уже играючи выбирается из густых зарослей и молнией взмывает в небеса.

      Что бы это не значило... Я медленно оглядываюсь, однако лес оказывается глухим к моим страданиям. Нужно быть осторожнее. Как бы тут не нашлось никого пострашнее.

      Я не успеваю додумать эту мысль, потому что, взглянув вперед, вновь вижу силуэт знакомой угловатой фигуру с огромными рогами. Жуткий рык. Одна из ледяных веток со звоном переламывается и падает в снег, и остатки разума мгновенно отключаются. Из моего горла вырывается хриплый вскрик, и вот я уже без памяти пячусь назад. Спотыкаюсь о какую корягу и неуклюже заваливаюсь назад, прямо в рыхлый снег.

      А исполинская фигура за деревьями уже растет и начинает обретать материальность. Слишком быстро! Я запоздало тянусь к сумке, молясь, чтобы там осталось хоть что-то, что можно принять за оружие. Уже чувствую в руках что-то прохладное... но внезапно горящие желтые глаза встречаются с моими, и все мое тело словно парализует страхом.

      Я теряю способность даже пальцем пошевелить, и страх этот перерастает в дикую панику. Сердце пропускает удар. Я изо всех сил стараюсь хотя бы дернуться в сторону, но тело больше мне не принадлежит - не подчиняется. Беспомощно наблюдаю, как воплощение лесного ужаса прямо на моих глазах обрастает кожей, мехом, а желтые глаза загораются голодным огнем.

— Милостивая Шалия... — чудом вырывается у меня хриплый шепот.

      Услышав имя легендарной древней королевы, вендиго издает такой пронзительный рев, что невозможность зажать уши кажется мне хуже всяких проклятий. Чудище выпрямляется в полный рост, делает угрожающий шаг, и от его копыт сотрясается мерзлая земля...

      Маленькое блестящее тельце вновь возникает буквально из ниоткуда. Мерно взмахивая крыльями, ледяная бабочка как ни в чем не бывало пролетает прямо сквозь огромную грудь чудовища, еще не до конца обросшую мехом, не оставляя при этом ни единого следа, и невозмутимо опускается сквозь его темное копыто на мерцающий снег. Я слежу за ней, не дыша, а потом наконец понимаю, что здесь происходит.

— Тебя не существует! — отчаянно кричу я, не узнавая свой хриплый голос.

      Невидимые оковы словно спадают сами собой - я словно снова могу дышать. Вендиго скалится, задевая ледяные ветки своими огромными рогами, но я молниеносно выхватываю из сумки непонятно что - какой-то стальной кастет - и в отчаянной попытке метаю вперед. Как и ожидалось, снаряд проходит прямиком сквозь нематериального духа и тонет где-то в толще снега. Прерывисто дыша, я медленно поднимаюсь на ноги. Снег облепил мою одежду, влажные волосы растрепались, поэтому сейчас я, наверное, своим видом не уступаю лесной нечисти.

— Прочь!

      И, фыркнув, вендиго начинает медленно растворяться в воздухе. Сердце мое по-прежнему отбивает бешеный ритм, адреналин бурлит в крови, и я даже перестаю чувствовать холод. Желтые глаза словно прищуриваются, оценивая меня, однако я понимаю, что терять уже точно нечего. Поэтому, стиснув зубы и собрав всю свою оставшуюся волю в кулак, пока вендиго не появился вновь, я срываюсь с места и несусь вперед. Прямо на него.

      Чудовище издает какой-то странный рык. Я до смерти боюсь того, что сейчас врежусь в настоящего монстра - в конце концов, его вижу только я. Значит, это тоже своего рода реальность, но... ох, кажется, мой чулан в голове скоро лопнет.

      Я зажмуриваюсь, затаив дыхание, и... по телу проходит мимолетный электрический разряд, но первое, что я вижу потом, распахнув глаза, - сверкающий на удивительном солнце пейзаж. Острые пики величественных гор, мелькающие вдали, покоряют небосвод. Смутные контуры гордых темных елочек с заснеженными верхушками. Ноги тут же начинают жалобно ныть, но остановиться - признать свои страхи настоящими. И снова призвать вендиго.

      Я ни разу не оглядываюсь.

      Я просто бегу, куда глаза глядят, и леденящий холод слегка отступает перед моим нежданным напором. Бег быстро выматывает, однако я категорически запрещаю себе давать слабину еще раз. Выжить один раз, другой, третий... Если все обернулось именно так, то, может быть, мое время еще не пришло?

      Постепенно удивительный небосвод заволакиваю темные облака. Начинается снегопад. Я плохо помню время, как бродила кругами по странному лесу. Останавливаться было никак нельзя - можно было просто замерзнуть насмерть или, того хуже, привлечь кого-нибудь пострашнее иллюзорного вендиго. Смотреть по сторонам - значило накликать очередную беду. Я опасалась смотреть на какие-либо тени, сумрачные уголки - всюду мерещились голодные желтые глаза. Разумеется, чудище не сдалось после поражения в той битве - оно явно намерено выиграть всю войну. И, скорее всего, такими темпами у него скоро это получится.

      Пушистый снег выглядел очень соблазнительно, но мои мысли потекли совсем в другое русло после одного поворотного момента. Влажные вещи и волосы лишь покрывались свежей коркой льда и снега - спустя еще немного времени начали синеть пальцы. Я отчаянно заставляла себя не стоять на месте - хотя бы ходить туда-сюда, от одного дерева к другому, однако последние мои силы тоже начинали иссякать. Суровая природа брала вверх - и кому как не мне понимать, что в этом неравном противостоянии ловить нечего.

      Кристальный лес кажется мне бесконечным лабиринтом. Остановившись у очередного ледяного дерева, я пытаюсь отдышаться, не оставляя жалких попыток укутаться поплотнее в хрустящий шарф. Снегопад усилился, постепенно наращивая и без того огромные сугробы. Горы впереди стали чуть ближе - но недостаточно для того, чтобы судить, что в этой глуши может находиться кроме меня, ледяных бабочек и всяких чудовищ.

      Не замечая ничего вокруг, я устало бреду куда-то по нетронутой белоснежной глади, судорожно обхватив себя руками. Сумки ритмично бьют меня по бедру, как бы напоминая о себе, обо мне, что я все еще здесь, и эта приглушенная боль не дает мне окончательно сойти с ума. Дыхание практически перестало выделяться в этом морозном воздухе. Я устало поднимаю голову, но перед глазами все тот же ослепительный пейзаж. С темного неба лениво срываются изящные снежинки.

      Никаких изменений. Именно поэтому мне чудятся какие-то странные голоса.

— Ар-р-р! Ее Величество подняла на уши все королевство!

— Никого не нашли... эта глушь пуста... — невнятно прошелестели в ответ.

      Я резко останавливаюсь и медленно оглядываюсь. Вокруг - ни души, лишь одинокие серебристые деревья. Полагаю, что мне и вовсе почудилось, однако кто-то вновь издает непонятные звуки, на этот раз гораздо ближе, и я запоздало, но понимаю, откуда доносятся эти голоса.

      И времени обдумывать эту безумную теорию у меня нет. Вновь воцаряется безмолвие, но я все равно из последних сил срываюсь с места и почти бесшумно ныряю за куст у толстого дерева. Впереди возвышается приличный сугроб, но едва ли это можно назвать настоящим укрытием. Скорее, временной отсрочкой неизбежного. Ноги настолько заледенели, что я даже не чувствую, касаются они земли или нет. Стараясь даже не дышать, медленно поднимаю голову.

      На фоне потрясающего неба мгновенно выделяются две черные фигуры. Может быть, показалось? Я прищуриваюсь и оторопело замираю, убедившись в том, что сначала приняла за очередную галлюцинацию. Силуэты начинают снижаться. Взмахи их черных крыльев слышно на всю округу, и я удивляюсь, почему не заметила их раньше.

      В стороны эффетно разлетаются темные перья. Две девицы нелицеприятной наружности о чем-то яростно спорят - я в ступоре разглядываю их похожие на птичьи тела, сплошь покрытые черным оперением. Вместо рук - огромные крылья, и единственное, что осталось нетронутым - человеческие головы. С заостренными ушами. Я лихорадочно придумываю, что мне делать, как девушки уже оказываются на заснеженной земле. Снег у их ног расступается, образуя ветвистые тропинки.

      Яркая вспышка света. Я подавляю все звуки, рвущиеся наружу, и замечаю, что черные крылья исчезли. Оперение тоже. Теперь странных девушек просто не отличить... от людей: идеальные фигуры в совершенно одинаковых черных платьях с овальными вырезами. Подавляю и горький смешок. Судя по всему, холода они тоже не чувствуют.

      Первая брезгливо делает шаг подальше от сугроба, кривя ярко-алые губы. Ее золотистые волосы небрежно спадают на худые плечи, словно девушка не ест сутками. Пронзительные зеленые глаза с узкими кошачьими зрачками сканируют взглядом округу впереди. Не обнаружив ничего интересного, она в ярости оборачивается и кидает убийственный взгляд на спутницу.

      Вторая напоминает мне одну большую тень - миниатюрная и утонченная по сравнению с первой, она стыдливо опускает взгляд в землю, и короткие черные волосы заслоняют ее аристократичное лицо.

      Обе бесспорно источают угрозу.

— Напомни-ка мне, что мы здесь делаем? — ледяным тоном интересуется светловолосая, обнажая острые зубки.

— Его Высочество велел осмотреть эти земли, — почти невозмутимо отвечает вторая, и я невольно испытываю к ней долю уважения. — Мы не имеем права перечить Его Высочеству, Акайла.

      Названная хищно улыбается.

— Если Его Высочество так печется о своей новой игрушке, то пусть разыскивает ее сам! — она презрительно фыркает и показательно отворачивается. — А я больше не собираюсь быть его девочкой на побегушках. Вот Итуриэль бы точно... — Пауза. — До Дня зимнего солнцестояния собираешься здесь бродить?

      Я продолжаю вслушиваться в их несуразный диалог, не находя в нем логической никакой связи. Язык, на котором они говорят, явно не из нашего мира, но... он очень напоминает наш южный диалект. Я могу в целом уловить смысл сказанных ими слов, но моя задремавшая интуиция вопит во все тяжкие. Пока девицы с унылыми лицами оглядываются вокруг, я уже всерьез подумываю тихо убраться отсюда, но едва ли в таком состоянии я не смогу не привлечь к себе никакого внимания. Они - не люди. Следовательно, и способности у них тоже не человеческие.

      Черноволосая все не отвечает. Я не понимаю, в чем дело, как вижу, что она оборачивается в мою сторону, и тут же ныряю головой вниз. Осознаю, что выдала себя самым позорным способом, но... сейчас уже явно поздно что-то менять.

— Кажется, там что-то есть.

— Где? — раздается удивленный голос Акайлы.

      Я слышу шелест платьев по пушистому снегу - и движется он прямо в сторону моего укрытия. Голова начинает кружиться от переизбытка эмоций - я зажмуриваюсь изо всех сил и обхватываю себя руками. Вот сейчас все и закончится... или начнется худший из кошмаров в моей жизни. И на этот раз он будет происходить наяву.

— Смотри! — слышу я пораженный возглас одной из девушек, и шаги резко обрываются.

      Я вздрагиваю, ожидая, что обе уже давно нависают надо мной, сверкая острыми зубами, однако...

      Чья-то рука крепко зажимает мне рот. Я хочу закричать, но, естественно, ничего не выходит - предпринимаю отчаянную попытку вырваться, однако незнакомец намного сильнее меня. Некто крепко обхватывает меня за талию и рывком поднимает на ноги, прямо перед теми двумя. Что-то острое из сумки впивается мне в бедро. Я широко распахнутыми глазами смотрю прямо в спины двух девушек в черном - они вообще не глядят в нашу сторону. Ожидаю, что они вот-вот обернутся, но этого не происходит.

      Тем временем незнакомец почти силком утаскивает меня прочь от них, за могучий ствол ледяного дерева. Страх пожирает меня изнутри - я снова пытаюсь вырваться, однако все мои возможные движения очень грамотно пресекли на корню. Паника бьет ключом. Уже не отвечая за свои действия, я яростно извиваюсь, но и это не помогает - держит крепко. На глаза наворачиваются предательские слезы.

— И что это было? — раздается недовольный голос Акайлы.

— Не знаю, — не сразу отвечает ее спутница. Пауза. — Отвлекающий маневр.

      Незнакомец бесшумно прижимается к стволу дерева, видимо, оценивая сложившуюся обстановку. Я настолько напугана и сбита с толку, что даже перестаю брыкаться. Силы просто иссякли. Думаю, что сейчас просто камнем упаду на землю, но, словно ощутив это, некто сжимает меня крепче. Даже в полубессознательном состоянии я ощущаю его дыхание на своем затылке, которое сначала ошибочно приняла за ветер. Неизвестный словно дышит морозом.

      Впереди нарастает уже знакомая возня и возобновляются шаги - и вновь они движутся прямо ко мне. К нам. Вопреки моим надеждам, незнакомец даже не пытается убежать. Я начинаю дергаться, пытаясь сказать ему, что опасность близко, однако он игнорирует мое предупреждение. Слева уже мелькают черные платья. Я извиваюсь, однако меня сжимают с такой силой, что весь воздух со свистом вылетает из моих легких.

      Мои глаза в ужасе округляются, едва две странные девушки возникают прямо перед нами на расстоянии вытянутой руки. Настолько близко, что я могу разглядеть, какими мерцающими черными камнями усыпаны подолы их роскошных платьев. Незнакомец за моей спиной не двигается, но самое безумное здесь далеко не это.

      По-прежнему о чем-то яростно споря, девицы проходят мимо, абсолютно не замечая нас. Я забываю как дышать, а напряжение и вовсе постепенно спадает - мой неожиданный спаситель заметно расслабляется. Ослабевает и его хватка, но рука, зажимающая мой рот, остается на месте. Едва шумные преследовательницы исчезают в серебристых зарослях, незнакомец наконец убирает и ее.

      Я же не рискую сдвинуться ни на миллиметр. Действительно боюсь, что малейший шорох заставит их вернуться... и тогда никакие фокусы уже не помогут.

— Гарпии, — прохладно сообщает мне незнакомец на безупречном халлийском, и от его удивительного бархатного голоса я вздрагиваю от неожиданности. — Лучшие ищейки во всей Аркадии.

      Аркадия - царство фэйри. Было глупо предполагать, что я нахожусь хотя бы в пределах Океании. Некто отпускает меня. Все тело словно заледенело, и я медленно оборачиваюсь, стуча зубами от холода, в ожидании самого худшего.

      Мотивы фэйри люди пытались понять годами, десятилетиями - и так и не смогли разобраться в этом, а один из них просто взял и ни с того ни с сего спас мне жизнь. Наверняка оттяпал себе лакомый кусочек. Не удивлюсь, если людей здесь принимают за деликатес... но все эти мысли тают словно роса на утреннем солнце, едва я вижу лицо моего непредсказуемого спасителя.

      Он разительно отличается от тех, кого сам только что назвал гарпиями - за всю жизнь я не встречала никого красивее. Тоже заостренные уши, но практически неотличим от человека. Его недлинные белоснежные волосы сливаются с ослепительным миром вокруг. Глаза удивительного оттенка векового льда холодно смотрят прямо в мои. Ни единого изъяна на безукоризненной светлой коже - он обладает настолько идеальными чертами, что я полностью уверена: за такое лицо любая королева собственноручно убила бы своего короля.

      Однако одет он на удивление просто - для фэйри. Никаких роскошных камзолов, плащей, расшитых золотом с кучей бриллиантов - лишь заправленная в обычные черные штаны просторная белоснежная рубашка с жабо из полупрозрачной ткани, которое аккуратно перетянуто посередине золотистой тесьмой с огромным синим камнем. Единственное украшение.

      Незнакомец в свою очередь молча рассматривает меня, замерзшую, измученную, и от этого становится не по себе - словно я какая-нибудь редкая зверюшка в красивой клетке. Наконец ощущаю что-то неясное, царящее вокруг. Он буквально источает неосязаемую силу, и мне становится дурно от ее концентрации в воздухе. Судя по одежде, холода он тоже не чувствует.

      Одна часть легенды о фэйри - правда. Все они неописуемо красивы.

      Один их тех, кто разрушил Океанию и посеял смуту среди людей. Один из тех, из-за которого весь человеческий род обязан жить в страхе. Один из тех, кто убивал без разбору и не щадил никого. Один из тех, из-за кого прекрасные земли Халии и Хассии обагрились кровью. И он стоит от меня на расстоянии вытянутой руки.

— Кто... ты? — хрипловато произношу я, но тут же закашливаюсь.

      Но он не успевает ответить. Я все же опасливо отхожу от ледяного красавца на шаг, соблюдая осторожность, как откуда-то из-за моей спины совершенно в неподходящий момент доносится знакомое рычание. Снова. Фэйри хмурится, а я со вскриком резко оборачиваюсь, слушая хруст замерзшей одежды. Маленькие ледяные осколки эффектно разлетаются прочь от меня.

      Застигнутая врасплох окончательно, я даже не знаю, что мне делать на этот раз: с одной стороны - настоящий фэйри, с другой - плод моих потаенных страхов... и ответ приходит сам собой.

— Прочь.

      Вендиго опасливо рычит - его желтые глаза останавливаются на незнакомце за моей спиной. Я ошеломленно наблюдаю за тем, как невозмутимый фэйри делает всего шаг вперед меня. В воздухе за ним тянется неуловимая нить чего-то очень могущественного. Ощутив это, тень несколько сжимается в размерах.

      Вендиго боится его. Я бесшумно выдыхаю. Если чудище боится этого фэйри... что говорить обо мне? Всерьез подумываю поскорее убежать отсюда, пока есть возможность, но едва ли получится уйти далеко - он одним небрежным движением развеет меня по зачарованному лесу. Что-то заставляет меня оставить эту безумную затею.

      Тем временем практически осязаемое противостояние сил завязывается в воздухе, и, пошатываясь, я отхожу в сторону, подальше от обоих. Вендиго явно не собирается сдаваться - его тень вновь начинает расти прямо на глазах, однако удивительный незнакомец, в отличие от меня, это терпеть явно не намерен. Я всего на секунду замечаю, как сверкают его льдистые глаза.

      И этого оказывается вполне достаточно. Чудище с пронзительным воем пятится назад, обратно к кустам, но фэйри не дает ему уйти просто так. Сама зима вокруг словно приходит в движение - снег вокруг вендиго бурно взлетает в воздух и обращается в тысячу тонких игл. Я вскрикиваю, уже представляя, как на его месте следующей окажусь я. Яркие иглы молниеносно пронзают невидимого духа - меня на мгновение оглушает дикий вопль, и, уже ничего толком не соображая, я крепко зажимаю уши.

      Фэйри хладнокровно наблюдает за всем этим, словно только и занимается тем, что каждый день охотится на всякую лесную нечисть. Нечеловеческие вопли вендиго резко обрываются. Я вижу, что тень под тысячами острых снарядов начинает окончательно рассеиваться, и фэйри бесстрастно смотрит на то, как исчезает последнее темное пятно на испещренном иглами снегу.

      Эта битва окончена. Срывающиеся с темного неба пушистые снежинки медленно покрывают округу - снегопад и не думает прекращаться. Удивительное затишье рушит одна-единственная мысль: я - следующая. Прямо как в том послании, которое в злую шутку оставил вендиго на стене в моей комнате. Какова же ирония...

— Итуриэль, — запоздало отвечает бархатный голос, и от накатившего ужаса я едва могу понять, что он говорит. — Мое имя Итуриэль.

      Он оборачивается ко мне, и зима вокруг нас снова приходит в движение. Вздрогнув, я пытаюсь закричать, но из горла не вырывается ни единого звука. Целые горы снега взмывают в воздух, образуя огромную снежную воронку, которая начинает постепенно сжиматься. Я беспомощно размахиваю руками, и в ладони впиваются острые льдинки. Я настолько замерзла, что даже не чувствую боли от них.

      Фэйри, назвавший себя Итуриэлем, безучастно наблюдает за происходящим. Единственное, что я вижу перед собой, - это его сверкающие льдисто-голубые глаза. Снова пытаюсь закричать, но в этот раз в рот попадает куча снега, и я закашливаюсь, беспомощно оседая на колени. Снежный вихрь окружает меня все плотнее, выжигая остатки воздуха, и в следующий миг я ловлю себя на том, что мне уже нечем дышать. Мысли становятся вязкими, тягучими, такими ненужными...

      Перед глазами все начинает темнеть, но я замечаю фигуру Итуриэля, приближающегося ко мне прямо сквозь бурю. Из моего рта вместо слов вырывается сдавленный хрип, и фэец останавливается. Он что-то негромко говорит, но в этом хаосе я не могу разобрать ни слова. Картинка перед глазами исчезает - смутно, но я чувствую, как уже полностью оказываюсь на снежной земле. Понимаю, что все уже кончено, но снова предпринимаю попытку сделать хоть что-нибудь - тщетно. Вновь раздается тихий бархатный голос Итуриэля.

      И больше я не слышу ничего.




      ... все вокруг превращается в пронзительный свист. Шум становится просто невыносимым, и начинает казаться, будто он исходит из моей головы, а не из мира снаружи. Я понимаю, что лежу пластом на холодной поверхности, и в лицо бьет ледяной ветер невиданной силы - отсюда и столь тяжелое дыхание. Все возвращается на круги своя очень медленно: пронзительный холод, острая боль, потерянный страх... и бесконечная усталость. Мне понадобилось еще несколько секунд, чтобы осознать весь упущенный смысл.

      С шумом втягивая в себя воздух, я резко распахиваю глаза и мгновенно сажусь. И тут же в панике начинаю отползать назад - замерзшие ладони скользят по замерзшему снегу, и забытые сумки на плечах со всякой всячиной только утягивают назад. Меня охватывает неконтролируемый животный страх, что я сейчас попросту камнем полечу вниз.

      Снегопад стих. Внизу раскинулся ослепительный пейзаж - бесконечные снежные дали слились в единое пятно, и только знакомые кристальные деревья отбрасывают редкие лучики света. Где-то вдалеке мелькают несколько быстро удаляющихся темных точек - я с трудом могу разглядеть, как они взмахивают темными крыльями. Небо приобрело еще более темный оттенок, и удивительное серебристое солнце лениво приближается к горизонту - сумерки начинают сгущаться над этой частью Аркадии.

      Головокружение длится всего несколько секунд. На такой высоте ветер воет просто нестерпимо, и у меня возникает навязчивая идея закрыть уши руками, однако я лишь плотнее обматываю хрустящий шарф вокруг шеи. Одежда замерзла окончательно, как и волосы, но... почему-то озноб несколько отступил. Я не имею ни малейшего понятия, почему. И куда меня забросило... забросили на этот раз. И зачем.

      Я опасливо поглядываю по сторонам, ежась от холода. Острые заснеженные скалы образовали целые ряды аккуратных неглубоких пещер и троп. Вблизи горы уже не кажутся такими идеальными: острые выступы, торчащие отовсюду камни и скользкие проходы. Сложно предположить, на какой высоте я оказалась, но пейзаж впереди выглядит весьма внушительно.

      Поддаваясь порыву, я медленно тянусь к ближайшему камню, словно пытаясь доказать себе, что это все еще происходит на самом деле. Холодная и шершавая на ощупь горная порода начинает несколько крошиться, и я отдергиваю руку, тяжело вздыхая. Легкие тут же протестующе ноют и вспыхивают огнем.

      Это - такое странное проявление фэйского юмора? С начала разыграть эпичный ледяной фокус, а потом выбросить меня туда, где в таком состоянии выжить вообще кажется невозможным?

— Вставай, — раздается совсем рядом знакомый приятный голос, и я стремительно оборачиваюсь.

      Стоящий все это время за моей спиной, Итуриэль выходит из тени темных скал. Равнодушное лицо фэйри абсолютно не меняется даже в тот момент, когда мощный порыв ветра поднимает в воздух недлинные пряди его белоснежных волос. Он явно не собирается удостаивать меня большим количеством слов - лишь ждет, когда я наконец изволю подчиниться.

      Застигнутая врасплох, я смотрю на него гораздо дольше, чем следовало - все еще не могу заставить себя поверить, что он действительно здесь и зачем-то оставил меня в живых. И, ко всему прочему, зачем-то перенес сюда, в горы.

      Решив не испытывать его терпение, я осторожно поднимаюсь на ноги, надеясь не поскользнуться на ледяной поверхности. Дурацкие сумки мешают нормально сохранять равновесие на ватных ногах, и сначала хочу и вовсе швырнуть их вниз, подальше от меня, но потом оставляю эту затею. В них может быть что-то полезное... не стоит так просто отказываться от того, что попало мне в руки от посланца фэйри.

      Я вздрагиваю, едва память запоздало подкидывает мне пару ярких воспоминаний о том, что произошло. Стискивая зубы, я пытаюсь не думать об этом, но выходит из рук вон плохо. Мысли, сомнения, тревоги и страхи просто пожирают меня живьем.

      Увидев, что я наконец изволила послушать его, Итуриэль разворачивается и идет по скалистой тропе куда-то наверх, безмолвно веля мне следовать за ним. Мощный ветер нисколько не стесняет его легких движений, и я невольно завидую этой грации. Вновь накатывает знакомое головокружение, и я слегка пошатываюсь, но все равно упорно делаю первый шаг и нетвердой походкой ковыляю за фэйцем.

— Вы... всем оказываете такой теплый прием? — вырывается у меня, прежде чем я успеваю подумать о последствиях.

      Итуриэль даже не оборачивается.

      Я неосознанно хмурюсь, но теперь решаю благоразумно молчать. Невозмутимый фэйри ровными шагами идет вперед, поднимаясь выше и ловко обходя опасные выступы. Я не хочу думать, куда он меня ведет и зачем, поэтому изо всех стараюсь запоминать и повторять его путь.

      Рядом, по самым краям горной тропы, непрестанно попадается мелкая растительность: веточки молодых деревьев, привычно покрытые слоем льда, разного рода темно-зеленые растения, каких я еще ни разу не видела. Некоторые из них даже цветут красивыми небесными цветами. Я отвлекаю свое внимание на них, чтобы не думать о холоде, голоде, боли и о ситуации, в которой оказалась. На самом деле, организм привык жить впроголодь, но прошло слишком много время с последнего раза, когда я брала в рот что-то съестное.

      Итуриэль молчит, и я больше не собираюсь заводить разговор. Едва ли этот фэец еще раз соизволит достойным ответить такой как я. В какой-то момент я теряю бдительность и поскальзываюсь, но все же успеваю схватиться за какой-то камень и не ухнуть вниз. Фэйри не обращает на это ни малейшего внимания, лишь спокойно идет вперед, и мне кажется, что умри я прямо здесь и сейчас - ему было бы все равно.

      Краски постепенно сгущаются - вокруг начинает темнеть. Целый рой неприятных мыслей, от которых я устала отбиваться, тут же окружает меня. Я на мгновение зажмуриваюсь, но все равно не могу ничего с собой поделать. Головокружение возвращается, и мне едва удается сдержать предательский болезненный стон. Я перестаю понимать, что здесь происходит. Если этот фэец убил того вендиго... почему приступы продолжаются?

      Как там папа? Сэмми? Все ли с ними хорошо... или эти идеальные выродки обрушили еще больший гнев на наш маленький город? Что стало с Херком и его семьей? Со всеми людьми... с Тристаном?

      Мне нужно как можно скорее вернуться домой. И не важно, каким способом.

— Куда мы идем? — все же хрипло спрашиваю я, но так и не получаю ответа на свой вопрос.

      Итуриэль обходит очередной торчащий острый камень, и слегка меняет направление ближе к пещеркам. Он не увеличивает скорость ходьбы, однако я начинаю постепенно отставать. После короткой передышки силы вновь начинают покидать меня: дыхание сбивается окончательно, и я все чаще выдыхаю в морозный воздух тусклые облачка пара. Усталость наваливается настолько мощно, что ни о чем другом у меня больше думать не получается: лишь упасть где-нибудь, куда не достаёт этот ужасный ветер, и заснуть. Перестать бороться с неизбежным.

      Каким-то образом ощутив мое состояние, Итуриэль останавливается и оборачивается. Ощущая странный стыд, я стараюсь не смотреть на него, опустив взгляд в ледяную землю под ногами, но буквально кожей чувствую - прекрасный фэйри наблюдает за мной. Ждет. Выжидает. Насквозь промерзшая одежда стесняет движения, еще больше остужает кожу. Голова отчаянно кружится, все остальное превратилось в единое пятно боли. Стискивая зубы, я запрещаю себе думать обо всем этом и просто медленно ковыляю вперед. Метр за метром. Шаг за шагом.

— Осталось немного.

      Я вздрагиваю от неожиданности и медленно поднимаю голову.

      Итуриэль помощи не предлагает и все так же равнодушно наблюдает за моими жалкими потугами, и через такую непроницаемость мне сложно понять, что он об этом думает. Разумеется, на фоне могущественных фэйри люди выглядят словно букашки, и я не понимаю, чего добивается этот фэйри и с какой целью затеял все это. Все мои мысли сводятся именно к этому: что будет дальше?

      Решив последовать его примеру, я не отвечаю и не спеша выпрямляюсь в гордом молчании. Ветер безжалостно хлещет меня по покрытыми мелкими царапинами щекам, грозится выбить опору из-под ног. Медленно перевожу дух, наслаждаясь кратковременным привалом. Окинув меня пронзительным взглядом своих голубых глаз, Итуриэль вновь молча разворачивается и идет дальше. А мне ничего не остается, как покорно последовать за ним.

      Однако стоит мне сделать только шаг, совсем рядом раздается яростный боевой клич. Вздрогнув от неожиданности, я чудом сохраняю равновесие на скользкой поверхности, хватаясь за то, что первое под руку попадается. Фэец реагирует молниеносно. Резко оборачивается, и единственное, что у меня получается разглядеть - яркий блеск его льдисто-голубых глаз.

      Все затихает так же неожиданно, как и вспыхнуло. Мы вдвоем замираем, молча смотря друг на друга, и спустя еще какое-то время Итуриэль заметно расслабляется. Еще несколько секунд - ничего необычного. Я бесшумно выдыхаю. Фэйри снова разворачивается в нужном направлении и как ни в чем не бывало идет дальше. Ложная тревога?

      Если он соблюдает такую осторожность, едва ли в этом мире жалуют людей.

      К сожалению, кое-что еще я замечаю слишком поздно. Воздух меня начинает сгущаться, словно грозовые тучи, и в нос бьет уже знакомый металлический запах... запах магии. Дышать становится невыразимо тяжело, и, обхватив себя руками, я резко закашливаюсь, привлекая внимания Итуриэля. На обычно безучастном лице фэйри мелькает едва заметная тень удивления, и он мгновенно обращается обратно.

      Аркадия - царство могущественных фэйри. Едва ли человеку под силу выдержать столько мощную концентрацию энергии.

      Я медленно оседаю на колени, едва концентрат чьей-то удушающей силы вокруг меня становится просто невыносимым. Она не похожа на морозную мощь Итуриэля - в этот раз меня застало врасплох нечто другое. Дрожа, я с трудом поднимаю голову. Фэец уже наклонился ко мне и что-то настойчиво говорит, однако я не могу разобрать ни слова - будто бы у меня отобрали большую часть чувств сразу. В какой момент Итуриэль непривычно хмурится, и прямо за его спиной в тени покатых скал я замечаю нечто.

      Нелепый силуэт начинает двигаться. Я ошеломленно наблюдаю за тем, как черная фигура медленно обретает вполне материальные черты и выплывает из тени. Пытаюсь сказать, однако с потрескавшихся губ слетает лишь невнятное бормотание, но Итуриэль сам оборачивается, проследив за моим взглядом.

      Огромная бестелесная тварь издает какой-то приглушенный булькающий звук, который звучит прямо в моей голове, и в следующий миг вместо нее я вижу знакомые горящие желтые глаза. Силуэт растворяется в воздухе, и прямо перед нами начинают вырисовываться очертания вполне настоящего вендиго. Фэец лишь бесстрастно наблюдает за этим, словно ждет чего-то, а мой рот уже открывается в беззвучном крике. Чудище все растет и растет - его голые кости обрастают мехом, широкая оленья пасть распахивается, обнажая неровные ряды острых зубов.

      Итуриэль медленно, угрожающе поднимается на ноги. Сила давит на меня с новой напором, и теперь я оказываюсь на снегу - могу только смотреть, как уверенно движутся по снежным камням начищенные черные сапоги. Вновь слышу бархатный голос - фэец что-то негромко говорит, видимо, обращаясь прямо к монстру. Пронзительный рев в ответ заставляет меня содрогнуться.

      Я не знаю, что происходит дальше, потому что перестаю ощущать опору под своим телом. Энергия вокруг меня все сгущается и сгущается, и мне начинает казаться, что в этот раз вендиго все же добьется своего, и никакой фэйри не будет ему помехой, однако... все мысли резко обрываются. На глаза ложится темная пелена, и единственное, что у меня получается сделать - хрипло вздохнуть.

      И всему приходит конец.